Валерий Носуленко / Написанные рецензии

Ты живёшь без него бесконечно долго. Иногда, забыв от себя ключи, ищешь их по буфетам, на книжных полках, понимаешь в поисках - всё без толку. Отдала ему – что ж, ищи-свищи. Но ты сделана разве из пластилина? Тебя легче сломать, чем к земле пригнуть. Пусть весь свет на нём и сошёлся клином, но в печи побывавшая твёрже глина, никакими ветрами её не сдуть.
Ты, себя не раз потеряв на рельсах, в тихой заводи, в комнате запертой рисовала столько печальных версий, что уже совсем не боишься смерти ни в метро, ни в поезде, ни в авто.
А сегодня ты, пробудившись утром, на балконе дверь распахнув в рассвет, ощутила вдруг, что его не будет, что его и вовсе на свете нет, что он просто выдумка, побасёнка, лёгкий выдох, штрих, отголосок, тень….

И она заплакала горько, звонко, вторил ей скворец запредельно тонко. Начинался новый обычный день

(Этот стих будет писаться всю жизнь!...если Бог даст, канешно)

Утром проснулась - тебя обнимает небо.
Лежишь на кровати - оно на твоей груди.
Под левой рукой холодят облака со снегом,
Под правой – тепло, там скоро пойдут дожди.

И тикают часики, будто стучат в ладоши,
Что это любовь случилась, что это любовь
Сжигает остатки твоей лягушачьей кожи
И хочется петь, но музыки нет и слов,

А только моря и солнце, и звёзды, звёзды
Тебя наполняют, и яркий сияет свет
А воздух! Какой удивительно чистый воздух!
Так хочется жить, что можно и умереть.

***

Тучи смяли неба простыню,
Солнце угодило в западню.
А в саду, за столиком у сливы,
Двое говорили ни о чём,
Пили чай с топлёным молоком -
Даже ложки звякали счастливо.

А за ними, шторку приоткрыв,
Наблюдала женщина, забыв
На плите давно кипящий чайник,
Старость, постучавшуюся в дверь,
Слёзы от случившихся потерь -
Растворилась в радости случайной.

Ветер, облетая дерева,
Лист пожухлый с яблони сорвал,
Приподнял повыше, близоруко
Посмотрел, присвистнул и вздохнул,
Бережно отнёс его на стул -
Будто дань отдал его заслугам.

А в траве на гладь и тишину
Шмель-трудяга натянул струну,
И самозабвенное жужжанье
Заплеталось в пение цикад,
В робкий недозрелый виноград,
В осени начальное дыханье.

***

пришедшая после меня, идущая впереди
по краю моих желаний, по самой кромке,
зачем тебе от меня осколки или обломки,
моя темнота, затягивающие дожди?
зачем тебе тратить свет, тепло,
своих птиц воздушность и многопевность?
я, наверное, не самое больное зло,
но и не самая большая верность.
пока ещё можешь уйти – уйди.
не открывай дверей для моих причастий,
знаешь, я уже умирал от счастья.
и смерть до сих пор у меня в груди

***

мог бы в полслова сказать
а мог
вовсе не говорить
сад в ожидании снов примолк
яблоками горит
волосы длятся твои в туман
в жёлтую осень-сон
не перепутай смотри дома
выбери мой сезон
выбери верную и одну
между морошек гать
и приходи приноси весну
чтобы не умирать
в длинных ночах одиноких дум
под одеялом лет
знаешь
а я не иду ко дну
я там живу на дне

***

Кресло в саду поставлю. Стол застелю скатёркой.
Был я царём державным - стану слугой покорным.
Милая приезжает - мили считаю, звёзды.
Время июль листает, дней угловата поступь.
Лето пахнёт полынью, вишни ладоням снятся…
Милой рисую имя солнечным глупым зайцем,
Пью тишину с соседом - он ведь немой с рожденья -

Вот и макушка лета снам удлинила тени…

***

Стонали половицы, пели,
Когда вставали мы с постели -
Не в унисон, а невпопад.

А звёзды прорывались в окна,
Им надоело в мире мокром -
Дождит вторую ночь подряд.

Сквозь потолок сочились капли,
Перекликаясь в рваном такте
Свой создавали звукоряд.

И с наших губ срывались клятвы,
Столь сладостны и столь невнятны…
Так телом души говорят.

