Конкурс «Декабрь 2011 - Лучшее» (Литературные конкурсы)

                    Бета Льва

        Донеси до небесной Денеболы
        Свет рассвета, гул ветра трасс –
        Кобылица небыли… не были!
        Вдоль менгира-ракеты Ра
        Мы мечтами там – там обретаемся!
        И тамтамом усердно стук –
        Сердце-двигатель – вага аисту,
        А цветы, как мечты, цветут.

                              Грузинской святой
                                                                                                Сидонии посвящается
                    Бета Льва

        Донеси до небесной Денеболы
        Свет рассвета,гул ветра трасс –
        Кобылица  небыли…  не были!
        Вдоль менгира-ракетьI Ра
        Мы мечтами  там – там обретаемся!
        И тамтамом усердно стук –
        Сердце-двигатель – вага аисту,
        А цветы,как мечты, цветут.

1. Св. Сидония о видении, пережитом св. Нино и другими двенадцатью жёнами накануне чудесного явления светового столпа в виде креста.

                    Бета Льва

                                        Донеси До небеснойДенеболы
                       Свет рассвЕта,гул Ветра трасс –
                      Кобылица Небыли…  не были!
                           Вдоль мЕнгира-рАкеты Ра
Мы мечтами там – там оБретаемся!
                         И тамтамОм усердно стук -
              Сердце-двигатеЛь – вага аисту,
           А цветы, как мечтЫ, цветут.

2. Славянское имя Едвига - подвижница, преуспевающая.
3. Акме (др.-греч. ακμή — высшая точка, вершина)

Дынная река
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233826/

Смотри, солнце будто покрылось упругой коркой, раздалось троекратно:
как дыня, спеет, полнится, чтобы – вероятнее, к концу сентября –
напороться, например, на зазубрину Арарата
и, треснув, пролить себя.
Ни солёны, ни пресны, ни голубы, ни сини,
поднимутся воды такие – не перейти в брод.
Не бойся, мы сделаем плот из кожуры апельсина
и поплывём вперёд.
Или назад. Поди там разберись в параллелях-меридианах:
река подшлифует рельефы, ориентиры подъест.
Почему река? – по ней не так страшно, то ли дело по океану.
Хотя. От перемены мест...
Сколько продрейфуем, пока земля напитается дынным соком
и с лица её, как дерматит, исчезнет ядерная зима.
Символично, если весна займётся где-нибудь на востоке,
откуда ступала тьма.
Когда ещё попадутся – ешь апельсины, смешливец,
это ничего, что расклад мой фантастичен, слегка раздут.
Только бы остальные выплыли, выжили и нашли нас.
Но они не найдут.

Палач не знает роздыха!..
Но всё же, чёрт возьми,
Работа-то на воздухе,
Работа-то с людьми.

Владимир Вишневский

Печатью злобы не отмечен,
Хотя по виду и злодей;
Пусть мимолётны наши встречи,
Люблю я искренне людей.

Моим словам поверит каждый,
В ком здравый скепсис не угас -
На эшафот идут однажды,
Лишь я бывал там много раз.

А жертвы врут напропалую:
Белее снега мой альков,
Когда невинность я целую
До хруста шейных позвонков.

К бессмертью душ, к слиянью тел
Кто-то из нас равнодушен,
А я всегда хотел…
……………………………………...
Патологоана-врачу
Кто-то из нас будет нужен,
А я всё равно хочу…
……………………………..
Кнуты, наручники и плеть.
Кто-то из нас задушен,
А я всегда буду хотеть
На свободу
От одиночества,
пот ом уч то
ялюб лют ебя!!

Нет, не меняй ничего, я прошу тебя, Господи!
Я не хочу перемен, никаких перемен.
Неторопливо, размеренно, лёгкою поступью
Дай мне идти в абажурно-скатёрочный плен.

Не позволяй отвлекаться по зряшному поводу,
Просто бы - печь пироги, проверять дневники,
Даже ходить с коромыслом куда-нибудь по воду,
Или на лампе дырявые штопать носки.

Вечером сыну считать на пижаме горошины,
Утром тревожить будильником тёмную рань,
И наблюдать, как цветёт на окне запорошенном  
Мамин подарок - "полезная в доме" герань.

Пусть однозвучие дней и грешит монотонностью,      
Но не нарушится резким тревожным звонком.
А предрешённый финал этой простенькой повести
Пусть до мельчайших подробностей будет знаком.

Невмоготу - добиваться, искать, завоёвывать,
Арки, ненужные башни лепить к шалашу.
Множить победы, рекорды подсчитывать плёвые...
Я не о счастье -
                     избавь от несчастий,  
                                                         прошу.

Не в цвете волос дело.

*Любил я ангелочков рыжих,
Таких красивых и бестыжых.

Любил брюнеток: пышногрудых,
Порочных, алчных, в меру трудных.

Любил блондинок заводных,
Их поцелуй - удар под дых.

Любил шатенок первосортных -
Лежат, как львицы, на курортах.

Любил и русых, с огоньком,
Был с ними лёгким ветерком.

Под старость лет люблю одну,
Пускай и лысую жену.*

воспоминания пятого позвонка

будто губами забытыми - по спине
к воспоминаниям пятого позвонка -
прикосновения снов, словно серый снег.
в них перечитаны письма издалека...

безоговорочно верить чужим словам,
груды ненужного хлама внутри хранить,
самое важное снова принять за спам,
не разгадав эту искренность, как санскрит.

в мире потерянных - память на узелках,
в замкнутом контуре времени - метроном.
не дожидаясь единственного звонка,
выключить веру нажатием... а потом

вечно сквозь пальцы просеивать белый свет,
по лабиринтам нирваны кружить, как тень.
комкать в зажатой ладони пустой конверт,
что-то заветное, всё-же, прочесть успев.

остепениться. счастливою стать вполне
от осознания - было. скользнёт рука,
будто губами забытыми по спине
к воспоминаниям пятого позвонка....

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235780/

В той таверне остановиться
мог любой, и харч был недорог.
А хозяйке было лет тридцать,
моряку – пожалуй, за сорок.
Он спешил, был странным немножко…
- Как зовут, моряк?
- Можно Грэем.
Засмеялась, глядя в окошко,
руки над кастрюлями грея,
и запела что-то про берег
и шторма девятого балла.
А когда он вышел за двери –
вслед ему рукой помахала.
После – вилки чистила мелом
и сама себе улыбалась…
Жаль, что показать не успела
аленький заштопанный парус.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235797/

Dекабрь в городе D.

Она тебе очень идёт -
Такая изящно-манерная;
В глазах - чудь подтаявший лёд.
И я к ней ревную, наверное.

Она тебя сводит с ума
Загадочно-сказочным имиджем,
Развесив гирлянды в домах
И в парке на ёлках  - такие же;

А белый ажур - моветон
На серых фасадах развешивать
И крики декабрьских ворон
С осенними всхлипами смешивать.

