Тур - 160: "В его минуты роковые!" (конкурс завершен)

Океаны начинали мелеть.
Не рождался на востоке восход.
Люди шли по воспалённой земле,
Выдыхая обжигающий вдох.

Изливали недра горечь стихий,
Образуя в глубине пустоту.
Обессилив, люди стали тихи,
Но продолжили намеченный путь.

Искупая изначальность греха,
Очищаясь во вселенской беде,
Прогоняя подсознательный страх,

Люди просто
                        возвращались
                                                  к себе…

"Я учу вас о сверхчеловеке.
Человек есть нечто, что должно превзойти.
Что сделали вы, чтобы превзойти его?"
Фридрих Ницше
  
"Блаженны нищие духом ибо их есть царство небесное"
Новый Завет
  
Дядя читает Ницше и слушает Баха.
Дядя жил много лет в самом центре столицы.
У него есть болонка и есть черепаха.
Дядя работает комендантом Аушвица.
Он белокурая бестия, истинный арий.
Пусть не сверхчеловек, но почти что назван.
Дядя нашу Землю cделает Раем,
Освободив её от всякой заразы.
Чистое пламя - что может быть в мире лучше?
Скоро тут станет всё несравнимо чище.
Через трубу до неба клубятся души
Недолюдей, кто и телом и духом нищий.
День доползает к концу, дядя смотрит устало.
Новый подходит поезд, неся уродов.
Дядя мечтает, что попадёт в Валгаллу.
Дядю скоро вздёрнут на главных воротах.
В А'сгард душа рванёт в предвкушеньи пьянки,
Спешно стряхнув последние тела крохи.
Сверхчеловека встретит в дверях Сверхангел.
А за спиной его огненные всполохи.

Союз Нерушимых Незыблемых Истин
Распался мгновенно, как карточный дом,
А мы всё осколки ушедшего ищем
И в новые истины верим с трудом.

На старую снова выходим дорогу
Под знаменем счастья, борьбы и труда,
И снова нам хочется строем и в ногу,
Вот только неясно – зачем и куда?

И прямо с утра уже тянет на площадь,
Где все, как один, и где каждый готов,
И лозунги чтоб поглупей и попроще,
И хоть бы каких завалящих врагов.

И чтобы, как раньше, надёжно и строго
К мильонам твоё прислонилось плечо,
Ведь нужно, в итоге, не очень и много –
Чтоб было хреново кому-то ещё.

А сами мечтаем о призрачном рае,
Где шмоток навалом и счастливы все,
Где горя не знаем, где пьём и гуляем,
И там, где работать не нужно совсем!

Ты пишешь мне, что слог мой устарел,
Чтоб я читал кого поэлитарней,
Что я завяз комариком янтарным
В отплакавших свечах и хрустале.

А я ныряю в позапрошлый век,
Злодеи вызывают там усмешку,
Влюблённые целуются поспешно,
И у меня... бушует в голове.

Ты говоришь, что я отстал от тем,
Твердишь, чтоб я забыл о девяностых -
Корявых, судьбоносных, кровеносных,
Что я во всё вчерашнее одет.

А я ещё пока не отстрадал,
Не отплевался за родной, двадцатый -
Расстрельный, геноцидовый, усатый.
Не притупились боль и острота...

Я, может, напишу и о тебе,
Мой Двадцать Первый - первый и последний!
Мой главный стих - историю болезни,
Переломившей дряблый твой хребет.

А ты, в своей примерочной гримас,
Покажешь все ухмылки и ужимки,
Перечеркнёшь поэтов, как ошибки,
И вспомнишь ли хорошее про нас?

...И когда, рыдая, они ко мне ползли
И молили, молили, бились о камни лбами,
Я подумал: нет, им не удержать земли.
Я подумал: слабые! быть им теперь рабами.
А потом их царь в полной тишине
Подошёл, не упал как обычно в ноги,
И сказал: "ты больше не нужен мне!"
И сказал: "теперь у нас будут другие боги!"
-Что же, покорнейше благодарю!..-
И тогда я сжался до мыши,обычной мыши,
И пополз, попискивая, к алтарю,
Чтобы слышали те, кому надо слышать.
А их царь говорил, говорил, к небу взор воздев,
Говорил, что не может мышь отвечать моменту...
Что нужна сейчас им не мышь, но лев -
И ударил мечом по моему монументу.
Словно раньше чурбан даровал им жизнь,
Словно раньше чурбан тупой поднимал посевы...
- Пропади оно пропадом!.. всё! катись...-
Знаете, у богов тоже играют нервы...
Прорвалось-таки...из немыслимых глин, пород,
Поднялась из недр слепая сила...
-Отрекаюсь! вы были не мой народ!
Появление ваше ошибкой было!..