***

Он мыл посуду, думая о том,
Что без жены немного неуютно
И хлопотно, но с вечера зато
Спокойно можно дожидаться утра,
И выйти с чашкой чая на крыльцо,
Ночь обжигая искрой сигареты,
И наблюдать, как дым летит кольцом
В ладони ускользающего лета.
На дерево смотреть и о корнях,
Ползущих в темноте через породу,
Подумать, а потом себя занять
Решением глупейшего кроссворда.
И, сладко уставая от того,
Что ничего не сделано сегодня,
Вернуться в дом, где нету никого,
И с тем уснуть…жалея о свободе.

***

А я придумаю что-то новое, разноцветное и не скованное
Ни обычаями, ни рамками, никакими строгими бланками.
А я оторвусь в своей нескромности, отвергну правила и условности
И  принесу тебе это чудное… а что,  не знаю сам.
А ты глазам своим не поверишь - откроешь ,скажешь: «Какая прелесть!»
Потом тихонько на ключик  двери… и будет нам
Так хорошо, как когда-то раньше…последней встречи забудем фальшь мы,
Ты просто спросишь: «Мой глупый мальчик – где пропадал?»
Но я промолчу о своих парадах, о своих поражениях, своих наградах.
Каким я был распоследним гадом… И как скучал!

***

ты апельсины чистишь, а я картошку.
окно приоткроешь и слышишь, как плещет море.
ветер у нас зимой, да и летом тоже,
и за околицей степь, а за степью горы.
разные книги читаем мы на ночь глядя,
разная вера, пророки и всё такое.
ты ненавидишь мясо. хоть я всеяден,
только, признаться, больше люблю мясное.
в письмах своих я вру, как соседский мерин,
будто у нас здесь рай и звезда на крыше,
и надоел давно мне кисельный берег,
реки молочные и золотые мыши.
ты параллельно мне отвечаешь в письмах,
будто вчера на волнах увидала Китеж.
господи, дай ей три, нет - четыре жизни
господи сделай так, чтоб мы стали ближе…

***

Мне снится город, в котором не был, и в этом городе дождь идёт. И в этом городе под мокрым небом моя единственная живёт. Она застенчива и упряма, в её глазах отраженье звёзд, её жалеет подруга-мама, и очень любит приблуда-пёс. Она читает смешные книжки про гномов, эльфов и чудеса, и по ночам всё о чём-то пишет, и слышит странные голоса. В её придуманном тайном мире добро всегда побеждает зло. На антресоли в её  квартире пылится ангелово крыло... Она не знает, зачем ей послан непарный ангельский атрибут, и что тогда бормотал апостол, нарушив тихий её уют....
   
Я всякий раз, просыпаясь - верю, что с ней мы встретимся всё равно.
Но с каждым годом теряет перья моё единственное крыло...

***

твой зонт не хочет мокнуть под дождём,
лежит в шкафу среди вещей ненужных.
а мой услышит, как  звенит по лужам
весенний дождь -
становится в ружьё,
раскроется и чуть ли не поёт.
он рвётся в бой, защитник, старый воин.
его достало нежно-голубое
пустое небо, солнце, звёзды, дом.
и я его выгуливать веду
в любую непогоду, как собаку.
а он вверху обнимет дождь, облапит
и рвётся в небо, в тучи, в высоту.

не улетит!

он ведь такой, как я -
вернётся в дом и мокрый, и прохладный,
и к твоему зонту прижмётся сладко,
и будет спать до нового дождя.

Говорю – море, спрашивает – человек?
Меняемся дном - играем в психоанализ.
О! оно говорит:  «А тебя здесь нет.
Пустота , - говорит, -  сломанные детали
От моих рыб, дельфинов,  моих штормов.
А это что? -  и карябает мокрым всплеском.
По слогам произносит:  лю-бовь, лю-бовь.
«Интересно, - говорит, -
но только это и интересно».

Перебиваю  и, от обиды не находя слов,
булькаю нечленораздельно
что-то вроде: «Само такое -
соль, вода и снова сплошная соль.
Не было бы берега,
оставалось бы простой водою,
каплей, вытекающей из моих глаз.
Это я тебя сделал мечтой и наполнил ветром!»

Море волнуется - раз,
Море волнуется - два...
А на третий... становится человеком.

На круги, прочерченные временем,
Выходил, точнее - выпадал
Добротой постыдною беременный
И совсем безреберный овал.

Повисая над кривыми сплетнями
Остро треугольных мудрецов,
Не жалел рубашку он последнюю
Даже для первейших подлецов.

Пирамиды вовсе кочевряжились:
В нём ну ничего нет от кутюр!
И пустили слух - овал, мол, ряженый -
В мир геометрических фигур.

Ряженый? – Он долго спорил с местными,
Что ни в чём таком не виноват,
Но уже катился по окрестности
Неуклюжий правильный квадрат.

Предчувствие.
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/230298/