Ну, что может нравиться в ней?
Капризное это бесснежие?
Безумие праздничных дней
И воспоминания нежные?

Взгляни же с другой стороны
На это создание нервное.
Она с тобой - лишь до весны,
А я здесь надолго. Наверное.

И когда уже не спасают ни водка, ни сигареты,
Надежные анальгетики твоего оскудевшего багажа.
Оживают в кофейных пальцах настырные кастаньеты,
Заходясь сухим, изводящим кашлем, вскрывающим без ножа
Твою душу. И все забытое по гостиницам и столицам,
Даром отданное, растраченное за бесценок,
Все, что сожрал твой карманный идол,
С которым раз плюнуть договориться.
Все возвращается. Оживай. Выходи на сцену.
Пусть токаор выворачивается на изнанку,
Не позволь себе паузы, больше чем на пол тона.
Кастаньеты выстукивают спасительную морзянку,
И она выводит тебя из комы.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235480/  

Я уходил и чувствовал твой взгляд,
Стекающий по лбу холодным потом.
Фальшивили затянутые ноты
Напрасной встречи. Помнишь ли закат,
Дрожащий голос, робкие шаги,
Невнятный залп случайных монологов?
Все было так нелепо и убого,
Что лучше б я на месте и погиб.
Я всю тебя оставил в сентябре -
И стала жизнь влюбленностью короче.
Опять решил грустить и одиночить,
Тасуя ловко водку и друзей.
Не о тебе закончилась строка,
Не обо мне счастливые финалы...
Но если бы ты только представляла,
Как дорого прощальное "Пока..."

Я однажды уже умирал
В сорок три
Безвозвратно,
Фатально.
И останется, видимо, тайной -
Почему меня
Чёрт
Не забрал…

Почему, всем смертям вопреки,
Я воскрес
В безнадёге
Больничной,
Побывав самозванно и лично
У хароновой
Мёртвой
Реки.

Возвращалась по капельке жизнь
Покатетерно
И подключично.
Потолок белизны необычной
Кинолентой
Крутил
Миражи.

Обновлённую плоть взволновал
Санитарки
Короткий
Халатик...
Я в постылой больничной палате
Вкус желаний
Былых
Познавал.

От уверенных рук медсестры
Исходило тепло.
И реальность
Возвращалась, тесня инфернальность,
За предел,
В забытьё,
За костры.

Отогрелась бродяга-душа,
И под сердцем
Растаяли
Льдинки.
Был апрель. Залетали дождинки
В приоткрытые
Окна,
Шурша…

Ну надо ж  было так влюбиться,
Что даже ночью не до сна?

И пахнет мятой и корицей
От разогретого вина.

А растворённое сознанье
Блуждает тихо в темноте.

Рисуя счастье, на бескрайнем
И звёздно-вышитом холсте.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234758/

Иосифу Бродскому.

Четыре декабря, - до Рождества
осталось три недели, но метели
не видно в перспективе. И листва
сурова от мороза. Огалтели

углы архитектуры. Я с ума
схожу по белой лестнице покатой
предчувствия зимы. Вообще, зима
подобна стекловате. Стекловата

поверхность мостовой. В глухой район -
под свод заледеневших белых арок.
В такую зиму вышел только он,
предчувствуя собой свечи огарок.

Он вышел из подъезда. Сердца стук
казался отдалённым эхом,
скорей, напоминая стрелок звук, -
точней, его отсутствие, помеху;

скатился оголённым нервом крик
на дно безмолвия, и сняв глазами
поводья с горизонта, в тот же миг
упал на снег, представ под образами.

С уважением.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235901/

Поцелуи-многоточия
на плечах упрямых сочно
ставлю гербовой печатью
и , укусами дразня ,

вниз скольжу , дыша прилежно ,
как пристало деве снежной ,
королеве неприступной .
Знаю , выдержит броня...

Ты в плену , мой рыцарь верный .
Мышцы вздрагивают нервно ,
учащается дыханье -
я даю тебе понять ,

что в глазах зелёных льдинки
половинят четвертинки
недоверия и блажи ,
растопив на миг меня...

— Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила? Не видишь, что ей служат и люди и звери? Ведь она босая обошла полсвета! (с)
(Снежная Королева. Андерсен)
.
Горчит во рту вчерашний разговор,
с утра запитый кофе и бравадой.
Расстрелянная зеркалом в упор,
она шпаклюет тушью и помадой
входные раны. Ей не привыкать.
Надев очки, улыбку (чао, милый!),
выскакивает в темень. Ей опять
пяти минут на сборы не хватило.
Маршрутка. Лифт. Бумаги. Перерыв.
Бумаги. Лифт. Маршрутка. Снова вечер.
Но неизменны правила игры.
И, кроме ссор, заполнить вечер нечем.
А между тем, по лужам зимних дней,
кляня сквозь зубы мокрые задворки,
шагает Новый Год, шагает к ней,
взвалив подарки в торбе на закорки.
Ах, Боже мой, чего там только нет!
И нежный взгляд, и радость без причины,
и хризантем растрёпанный букет
в руках того сердитого мужчины,
с которым тесно вроде бы вдвоём,
а врозь – никак, и оба это знают;
румяный день, упавший снегирём
в сугроб зимы, и тропочка лесная,
примёрзшей двери судорожный всхлип,
огонь в печи, еловый дух настила
и много всякой прочей чепухи,
которая должна придать ей силы.
Но только – тихо! Пусть поспит пока,
во сне скитаясь в поисках, босая.
А на плече её лежит рука,
горячая рука бродяги Кая.

А такое возьмёте?

Три детства
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233887/

Утро. Скверик. Мамаши. Колясочки.
Над песочницей носятся ласточки.
Ваш малыш из песка строит "пасочки",
свой совочек зажав в кулачок.

Полдень. Серые стены казённые.
Одиночеством души пронзённые.
Отовсюду в детдом привезённые,
каждый - сам по себе и - молчок...

Ночь. Подвалы сырые, холодные.
Полусонные, полуголодные,
бьются - насмерть! - чужие, безродные,
отнимая последний "бычок".

.............................

Вечность. Все перед ней будем равными:
не Начальниками и не Главными.
Без детей чем ещё в жизни славны мы?

А стихи - так, бумаги клочок...

Лесные подснежники

Под солнцем, тропой берендея
Шел в ельнике дождик грибной,
Ладошки холодные грея:
Он первым был этой весной.

Стуча, он просился по-детски
Под хвойную крышу к цветам –
Топтался в еловом подлеске,
Ходил за собой по пятам.

Он верил – в созвездиях белых
Горит настоящий огонь! -
Сквозь иглы колючие смело
Протягивая ладонь.

Сияли цветочные лица –
Мол, есть в теремочке места!
Мы дождь поспешил заселиться,
И мокнуть совсем перестал.

