Валерий Носуленко / Написанные рецензии

А дальше у Вас два раза грош, грошик и непонятная для меня метафора - выдохнуть как грошик - не могу этого просто представить, простите если что.

У меня изысканные манеры,
Я со всеми здороваюсь  первый,
Даже с соседкою бабой Верой -
Сплетницей и ханжой.
У людей обо мне давно сложилось
Мнение,такое, что я двужильный,
Невозмутимый, простой и стильный -
Практически золотой.

Бабы мне не дают проходу:
Видно, улучшить хотят породу,
Дуют усиленно на воду,
Обжегшись на молоке.
Я улыбаюсь отдельно каждой -
Типа, что также знакомства жажду, -
И удаляюсь. Куда, неважно,
И по какой реке.

Утром, проснувшись в своей постели,
Вспомню про дух, что в здоровом теле,
Сразу хватаю свои гантели
и выхожу на балкон.
Передо мной мой любимый город,
Он проникает в меня по горло,
И на него я смотрю и гордость
Мой разгоняет сон.

Я одеваюсь, пушистый, белый.
Кофе, газета «Слова и Дело»,
Зеркало, взгляд иронично-смелый,
«Мерс» и вперёд, на бой.
Фирма даёт неплохой достаток
Да и с друзьями всегда порядок.
Но почему иногда так гадок
Мир без тебя со мной?

Болит не там.
Не может там болеть -
Там умерло давно,
Похоронили.
Оркестр играл, толпа пыталась петь,
На время спрятав матерки и вилы.

Я не хочу вестей с той стороны -
Не кораблей, ни птиц, ни фотографий.
Снимите смерть с побеленой стены,
Меня снимите и отправьте нафиг
В места, где солнце лижет горизонт
И ластится к земле и океану,
В места, где никому не нужен зонт,
Где самый трезвый бесконечно пьяный
Не от вина и страха – от вины,
Что не умрёт, не станет серой глиной -

Там бегают за Богом пацаны,
Когда идёт он с миром к магазину.

Всё, говорит, - вода, говорит - ветра
Воздух густой такой, что не лезет в горло.
Море, земля, трава… Говорит – трава.
Горько, пустынно, страшно и снова горько.
Сядет за стол, и слов не найдёшь к нему,
Будто клубок гремучий стихийных бедствий.
Буду я жить, проживать, говорит, в дому.
Буду я петь, напевать тебе на ночь песни.
Взгляд его страшен, света в нём нет. Ни зги…
Падаю в омут тёмного царства страсти.
Я умираю, наверное, помоги
Господи!...
Он отвечает – Здравствуй!

Неужто вечность есть тот самый бог,
У мига проскользнувший между ног?
Рожденье – свято, но итог печалит:
Ребёнок вырос, а точнее, врос
В рассвет, в закат, в застенчивость берёз,
В любую сущность – стал первоначальным.
У ждущих смерть теперь внутри горит,
Как на снегу красавцы снегири,
Костёр из веры и досужих слухов,
Что человек лишь потому живёт,
Что всё никак он не отыщет брод
Меж бренным телом и нетленным духом.

http://www.grafomanov.net/files/fileinfo/1123/

Мне снится город, в котором не был, и в этом городе дождь идёт. И в этом городе под мокрым небом моя единственная живёт. Она застенчива и упряма, в её глазах отраженье звёзд, её жалеет подруга-мама и очень любит приблуда-пёс. Она читает смешные книжки про гномов, эльфов и чудеса, и по ночам всё о чём-то пишет, и слышит странные голоса. В её придуманном тайном мире добро всегда побеждает зло. На антресоли в её в квартире пылится ангелово крыло... Она не знает, зачем ей послан непарный ангельский атрибут и что тогда бормотал апостол, нарушив тихий её уют....

Я всякий раз, просыпаясь - верю, что с ней мы встретимся всё равно.
Но с каждым годом теряет перья моё единственное крыло...