Тур - 140: "А скорый поезд мой" (конкурс завершен)

И была порастрачена медь,
и остались карманы легки.
Не посмела в глаза посмотреть,
не посмела коснуться руки.
Местный бомж привечает меня -
я сюда как домой прихожу.
Я была здесь четвёртого дня,
я вчера прожила эту жуть.
Столько раз было всё решено,
столько раз были карты не в масть!
Расставание в сутки длиной
размололо в молекулы страсть.
Перекошенный чёрный вокзал
открывает в разлуку врата.
Помолчим. Ты давно всё сказал.
До свиданья, Москва, до свида...

Я слезы смотаю в колючий клубок
И брошу их в горло... Сглотнуть невозможно.
Звала, умоляла. Никто не помог.
Вводила инъекции правды подкожно.

Холодные пальцы цеплялись за пульс.
Считали удары. Ломались подковы.
На окрик откликнусь, на вздох обернусь.
Мы разве знакомы? Нет! Мы незнакомы.

В кармане  бумага – на поезд билет.
Перрон суетлив,  многолюден и душен
Не скроет. Расскажет. Все выдаст рассвет
Нашепчет о нас в репродукторов уши.

Бежит за вагоном смешной карапуз.
Отстал? Потерялся? – Да это же карлик!
Толкают тележки – обыденный груз-
Вокзальные грузчики – бравые парни.

Эй, парни! Послушайте, мой чемодан
Оставьте себе. Он мне больше не нужен.
Стою. Не дышу. Опечатан стоп-кран.
Качнулся вокзал. И… остался снаружи..

Ты?

Ты старательно вглядывалась в окно
В коридоре тронувшегося вагона...
Это было недавно и так давно,
Как доза наркотического укола.

Ты

Напоследок впитывала навеки
Дорогое и близкое своим взглядом.
И зияли внушительные прорехи,
Да они и сейчас со мной - вечно рядом.

А ты?

Ты

Остаёшься в выпотрошенном нигде,
Не увидишь отныне ёё никогда.
И что?
_______Что тогда остаётся тебе?

Рисовать проезжающие поезда...

Рисовать уходящие в даль поезда...

Я не знаю - зачем так надолго теряю тебя…
Неуклонно морочит дурная привычка потери.
Если б знал – сколько слёз и шагов до распахнутой двери -
Зарубил бы ничтожество собственных слов, не щадя!..
На карнизе цветастом бредущего осенью сна
Анаграмм неуместных ликующий всхлип – идиотство…
Южный ветер саднящим крылом навевает сиротство -
Запасаюсь теплом на безжизненный путь – Без тебя…
Ах, зачем поезда вырывают из жизни куски,
Чёрным дымом вспоров небосвод и железом – надежды?..
Еле слышный мотив перестука колёс лишь поддержит
Мелом пачканный норов расцветшей нелепо тоски…
Так венчает сезонов забеги подруга-Зима,
Аметистовой тенью скрывая все прошлые думы…
Карнавал? Передышка? Отсрочка для выплаты суммы,
Неоплаченной прошлыми жизнями? Долг – навсегда…
А во двор, замусоленный грудами битого льда,
Дармовой потребляя портвейн, что достался – как манна,
Ольгерд – маленький бомж – со своею пре-синей Сюзанной -
Лицезреть откровенья бредут – от испитого дна.
Гордый этот Дуэт, презирающий стиль «Happy End»
Отчего-то роднит меня с выцветшей летней афишей:
«Театр алых теней!», да с растёкшейся по миру жижей,
Ералашно себя величающей словом «абсент»…
Раз уйти собралась – отчего же и впрямь не пойти?..
Я по следу чуть видному буду сбирать оперенье -
Юным ангелам в дар, чтоб хранили любовь от затменья,
Тихо хокку шепча на своём Неуклюжем пути:
Если бел твой путь,
Береги красный цветок -
Я не увяну…

Ты сядешь в вологодский поезд,
Весь в предвкушении стихов.
Печалью светлою напоят
Слова из древних родников.

