Новые избранные произведения
Новые рецензированные произведения
Сейчас на сайте
Всего: 264
Авторов: 0
Гостей: 264
|
дааааайте мне чего-то-там-в-моём-Фкусе!
ой. даже не знаюууу... "Воздух наполнен могильной прохладой
Слепой туман стелился с болота
Полночь близка и опять где-то рядом
Вампиры вышли на охоту.
И вновь кого-то станут отпевать
И скорбный хор басов могучих
Споет псалмы мрачнее тучи" А? а второе оптимистическое: И вам бесплатно подарю
Все небо все звезды
Все камни все сосны
Все обо что кто-то
Точит зубы ;)
___________________________________________
Выданы обе цитаты
капец это какая-то неправильная Агата!
Это точно. Я сама в ужосе.
Но тебя ли учить творить "из такого сора" ? ;))
это хуже, чем сор. пока первое (целая гАДишная паема!) (Бес)сонница мёртвых монахов http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/240687/ "Воздух наполнен могильной прохладой
Слепой туман стелился с болота
Полночь близка и опять где-то рядом
Вампиры вышли на охоту.
И вновь кого-то станут отпевать
И скорбный хор басов могучих
Споет псалмы мрачнее тучи" "Агата Кристи"
...воздух наполнен могильной прохладой.
Клочья монахов в бахилах туманных
ходят по тучам, детей блудных девок
с пик собирая в грибное лукошко.
Шпиль старой башни, как девичье платье,
по ветру - веет ли? воет ли? Плавно
воздух шипит - от зловещего "Гдеее выыыы?"
прячутся склепы и чёрные кошки.
Прячут молельщики головы в сырость,
просят вампиров помиловать шеи...
Ключница полночи из мешковины
зёрна холодных готических бесов
сыплет в бурьян, забивающий ирис
копьями-шлемами, - так, что в движенье
тьмы хороводящей бесы картинно
пробуют впутать осколинки лезвий
тёплых клыков и когтей в перламутре
крови застывшей... А молния-сторож
ночи безумной иглой огневою
порет обшивку кошмаров бессонных...
Лысые горы таращатся в утро
взглядом горгон.
Не приходит на помощь
крест Вольдемара.
Зудят под травою
кости...
И мёртвые, словно бизоны,
рёвом рвут ночи полотнище, зубья-
кости ломая о сгнившее мясо... Старая ключница-ведьма в церквушке
шепчет слова колыбельные праху
мёртвых детишек на кладбище, в судный
час злоесилия...
Воздух гримасы
корчит, боится... ...слезой на подушке
пахнет в диванной у чёртовой пряхи,
видящей, как - вот ещё одна ведьма!
слышащей, как - вот ещё одна мука!
знающей, как - вот ещё одна девка
будет колдуньей, и город накроет
тьмою могильной!
И городу - беды,
и - эпидемия,
скорбные звуки
чёрной молитвы,
молитвы-подделки -
за наступление
ливневой крови!
...снятся тревожные сказки монахам...
...снятся тревожные сказки монахам...
...снятся пекельные были монахам...
Кто искушает их у Десятинной -
спящих навечно под сточными рвами,
спящих навечно в межвременной ране,
вечно не спящих в межверовой рваной
медленной-медленной мине?..
Второе. "мегаоптимистичное" Что - нальём? http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/240857/ И вам бесплатно подарю
Все небо все звезды
Все камни все сосны
Все обо что кто-то
Точит зубы Агата Кристи ...жилой пустырь. Чекушка псов сторожевых за гаражами.
Я к вам пришла. Совсем одна. Как мать - к киднэпперам. Ауууу!
Нам недостаточно земли - друзьям, с взъерошенными швами
по ржавой дружбе.
...что - нальём? За новолунную главу? Я вам бесплатно подарю всё небо, вышитое кровью.
Я вам бесплатно подарю защёчный барбарис добра,
точило для смешных грехов, и для друзей - букет-терновник -
в грудную клеть, где сердце спит, как труп - под снегом января... Я вас люблю - моих иуд, за женский тир поднявших дула.
Я вас люблю - моих родных адептов трусости и лжи...
Храни вас бог, как водосток - слепая голова горгульи.
Храни вас брат, как серп хранит хлеба, что умерли во ржи. Галеры тощих мастеров по Лете выпишут вам оды -
пером осиновой слезы, веслом с ослиной головой
на рукояти...