наконец – то, поумнели никак…
не житуха – наблюдательный пункт.
станет хуже, значит, выпьем пивка.
это раньше, что ни год, то и бунт.

это раньше, что ни год – недород.
коль не с ляхом, значит с турком война.
поумнели… нынче наоборот,
тихо – мирно и полны закрома.

это раньше, что ни путь, то и крест.
да к тому же и поделен на семь.
и неважно, вятич ты или перс,
коль не сдюжил, значит поровну всем.

это раньше – где любовь, там и бог.
да свет клином – не видать берегов.
поумнели… нынче выдь за порог,
девки ладны и дешевле грибов.

это раньше, помолясь в рукава,
на себя беря грехи за народ,
на кол саживал донской атаман
дьяков царских, да бояр – воевод.

это раньше, хоть в посадских ходи,
если было – ни кола, ни двора,
и на стругах ты не выйдешь в ладьи.
поумнели… нынче, кто своровал,

тот и вышел, тот и пуп, тот и груздь.
это раньше – без указу никак.
поумнели… говорим – «ну, и пусть.
станет хуже, значит, выпьем пивка».

Я выбираю свободу
                   Александр Галич

Был смешон двадцатый век.
Грустному куда деваться?
Лишь весёлый человек
Мог над веком посмеяться.

Был лукав двадцатый век.
Простаку куда податься?
Только умный человек
В жизни мог не потеряться.

Строгим был двадцатый век.
Слабому куда деваться?
Только сильный человек
Мог свободным оставаться.

Был жесток двадцатый век.
Робкому куда податься?
Мог лишь смелый человек
С Софьей Власьевной бодаться.

http://www.youtube.com/watch?v=yJSTM-VAJ9E
http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=yJSTM-VAJ9E
- Баллада о правде и лжи. В. Высоцкий
___________________________________________
экс на :
Кто милосерден, тот распят,
кто не согласен, тот в прицеле,
и Бог, и женщина простят,
когда окажешься у цели.
© евгений израильский
________________
Да, жизнь совсем не райский сад.
И правда – вечно в голом теле.
Кто милосерден – расчленят,
распнут. Как горько в самом деле.

Коль не согласен – в порошок
сотрут, замкнут в железной клети.
Как много севших за стишок
осталось в канувшем столетьи.

– Не верь, не бойся, не проси!-
летит победно и настырно.
В былинах только «Гой еси́»
звучит. А в жизни – «честно» тырят:

зарплату, землю и стихи…
Надежда – нищенкой убогой –
глядит на мир, где далеки
от чести люди и от Бога.
__________
Да, Бог и женщина простят,
когда окажешься у цели.
Но время не вернёшь назад,
иудством душу обесценив.

10.12.2013 в 08:01
_____________________
Гой еси́ — приветственно-величальная формула в значении «будь жив!» или «будь здоров!». Характерна для устного народного творчества и встречается прежде всего в текстах былин

«Страна моя, расколотое зеркало,
гляжусь в тебя и всё не разберусь:
идея чья сынов твоих коверкала,
и чья любовь насиловала Русь?..»

«Страна моя» Александр Димитриев

И, всё - таки, она – моя страна…

С враньём и правдой,
……………Стройкой и разрухой,
Войной умов и
……………Болью павших духом,
Дождями сплетен,
……………Истиной «в загоне»
В дни лихолетий,
……………В час - на мирном фоне,
Загаженным »попсой»…
Порою,
…и немилой,
Когда
«хмельной» косой
... «цвет нации»
губила…
Когда - под жернова -
……всё то, что было свято:
все чаянья, слова
…………и брат пошёл на брата…

С раскаяньем сердец,
………………Свободой и неволей,
С бедою, наконец,
………………Как окаянной долей…
С рожденьем светлых душ,
(Тут,
как бы смерть не гнула)…
Моя –
за хлябь, за сушь,
………………За широту разгула!..

