Антания / Написанные рецензии

Вероника Тушнова

Люблю?

Люблю?, не знаю, может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет...
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!

http://www.grafomanam.net/poem/302190

Осень поздняя... скамейка... ветерок в ладоши хлопал.
Ты подвинулся поближе - нас подслушивает тополь.
Стал, тихонько обнимая, мне шептать про звезд свеченье.
Полный ступор... замираю... поддаюсь твоим движеньям.
Вдруг открылась, словно выстрел, на балконе дверь и мама
строгим голосом на ужин позвала. Какая драма...
Жарких губ прикосновенье ощутив, пунцовой стану
и смущенно обещаю вновь свиданье у фонтана.
Мама, мама, я ни слова не скажу тебе об этом
первом, быстром поцелуе. Будет он моим секретом.
Ночью лунная монетка так таинственно мерцала -
я мечтательно вздыхала под пуховым одеялом.
Мне заманчивым казался и волшебным день грядущий,
в неизведанные тайны кораблем меня везущий.
Часто с мужем вспоминаем поцелуй и старый дворик,
нас сближавшую скамейку и мамулькин строгий окрик.

http://www.grafomanam.net/302010

Он стоял и сонным взглядом обволакивал перрон,
тишиною наслаждаясь. Сразу несколько ворон
меж собой перекликаясь, упорхнули с проводов,
к бакам мусорным сбежались поживиться семь котов.
Вдохновившись расписаньем, репродуктор проскрипел,
что идет без опозданья пятый скорый. Сиротел
в вате белого тумана одинокий пассажир,
ожидавший электричку, стен вокзальных старожил.
Приоткрыв бушлат солдатский, он погладил ордена,
ветеран войны Афганской - строгий, хмурый старшина.
Душит кашель, боль - фантомом - у оторванной руки
и бессонницы белила разукрасили виски.
Что-то сердце этой ночью расшалилось невпопад.
Так некстати... Денег срочно надо, а военкомат...
вечно справок не добьешься и на пенсии такой
ну, никак не проживешь ты, да еще с одной рукой.
Вот, выходит, надо думать про насущный хлеб опять
и пока еще есть силы - в электричках "выступать".
Разве так себя он видел? Представляя как герой,
пусть не целый невредимый, но вернулся, но живой...
Да, герой... Смешно до боли... А в итоге - ни жилья,
хоть какой-нибудь работы... нет, развалена семья.
Все острее и острее жжет мучительный вопрос:
для каких великих целей в жертву руку он принес?
Стоп! Опять от этих мыслей ноет сердце, в горле - ком.
Как сказал майор погибший: - Живы будем - не умрем.

http://www.grafomanam.net/poem/301659

Сонным сверчком стрекотала на стенке кукушка,
времени массу делила на мелкие унции.
Жили вдвоём, поживали седые старушки.
Звали их Электростанция и Конституция.

Предков манил идеал мировой революции,
дочек они называли, в борьбе побеждая.
Целую жизнь с именами такими промучились
две одинокие дамочки Коня и Станя.

Электростанция лучиком теплого света
(мягкий характер её был соседям известен)
всех накормить, обогреть всё пыталась советом
доброй души. Генератором совести, чести

младшая дама была, и строга и чопорна,
не отступала на йоту от буквы закона,
с голосом звонче, чем звук пионерского горна,
с твердым характером - крепче железобетона.

Как уживались, по сути, столь разные люди?
Диву давались соседи. Одно - безусловно:
магия имени очень влияет на судьбы,
в имени нашем заложены жизни основы.

Тихо ушла та, что старше была и добрее,
лучик погас незаметно по имени Станя.
Горечь потери не выдержав, сникла, вернее
следом за лучиком в небо ушла и другая...

http://www.grafomanam.net/poem/299995

Простудившуюся осень сменит зимушка охотно
и холодным белым гостем сам Мороз заглянет в окна.
Как художник разрисует капли дождика, он - мастер,
хладнокровно, не блефуя, кроет картой белой масти.
Проявив свою заботу, стелет мягким покрывалом.
Он добавил всем работу - чистить снежные завалы.
Добротою и радушьем он встречает, как хозяин,
прозеваешь - равнодушно нос отхватит у раззявы.
Всё замрёт. Холодный ветер свой мотивчик торопливый
напевает. В лунном свете тени прячутся пугливо.
Есть в пейзаже белоснежном недосказанная прелесть,
как в наброске той картины, что рисует график-Вечность.

Да, я силач известный, когда бываю злой,
я вам признаюсь честно - не спорьте вы со мной.
Расправиться с врагами легко мне - словно чих,
ведь, я одним ударом прихлопну семерых.
Себя хвалить негоже, но как тут не сказать?
Меня не потревожит и тысячная рать.
Я камень, словно птицу, отправлю солнцу вслед,
и с легкостью водицу с него я выжму. Нет
на свете великана, который бы сумел
со мной сравниться силой, быть храбр, как я, и смел.
Деревья я ломаю - как спичек десять штук,
тайфуны, ураганы - моих, ведь, дело рук.
Наклон Пизанской башни, постройки пирамид -
своею силой страшной я в мире знаменит.
Разрушу и построю, помилую - казню,
Америку открою - не чью-то, а  свою.
Разбойник, принц ли стража - получат оплеух.
Прихлопнуть мне неважно - людишек или мух.
Еще я вышиваю, костюмы шью зимой,
меня весь город знает - хороший я портной!