Николай Бицюк / Написанные рецензии

Позвольте присоединится

№5

* * *

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/259754/

Бродит чопорная дама по музеям Амстердама,
Не поклонница Ван Дамма, а Шагала и Дали.
Пальцы ног натёрли боты, в портмоне шуршат банкноты,
Но вопрос наивный: "Кто ты?" отрывает от земли.

За лесами, за морями с тридцать три богатырями,
Тормозами - якорями, блеском солнца в свете фар.
Плыл из моря, плыл по морю алый поезд к Лукоморью,
Красный? Заболевший корью? Бред, похоже на загар.

Ах, Патриция Ван Любек - так прикол весёлый любит,
Раскрутила кубик-рубик, а на место не собрать.
Не сиделось ей в конторе, пожелала выйти в море,
Где экспресс с прибоем споря очень любит загорать.

Вопреки молвы вопросам, как судьбу оставить с носом,
Кто-то криво, кто-то косо рвётся в призрачную высь.
За окошком плещет рыба, пляшут Сцилла и Харибда
И зовёт морская рында: "На посадку становись!"

Рында — судовой колокол.

№13

Abi tuam viam

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/258687/

№26

Просто испить родниковой холодной воды,
Просто набрать в огороде поспевшей клубники.
Слушать с утра бесшабашные песни и крики
Птиц, утверждавших, что в мире полно ерунды.

Птиц, убеждавших, что мир - пантеон чепухи,
Истина в малом и счастье естественно тоже.
Чувствовать дождь пробежавший по матовой коже
И рифмовать, неумело, любимой стихи.

Спешка один за другим ускоряет шаги,
Остановитесь, прислушайтесь, в этом ли дело.
Просто струну паутинки лягушка задела,
Прыгнула в воду пускать пузыри и круги.

Где-то кукушка поведает то, что жива,
Где-то смешной паучок упадёт на запястье.
И постепенно, мозаикой сложится счастье,-
Птицы, клубника, лягушка, кукушка, трава...

Он украл меня вечером...
Собачья Роза
Он украл меня вечером, там, где стоит распятье.
Подхватил, уволок в небеса и сказал – живи.
Приносил мне медовые яблоки, кольца, платья.
Ни полслова при том не сказав о своей любви.
За окном, словно кошки, мурлыча, дремали горы
И воздушные струны гудели в трубе печной,
Я ждала – поскорее вернулся бы тот, который
Становился всё ближе – и стал в одночасье мной.
Я училась готовить ему на обед жаркое
И залечивать раны отваром из горных трав,
И вдыхать его запах – железа, огня и хвои,
Засыпая с улыбкой в четвёртом часу утра,
И доверчиво прятаться – маленькой певчей птицей –
В убивающей прикосновеньем одним горсти.  

А потом его сердце пронзил белокурый рыцарь,
Мимоходом сказав, что явился меня спасти.

Над травой
Собачья Роза
                                                                      "Зло - это миф, придуманный добрыми людьми,
                                               чтобы объяснить странную привлекательность всех остальных"
                                                                                                                  О. Уайльд

Я просто шла домой – невысоко
внизу сверчало поле овсяное,
в бидоне пело птичье молоко
свежайшего вечернего надоя,
по кровлям разбегались огоньки,
потрескивая крыльями, взлетали
над руслом погасающей реки –
и пропадали где-то в чернотале.

Из монастырских кованых ворот,
в потёмках спотыкаясь об ухабы,
тянулся по дороге крестный ход:
всё больше чернецы, калеки, бабы.
Блаженный щёлкал лыковым бичом
и «цоб-цобе» покрикивал идущим,
не то просящим яростно о чём,
не то кого-то жалобно клянущим…

…Они меня не мучили почти.
До срока затворили в дальней келье,
ржаные просолённые ломти
оставив у соломенной постели.
Придя по следу, ветер ставни рвал,
царапал камень, отгрызал побелку,
котовьим басом в трубах завывал
и жалился бузиновой свирелкой.

Зачем, не зная сами, поутру
на перекрёстке разложив кострище,
они пришли смотреть, как я умру,
во все свои голодные глазища –
как задымится свежая смола,
заговорят еловые побеги,
и косточки поверженного зла
по хатам разнесут на обереги.

Юродивый в огонь подбросил плеть
и загорланил: «гори-гори ясно»…
Какая грусть - для вас дотла сгореть
и знать, что вы по-прежнему несчастны,
и уходить, уже не над травой –
над соснами, берёзами, дубами,
в обнимку с ветром, лёгкой и живой,
овсяный колосок зажав зубами.