Из той чернильницы глубокой,
Как из души, ты извлечёшь,
Старуху-смерть, что кособоко
Подставит дряхлое плечо.

В твой век нет скорости и блеска,
Дорога, словно жизнь – длинна.
И много вёрст – луга, пролески –
Рай для седого молчуна.

Душа – поёт, когда качаясь
Ты едешь и отложен Срок.
И проводник предложит чаю,
Ты миру – россыпь дивных строк.

...
Поеду в твой забытый домик
И почитаю, как всегда,
Твоих стихов затёртый томик.
И ты со мной, в моих ладонях,
Сойдёшь у Царского Села.

18 мая 2011 г.

Мы каждый день чего-то ждём:
Зарплаты, поезда, свидания,..
И эта жизнь, она во всём
Для  нас простой зал  ожидания
Чего-то, или же кого-то,
Кто разрешит, поймёт, докажет,
Зимы ждём, солнечной погоды
И нового скандала даже,
Детей со школы, внуков  в гости,
Сантехника, каких-то мер,
С друзьями встречи или просто
Хотя б каких-то перемен,
Большой взаправдашней удачи,
Любви, бесплатные  сто грамм,
Диплома, перелома, сдачи,
Мужчины, безусловно, дам,
Кто вдалеке – тем снится дом,
Кто засиделся – в даль их манит,
И только смерти мы не ждём –
Cама придёт… и не обманет!

Ну здравствуй, Тинка!
Я опять в дороге:
колёс и слов усталый перезвон,
в окне с дождём – размазанные строки
деревьев с сизым росчерком ворон…

Блокнот пристроен косо на коленях,
елозит карандаш… Пишу: «разлук» -
а буквам тесно, как в печи поленьям,
сбиваются насмешливо в «так-тук».

Потом перепишу. Ещё не вечер,
и полустанков множество в пути.
Остановиться, оглянуться… встреча
быть может, предстоит ещё, но ты...

Письмо перепишу…
А жизнь – не перепишешь,
когда все кляксы набело вписал.
За вёрстами твой голос – дальше, тише,
и зябкой звёздочкой в ночи – вокзал.

Эх, Тинка-льдинка, пролетают годы,
любви, что так и не случилась – жаль.
Впорхнёт ли в прошлое бумажный голубь,
оттаешь ли? – не знаю.
Всё, прощай!

14.05.2012

Ты - не один , я - не одна...
                                                             Звенела за окном гитара.
И перестук колёс в пути ей вторил:
                                                               "Мы с тобой не пара..."
Нам вместе в жизни не встречать
                                                               рассветов розовую негу.
Меж нами - километры рельс.
                                                               И голова - белее снега.
Меж нами - жизни долгий век.
                                                           И годы прожил я с другою.
Но в поезд сяду - и опять
                                                      под стук колёс вдвоём с тобою
я еду в мир, где был влюблён.
                                                   Где я с тобой встречал рассветы.
Я - не один. Ты - не одна.
                                        Но:
                                              "Где ты?
                                                         Где ты?
                                                                  Где ты?
                                                                             Где ты ?"
Мне рельсы вторят в унисон.
                                                       И там - вдали - звенит гитара.
Всё понимаю я умом:
                                                "Не пара мы с тобой.
                                                                            Не пара..."
Но сердце у меня в груди
                                                  в любовном ритме снова  бьётся.
Я снова молод. И со мной -
                                           любимая.
                                                                         Она смеётся.
Под этот ритм любви земной
                                                           готов я ехать на край света.
Мы едем в поезде с тобой.
                                                              Закаты видим и рассветы.
Мы - молоды. Твой смех звенит.
                                                              Ему гитара где-то вторит.
Я счастлив каждый жизни миг.
                                     И это стоит того.
                                                               СтОит.
И каждый год беру билет
                                                        я в поезд. Он меня уносит.
И жизни продлевает век.
                                     И просит,
                                                    просит,
                                                                  просит,
                                                                                просит:
- Ты вспомни про любовь свою.
                                                            Она в пути с тобою будет.
Ты сердцем и душою юн.
                                    И сердце    
                                                   любит,
                                                              любит,
                                                                       любит,
                                                                               любит...
Я - не один, ты - не одна.
                                                          И там - вдали звенит гитара.
Я  еду. Сердце - мне поёт.
                                                          И мы в моменты эти - пара.
Любовь к тебе несу с собой
                                             по жизни. Ты - душа родная.
Я - не один...  Ты - не одна.
                                 Я это знаю,
                                                   знаю,
                                                                  знаю,
                                                                                  знаю.