От звезды - и до очиханной свободы -
вам потрясать душой в пяте, как Черномору - булавой. От кори звёзд, от горя зла, что справедливо и - забыто,
и спит в холодном сундуке, закрытом на печать сырых
улыбок (с дулей за плечом) - вы так надёжненько привиты,
что ни паденье курса "лесть",
ни в спину нож,
ни нервный срыв
вам не страшны. ...змеиный яд...
... сирен наивные напевы...
Вы коронованы на жизнь!
Вы - дюрассельны!
Вы - расстрел
для всех смертей! Я вам - сдаюсь.
Кто хочет - первым? Самым первым? ...художник кровью по слезе молочной в небе акварель
не пишет - мечет...
Срез сосны...
Осколок камня...
Вещий череп...
Я вам - бесплатно! задарма!- открою закрома души
самой земли! ...сквозняк-стукач доносит из "зашкафной" щели
чуть слышный чих...
И воет пёс на тень, что влипла в гаражи...
Поэма nº1 принята.
Поэма nº2 тоже
серебряная красота...
Спасибо за отзыв!
А я сочиняла про обычный ярко-красный тюльпан... :)))
"Вас обманули!" (с)
))
:)))))
я тоже буду нескромной)) Под лавкой / В лаве http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/222614/ Как страшно - погремушечно звенит
безгрозный гром о стенки тени дома...
Натянутые шкурками на нить
продаж, предательств, "надового" кома,
мы все устанем помнить этот страх
и выдумаем новые. И сдрейфим,
заметив, что в телесных лагерях
застряли, как в свинцовой лунке - репа... Ворчим, как псы - под лавкой. В лаве - о,
в какой горячей лаве наших полых
сердец!..
Трясём трусливо головой,
замоченной огнём кругов Триполья,
трясём поникшей волей,
как змея
из всех вселенских змей, - танцуем кожей,
срывая с пяток контур несмеян,
между собой, как близнецы, похожих,
но названных по-разному:
"Прошло",
"Не накормили лаской",
"Не умыли
с ладоней землю",
"Лживым "хорошо"
в упор - из хризантемы - в почку...",
"Пыльно
в лесу теней - своих, как ни крути",
"Прозрачно - в веке, где боится веко
не падать, чтоб - не видно..." Коротыш-
молчанье
карандашиком-калекой
штрихует
мандариновый гранат...
(как страшен воздух в этом сладком цвете!) Луна лошадкой ступит на канат -
и вскрикнет полусдавленным фальцетом -
смеющимся (во имя - не реветь...) Луна - реветь!
А мы-то?..
Даже голос
таких не знает трелей... В мире ведьм,
задушенных равнением на компас
быть злее мира,
в мире чёрных чап -
в разы немее чарлинских улыбок,
в смирении подушек, адский чан
спасающих от милостивых "либо" -
подачек, милосердия, "цём-цём" -
в растущую, как траур, рану в шее, - ворчим под лавкой. Втупившись лицом
в занозистые "небеса". Движенья
змеисты, кожедёрны... Мандарин
пытаются схватить сухие губы,
облепленные криком - из коры
и веры в то, что нас хоть кто-то любит, из веры в то, что лавка уплывёт -
ладьёй - туда, где празднично-кроваво... И мы вздохнём,
взойдя на хрупкий плот -
обломок дома -
в раскалённой лаве...
Принято, Маргарита, удачи)
отлично
спасибо
Не знаю, как дарить навек тепло (Балет) http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234350/
Не знаю, как дарить навек тепло...
Тепло - на миг... Все остальное - смутно...
Катает колобков из звездной пудры
надменный ветер, чтобы - распустить
по ветру - пудрой...
Люди - тоньше и
расклеенней, расхлябанней, прозрачней...
Горячий воздух в их баллоны-сны
заходит, не зайдя: так призрак - в дверь
лишь голову... - кивнет - и бывтаковит,
оставив запах, память или землю,
которая на вымытом паркете
страшна и притягательна, как смерть...
... ты будешь долго-долго видеть сны,
рождаться на коленях между снами,
качаться, как портьера - от мороза,
согретого электрикой тепла.
Я буду плавить зимы льдом и скукой
под шоколадом гвоздиков гвоздичных,
чтоб заслонить прозрачных балеринок,
идущих между нами: так канат
связует двух - двоих - в двоичный выстрел
сердец друг в друга,
так связует вата
подкожие и рану,
так связует
стекло-стекло - еще одно стекло...