В молчании могил,
………………Отчаянье и вере,
Где каждый камень
Мил
………………И дух твой не потерян…
Ты,
всё – таки, –
Моя,
От края
и
До края.
От времени,
где - я,
……………До пепелищ Мамая…

Как пепла тень,
как свет,
………………Вдох первый и последний -
Другой России –
нет
С рожденья
и во всЕ дни!..

2008 г.

                                                  Блажен, кто посетил сей мир
                                                           В его минуты роковые!
                                                          Его призвали всеблагие
                                                         Как собеседника на пир.
                                                        (Тютчев Ф.И. "Цицерон)

Всеблагие приходили, соблазняли пьянством и
Возможностью наесться сказочными яствами.
Дев дебелых привели, потому как нынее
Положенье призывает прогонять уныние.

Говорили, что пора стать мне небожителем,
Обстановка  для того очень положительна.
Роковые пролетают страшные мгновения,
Словно пули у виска, как Кобзона пение.

В общем, нет причин к тому, чтоб не справить пиршество,
Я готов уже к загулу,  всяческим излишествам.
Дан рецепт нам всем давно русскою поэзией-
Пир есть средство от чумы или от депрессии.

Времена же таковы, ну не культ там личности,
А высокий просто рейтинг в прессе электрической.
Но огромные срока сцепкою кандальною
Не звенят ещё пока по хребту Уральному.

И никто не ограничен в праве перписочном,
Лишь платёжки ЖеКаХа и оброк кредиточный.
Новый ценник по ночам на крупе на греческой
Втихаря рисует нам злобный враг Отечества.

Мы же всей страной идём к новым достижениям.
Вновь покажет нам ТеВе лик Отца и Гения.
Всеблагие, не шутите, говорю воистину,
А то грянет, не дай Бог, русский бунт бессмысленный.

Четырнадцать, близится август
Последнее мирное лето
Эрцгерцог еще благолепен
Европа еще не одета

И кровью, и гноем, и хлором
Европа блистает в закате
Еще не изжиты корсеты
Но близко открытые платья  

Четырнадцать. Ночи длиннее  
Лесные озера прогреты
Век минул, но нам считает  
Тревожное мирное лето

19-20 июля 2014

Всегда ли будет продолжаться
Жизнь на планете после нас,
И ею людям наслаждаться
Когда придёт последний час?
Устав от вечного круженья,
Исторгнув огненную плоть,
Погаснет Солнце, и в мгновенье
Опустится на Землю Ночь.
Так жизнь закончится земная,
Умрёт всё сущее на ней,
В ужасной стуже замерзая,
Без времени, - ночей и дней.
Покинув прежние орбиты,
Меняя свой привычный путь,
Планеты – мёртвые болиды
На наше Солнце упадут.
И всё, чем человек гордится,
Чем восторгается сейчас –
В первичный хаос превратится
И звёздной пылью станет враз
Но может разум нам поможет
Избегнуть участи такой
И Руку Помощи предложит
Нам из Галактики иной.
Сумев от краха уклониться,
В других космических мирах
К межгалактическим границам
Уйдём на звёздных парусах.
И, отыскав свою планету,
После посадки корабля,
В честь старого, родного Света
Мы назовём её – «Земля».
Вращаясь в новой круговерти,
Поймём тогда в спасенья час,
Что в человеческом бессмертье, –Бессмертье каждого из нас!

В Дижоне созрела горчица,
В Руане откормлены утки,
Парижская чернь веселится,
Не помня, которые сутки.

Наполнено чрево Парижа –
Течет через ноздри и уши.
Собаки шампанское лижут
И арки цветочные рушат.

Продолжилось древо Бурбонов.
Летят вереницей кареты.
Улыбкой в окне Трианона
Сияет мадам Туанетта.

В гостиных изящные сплетни,
На площади злые остроты,
«Ликуйте! Родился наследник!» -
Друг другу кричат санкюлоты.