"ДЛЯ ПОВЫШЕННОЙ КРИТИКИ"

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233264/

                                            "там где гуляют облачные слоники
                                             ваяет кто-то будущего скрипт
                                             а я бревно расту на подоконнике
                                             коньячная звезда во лбу горит
                                             плутают пальцы в выкликанных клавишах
                                             и из эфира ловится чухня
                                             пастух армаду слоников возглавивший
                                             устал как пёс спокойствие храня"
                                                                                           (с)Алекс Фо

Встав на дыбы зима метелью бесится,
Дубеет парк на дыбе декабря...
А я – бревно, гнию в постели месяца
/То с ленью, то с бессонницей борясь/.
Мой микрокосмос наводнили демоны,
В айподе-сердце крутится брейкбит;
Изжога – эхом яблока эдемова
О смысле пищи пламенно молчит,
Подвергнув пыткам гастроинквизиции.
Зевая, зырю в ночи чёрный зев,
Где бродит по тропинкам снов зарницею
Слегка поддатый, но великий Зевс.
И пусть я не силен в силлабо-тонике, –
Зато когда пишу стихи, то сквозь
Меня проходят огненные слоники
По млечному пути коньячных звёзд!
На стóпах этих строк я графогадиной
Оставил отпечатки пьяных стоп...
За стопкой стопка, слово стоп забанено,
И значит я – гавно, раз не утоп
В смердящих акведýках урбомельницы.
Но так охота смертника наряд
Примерить и, приставив к небу лестницу,
Пригреться псом на дыбе декабря...

Окутан город куделью белой.
Прядёт, прядёт удалая пряха.
Дома таращат слепые бельмы,
а нитка вьётся себе упрямо.

Вороны шумно добычу делят:
всю снедь накрыло небесным пухом.
Свились минуты в часы... недели,
а ты как будто ни сном, ни духом...

А мне и нужен был только отклик,
ведь я умела так веще грезить.
Ты – зимородок –  зимы осколок...
... а он одно и умеет - резать.

Город Тарарами
-звезды тушит грустно.
Ловит фонарями
рябь снежинок хрустко.

Сонный, чуть усталый-
пахнет свежим хлебом,
площадью Восстанья-  
опрокинут в небо.

Пьяненьким задирой -
тишину растопчет.
Медной статной гирей -
рысью скачет ночью.

Рвет декабрьским ветром -
чешую плакатов.
и играет фетром-*
низких туч патлато...

Все мы в
Тарарами
что-то потеряли.  
Ползимы до рая ,
да ключи
украли.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235818/

Она жила в квартире
с высокими потолками.
Ей страшно было порой, одиноко.
Там, вверху, возле люстры,
как будто под облаками,
лепные ангелы смотрели строго...

Когда она была маленькой -
любила гулять и
всегда выбегала из плена дома
большого
в самом нарядном шелковом красном платье,  
Потом шла по улицам незнакомым...

Она взрослела,
и вскоре стала такой прелестной -
с походкой легкой, не шла, а летала -
Но иногда тосковала,
не находила места,
И ангелы с потолка ей кивали

и снились,
и крылья свои подставляли, спасая...
Однажды она постарела как-то,
Нашла своё красное платье,
вышла в нём, босая,
И вдаль побрела нехоженным трактом...

Её не дождалась
большая квартира с лепниной,
а двери от горя скрипели тяжко.
И ангелы плакали,
и потолки мелом ныли,
а окнам вдруг стало
темно
и страшно...

Нас тупит весна /в память об опечатке Алекса на стих Логини/
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235999/

Я знаю, наступит весна,
Я знаю, наступит и точка!
Осядет и съежится наст,
Проклюнется первая почка.
Еще потерпеть, подождать,
Ногтем по стеклу поцарапать.
Когда, наконец-то, когда –
Наступит, ворвется нахрапом?!

…и
Ничего…пустота, нарисованный плен,
Монохромная жесть развалившихся стен,
Мыслеформы стремятся  в оконный проем,
Понимаешь – одна, но все время вдвоем.
Понимаешь – в кармане припрятанный туз,
Но в кармане другом – одиночества груз.
И всё время везешь, и все время не всласть,
Потому, что однажды его дождалась…

…а на улице снег убивает траву,
Запотевшие окна мороз расписал.
Я однажды очнусь, непременно сорву
Постаревшие алых гардин паруса
И развешу печали на тысячи рей,
Пусть надежды Ассоли останутся в снах.
До свидания, мой не придуманный Грей,
Я тебя дождалась, - но…
Наступит весна!

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236201/

Ночь. Снежинки на обоях.
Праздник с ароматом хвои.
На колючей ёлке комья ваты
И игрушки-самоделки.
Мандарин в цветной тарелке,
Рядом - таз невкусного салата.

Раскладной альбом для марок
С банкой "Монпасье"- в подарок,
Мама сморит ласково и жалко.
Лимонад шипит в стакане.
Новогоднее гулянье
Под гармонь на кухне коммуналки.

Это жизненная проза -
Детство Дедушки Мороза,
Самого обычного - из ТЮЗ-а.
Выпивающего часто
И бранящего начальство
За развал Советского Союза.

«Почувствуй, как текут минуты… Плещет
волною памяти река времён,
уносит вдаль святых, убогих, вещих…
Простёр над вами крылья Невермор".

"Послушай: шелестят минуты… Время
из истончившихся клубков страстей
прядет бесстрастно нить… Узлы сомнений
вам не развяжет жизнь, разрубит – смерть».

Я слышу скорбный плач минут… Теченье
влечёт в томительное никуда,
откуда нет возврата – даже тени.
В дым, в прах – мгновения любви, когда…

17.12.2011

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233128/

Я  люблю  ощущать  восходящие  к  небу  потоки
неизвестных  энергий,  живущих  в  душе  не  случайно...
На  холодной  планете  не  кажется  путь  одиноким,
если  прямо  у  сердца
под  курткой
устроилась  Тайна.

Я  ценю  красоту  невозможностей  и  совпадений, –
там  смущённый  рассвет  признаётся  в  содеянном  новом;
мне  приятно  смотреть  на  её  обнажённые  тени,
находить  отражения  Тайны  за  ритмом  и  словом.

По  душе,  по  крови́,  по  провалам  скупых  многоточий
мне  пришлась  моя  Тайна  в  придуманном  свыше  альянсе...
Я  влюблён  в  голоса  узнавания  двух  одиночеств,
оказавшихся  вместе  в  одном  ошалевшем  пространстве.

Я  люблю, –  и  дорога,  наверно,  иною  не  станет.
Где-то  вкралась  ошибка?.. –  так  пусть  она  будет  фатальной!
На  холодной  планете  мне  дарит  пожары  касаний
та,  что  прямо  у  сердца
под  курткою, –
милая  Тайна.