Смотри: сквозь этот дым и этот мрак,
сквозь этот лед, коньками слез истертый,
под нами,
между нами
и сквозь нас
идет балет.
Не озеро-балет! -
он без привычных глазу па-де-де,
он без труа,
он без понтов лорнетов,
он - тот, какого и на сцене нет, но
посмотришь -
словно маленький контемп
танцует лебедь в туфельках из ласк,
танцуют колобки из звездной пудры...
И утром ты не веришь в чары утра,
и обнимаешь руку - словно - плот,
шпагатом вяжешь слух
и вяжешь взгляд...
И вот - скрещенье шпаги мига - с мигом.
И жизнь - тиха...
И книгу неба слышно
могло бы быть, когда бы не шуршать
стеклом в стекло... Прошу тебя: не видь!
Не слышь шуршанья кожуры - о слякоть
руки, которой если не держать -
она забудет, что она - рука... Не слышь... Под утро нюх чуть-чуть слепой.
Под утро вечность кажется возможной -
как лампа...
Как изысканный глухой,
в прозрачном балахоне, к небесам
вздымает руки сердце, чтобы свет
струился по рукам - на отраженье
вздымающего немоту к земле
другого сердца
(в терпкий унисон
и в теплый унисон...) Прошу - не видь...
Тепло -на миг...
Все остальное - смутно,
и нам платить за миг - как за себя,
и больше, чем - не-смерти - за себя... Но будет ветер,
ветер забытья,
забивший звезды ветер
выть, стирая
из памяти сердец пыль этих снов,
в которых - на коленях и в сердцах... Но будет помнить, может быть, рука,
а может -шея, вшитая в усталость:
искать плечо - и лебедем - в контемп,
впадать в плечо - и воскресать в плече. А люди - тоньше.
Глуше.
И слабей.
И как дарить тепло навек - не знаю!..
Сквозь нас идет воинственный балет,
и шпага мига в спину колет час.
И колобки в телесной пудре рис
уже растят, как мы свое - "До встречи!" -
и леденеем ожидая встречи. Но в нищих, преклонивших стопы снах
мечтается о том, чтоб по рукам
струился свет, и танцевали в нем
на темном, потом крашенном канате
под скрипку внеэпошного Вивальди
танцоры и танцорки...
Чтоб у них
учиться - в хрупких туфельках из ласк,
не двигаясь,
не чувствуя, что - ветер, -
пройти по скользким капелькам души:
к тебе,
ко мне
и в вечное тепло...
Принято, Маргарита) Удачи)
Рецензия на «зрение »
очень
)
а мне кажеется, здесь и не нужно статичности. её хватает. движение на медленной прокрутке - вполне достаточно...
статическое напряжение, статистические наблюдения.
)
пинтересно,а тут есть счастье? или у меня уже карма неприятия работает:)) В один прекрасный день http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/102071/ Бывает, что мир кажется вышивкой из ломких древесных крестиков –
вот-вот рванёт, распустится, думаешь, – вроде и красиво, но тонко-тонко…
Впадаешь в детство. Достаёшь учебник. Читаешь параграф про тычинки-пестики.
Рассматриваешь, как барбарисово влипли шкурка к шкурке пластмассовых два котёнка. Бывает, что отправляешь и-мэйлы чёрту, требуя переписать эту дурацкую историю,
оставить единственный жанр романа, перемолоть в песок новеллки, повести и прочие крохи-нэцкэ.
Но вот наступает один прекрасный день: подходишь к окну зашторенному, откупориваешь,
выглядываешь и говоришь: «наконец-то!»
Наконец-то…
Вот ты разливаешься в доме, как терпкий одеколон,
вот подходит на цыпочках безглазый страж состарившихся безумий –
шевелящий ушами ставень, шепелявящий безветренностью балкон,
зарюшенный жалующимися жалюзи в солнечной пыль-глазури, –
он ранее нарывал вываленной штукатуркой, дырой в стене,
он старательно запломбирован шоковым «нагишом» тебя теперь… Боже,
в такие минуты отступают мысли о сонном веретене,
в такие немоты у русалок хвост раздваивается в сапожки,
в которых ходить – не больно.