Пируйте, пляшите без меры.
Крестины пышны и богаты.
Сверкают глаза Робеспьера.
Оскалены зубы Марата.

Борьба…из века в век, истории знамёна,
Кровь алая струится и струилась,
Грешны ли мы? Душою обожжённой
Вся братия с утопией простилась.

И вовлекаясь в новую мечту,
Брат не пойдёт на брата, правда?
Брат лишь ударит брата по плечу,
И то случайно, даже виновато.

Один вопрос: есть разница эпох?
Звук Бога и доселе еле слышен.
Двадцатый век не так уж плох,
Когда  взор войн повсюду виден.

И залп, и крики матерей смешались,
Порыв, идущий из глубин надрыва,
Столкнулись лбами, утешали
Себя у краешка обрыва.

История отмечена!!! В крови!!!
Повержены ее сутулые страницы,
И землю искупленьем оживи,
Пока взахлёб всем не  разбиться!!!

13 мая 1995 года землетрясение почти полностью разрушило село Книди в Северной Греции (округ Гревенон). В нем выстояли всего три дома. К счастью, стихийное бедствие случилось днём, и люди не пострадали.

Всё вокруг качнулось, задрожало,
Будто прорвалась наружу злость,
Будто кто-то лезвием кинжала
Землю изнутри пронзил насквозь.

И смотрел горящим жадным взором,
Как, стеная, рушились дома
И вчерашних улиц коридоры
Опадали в каменный туман…

А сошёл туман – вблизи разлома
Полегло всё старое село.
Уцелели в нём всего три дома.
Ну, а люди… Людям повезло.

Выжили. Отстроились. Забыли.
Даже память больше не болит...
А подземный демон в слое пыли
Сонно гладит клавишу Delete.

                               10 ноября 2015 г.

ОНА, как утро летнее, тиха,
Стремительна, как бег проворной лани,
В НЕЙ кроется желание греха,
В НЕЙ спрятан грех несбыточных желаний...

ОНА сгорает в фейерверке чувств
Иль аскетична в холодности строгой...
Я ЕЙ живу, болею и лечусь...
ОНА ведёт нас к вечности и к Богу.

ОНА порой как  длинный сладкий стих,
А иногда - короткое мгновенье...
Метелью сплетен может занести,
А может дать вам море наслажденья.

ОНА везде:  в столице и в лесу...
Блажен, кто повстречался с НЕЙ впервые.
ОНА являла героизма суть
В истории минуты роковые.

Кого-то нежно берегла от бед,
А перед кем-то открывала двери...
ЕЙ по плечу триумф больших побед,
И "крах и возрождение империй".

ЕЙ одержимых очень много раз
Вела к победе в самой высшей лиге...
С НЕЙ даже трус на подвиги горазд,
В НЕЙ смысл всей жизни, мира и религий...

Да кто ж ОНА? Ответят сто из ста,
Как звать ЕЁ -  желаний  чудо-птицу.
Отгадка,  без сомнения, проста -
Ответ один. Нельзя здесь ошибиться.
...

Но ты растерян...  Что? Ответа нет?
Тебе не повезло, и крыть тут нечем...
Я всё равно завидую тебе:
Тебя ждёт счастье первой с НЕЮ встречи!

В  солёно-озёрной  Хакасии  
Вершится  история  вновь:  
Предстал  нам  в  иной  ипостаси  
Герой  есаул  Соловьёв.

Недавно  здесь  знали  другое,  
Как  храбро  сражался  Гайдар,
Гонялся  за  тем  Соловьёвым  
С  отрядом  бойцов  по  пятам.

Нелепы  гражданские  войны —  
Брат  с  братом,  когда  воевал….
Героями  все  быть  достойны —
За  Родину  кто  умирал!  

За  белое,  красное  дело  
Восстала  Россия  делясь….
История  знает  примеры —
Во  Франции  кровь  пролилась.

Но  помнят  и  ныне  потомки  
Историей  честно  гордясь:
Марат,  Робеспьер  и  Людовик,  
Их  чтит  современная  власть.  

Призывы  мои  неуместны,
Впросак  не  желаю  попасть.
Всем  ясно  и  точно  известно:  
Безудержна  всякая  страсть!

