Анна Галанина / Написанные рецензии

ИМХО, естественно... Наташа, неестественный диалог (и реакция матери) - в отличие от остального... Когда сын говорит матери, что уходит навсегда, - мать задаст вопросы... И не один.

А остальное - понравилось! Кроме длинных предложений, которые так и тянет разбить на несколько коротких - но это уже мои пристрастия и привычки:))
Здорово...

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня.

А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его

Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

(1935-1940)

Отражением в окнах поезда,
проплыла проводница с чаем…
Шесть стаканов нести не боязно –
лишь по ходу бедром качает…
Время сонно рывками движется,
ускоряясь на полустанках,
и листает в окошке книжицы
у попутчиков – наизнанку.
Замедляется… Параллельные,
отражаясь, уснули люди,
им сырое бельё постельное
проводница зачем-то студит.
И качается отражением
то купе, то фонарь бродячий -
то ли поезд застыл в движении,
то ли время идёт иначе:
разомлевшее в сновидениях,
потерявшихся и вчерашних,
тянет песенку незатейливо:
- Если раньше бы, если б раньше…

Жить со счастьем по соседству
на границе сонных улиц,
где бегут трамваи в детство,
чуть от старости сутулясь.
Говорить прохожим:
- Здрасьте, -
и идти неторопливо
в старый сад, где дремлет счастье
на скамеечке под сливой.
На ходу считая мелочь –
двадцать две копейки, хватит –
эскимо купить. И сделать
пояском короче платье.
Отыскать дыру в заборе,
посмотреть – никто не видит –
и в кино пройти. Пусть спорят:
- До шестнадцати не зритель!
Потеснится ряд мальчишек,
после – шёпот, смех, но скоро
вам сердито скажет:
- Тише! –
тётка старая, лет сорок.
А потом – домой, зевая –
скучный день, каких не надо.
И не знать, что так бывает
только там, где счастье рядом.

В той таверне остановиться
мог любой, и харч был недорог.
А хозяйке было лет тридцать,
моряку – пожалуй, за сорок.
Он спешил, был странным немножко…
- Как зовут, моряк?
- Можно Грэем.
Засмеялась, глядя в окошко,
руки над кастрюлями грея,
и запела что-то про берег
и шторма девятого балла.
А когда он вышел за двери –
вслед ему рукой помахала.
После – вилки чистила мелом
и сама себе улыбалась…
Жаль, что показать не успела
аленький заштопанный парус.