И как-то всё равно, что пол обкрадывает плодоносящий карман
шортов, что молчащий билайн – безопасный детектор близости вечных истин…
И мерещится, что под кожей шипит шампанское, а не какая-то алая дрянь.
И комары перемешивают адреналин, как опытные аквалангисты. И что бы там не молчали гуппи-ханжи четырёх углов, –
такая античная стыдоба, взаимная окольцованность, радостная бесхозность, –
получающий ожог четвёртой сверхновой степени солёный плов,
музыка пальцев, перебирающих спелые спаренные абрикосы… Тихий стон ковролиновый, зависть пола, разложенного пластом –
беспроводное квартирное радио, подтяфкивающее на урду или суахили, –
Выключить!
И, сплетясь пуповинами, нервно вилять хвостом,
сбрасывая бантики-зарубки памяти о тех, кто были
до, не исключая тех, которые – в генетической памяти, которых стык
в стык вклеивала ремонтная бригада перерождений Будды… Яблоки собраны.
Простыни вымыты.
Ресничный ветер стих.
Телефон откашливается пролитым случайно брютом.
Спи.
В переходе под окнами разворачивается циклон.
Синоптики переписывают прогнозы. Далёкие фронты гадают на похоронках.
Потихоньку свежеет. Мурлычет слегка балкон.
Утро готовится целовать в лобик сонного негритёнка
ночи. Но кто-то отказывается щёлкать выключателем вовремя – может, тот,
благодаря кому мы все собираем синиц в стаи – и они улетают в рай, синицы…
Утро отсрочено.
Это значит, что я успею поцеловать твой живот
и уснуть, опасаясь, что не успею тебе присниться.
Ну... раз утро, несмотря на всё вышеперечисленное, всё-таки придёт, то разве это не счастье? )))
так тут и до утра есть чем заняться.... счастливым /краснеед/
стихи писать небось ;)))
/продолжаю краснеть/
Мудрёная ты деушко, Маргарита )))))))))
ну хорошо хоть не мотреное, хотя - как сказать....)
класс
Спасибо, Маргарита!:)
интеренсо, как определить соответствие финала при том, что ничего не понятно?)) Абзац http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/220883/
Абзац. И ценник будущего "тяжко",
цветущего захватом облепихи.
И долг за слёзы - в колотых кармашках.
И в тёмных коридорах - привкус лиха,
урчащего во сне кошачье-рысьи...
Итожить.
Понарошку.
Четверть века.
Террасы из дождей.
Три расы.
Рислинг
мужчинный.
Два мгновенья человека -
в предательстве - и в коме.
Три стакана
(один - ненужный).
Шашлыки из радуг... C абзаца - насморк - моногамно-южный.
С абзаца - одиночная палата
на пышном рынке гномиков и бесов:
куда ни глянь - тритоны да лягушки.
На сто горошин - двадцать тонн принцессок.
На сто дворцов - шестнадцать стран-пивнушек. На двести тысяч серых кардиналов -
четыре заводных д'артаньяна.
И дым Парижа, мухоморно-алый.
И банный день - как листик, обезьянный.
И фига слов, скукоженных на рельсах
воздушной транснаивной магистрали -
кислит...
И тянет в раненое детство,
сбегающее в небо по спирали. Осада лба.
Абзац.
Хорёк-ботаник
разучивает мысли, как ромашки.
Дремота бродит дворничихой пьяной,
сметающей застенчивых барашков
из ласки - в пасть удавам.
Зимний почерк
Юпитера.
Комар-самоубийца -
последний из маньяков.
Лампа в пончо
из тишины, распущенной на спицах
двух тел. Абзац.
Аванс.
Печёт нашейник
с ценой на пульсе, заячьи-ушастом... Гори оно...
Пусть мы несовершенны,
но это - счастье.
Маргарита, вы же знаете, что я не приму то, что не понимаю. Это стихотворение нужно размещать на другом конкурсе, который уже прошел на ПКП, а за основу была взята статья Бондаренко http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/168769/ С уважением, но - нет, не принимаю.
ну то, что вы не принимаете,я принимаю, я то, что "с уважением", - будьте любезны, не врите, Ирина.