Сменилась  в  России  система,
Но  не  прекратилась  вражда.
Хватает  опять  недовольных
А,  впрочем,  так  было  всегда.

Политики  новой  системы
И  те,  кто  умеет  писать,
Смакуют  былые  проблемы,
Стараясь  свои  оправдать.

Морали,  конечно,  не  будет
И  нам  остаётся  мечтать,
Что  Бог  наши  споры  рассудит
И  явит  с  небес  благодать!

Совсем забыв про службу и святилище,
А также и про праздничные дни,
Священники орали на судилище:
"Злодея и обманщика распни!"

Забыт был ими даже Бог спасения,
Как яростью в смятении горя,
Орали:
           "Только кесарь, прочь сомнения,
Другого вовсе нет у нас царя!"

Не совесть и закон, а положение
И жуткий страх за тёплые места
Свершили вероломно осуждение
За истину бесспорную Христа.

Модны и ныне эти отречения,
Влекущие булыжником ко дну:
Способных много ради положения
Повергнуть в пропасть целую страну.

И метят лихо в Господа посудины,
Где чувств пылают жаркие огни,
Посеять густо терния Иудины,
Чтоб каждый продавался как они.

Умом Европу не понять, аршином общим не измерить.
У ней особенная стать, в Европу можно только верить.
И если коль кого бомбит, то это лишь из доброты
Чтоб демократия была, хрустальней нет у ней мечты.
Европа старшего имеет брата, имеет брата–акробата
И чтоб помочь ему в борьбе, всё делает во вред себе.
За демократию! Вперёд!!! Она войнушку разожжёт.
Играет бомбами  шутя, она невинна как дитя.
Умом Европу не понять,  аршином общим не измерить.
У ней особенная стать, в Европу можно только верить.
И вот Европа, США
пошли войной на племена.
И думаешь, последние настали времена,
коль безуспешна та война.  
Вот беженцы в неё бегут,
их удержать напрасный труд.
И чтоб исполнить их мечты,  
готова снять свои кресты.
Умом Европу не понять, аршином общим не измерить
У ней особенная стать,  в Европу можно только верить.
То львов,  жирафов в зоопарках расчленяют,
а дети с ужасом на это всё взирают.
То карикатуристов эскапады,
а то разнузданные гей–парады.
И всё так странно,  так нелепо,
что в шоке русский человек,  
в недоуменьи чешет репу,
встречая двадцать первый век.
Умом Европу не понять,  аршином общим не измерить.
У ней особенная стать, в Европу можно только верить.

Поверь в Европу! Верь в неё,
                   что правою себя всегда считает.
Поверь, и также пропадёшь,
                                  как и Европа пропадает.

                         Представим, что Наполеон перед вторжением
                         в Россию встретил провидца...
                         Что бы этот провидец сказал императору?..

И снова пылает полмира,
И снова в крови и слезах
Эпоха рождает кумира
Себе же на горе и страх.

Их было в истории много -
Атилла, Нерон, Чингис-хан...
И всех приводила дорога
Лишь к гибели...
                          Самообман -

Опаснейшее заблужденье,
Прямая дорога во тьму.
Но снова приходит решенье,
Толкая в войны кутерьму.

На снежных Российских просторах
Удачу свою потеряв,
Поймёшь, император мой, скоро,
Насколько в войне ты не прав.

Пока ты ещё триумфатор,
Пока впереди Рубикон,
Подумай же, мой император,
Что завтра поставишь на кон?

. . . . . . . . . . . . «иде Святослав на козары... и бывши брани межи ими,
. . . . . . . . . . . . одоле Святослав козарам и город их Белу Вежу взя»
. . . . . . . . . . . .  . . . . . .  . . . . . .  . . . . . . Нестор.  Повесть временных лет

Не говори мне: «Я прогресс кую».
Я знаю, в этом что-то есть...
Ты помнишь битву Беловежскую?
Ты знал, за что нам эта месть?

Культя скульптурного наследия
Укажет вежливо: «Туда!»
Слона Мамоны не приметил я,
Он рос так медленно! Беда

Произошла во время выхода
Сквозь европейское окно.
Топор был наш, теперь — у них, а там...
Не зарастёт вовек оно?