16.07.2011 12:22

Песню на эти стихи можно послушать в избе-читальне в исполнении Евгения Никитина
http://www.chitalnya.ru/work/398184/

Ночь. Блюдо луны. Пятна на лунном блюде.
Ночью по лесу бродят снежные люди.
Снежные папы снежных детей катают.
Светлого дня боятся, солнца они не знают.

Снежные мысли днем
                                     не дают согреться.
Ночью дурманят, льдом
                                     разрывая сердце.
Так поспеши. Наверно,
                                      это последний поезд.
Куплен билет. Все верно.
                                      Сядем не беспокоясь.
Будут согреты руки,
                                   если на них подышишь.
Будут священны звуки
                                      мысли  которой выше
Нет, горячей, бездонней:  
                                      мы уезжаем, вместе!
Ты на моей ладони
                                 теплой снежинкой, песней.
Памяти быстротечной
                                      тысячи окон - мимо.
Выйдем же на конечной,
                                  в снежном лесу, любимый.

Ночь. Блюдо луны. Пятна на лунном блюде.
Ночью по лесу бродят снежные люди.
Снежные папы снежных детей катают.
Светлого дня боятся, солнца они не знают.
2010.

- Здравствуй.
Двое – глаза в глаза
С поволокой ночной метели.
- Ты пришла ко мне на вокзал…
- Мы проститься с тобой хотели…
- Ты любила меня?
- Чуть-чуть, -
Не расплакалась еле-еле.
- Мне не хочется замерзать.
Я молчу.

И безумствуют поезда,
Обречённо стуча по рельсам.
Наш экзамен на вечность сдан
Багажом на разные рейсы,
И метель заметёт мосты,
А дорожка, сколько ни вейся,
Но в конце её – я и…
Ты?
Смейся, смейся…

Сколько в мире таких, как мы,
Расстаются в жерлах вокзалов,
Чтоб себя от любви отмыть,
Оставляя горечь и жалость.
- Я хотел бы остаться, но...
- Всю бы жизнь тебя провожала…
Если в сумме даём мы ноль –
Это мало.

Где-то ждут нас. Конечно, ждут,
Как с тобой мы друг друга ждали.
Растекаются пять минут,
Застывая лавой печали.
- Вот, пожалуй, и всё. Ночами
Вспоминать меня обещай.
- Хорошо, - я пожму плечами. –
Обещаю простить.
Прощай.

                              29 декабря 2012г.

Одинокая ворона, одинокая собака,
дышит поле паром ровно, пашет поле жёлтый трактор.
Режет, режет, нарезает на пласты сырую почву...
И петляет, словно заяц,  одиночество меж кочек.
И в моих петлявых строчках – ни привета, ни ответа,
только тлеет красной точкой, инфернально, сигарета.
В гулком тамбуре вагонном я курю, а поезд мчится,
отражая пооконно: одинокий трактор...  птицу...
одинокий ствол осины от лишайника зелёный...
Проводницы в тёмно-синем ходят мимо отрешённо...
Может, там, куда приеду – в незапятнанном «быть может» –
(тут уместен марш победный) кто-то ждёт меня, до дрожи,
до такой же крупной тряски, что сейчас тревожит душу...
Будто в силах эта сказка  одиночество разрушить!
...Одинокими приходим и обратно — в одиночку,
посерёдке, мимоходом, вяжем новую цепочку...
Отчего же так печально? Стылый тамбур... сигарета...
В чём же замысел начальный? Очевидно, только в этом.
В этом древнем и подспудном, и знакомом (до зевоты) –
чтобы там, в конце маршрута, рядом был не просто «кто-то»

Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы.
Ехал поезд запоздалый.
Люд на полках спал усталый.
По нужде, по самой малой,
Мама с девочкой пошла.
Ночка ясная была,
И луна плыла, плыла
Вслед за поездом угрюмым...
Самый глупый, самый умный
Спал счастливо и беспечно,
И не знал, что рядом вечность.
Бесконечность. Бесконечность.
......................................................
Той же ясной, лунной ночью -
Ближе к станции Сорочье -
Путевой уснул обходчик.
Ввечеру опохмелился.
(Просто он с утра напился).
Тихо спал, отправив в вечность
Скорый поезд. В бесконечность...

"Век наш пробует нас... "

Закончился век золотой интеллекта и творчества,
На смену ему век фальшивый, как доллар, пришёл,
И, кажется, сбудутся самые злые пророчества
Для тех, кто боролся, искал, но себя не нашёл…

Пусть Истину слово откроет, вселенскую, главную:
Живи и люби, человек, только здесь и сейчас!
А линию жизни, прерывистую или плавную,
На чистых ладонях Всевышний рисует для нас.

Плывут облака - в море грусти безбрежном - кораблики…
Спешат поезда, к одиноким вокзалам их путь,
Где зябнут бездомные псы, ожидая хозяев, как зяблики…
А дни пролетают за днями, и вот - их уже не вернуть...

Закончился век золотой. Колыбель человечества,-  
В свободном падении кружится шар голубой…
Всё можно ещё изменить для детей, матерей и отечества:
Молиться и верить, и выбрать надежду судьбой.

                  
                  
Восточное время, неточные карты путей
По звёздному небу блуждают дымы и вороны
В моей голове бродят стаями тени людей
Ломают лопаты, копая могилы и схроны.

Охрипшее утро плевком на осенний асфальт
Вагоны, перроны, созвездия точек маршрута
Гудит перегонами рельсов усталая сталь
Теория струн в масштабе стакана цикуты.

По вехам обугленным числа дорожной судьбы
По векам уставшим печатью тревожные тени
Горит горизонт, перегонные рвутся кубы
Скрежещут лопаты, восток, неточное время.
            
              
                

дождило как обычно. нарочит
был вид домов, взлетевших на пуанты.
двускатных крыш понурые грачи
о чём-то говорили безвозвратном.

на перекрёстке стыла канитель
привычной смеси матов и авосек.
в отделе рыбном раскупали сельдь,
свои жиры набравшую под осень.

вокзал с незакрывающимся ртом
таращился на всех своим барокко,
как бы моля о помощи при том,
что ничего не падало из окон.

в билетной кассе лет под пятьдесят
кассирша с видом победившей тёщи
мне продала билет, исколеся
при этом взглядом и меня, и площадь.

каким-то чувством выспренним влеком,
высматривал я поезд как мессию.
вот он пришел, и я зашёл в вагон
и почему-то сразу обессилел.

и почему-то виделась мне сельдь,
идущая сплошной стеной по рекам,                                                    
когда вокзал во всей своей красе
вдруг дёрнулся и медленно поехал...

В дурно пахнущих корявых танцах
Суматошно-многоликих станций,
Не скупясь на перестук оваций,
Заплясал состав.
Там в хвосте твой силуэт очерчен
И перрон – свидетель первой встречи,
Тот же, что вчера ссутулил плечи,
От разлук устав.

На прощанье горечь поцелуя…
Эх, как жаль, что не курю, не пью я!
А иначе б сбила вкусовую
Безнадёгу-боль.
Нож колёс по рельсам, как по венам,
Режет километры постепенно.
Обещанья путам равноценны,
Их вязать – уволь.