Маргарита, я уважаю Малевича и его квадрат, я даже его треугольник уважаю, кубизм уважаю, сюрреализм, но я рыдаю у картин Айвазовского, Шишкина и Бруни, потому что классика ближе моему восприятию хаотичного мира. Поэтому я искренне вас тоже уважаю, хотя от некоторой вашей поэзии, честно, повеситься хочется. Я даже не прошу вас объяснить образы, потому что уверена, что вы их сама не понимаете, но тем не менее, уважаю за смелость всё это публиковать и выслушивать таких "классиков" (приверженцев классицизма), как я.
А, вы знаете кто в моем понятии? Вы - оксюморон)))
"объяснять образы" и понимать - это такие разные вещи. это как, "объяснять образы" - это предмет. вот табурет, он для жопы. а понимать, это видеть дожди, которые питали то дерево. тут объяснения не нужны, ни читателю, ни автору.
всё просто -
или видишь, или табурет.
Только подумала, вот сейчас придет Куб и он пришел.)) Табурет не обязательно для жопы, у меня он ассоциируется с ногами - встать на табуретку - мыло, веревка прилагаются. Наркоты тоже многое видят, чего и нет, и что теперь, писать для людей с измененным сознанием или впасть в то самое сознание?
вот видите. табурет изготовлен для жопы, а вы чего удумали.
а от измены сознания страховок нет. разве что верёвка.
важнее - ему не изменять.
Предлагаю синоним, у Макса Леонидова и Андрея Макаревича есть прикольная песня: Если кой-какими частностями пренебречь
Мне нельзя моей подругой не гордиться
Грациозная походка, культурная речь
И прелестный шрам на левой ягодице На него лишь взгляну и схожу с ума
Начинает сердце блаженно екать
Жаль не можешь этот шрам ты увидеть сама
А казалось бы он близок, словно локоть Припев:
Я увяз, как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на твоей круглой попе
Рваная рана в моей душе Ты увяз, как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в моей душе Проигрыш: Посреди житейских смут я, как лютик засох
Я судьбою был бы загнан как борзая
Если б столько не провел незабвенных часов
Созерцая этот шрам и осязая Хоть возможно в мятежном моем мозгу
Без него была б картина мира проще
Да теперь уже и сам и понять не могу
Как милее мне: на вид или наощупь Припев:
Ты увяз, как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в моей душе Я увяз, как пчела в сиропе
Да-да, и не выбраться тебе уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в твоей душе Соло. Если б можно было жизнь мне сначала начать
Если б можно было заново родиться
Я бы словно ненормальный влюбился опять
В этот шрам на твоей левой ягодице И пускай без умолку мы все кричим,
Что высокий идеал давно развенчан
Шрам на морде - украшение грубых мужчин
Шрам на попе - украшение нежных женщин Шрам на морде - украшение грубых мужчин
Шрам на попе - украшение нежных женщин Припев:
Мама, я увяз как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в моей душе Я увяз, как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в моей душе Проигрыш: Я увяз, как пчела в сиропе
И не выбраться мне уже
Тонкий шрам на любимой попе
Рваная рана в моей душе 
в вашем понимании я то, от чего следует повеситься) Но дело не в том. Дело в том, что применяя терминологию г-на бондаренко, уважать кого-либо или что-либо нельзя. и вы прекрасно это понимаете. Насчёт смелости публиковать - знаете, нет никакой смелости в этом. есть честность - писать то, что честно для меня, и как честно для меня. и не перевоплощаться. чтобы самой уважать себя. потому что неуважение с вашей или другоой какой-угодно стороны я переживу, но собственное неуважение - неа. насчёт вашей уверенности в том, что я не понимаю свои образы - простите, насмешили. я понимаю, что удобно думать, что я сажусь, пишу перые попавшиеся слова и приступаю к пыткам над классиками. но - увы. а вот это - к диалогу о табуретках и жопах, и - изменённом сознании. На основе детской литературы: "- Читай, Денис, что же ты! - повысила голос Елизавета Николаевна.
И я встал поудобней и начал читать. И опять сквозь меня прошли эти
странные чувства. Я старался только, чтобы голос у меня не дрожал. ...Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы.
Луна спокойно с высоты
Над Белой церковью сияет... - Стоп, стоп, довольно! - перебила меня Елизавета Николаевна. - Да,
велик Пушкин, огромен! Ну-ка, Кораблев, теперь скажи-ка мне, что ты понял
из этих стихов?
Эх, зачем она меня перебила! Ведь стихи были еще здесь, во мне, а она
остановила меня на полном ходу. Я еще не опомнился! Поэтому я притворился,
что не понял вопроса, и сказал:
- Что? Кто? Я?