В переполненной маршрутке
заполняем промежутки.
Толкотня, обиды, шутки…
Понедельник, время пик.
Безвозмездно, то есть даром
угощает перегаром
обветшалый, но не старый
маргинала хмурый лик.
Профиль: смесь бомжа с пророком.
Фас: видны следы порока.
На руке татуировка:
серп и молот, надпись «БОГ».*
Показалось, это Юрка…
Ерунда, обычный урка
и глаза, как два окурка –
погулял вчера «браток».
Смотрит, словно мы знакомы.
В горле ком, впадаю в кому…
может, он кому другому
с детской мягкостью сказал:
«не признал меня, Серёжа?..»
И глядели мне под кожу
помутневшие и всё же
васильковые глаза…

*БОГ ("был осужден государством").

А она в сапогах от папаши Louis Vuitton
Дефилирует, словно модель, по моей душе.
Говорит, что мой голос – практически козлетон,
И что мне лишь бы вставить по самые фаберже.
Наследит, накопытит – душа без того черна,
Даже спирт не возьмёт или там порошок какой.
На ночь глядя я вынесу мусор. А ночь нежна –
Я проснусь на окраине города у другой.

Там от розовых рюшей рябит у меня в глазах,
Там на кухне с утра пирожки и с лимоном чай,
Там к обеду она на отпущенных тормозах –
У неё перерыв полчаса – мол, давай, кончай.
Раз испорчено маслом – объестся и кашалот,
Отрывной календарь, я с похмелья уйду в отрыв,
А потом пособачусь, завою с тоски и вот
Я сбегу от хозяйки в обеденный перерыв.

Все спешат на зелёный. И я прилечу туда
Где меня ненадолго как минимум ждёт приют,
Где с беспечной подругой такого дадим дрозда,
Чтоб слыхала округа, как эти дрозды поют.
Только время имеет привычку сходить на нет.
Раздавая себя по серьгам, я опомнюсь вдруг,
Становясь симулякром и тенью былых побед,
Как щенок, я прильну к сапогам, завершая круг.

Но пасьянс разложился привычно – опять не в масть,
Я сижу и гадаю – мол, если бы да кабы,
Только каждое слово ножом отрезает часть
Разветвляющихся вариантов моей судьбы.
Или ты продаёшься, скрипучий славянский шкаф,
Покупаешь кого-то (точнее, берёшь в кредит),
Или просто идёшь, не пришей ни к чему рукав,
Согревая гадюку за камешком на груди.

Молитва, блин....

Я раздуваюсь воздушным шаром,
Гордо лоснящимся ярким цветом,
Всем раздаю комплименты даром,
Вместо спасибо в ответ: "с приветом..."
Пусть и с приветом, но всё ж не с камнем -
Шар не взлетает с тяжёлым грузом,
Молча прощаюсь с проклятьем давним:
Быть и в толпе Робинзоном Крузо,
Рядом плывут облака и птицы,
И, чудеса, мне слышны их речи,
Господи, может, всё это снится,
Скоро проснусь и сожмутся плечи,
Ноги коснутся холодной глины,
Шарик наткнётся на колкость взгляда,
Сдуется, станет куском резины,
Боже, прошу, не буди, не надо,
Я не готова увидеть снова
Берег, песок и избыток моря,
Где не услышишь и отзвук слова,
Где нужно выжить, с собою споря,
Где не хватает неделе пятниц,
И с четвергами проблема тоже,
Боже, продли мой небесный танец,
Будь же ко мне милосерден, боже....  

Новогоднее гадание    

Третьи сутки снег идёт
И пурга кружит, метёт.
Всё бело, не разобрать -  где же улицы?

В ожидании чудес
Затаился зимний лес
И под шапкой снеговой чуть сутулится.

Уж, который год подряд
Жду - полозья заскрипят,
И примчатся ко двору сани быстрые.

И не в шутку, а всерьёз
Постучится дед Мороз.
Дверь открою наяву, а не в мыслях я.

Борода во всё лицо,
А в перчатке письмецо:
Долгожданное письмо от любимого.

А любимый – это ты,
Гордый принц моей мечты,
Тот, что грезился во сне – верь и жди его!

Ты в письме напишешь мне,
Что приедешь на коне.
Ведь давно нам суждено – встретиться.

Мы пойдём с тобой в метель,
Где снежинок карусель,
Где снежинок карусель – вертится.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236643/

Маленькая сиротка

Спускаются с неба и тихо танцуют снежинки.
Как белые звёзды над улицей людной летают.
Ложатся в ладошки и долго, так долго не тают.
А только царапают кожу, как острые льдинки.

Снежинки, сестрички, за помощь я вам отплачу.
Лишь дайте взлететь сквозь холодные серые тучи.
Мне стать бы такою же нежной, прекрасной, летучей.
Я в небо подняться и маму увидеть хочу.

Нарядные люди гуляют, любуясь снежочком.
Завидев меня, головами забавно качают.
И ахают дамы, и грошики щедро вручают.
И быстро уходят, глаза промокая платочком.

Спасибо, мадам! Как вы были добры, господин!
Но денежки ваши на хлебушек я не потрачу!
Я шарик воздушный куплю! Не смогу я иначе
взлететь в небеса и у мамы застыть на груди.

Сквозь рваные дыры под кофту мороз проникает.
Вон голуби - греют друг дружку под самою крышей.
Я их попрошу, но боюсь, что они не услышат,
хоть несколько пёрышек мне подарила бы стая.

Из пёрышек сделаю крылышки, чтобы взлететь.
И ветер поднимет меня, как счастливую птичку.
Я ж лёгкая стала, как будто малютка-синичка.
Я маме на небе смогу свою песенку спеть.

Спою ей о том, как спускаются с неба снежинки.
Спою, как гуляют по снегу нарядные люди.
Как ёлка горит и лежат на фарфоровом блюде
в блестящих обёртках конфеты и вафли с начинкой.

Я сласти и праздники очень когда-то ждала.
Не надо мне больше конфет, и веселья не надо.
Без мамы... могу ли я... быть хоть чему-нибудь рада?
Но все же... Спасибо, скажу ей, что жизнь мне дала!

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236595/

Синеснежье, синеснежье.
Сиротинушка-зарод.
Тишь иртышского безбрежья.
Шарм и шик кедровых крон.

Распрощался краснощёко
Незавьюженный декабрь.
В старых валенках мальчонком
Подморгнул январь-дикарь.

Сбросил в лосий след орешек
Загостившийся снегирь.
Синеснежье, синеснежье.
Синебровая Сибирь.

Возвращение к себе

Уединение – в груди
ищи и находи свободу
МЦ

1

Тропа к себе надежно заросла -
Бурьян, чертополох, кусты, крапива…
Непроходимы и неприхотливы,
Они кормились с бедного стола
Заброшенной земли. Я проберусь,
В кровь исцарапав и лицо и руки,
Туда, где на крылечке кот мяукал,
И было утро холодно на вкус.
..осыпался со стен беленых мел,
Пыль на полу, рассохшиеся рамы..
Я всё верну, зализывая раны
И возвращаясь, наконец, к себе.
2
Остановись.
Прислушайся к себе.
Ты так хотела этого, чужого,
что шла к нему, не чувствуя ожога
бесчувствия и становясь слабей.
Ты виновата в худшей из измен –
Далекому неслышимому зову,
ты потеряла и чутье и слово
в морозной и безрадостной зиме.
Остановись.
Прислушайся …поёт
Кузнечик давней-давней летней ночи:
К тебе вернутся сны и заморочки
И колдовское женское чутьё.