Безысходность верхней и скрипучей…
(На твоём диване было круче)
Машинист, коней гонящий кучер,
Довезёт мой груз
До развилки на тоску и нежность –
Моя станция – сойду, конечно.
И сложив котомкой безмятежность,
Я к тебе вернусь.

Поезд скорый едет споро.  Полустанки, города…
На окне раздвину шторы: – "Что там снова, господа?"
Проводницы ходят важно, что гусыни на пруду…
В белых форменных рубашках, предлагают ерунду:
Сувениры, цацки-пецки, и конечно – кофе, чай.
Пристают ко всем по-детски: мол, - «Купи, брат, выручай!»
По проходу ходят тяжко, вперевалку, не спеша.
Юбки серые внатяжку, груди пышные – душа!
Пассажирам не до жиру: всё подъели за три дня.
А вагон – почти квартира, коммуналка для меня!
Только тесно в этом мире, душно, шумно, как в толпе:
От титана  до сортира – девять заспанных купе…  

02 - 12.07.2014

То ни шатко, ни валко, то в хвост и в гриву перемещается по невесть кем проложенным рельсам электрический поезд, обозначенный в невесть каких нормативных бумагах «Россия-жизнь».  
Какая станция начальная, какая конечная того пути... не обозначены их названия на пластике досок, прикрученных к стойкам и стенкам помещений на невесть где расположенных вокзалах и платформах  
Вот... мелькают за окнами поезда станции и платформы других стран, захочешь посмотреть какие – поводи глазами по запылённым окнам, повезёт – прочтёшь.
Вот... сидят в этом поезде разные люди, кто с билетом, кто без него, смотрят в окна, читают газеты, слушают мобильные телефоны, надев наушники, иные – просто тычат в клавиатуру.
А другие пассажиры «России-жизни», те дремлют - кто, уткнувшись спиной в угол между окном и спинкой скамейки, кто, спустившись по сиденью и вытянув ноги подошвами вперёд.
Вот... сидит на скамейке девушка с электронной книгой, расположила она её так, чтобы молодой парень рядом с ней мог видеть колонтитулы страниц с фамилией автора «Владимир Сорокин», хотя, честно говоря, ничего не понимает бедная девушка из тёмно-серого на светло-сером фоне текста, кроме матерных слов без отточий.
Вот... входит мужчина с внешностью завсегдатая барда Грушинского фестиваля, но  не гитара в руках его, а прозрачный прямоугольничек, через который видать сидящим к нему лицом пассажирам и низ бородки, и кадык на тощей шее.
«Все знают, как порой трудно подобрать нужный файлик для хранения свидетельства о присвоении звания лауреата Нобелевской премии, других подобных документов, например, квитанций об оплате услуг по опорожнению выгребной ямы на дачном участке.
Решить этот вопрос можно легко, приобретя по эксклюзивной цене предлагаемый практичный пластиковый футляр формата А5...».
Вот... слышна из соседнего вагона неповторимая, как запах шашлыка в осеннем воздухе, звукомасса извлекаемая из гармони, на секунду прервавшаяся в момент прохождения извлекающим узкого межтамбурного перехода, и в вагон входит цыганский мальчик с хмурым лицом и большими руками взрослого человека.
Поёт он что-то такое блантеровски-тёплое,  такое... такое... что хочется подпеть навсегда вросшими в душу словами, или хотя бы подмурлыкать, что и делаешь, вызвав недоумённый взгляд соседа по лавке и собственное стыдливое ёрзанье затёкшим задом по сиденью.          
Вот... проходят по этому поезду группы, состоящие чаще всего из женщин разной степени полноты в форменной одежде с сумками-планшетами и хитрыми устройствами в руках, но, бывает, вкрапляются между них и форменно одетые мужчины, почему-то, в основном, с усами.
Вот... тогда и выявляются те, кто до поры и времени притворялся имеющими билет,  и бегут они в раздвигающиеся и сдвигающиеся по каким-то своим законам двери, а, будучи пойманы, объясняют, что дома деньги забыли, да контролёров судьбы не обманешь…
Быстро летит поезд «Россия-жизнь», хоть скрипуч он и трясок, вот уже и станция без названия, конечная ли она, пересадочная, а может провода кончились, а может и сорвало ветром провод и зацепился конец его за катящееся колесо и намотался провод, да и, слава богу, хорошо, что пол вагонов линолеумный, и не пронзило никого колкой электрической болью.
Вот... вагоны, громко колеблясь вдоль движения, наконец останавливаются и затихают совсем.
В динамиках поставленный женский голос объявляет безназвание конечной станции, а потом мужской плебейского тембра добавляет:
«На станции идёт ремонт пешеходного моста, в конце платформ сделаны специальные помосты, не соскакивайте на пути…»