Мне так не написать. Преклоняюсь и завидую.

ВНЕ КОНКУРСА

У каждого ангел стоит за спиной,
А мой не стоит, у него выходной.
В починке крыло и одёжка в грязи,
А в общем-то жизнь, как всегда на мази.

Я просто не парюсь, лежу на спине
И вижу, как ангел живёт в вышине.
То облаком белым летит за моря
От холода зим и проблем января,

То снова летит заслоняя крылом
Соседскую кошку, такси, гастроном.
Туманом стекает по коже окна
И я понимаю - явилась весна.

№18

Одной надеждой меньше стало и
Донёсся звук грачиного раздрая,
Из дальних мест домой вернулась стая
Общаться тесно с сонными людьми.

Уже забыта стылость зимних вьюг
И снег позёмки, и прикосновенье
Чуть-чуть тепла к любви остывшей вене.
Тупит игла, в глазах застыл испуг

И тает постепенно. Не болит.
Сработала зимы анестезия.
Следы сапог зачавкали в грязи, я
Ищу любовь среди замшелых плит

Заброшенного замка. Где года
С упорством мыши точат серый камень,
Уходят прочь, становятся веками...
Одной надеждой меньше стало? Да.

О сказках

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/253265/

Летели недели не отражаясь в окне,
Где чистые половицы и коврик, и прочитали
Повествование о гордой, изумрудной стране,
Элеоноре, страшиле и дровосеке из стали.

Трещины разбежались по амальгаме зеркал
Заигрывая, с Алисой, Чеширским котёнком.
По океаническим просторам у древних скал,
Плавает бочонок с матерью и ребёнком.

Переодически вздрагивает во сне Кащей
(Чахлик невмирущий - в украинском переводе).
Федора избавляется от ненужных вещей,
Человек рассеянный одевается не по погоде.
         
          *  *  *
Новое поколение выбирает памперсы,
Загаженные подгузники швыряя в лицо вам.
Катится клубок, непременно докатится
К рыдающей Алёнушке на полотне Васнецова.

Карлсон

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/248822/

Соломки подстелил, а падать расхотелось.
Пока растут рога, не расшибаю лба.
На ценнике "февраль," на этикетке "серость,"
На кастинге зимы - неброская судьба.

Не стоит ворошить стареющие лица
С провалами глазниц, истерикою рта.
В костлявом кулаке зажатая синица,
Звенит с тоской в зенит: "Мотор" и "От винта."

Сюжет о журавле не высосан из пальца,-
Подбитое крыло, разбитая мечта...
Пропеллер со спины снимает старый Карлсон,
Моторчик на груди и пульт у живота.

Малыш давно подрос, не мальчиком, а мужем
Его зовут к столу, его зовут в постель.
А он с тоской в окно на выжатые лужи,
Небритый небосвод без туч и новостей.

От милой Фрекен Бок осталась урна праха,
Плач рыжего кота, некролог, пара нот
Бесхозным сквозняком украденных у Баха.
Несъеденный пирог, не выпитый компот.

P.S. Писали мне друзья, что иногда над Ригой,-
     В толпе покатых крыш мелькнувший силуэт...
     Желанье уточнить, спросить у Астер Линдгрен.
     Жаль, телефон молчит и глючит интернет.

Пародия на "Прощальное" Автор: Никола Важский
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/203362/

Что романтик любит? Ром.
Из хором линяем хором,
По пустынным коридорам
В запасной аэродром.

Он слинял и я слинял,
Убежал от серых буден.
Будем живы - позабудем
Мир торговок и менял.

Зазывает Южный крест,
Утверждая, что в начале
Ожидает на причале
Перемена злачных мест.

Был бордель, а стал гарем,-
Клуб стареющей Ассоли
(уточняю о фасоли -
я бобовые не ем).

Царь, по прозвищу Горох
Был любителем гороха.
Это плохо? Нет не плохо.
Обо...знался и подох.

Не успел сходить к врачу,
Подвело больное брюхо.
(Если бляху любит муха,
о подробностях молчу).

Где - то выл девятый вал -
Шут, пропойца и бродяга...
Под рукой моей бумага,
Ручка, ластик и пенал.

Проза - пыль для моряка,
Или пепел для поэта?
Август жжёт остатки лета
У открытого ларька.

На таран идёт тарань,
Не по ГОСТу лезет в гости.
(Выбирай надёжней кости,
Музе горло не порань).

После пива и вина
Написали на заборе,
С музой гимн "Memento Mori,"
Чуть пониже лозунг "На..."