3
Я не пропала.
Я не пропаду.
И выберусь из безнадежной мути.
За окнами с утра позёмка крутит,
Суля еще какую-то беду.
Осилю и её.
Не пропаду.

И буду рада
Солнцу и снегам,
Стихам, подаркам, вычурному платью,
И Новый год закружит и захватит,
Ему-то я, наверно, дорога!
И он придет.
Ко мне.
Через снега.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236349/

Продолжайте движенье... Пусть станут махровей
глюки,
разрастается страстный устойчиво-странный
бред.
Поливайте слезами на сердце печали-
муки...
И позвольте психозу проклюнуться в этот
свет...

Арестант и дозорный ужЕ шизопарой
в теле...
Чуть стараний - не сможет помочь здесь и психи-
атр...
Всё получится... Будет всё так, как Вы и хо-
тели:
отделение - с буйными, личный дозор... Те-
атр

сумасшествия... Вы - режиссёром шизофре-
нии...
Распадается личность, дробится на части
мир...
Вы собою гордитесь! Ведь мания как сти-
хия :
управляемость ноль ! И психоз ныне Ваш ку-
мир!

Ну а он?... Совершенно свободен от Ваших
глюков.
И живёт, наслаждаясь свободой от Ваших
мук.
Удивился б, узнав бесшабашность душевных
трюков.
Но ему непонятен сей шизостихогла-
мур...  

© 16.12.2011 Ирина Ашомко

К декольте прицепишь брошь и на музыку пойдёшь,
твой учитель, он хорош,
старше лет на двадцать.
Инквизитор я и монстр,
мне всё вынь да всё положь,
за тобою я слежу, не спешу сдаваться.

Красота не для него, – просто так она… вообще,
пусть коснутся разных струн
все фаланги пальцев.
Он совсем не напоказ
этот мир, – богат и щедр,
и в гармонии должна личность развиваться.

Пусть оазис для души, – не спеши и не проси.
Я в ночи – твоё такси,
я без «экчен» – проза.
Остаётся лишь чуть-чуть
до невесты дорасти,
ты, – как в Альпах эдельвейс, не сорвёшь так просто.
.
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236706/

на загривок смешного Умки,
так, что шёрстка светилась вся!
Кенгурёнок глядел из сумки
на резвящихся поросят.

Гуси-лебеди пролетали
над рекою из киселя,
а портняжка кроил детали
к платью голого короля.

- Мяу-мяу, я - тётя Кошка...
чудо-юдо...и рыба-кит...
на волнах...и на курьих ножках...

- Мам, а дальше?
А мама спит...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236850/

Буран
Просто Strega
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236803/

...Ты будешь сидеть, в стылый камень пуская корни,
и ждать обреченно, покуда твою тоску
затянет поземка...

(Алекс Фо.)

Декабрьские сумерки падают очень рано.              
Опять, будто струны, порвал провода мороз.          
От звуков остался в природе лишь вой бурана.      
Из чувств человечьих - досада, хандра и злость.    
Куда ты пойдёшь, если жалят нещадно осы,        
и ветер, играя, сбивает мгновенно с ног?
И прыгает бешеным псом и никак не сбросить.
И мчишься обратно, сгибаясь в бараний рог...
.............................................
Лампадный огонь, как в давно позабытом веке,    
сверкает на гладком металле снующих спиц.          
На веках снегá неподъёмно застыли - снéги,        
и чувства надёжно упрятаны в тень ресниц.                    
Совсем не надееясь на то, что случится встреча,  
так просто, сидишь, превращая в носки кудель.      
Ну, вот, довязала один - и закончен вечер.            
Подняться, открыть со своей стороны постель...      
Проверить, надёжно ли заперты дверь и ставни...      
Внести из сеней (чтобы за ночь не в лёд) воды...      
Теряются мысли о чём-то ещё, о главном...              
Но главное это оставишь на завтра ты.                  
А ветер, всё так же похожий на вопль котёнка,        
порой переходит в отчаянный жуткий визг...          
Смотри не споткнись, ведь чужая душа -  потёмки.    
А в них если падает что-то, то сразу вдрызг!          
Закрыла потом на такой же засов и душу.                
Привычной рукой сотворила последний крест.              
Заныло в груди... и биенье неровно... глуше...                
А вроде ж забыла, что сердце зачем-то есть...              
Как всё же зловещ под иконами глаз лампады!          
В печи голоса переходят то в альт, то в стон -              
друг другу мешая, твердят домовые-гады:                            
"Забыта... забыта... сюда не вернётся он..."                
А ты не рыдаешь, ты просто лицом в подушку            
уткнулась и ждёшь, когда сонный покой придёт...      
И Бог потихоньку твою принимает душу                          
и шепчет: "Какой же он всё-таки идиот!"        

Если что, принесу другое, однако надежды почти нет....
Это желательно пожевать кому больше нечего :)

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233671/

Тягуч и размашист цвет жёлтых акаций
На фоне румяной и бархатной кожи.
Нам нужно расстаться, нам лучше расстаться
Пока ещё можно.

Пока смесь желаний - люблю, ненавижу.
Пока ещё больно от мыслей разлучных.
Пока ещё гордость прощений превыше,
Расстаться нам лучше.

Пока не исчерпан поток провокаций
И зреют обид виноградные грозди,
Нам лучше расстаться, нам нужно расстаться...
Но поздно...

Змеелов

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235755/

Не всегда на этот предел наступают вдруг                          
/по стечению обстоятельств или шальных путей/.                              
Кто решил ползти, не хотел и просто не мог взлететь -                      
тот, как правило, выбирает змеиный луг.                        

               *****

Он не верит в сказку, но верует в звёздый час
и сюда пришёл, потому что помнит свои слова
"ненавижу гадов, живу чтобы убивать,
чтобы рвать им глотки с пристрастием палача."

Он идёт свободно в любой, самый крайний край,
по траве змеится тюльпаново-васильковый след.
Пресмыкающееся время сипит:- "Нет-нет."
Обещание за грудиной стучит...пора.

               *****

Он не знает боли, он выстрадал свой закон -
"примечать, прислушиваться, осваивать ремесло."
Вы хотите видеть его?
- Сейчас...
он посмотрит зло
и оближет губы раздвоенным языком.

Рождественская фантазия
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236731/

Это случается часто в сети Интернет:
Слились сердца резонансом в тебе и во мне,
Сквозь пояса часовые, в своём виртуале,
И километры, - мы в гости друг к дружке летали.