за окнами вагона снега глыбь,
березково - вороний коридор,  
прочь уезжаю от своей Москвы,-
так лошадь убегает от следов...

пусть морды озвездевших холодов
без повода испытывают грусть
навряд ли мне придется голодать
сквозь потолок лишь руку протянуть,,,

призывный месяц мечет серебро.
Блестящим прирастая колесом -
уснувший, изогнувшийся хребтом
в чуть дышит поезд,- дымом невесом...

а утром коридорный сипло "кра!"
скрипит снежком нетопленых степей
бежит навстречь рассветная Москва
ворча на "а" воронами с  небес...

снежинки букв трехмерною свечой,
осипло,- через рупор говорят
(вагон, следы, я снова здесь и что?!)
"Москва, вокзал - седьмое января".

есть Москва, и Петушки.
и дорога между ними...
хоть ты в Лондоне,
                         хоть в Риме,
а с похмелья  рвёт кишки...

пить – оно же значит  - быть!
быть - не прерванным полёту.
по шекспировскому счёту -
быть – синоним слову - пить.

а  в запое -  чёрт не брат!
жизнь за рубль,
                 смерть - копейка.
эх, родимую, налей-ка!
и душою в райский сад.

сон. похмелие. стишки...
мимо станции   и   годы.
метафизика     свободы -
поезд, водка,  Петушки....

От Москвы на восток  по нескучной железной дороге
поезда отправляются каждые десять минут,
на Казанском вокзале – столичном шумливом пороге
две струи пассажиров туда и обратно снуют.

Встречи-проводы, слёзы и просто «транзитом проехали»,
всё пульсирует, движется в этом бурлящем клубке.
Каждый видит себя, отражаясь в других, словно в зеркале,
в единении разных по сути, в полярности их и борьбе.

Здесь у каждого место: расселись по полкам вагонным.
Через три-пять минут машинист даст команду: «Вперёд!».
И покатят колёса в Россию под небом бездонным,
ведь Казанский вокзал – не Россия ещё, только вход.

Всё знакомо, не ново: попутчиков милые лица,
подстаканники, чай, разговоры, дорожная снедь,
в  ночь медведицей белой метель к нам в окно постучится…
Можно думать, читать и хорошее видеть во сне!
9.12.14

куда ведут пути запомнить невозможно,
в гостинной из окна пристанционный вид,
под насыпью стоит клуб железнодорожный
и вечный семафор за рельсами следит.

волнуется народ, о том, что будет поезд
там пифии кричат на птичьих языках
и богу помолясь, рассказывают в прозе
все, что нельзя
                        пересказать
                                          в стихах

Я проводницу не просил присесть.
Чулочки в сетку: в самом деле - сеть…
И, заслоняясь от этой красоты,
Смотрю и на цветы, и на кусты,
Бегущие размыто за окном…

Все то, что называется вином,
Давно уже прикончили соседи,
От мордобоя перешли к беседе -
И, вместе с этим, как-то невзначай
Случайно перешли на горький чай.

