Валерий Носуленко / Написанные рецензии

Монолог кресла-качалки названной "Бедный Йорик"
(как корабль назовёшь - так он и поплывёт...(с))

Быть или не быть – совсем не мой вопрос.
Но если вас назвали «бедный Йорик»,
То надо соответствовать, всерьёз
Заняться философией, и вскоре
Ценить я научилась каждый миг,
Качая человека на коленях,
Но не могла понять, зачем с людьми
Судьба свела и сделала на время
Заложницей уюта и тепла,
Предметом обстановки и досуга -
Так часто доброта в одежде зла
Скрывает свою сущность и по кругу
Бежит пока не выпадет в зеро,
И   нет уже ни умыслов, ни планов.
Так и во мне кончается добро,
И я людей роняю неустанно.

а она ты знаешь жила негромко
собирала мысли слова дела
собирала марки с волнистой кромкой
собирала счастье не собрала

подступила осень усталость старость
и рефрен такой мол пора пора
в телефонной книге ее остались
только раритетные номера

а какие платья поди надень их
не по моде нынче не тот стандарт
но ее коллекция сновидений
и сейчас невиданный авангард

так бывало ночью в лицо ударит
белоснежный ветер но вот беда
эти сны кому их потом куда их
никому наверное никуда

до свиданья жаворонки и совы
трепетанье ситцевой пелены
до чего мы господи невесомы
несладимы призрачны неполны

"Причина появления на свете стихов предельно однозначна. Они - разрядка, зов, крик, вздох, жест, реакция взволнованной души, стремящейся выплеснуть или осознать возбуждение, эмоцию. В этой главной, изначальной и важнейшей своей функции не поддается оценке никакое стихотворение. Прежде всего оно обращено лишь к самому поэту, оно - его дыхание, его голос, его греза, его улыбка, его припадок. Кто возьмется судить об эстетической ценности ночных сновидений и о целесообразности движений рук и головы, мимики и походки?! Грудной ребенок, засовывающий в рот большой палец руки или ноги, поступает столь же правильно и умно, как и автор, грызущий кончик своего пера, или павлин, распускающий хвост. Ни один из них не поступает лучше, чем другой, ни один не больше и не меньше прав.

      Иногда бывает, что стихотворение, давая разрядку и облегчение автору, может радовать, волновать и трогать также и других людей, бывает оно и красивым. Это происходит, вероятно, тогда, когда стихотворение выражает нечто, присущее многим, нечто возможное у всех. Но не обязательно только тогда!

      Вот здесь-то и начинается проблематичное круговращение. "Красивые" стихи делают поэтов любимцами публики, из-за чего рождается вновь тьма стихотворений, которые, совершенно забыв о своей изначальной, пред-мировой, священнослужительской функции, все до одного хотят быть только красивыми. Такие стихи по своему рождению созданы для других, для слушателей, для читателей. Они более не грезы, не движения танца или крики души, не реакция на пережитое, не косноязыкие желанные видения или заклинания, не лик мудреца или гримаса безумца, а всего лишь выдуманные изделия, фабрикаты, конфеты для публики. Их смастерили, чтоб распространять и продавать, чтобы покупатели их потребляли для собственного увеселения, возвышения души или отвлечения. И именно эти стихи пользуются успехом. В них не нужно погружаться серьезно и любовно, они не мучат и не потрясают, а весело, уютно качают на своих красивых и мерных волнах.

      Эти "красивые" стихи могут показаться порою столь же неприятными и сомнительными, как и все приглаженное и подогнанное по рамке, как профессора и чиновники. И когда правильным миром становишься сыт по горло и хочется бить фонари и поджигать храмы, - в такие дни все "красивые" стихи, вплоть до святых классиков, кажутся немного цензурированными, кастрированными, слишком уж приемлемыми, слишком прирученными, слишком добропорядочными. Тогда обращаешься к плохим. Тогда вообще уже нет ни одного достаточно плохого стихотворения.

      Но и здесь подстерегает разочарование. Чтение плохих стихов - удовольствие слишком краткое, они быстро вызывают насыщение. Но зачем читать? Почему бы каждому самому не сочинять плохие стихи? - Возьмитесь, и вы увидите, что сочинение плохих стихов делает человека намного счастливее, чем чтение самых распрекрасных стихотворений."

Однокрылые ангелы
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/74893/

Мне снится город, в котором не был, и в этом городе дождь идёт. И в этом городе под мокрым небом моя единственная живёт. Она застенчива и упряма, в её глазах отраженье звёзд, её жалеет подруга-мама и очень любит приблуда-пёс. Она читает смешные книжки про гномов, эльфов и чудеса, и по ночам всё о чём-то пишет, и слышит странные голоса. В её придуманном тайном мире добро всегда побеждает зло. На антресоли в её в квартире пылится ангелово крыло... Она не знает, зачем ей послан непарный ангельский атрибут и что тогда бормотал апостол, нарушив тихий её уют....
   
Я всякий раз, просыпаясь - верю, что с ней мы встретимся всё равно.
Но с каждым годом теряет перья моё единственное крыло...

В деревне, маленькой и обычной, умерла старая женщина. Её смерть не была неожиданной. Она сильно болела и не поднималась с постели пять  лет. И даже то, что в это же время, в соседнем доме, во дворе гуляли свадьбу, не послужило бы темой для бесконечных разговоров. Но улыбка на помолодевшем  лице усопшей ещё долго будоражила односельчан, вызывая самые нелепые предположения и догадки.

   - Она лежала, закрыв глаза, не думая не о чём, не слыша ничего, и ничего не чувствуя. К боли, тянущей, бесконечной,  никуда не уходящей, она привыкла, да и пожалуй только боль,  делала её живой, заставляя в минуты наивысшего страдания тихонько стонать....
   Музыка шумной свадьбы, на минуту достигла затуманенного сознания, сначала какими-то ударами, бум…бум…бум, потом, мелодией, знакомой и  почему то для неё очень важной. Затуманенное лекарствами и болью сознание не могло справиться с этой необычной информацией, но оно сдавалось. И случилось чудо. Она вспомнила! Она всё вспомнила! И  песню, и то, как она под неё танцевала свой первый танец с ним, с единственным мужчиной в её жизни.
А как она его любила! Не по-деревенски застенчиво, а открыто, не стесняясь не пересудов и сплетен, гордо, бесшабашно, как будто бы знала, чувствовала, каким-то шестым чувством, что такое счастье не может быть долгим… А потом была война…. И была похоронка…И всё остановилось… время… люди…жизнь…всё….
Её не стало, ходила какая то женщина, похожая на неё, ела, пила, работала, старилась. Но она, настоящая, живая, умерла в тот же день, когда его убили.…      
И эти воспоминания, которые она глубоко прятала, что бы дальше жить, разбуженные незатейливой песенкой, заставили сердце биться с такой силой, с такой энергией, что кровь устремилась по жилам и каждая клеточка наполнилась
непередаваемой радостью.
Женщина понимала что умирает, и она верила, что смерть приближает её к нему, и это было настоящее, огромное счастье – Она улыбнулась…