Да, понимали рассудком, что всё это – блажь,
И безысходен роман завязавшийся наш,
Но, тем не менее, ждали чего – неизвестно:
Эх, несвободны мы оба, признаемся честно!

Вечно – за мутным стеклом монитора призрак, иссохла душа за которым, и невозможно нам сбросить оковы жёстких реалий судьбы. Но мы пытаемся – снова и снова – сердцем достичь человека родного, крика души образец оцифрован, послан АйПи-ТиСиПи…

Чудо какое-то нас этой ночью свело,
Пили абсент, - разливалось по телу тепло, -
И привыкали друг к другу, в реальность не веря –
Марья-царевна и щуку поймавший Емеля…

Запах смолистый и блики огня на стене…
Души сплетались, как тени в театре теней,
Месяц взошёл над избушкой, и пламенем синим
Тлели остатки моральных устоев в камине.

Уже кукушка прохрипела,
Что кончен день и новый начат...
Но это ничего не значит.
И нам до них – какое дело?

Пускай кукушка не пророчит:
Мол, утро мудреней, чем вечер...
У нас еще в запасе вечность
И шесть часов метельной ночи.

Среди страниц покрытых пылью книг затеряны от прошлого пароли
и рвущийся с магнитной ленты крик - из ниоткуда - ценной бандеролью...
И бесполезно сожалеть о том, что в сводах всех хрестоматийных истин
прописаны параграфы кнутом, а пряники горчат избитым смыслом -
но что-то бродит в буйных головах. Ещё немного - и взметнётся ветер,
сметая заскорузлые слова, срывая двери с обветшавших пéтель...
Вот-вот - и разгуляются поля в махновском необузданном порыве,
и на кону - полцарства за коня, чтоб на коне - галопом вдоль обрыва,
чтоб наконец - в ушедшую весну ворваться, преступая все законы,
где небо звонче рвущих сердце струн, где небо ближе, чем твои ладони...
Где не был вечность, бережно храня лет прожитых бесценное богатство...
Но, раз цена полцарства за коня,
то за коня -
                  не думая -
                                  полцарства!

На западном фронте стоит бригадир -
пожизненно вросший в казённый мундир
хозяин переднего края.
Вечерняя тень заползает на кряж,
в котлах закипает солдатский гуляш,
и песня плывёт фронтовая.

На фронте восточном засел курбаши:
намаз совершает, жуёт беляши,
лелеет коварные планы.
Куплеты мурлычут его басмачи,
долина поёт в соловьиной ночи,
и смерть боевая желанна.

А северный фронт утопает в снегу,
и шлёт позывные радист-балагур
на юг, загорелому братцу.
Тот курит цигарку, лежит на спине,
и в небо глядит, где парады планет
проходят по звёздному плацу.

Проходят по кругу, к зениту стремясь.
И льдиной багровой вращается Марс,
инстинкт боевой пробуждая.
Вращаются фронты, огни, времена,
по кругу идёт вековая война -
вражда без конца и без края.

Встают мертвецы из верденских болот -
их внуки уходят в крестовый поход,
как встарь, по предгорьям бейрутским.
А в памяти нашей - степная орда,
и хруст заалевшего чудского льда,
и гром канонады под Курском.

Взгляни сквозь мерцающий алый кристалл -
увидишь лужок в деревянных крестах,
горящие хаты и танки.
В холодной земле будут медленно тлеть
приклады, мундиры, железо и медь,
солдат неизвестных останки.

Мальчишка с моими глазами бежит
в саду, где раскинулось дерево - жизнь,
родное до слёз каждой веткой.
Я дрался за это в наземном бою,
а в небе сражались за душу мою
два лётчика - тёмный и светлый...

Наверное, в небе давно решено,
что нам не наполнить войны решето,
что незачем ждать перемены.
Уснули бойцы, а над ними - провал:
под чёрной повязкой - незрячий овал,
пустая глазница Вселенной...

Дети дефолта

Дети дефолта –
Tabula rasa,
Пусть некомфортно,
Но не заразно.
Тонкие руки,
Узкие плечи,
Жизнь не научит,
Смерть не излечит.
Мечется Гамлет
Тенью по сцене.
Век обезглавлен,
Мир обесценен.
Канули в лету
Даты партсъездов,
Вехи эпохи –
Шприцы в подъездах.
Память исправит
Гулкие даты.
Игры без правил.
Дети-солдаты
Странного фронта,
Стрёмного строя.
Дети дефолта,
Внуки застоя.
Юные боги,
Звездное семя,
Прямо под ноги
Рушится время…

Время терактов,
Эра абортов.
Все мы де-факто
Дети дефолта.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234350/

Не знаю, как дарить навек тепло...
Тепло - на миг... Все остальное - смутно...
Катает колобков из звездной пудры
надменный ветер, чтобы - распустить
по ветру - пудрой...
Люди - тоньше и
расклеенней, расхлябанней, прозрачней...
Горячий воздух в их баллоны-сны
заходит, не зайдя: так призрак - в дверь
лишь голову... - кивнет - и бывтаковит,
оставив запах, память или землю,
которая на вымытом паркете
страшна и притягательна, как смерть...

... ты будешь долго-долго видеть сны,
рождаться на коленях между снами,
качаться, как портьера - от мороза,
согретого электрикой тепла.
Я буду плавить зимы льдом и скукой
под шоколадом гвоздиков гвоздичных,
чтоб заслонить прозрачных балеринок,
идущих между нами: так канат
связует двух - двоих - в двоичный выстрел
сердец друг в друга,
так связует вата
подкожие и рану,
так связует
стекло-стекло - еще одно стекло...

Смотри: сквозь этот дым и этот мрак,
сквозь этот лед, коньками слез истертый,
под нами,
между нами
и сквозь нас
идет балет.
Не озеро-балет! -
он без привычных глазу па-де-де,
он без труа,
он без понтов лорнетов,
он - тот, какого и на сцене нет, но
посмотришь -
словно маленький контемп
танцует лебедь в туфельках из ласк,
танцуют колобки из звездной пудры...
И утром ты не веришь в чары утра,
и обнимаешь руку - словно - плот,
шпагатом вяжешь слух
и вяжешь взгляд...
И вот - скрещенье шпаги мига - с мигом.
И жизнь - тиха...
И книгу неба слышно
могло бы быть, когда бы не шуршать
стеклом в стекло...

Прошу тебя: не видь!
Не слышь шуршанья кожуры - о слякоть
руки, которой если не держать -
она забудет, что она - рука...

Не слышь...

Под утро нюх чуть-чуть слепой.
Под утро вечность кажется возможной -
как лампа...
Как изысканный глухой,
в прозрачном балахоне, к небесам
вздымает руки сердце, чтобы свет
струился по рукам - на отраженье
вздымающего немоту к земле
другого сердца
(в терпкий унисон
и в теплый унисон...)