- Да, ты. Ну-ка, что ты понял?
- Все, - сказал я. - Я понял все. Луна. Церковь. Тополя. Все спят.
- Ну... - недовольно протянула Елизавета Николаевна, - это ты немножко
поверхностно понял... Надо глубже понимать. Не маленький. Ведь это
Пушкин...
- А как, - спросил я, - как надо Пушкина понимать? - И я сделал
недотепанное лицо.
- Ну давай по фразам, - с досадой сказала она. - Раз уж ты такой. "Тиха
украинская ночь..." Как ты это понял?
- Я понял, что тихая ночь.
- Нет, - сказала Елизавета Николаевна. - Пойми же ты, что в словах
"Тиха украинская ночь" удивительно тонко подмечено, что Украина находится
в стороне от центра перемещения континентальных масс воздуха. Вот что тебе
нужно понимать и знать, Кораблев! Договорились? Читай дальше!
- "Прозрачно небо", - сказал я, - небо, значит, прозрачное. Ясное.
Прозрачное небо. Так и написано: "Небо прозрачно".
- Эх, Кораблев, Кораблев, - грустно и как-то безнадежно сказала
Елизавета Николаевна. - Ну что ты, как попка, затвердил: "Прозрачно небо,
прозрачно небо". Заладил. А ведь в этих двух словах скрыто огромное
содержание. В этих двух, как бы ничего не значащих словах Пушкин рассказал
нам, что количество выпадающих осадков в этом районе весьма незначительно,
благодаря чему мы и можем наблюдать безоблачное небо. Теперь ты понимаешь,
какова сила пушкинского таланта? Давай дальше.
Но мне уже почему-то не хотелось читать. Как-то все сразу надоело. И
поэтому я наскоро пробормотал: ...Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух... - А почему? - оживилась Елизавета Николаевна.
- Что почему? - сказал я.
- Почему он не хочет? - повторила она.
- Что не хочет?
- Дремоты превозмочь.
- Кто?
- Воздух.
- Какой?
- Как какой - украинский! Ты ведь сам только сейчас говорил: "Своей
дремоты превозмочь не хочет воздух..." Так почему же он не хочет?
- Не хочет, и все, - сказал я с сердцем. - Просыпаться не хочет! Хочет
дремать, и все дела!
- Ну нет, - рассердилась Елизавета Николаевна и поводила перед моим
носом указательным пальцем из стороны в сторону. Получалось, как будто она
хочет сказать: "Эти номера у вашего воздуха не пройдут". - Ну нет, -
повторила она. - Здесь дело в том, что Пушкин намекает на тот факт, что на
Украине находится небольшой циклонический центр с давлением около семисот
сорока миллиметров. А как известно, воздух в циклоне движется от краев к
середине. И именно это явление и вдохновило поэта на бессмертные строки:
"Чуть трепещут, м-м-м... м-м-м, каких-то тополей листы!" Понял, Кораблев?
Усвоил! Садись!" так вот, если только наркоты не измеряют в миллиметрах шорох листвы, то я с удовольствием примкну к их сознанию.
в вашем понимании я то, от чего следует повеситься) Где я это сказала? Я сказала: Поэтому я искренне вас тоже уважаю, хотя от некоторой вашей поэзии, честно, повеситься хочется.Диалога не получится и конструктива не будет, т.к. вы уже с первой фразы передергиваете. Это по-русски объясните:
"Печёт нашейник
с ценой на пульсе, заячьи-ушастом..."
Диалога не получится, так как диалога не бывает, если одна из сторон заведомо безапелляционна / категорична / уверенна в том, что есть белое, и всё остальное никогда не будет белым. Передёргивать - я Вас прошу. Я могла бы высказаться помягче, разве что. К тому, где Вы сказали - поясню. есть такая вещь - притяжательность, свойственность. если я, условно говоря, делаю яд, то яду свойственно убивать. и тот, кто умрёт от яда, умрёт из-за меня, а не из-за яда. Про по-русски: да, по-русски было бы "шею в том месте, где бьётся жилка (пульса), печёт нашейник". я в курсе. и я даже знаю, что именно здесь высказалась не совсем точно. и что вопрос предвидим. но есть так.наз. свягчающие обстоятельства некоторые.
|