Свобода начинается тогда,
Когда мы покидаем города.
Пронизывает нас зеленый шум.
И замыслы великие на ум
Приходят…
                     Испаряется мечта,
Ведь всякий раз – ни ручки, ни листа.

Плывут над горизонтом корабли.
Что ждет меня в расплавленной дали?

Прости, я никогда не падал ниц
При виде королев и проводниц.
Двустишие меж нами, а не повесть.
…Везет меня на север скорый поезд,
Мелькают придорожные столбы.
А там недалеко и до судьбы…

Я с детства склонен к перемене мест,    (с)
Приветствие готов принять за правду.
При слове «брат» предчувствую наезд.
Мой поезд собирается к отправке.

Меня там точно некому встречать,
Но будет шанс – я сдам билет обратный.
Кто квасит. Проводница носит чай.
Наш пассажир – субъект инвариантный,

Инвременной. Какая благодать! –
Там, за окном, – божественные пихты!
Но кто-то всуе вспомнил чью-то мать –
И жизнь вагона скоро не затихнет.

Какая рожь! За сказочность полей
Налете мне! И хлеборобам слава!
В вагоне шумно. Требуют скорей
Кто – шконку, кто – начальника состава.

К полуночи всё как-то улеглось:
Доспорилось, допырхалось, допилось.
А за окном – не ночь, А Наша ночь!
Всё вечно под луной у нас в России!

                                       (с) А.В. Макаревич

          
Судьба оказалась стервозной и шалой –
пустынным вокзалом в гудящей толпе.
И я, спотыкаясь, шагаю по шпалам,
мольбы и проклятья шепча нараспев.

Бескрайни пространства космических далей,
Бескраен простор бесконечной Земли.
Бескрайни границы моих ожиданий,
В которых надежды с мечтами сплелись.

Но так мимолётны моменты удачи!
Коротким мгновением – всплески побед.
Один краткий шаг от улыбки до плача,
От станции Да и до станции Нет.

Над глупой судьбой хочешь – плачь, хочешь – смейся.
Трепещется сердце под дробь кастаньет –
так, пульсом стуча по разбуженным рельсам,
мой призрачный поезд уходит в рассвет.

          

На перроне еще полчаса
Протекли средь вокзальной шумихи.
- У тебя голубые глаза, -
Вдруг заметил он голосом тихим.

Я слегка улыбнулась в ответ:
Он был скуп на слова, стойкой мукой
Отводил от меня десять бед
Перед этой последней разлукой.

Зло не тронет: одета в броню.
Я ношу, как кольцо обручальное –
Кроме преданности в раю –
Драгоценное замечание.

         ...Ямщик лихой, седое время,
         Везёт, не слезет с облучка.

            Телега жизни. А.С.Пушкин

Отдавая дань лени и неге,
Не спешил девятнадцатый век.
И повсюду в пролётке, в телеге
И пешком успевал человек.

Потеснил лень и негу
Всемогущий прогресс.
И в музей сдав телегу,
Мы уселись в экспресс.

Мчат железные кони,
Прочь тоска и печаль,
Нам комфортно в вагоне,
Не пугает нас даль...

Вздрогнув, замерли кони,
Машинисты лихи.
Променад на перроне,
Зреют в мыслях стихи.

Вдруг экспресс-торопыга
Покидает перрон.
Не раздумывай, прыгай
В самый ближний вагон!..

Свыше век нам отпущен короткий,
Кто отстал, тот отстал навсегда...
Пушкин в вечности мчит на пролётке –
Не догонят её поезда.

                                  «Прожектор разворачивает день
                                      как полотно на маленькой арене.
                                      Тень обнимает маленькую тень
                                      и шепчет тени то, что шепчут тени.»