Прошу - не видь...
Тепло -на миг...
Все остальное - смутно,
и нам платить за миг - как за себя,
и больше, чем - не-смерти - за себя...

Но будет ветер,
ветер забытья,
забивший звезды ветер
выть, стирая
из памяти сердец пыль этих снов,
в которых - на коленях и в сердцах...

Но будет помнить, может быть, рука,
а может -шея, вшитая в усталость:
искать плечо - и лебедем - в контемп,
впадать в плечо - и воскресать в плече.

А люди - тоньше.
Глуше.
И слабей.
И как дарить тепло навек - не знаю!..
Сквозь нас идет воинственный балет,
и шпага мига в спину колет час.
И колобки в телесной пудре рис
уже растят, как мы свое - "До встречи!" -
и леденеем ожидая встречи.

Но в нищих, преклонивших стопы снах
мечтается о том, чтоб по рукам
струился свет, и танцевали в нем
на темном, потом крашенном канате
под скрипку внеэпошного Вивальди
танцоры и танцорки...
Чтоб у них
учиться - в хрупких туфельках из ласк,
не двигаясь,
не чувствуя, что - ветер, -
пройти по скользким капелькам души:
к тебе,
ко мне
и в вечное тепло...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236957/

В купейный вагон нас закупят, посадят и вот
Увозят туда, где над морем штормов единицы,
На сонные пляжи слетаются синие птицы
Питаться мелодией грустных, заплаканных нот.

И крошится лунной дорожки рассыпанный мел,
Под тяжестью тела задорно плясавшей медузы.
В солёной воде бултыхаются звёзды - арбузы,
В солянке аморфных, узлами завязанных тел.

Запишет молва о Летучем Голландце сюжет,
На сером манжете проплывшей в Одессу фелюги.
Ругается шторм: "Неужели в ближайшей округе
Нельзя отыскать, поприличнее белых манжет."

Купейный вагон остановят у кромки волны,
Мы выйдем в ботинках, пальто и ондатровых шапках
(Не модных давно), а в небесных скрижалях и папках
Запишут диагноз - мы городом серым больны.

Назад! По вагонам! Не слушайте глупость и чушь!
Пора возвращаться. Гудок паровоза всё глуше.
Но рвутся на волю зажатые, жалкие души
Сквозь чёрный асфальт наших, в город впрессованных душ.

Винные погреба банки крови хранятся в пыли
Люди делают времени уксус готовят могилы
Время под кожей песком на зубах караваном в дали
Скрипит колесом и дверями не хлопать без силы.

Люди в подвалах давят вину выбивают пылинки
Решают срока для хранений и нового года
Прессуются судьбы в коричневый фарш для начинки
Ничто человеческого. Жрать – это свобода.

Землю землянам горбатым могилы вперёд караван
Лают собаки ведут поводками слепых в пищеблок
С кровли небесной льётся моча сквозь защитный экран
Граждане внемлют раскрытыми ртами – вещает бог.

Это словно в руке голова в голове опилки
Гирь часов навесные замки основные узлы
Это звон по ком колокол нет языки и вилки
Расцарапают лёд до крови кто ловец где умы.

Это будто в реке не вода в неводах не рыба
Соль зимы стопудова подспудна паскудна под дых
Перемётные суммы птицы большого пошиба
Поднимите нам веки – поют в церквях орды слепых.

Есть такая река чей паром ни в какие ворота
Говорят она лечит и правит сердца и горбы
Возвращаясь в неё первый раз
Возвращаясь в неё первый раз
Дежа вю постоянное или не выключил что-то
Не печалься погасят омоют и сор из избы.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236950/

Если хочешь, забудь мою громкую ложь,
если хочешь, заплачу натёртой слезой,
сгину, ринусь, вцеплюсь в нарисованных сплошь,
плюну зеркалу прямо в лицо, как большой.

Растолкаю друзей, уступая врагам,
втиснусь в раму портрета "Поэт с колбасой".
Если хочешь, устану любить ураган,
если хочешь, на стёклах станцую босой.

Пожалеешь. Уткнись в эту гулкую брань,
пожелай мне удачных покупок добра.
Языком, ноготком не задень, не порань
зачехлённую ночь с тёплым светом от бра.

Веришь? Легче не будет, чем брагой взахлёб,
а потом репетировать старческий храп.
Глухо звякнет об колокол треснувший лоб,
и появится новый затюканный раб.

Запружинит, забьётся по шее приклад,
втиснет в раму портрета "Поэт с колбасой",
окунёт в спёртый воздух больничных палат.
В горле встанет слеза и застрянет "хлеб-соль".

Если хочешь узнать, что творится внутри,
на кусочки разрежь, а потом успокой.
Видишь? Сердце упрямо горит и горит.
Я не пьяный такой, я влюблённый такой.

Кричи, если хочешь, − здесь некому делать чудо, тут степь во все стороны – даже, наверно, вглубь. Расплющился мир твой, внезапно накрывшись блюдом, и ты провалился в пустынно-сухую мглу, где столько травы, что ты будешь обкурен вечно, где спутаны петли дорог и закат свинцов, и жажда злорадно кладет небеса на плечи…  
И чаще, чем солнце, восходит ее лицо – да так, что бежать бы – до края, до дна, до ночи, грызть воздух, и землю, и локти, и рвать чеку… Но вырваться за горизонт не хватает мочи – и нету столба, чтоб разбить, наконец, башку.
Ты будешь испытывать выдержку миокарда, кругами меся бесконечный ковыльный плац, чертить на руках лабиринты, ключи и карты, и осознавать − это дурка. Кранты. Абзац. Кури, и беги, и взрывай километры дёрна, бросайся на небо, беснуйся и столбеней, но кровь на ладонях свернется и станет черной − а ты ни на шаг не окажешься ближе к ней.

*

Луна потерялась в ночи, как в снегу монетка, укутала ельник ванильная пастила… Ты трогаешь мягкие белые лапы-ветки и ждешь – потому что, как дура, всегда ждала, покорно вдыхая снежинки, дожди, туманы, упрятав отчаянье под листопадный плис, плутая в лесу, подавившемся снежной манной, где пальцы сосулек нацелены точно вниз.
Ты ждешь и надеешься – вздрогнет кромешный север, и стужу расплавят горячие капли звезд, а над головой расстелилась степная серость – так низко, что страшно расправиться в полный рост, и только деревья по пепельной мгле упорно верхушками пишут небесному двойнику…  
Ты будешь сидеть, в стылый камень пуская корни, и ждать обреченно, покуда твою тоску затянет поземка − ни просини, ни оконца − как ряска болото, как старую пашню сныть… И тщетно пытается ветер, свиваясь в кольца, две плоскости нитью воздушной соединить.