Одни кричат: «Туда! Беги за ним!»
Другие: «Нет, довольно снов!
Давайте каменщиков вызовем
До возвращения слонов».

Нагая осень. Утро. Хмурый люд
Спешит к метро, расплескивая лужи.
Два стана облаков сурово ждут
Сраженья на фронтах ноябрьской стужи.

Зачем-то будит гулкий стук шагов
Старинных зданий спящие громады,
Где пир чумы заранее готов,
И смерть в шкафах развесила наряды.

Но в переулке, небо, отступясь,
Тихонько открывает парк осенний:
Там проволокой спутанной на грязь
Ложатся растревоженные тени.

Гремя, терзает ветер водоем:
Воздел бы тот, коль мог бы, к небу руки.
Виновник – белый лебедь, барский дом –
Испытывает кару вечной муки…

За парковой оградой и Невой,
Насильственно одетой в серый камень,
Летит заката сполох огневой –
Сигналом над восставшими полками…

Издохшей лошадью валяется светило,-
червями плазма прыгает из глаз.
Неясным пьяным духом, частью ила,-
живу и пахну, пью и думаю, как мразь.

-Да! лучше так, чем быть, как он тверезый,  
чей лик желтушный пакостит окну,
что по ночам мечтая о березах  
не в силах приголубить ни одну.

Наверное земле обетованной -  
задаром кажет профиль и анфас,
в суровый край непомнящих Иванов
украдкой из за тучи щуря  глаз.

Полуночным ученым недотрогой:
наморщив рог от чада кабака,
остерегаясь вышек и сугробов,  
спиною припадая к облакам,-

плетется в мрак столетне- люто- острый
встречая призраки остывших пирогов,
крадется, обмирая от погостов,  
цепляя башни звездных дураков.
  
А может статься, пользуясь моментом -
Бродвеем "хеппиэндит" тощих дам.
Напившись - грезит о стране Советов,
где в куче мусора все Вы, и мы. Все ТАМ...

ТАМ утро тощим рыжим жеребенком  
пружинно взбрыкнув оголтелостью копыт.
Всегда готово юным октябренком
топтать и верить, вопреки... забыв про быт.

Живу,- как ерш, как мразь,  слепым шпионом.  
Столетья зубовы хватая за края:
-Встать! суд идет!  заевше-патефонно  
смердит и плачет Родина моя.

Зовет труба в который раз на площадь,
тасует карты поминальный воск:
-Скачи по небу Плазменная Лошадь!
Брусчаткой. Брызгая. Истории. Под хвост.

Престранный шанс -
игрой в рулетку
нас дразнит время перемен:
шагнуть без правил -
через клетку -
упасть без сил ?
иль встать с колен ?
Кто знает ?!
Кто шепнет на ушко
в миг нужный нужное число ?
Чей срок отмеряла кукушка ?
Кому алмаз ? -
Кому стекло ?
И даже сказочного камня -
советчика в помине нет -
на перекрестке щит рекламный
с огромной пачкой сигарет.
Пора.
Вращаются колеса,
уже торопят время вспять -
давно решенные вопросы
опять,
как в юности,
решать :
кем быть?
какие рвать затворы?
и по какому ветру плыть?
и где тот якорь, под которым
не рвется Ариадны нить?

И весь мой опыт
старой шалью
повис,
сомненья теребя:
ведь там, в шестнадцать,
мы решали
лишь за себя...

... и грянул гром с расколотого неба.
Взревел поток, как сотни Ниагар.
С неистовством божественного гнева
Планету захлестнул волной кошмар.

... и сорок дней разверзнутые хляби,
Как-будто мощный туалетный слив,
В заоблачном бачке напор ослабив,
Смывали жизнь с поверхности Земли.

... и всякого, вдыхающего воздух,
Бурлящий вал настигнул и поверг.
Лишь малой щепкой, с виду – ненадёжной,
Скользил над бездной праведный ковчег.

Когда ж Всевышний гнев сменил на милость,
И земли показались над водой,
Тогда чудесно небо расцветилось
И выгнулось невиданной дугой.

... и праведники пали на колени
Под семицветной брызжущей струёй –
Прекраснейшим из мирных проявлений
Заветом между Небом и Землёй.