…И свет в глаза… Я не произнесу
Ни слова о потерянном-забытом.
…Судьба-старуха держит на весу
Младенца над рассохшимся корытом,

И ты, ее доверившись рукам,
Гулишь и кожей чувствуешь так данность
Фаланги пальцев и заросший шрам
Где левое запястье… Эта странность

Тебя пугает и к себе влечет,
Как жертву – искушенный инквизитор.
Медлительною ниткой жизнь ползет…
Как будто кто-то распускает свитер.

И сколько там осталось – все равно.
Малюсенький клубок – а сколько было…
…Старуха у корыта медлит, но
Младенца опускает… Запах ила

И там, на дне - просоленный песок,
И долгий сон о дивных райских кущах,
Похожих на оазис… Нет тревог,
Нет спешки, нет отчаянно бегущих…

Всё то, что так забыть хотелось мне,
Что в сердце острой болью прорастало,
Пришло незваным гостем в полусне -
В тот самый день, когда меня не стало.

да, подставлял подножки, но точно не втаптывал в грязь,  
тысячи раз колол, но разве испытывал злобу?                      
быстро взошел на трон - дабы с него упасть -
там не нуждаются остро в истинах высшей пробы.

чтобы кого-то возвысить, надо унизить себя,
действие прописное, тема банальных сюжетцев.
всех же корделий в свите попросту истребят
в силу того, что Корделия
означает «сердце».

сходят с ума короли от вонзенных в спину ножей,  
молча затем шагают в мир беззаботных иллюзий.
там – тишина, нет падений вверх, и не гонят взашей,  
там не рождаются страхи, гидры-проблемы, музы…

став подчиненным своих подчиненных, радуйся что
ты – не слуга и не шут им, оставайся упрямым.  
ФИО на желтой табличке затерто, но Имя – живет,
не убивай его окриком, не хлопай дверями…

И нет в округе ни души...

Шагов неровная строка
по свежевыпавшему снегу,
и с каждым  шагом - ближе небо
в ветхозаветных облаках.
И с каждым шагом - новый слог –
так запросто и между прочим –
вплетается в слова и строчки,
как цвет вплетается в венок.

Беги, вихлястая строка,
в противу ямбам и хореям,
от арифметики – скорее,
к густым сосёнковым бокам,
где нам откроется закат,
что в декабре – особо красен…
А стих…и пусть он не прекрасен,
метафорами не богат,
и не высок, как этот звук
из высоты от самолета…
Он - отражение полета,
он - суть меня, он сердца стук...

Он - целый мир, что чист и бел,
что, целиною непорочной,
лежит – нетронутый подстрочник,
А шаг мой - грифель или мел
для этой девственной зимы,
по-деревенски простоватой,
но в блестках натуральной ваты
на холоде голубизны…

И все, что хочешь, напиши,
пока, краснеющее яро,
светило катит тело к яру
И нет в округе ни души...

В голосовании могут принимать участие любые авторы, оставляя под этой рецензий список понравившихся произведений.
В списке должно быть указано как минимум имя автора.
Повторное голосование от страниц-клонов запрещено.
ПОБЕДИТЕЛИ, НЕ ПРИНЯВШИЕ УЧАСТИЯ В ГОЛОСОВАНИИ, НЕ НАГРАЖДАЮТСЯ.
За 1, 2 и 3 место в шорт-листах жюри начисляется 7, 5 и 3 балла соответственно. За голос участника или читателя начисляется 1
балл. Каждому произведению проголосовавшего участника автоматически добавляется 1 балл.

Минимум в шорт-листе:  3. Максимум в шорт-листе:  15.

Подробнее правила голосования и подсчета голосов здесь: http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/132566/

Голосование продлится до 20-00 10.01.2012.

Список конкурсных произведений:

1. Кульков Михаил. Бета Льва
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233129/
2. Анастасия Гурман. Дынная река
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233826/
3. Александр Измалкин. Белее снега
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233335/
4. Андреев Чайк. Магнит без полюса обязательного магнитсинского страхования
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235499/
5. Вика Виктория. Не о счастье
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/230084/
6. Алексей Ирреальный. Вечность не вечна
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235816/
7. Сахара. воспоминания пятого позвонка
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235780/
8. Анна Лившиц (Галанина). В той таверне
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/232725/
9. Татьяна Проскурина (ПесТня). наверное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235797/
10. Ната Вукувич. Duende
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235896/
11. Алексей Канзепаров. Сентябрьское прощание
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235480/
12. Сергей Черкесский. Я однажды уже умирал
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235916/
13. Александр Интров. Нежданность
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235531/
14. Цизман Юлий. Декабрьское
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234758/
15. Александра Юсупова. Дева снежная
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235901/
16. Клавдия Смирягина (Дмитриева). В чём сила, сестра?
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235769/
17. Алёна Мамина. Три детства
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233887/
18. Ольга Королева. Лесные подснежники
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/232860/
19. Аэль Дороро. Изжога
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233264/
20. Ольга Домрачева. Прядет удалая пряха…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/232660/
21. Георгий Сапсан. Город Тарарами
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233857/
22. Тамила Синеева. Лепные ангелы
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235818/
23. Светлана Алексеева (Братислава). Детство Дедушки Мороза
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236274/
24. Сергей Вострецов. Я слышу…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235009/
25. Вадим Овчинников (Nord). Моя Тайна
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233128/
26. Йегрес Вокашу. Васильковые глаза
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236392/
27. Александр Оберемок (Migov). еждалюбовьверанад
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235280/
28. Ир-га Рябина. Молитва, блин…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236494/
29. Людмила Денисова. Новогоднее гадание
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235468/
30. Ольга Д. (Айрэ). На рассвете
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236649/
31. Курильчук Виктор Петрович. Синебровая Сибирь
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236595/
32. Галина Самойлова. Возвращение к себе
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236349/
33. Ирина Ашомко. Антишизостихогламурное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236816/
34. Нина Лёзер. Воспитательное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236706/
35. Аглая Алёшина. Сказка на ночь
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236850/
36. Просто Strega. Буран
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236803/
37. Дмитрий Шунин. Нам нужно расстаться
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/233671/
38. Екатерина Григорьева (Непринцесса). Змеелов
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235755/
39. Даниш Николай. Рождественская фантазия
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236731/
40. Скловский Сергей. Уже кукушка прохрипела…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236874/
41. Женя Махно. Полцарства за коня!
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236844/
42. Сэр Генри О'Ким. Фронтовая
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236198/
43. Гулевич Сергей. Дети дефолта
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236471/
44. Маргарита Ротко. Не знаю, как дарить навек тепло (Балет)
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234350/
45. Николай Бицюк. На свободу
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236957/
46. Чёрный Куб. Жир
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236950/
47. Александр Коковихин. Если хочешь…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/236996/
48. Алекс Фо. Две плоскости
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/235503/
49. Шкодина Татьяна. И свет в глаза…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/234872/
50. Олег Юшкевич. комплекс короля Лира
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/237049/
51. Коновалова Татьяна. И нет в округе ни души…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/237052/

______________________________

Проверяйте, пожалуйста, тщательнее))))