                                     Андрей Пермяков

давай с тобой продолжим свет и тень:
ты будешь длиться - я к тебе пристану,
как тот фонарь в забытый полустанок
врасту до невозможности...
...............................................затем
начнём дрожать, кромсая темноту,
выхватывая, -  что-то, - возвращая,
и, будучи проросшим изначально
в тебя, ещё на ночь я прорасту
в вагоны проходящих поездов,
врывающихся струями как будто,
вплетая разноцветные минуты
в букеты не расцвеченных часов:
и всполох мотылькового крыла,
и сорванный листок, и птичью стаю,
и всё, что между нами пролетает,
чтоб ты уже отречься не смогла…
…ну, а когда господь проденет день
в ушко едва заметного рассвета,
я окажусь в тебя навечно вдетым,
как в солнце тень…

В душном нересте вокзала
вскользь метали электрички
то спеша, то канителя,
человечую икру,
Юлька губы искусала,
ну, а  «счастье в жизни личной»
шло навстречу сквозь метель и
ледяную мошкару.

Сколько было этих дролек.
Крайний – молодой да ранний
под огнём хрипя: «Ложись, тля!»,
сердцевину полоснул.
Лёд в крови «люблюдоколик»
конопушками таранил,
подвозя из мирной жизни
неубитую весну.

Пули слов и компромиссы
между истиной и ложью
разрываются однажды
залпом или по одной.
Синей строчкой вен прописан
в алом бархате подкожном,
в каждом слове, вдохе каждом:
«Здравствуй! Здравствуй, мой родной»…

Черный поезд трубит в ночи -
Одинокий влюбленный слон
Золотым язычком свечи
На ветру покачнулся клен.
Старомодный смешной фонарь –
Под таким дилижансы ждут .
-Здравствуй, батюшка-государь,
Опоздал ты на пять минут .
Кто навстречу тебе идет,
Черной юбкой метет перрон,
В белой ручке надежный кольт,
В нежных ушках кандальный звон.
Что своя? Что чужая жизнь?
Комом в горле "святая злость".
В Шлиссельбурге не травят крыс –
Ожидается новый гость.
Ты, скучая, считал столбы
Да постылый твердил маршрут.
Это счастье – не знать судьбы
До последних ее минут.
Задрожит в темноте рука,
Неумело нажав курок,
Многоточьем уйдет в века
Неоконченный эпилог.
Острым камешком влет сюжет
И круги по воде времен...
Черный поезд. Кровавый след.
Бесконечный ночной перрон.

Бьёт электричка ритм неровно
По нервам. Тянет мысли в сон
Тягучий, липкий, а вагон
Скрипит и тужится упорно.

Молва людская перебежкой
Терзает слух то тут, то там.
И я читаю по плечам,
Что утро корчится в усмешке.

Бродяга молит, побираясь,
Прицелив ложь в чужой карман,
Прильнув горбом к немым ногам,
И обещая кущи рая.

           Как злы разлучники-вокзалы...
                              Людмила Чеботарёва

С тяжёлыми, опухшими глазами —
Следы вчерашней, беспробудной, пьянки —
Оркестрик на райцентровском вокзале
Играет марш «Прощание Славянки».

Опять не в такт зазвякали тарелки,
И дирижёр заламывает руки.
Ах, бог мой, как всё суетно и мелко
Перед великой музыкой разлуки.

*****
За Туапсе в купе при въезде в Сочи
Витиевато как-то врут...

Не будь жестоким --
                                   только жёстче
Того, что мягкотелостью зовут.

И ненаписанная повесть
Уже свершённое прядёт,
Где море плещется о поезд,
А поезд морем отойдёт.

И нас поймут, пересудача,
Где рифма -- двигатель стиха
И скоростная передача...
Газуй, курортник, всё труха.

И не прожить без жертв и транса --
У небылиц лихая  пыль,
Когда наматывает трассу
На все колёса моймобиль.

*****
Ходуном от ног гудит перрон --
Поезд слева, поезд справа,
Ж/д разъезды, переправы,
Космодромы будущих времён.

Отвези, троллейбус, на вокзал...
ПМЖ не ведал в Сочи --
С моря, полным томной ночи,
В закрома заснежены бежал.

Наш маршрут, троллейбус, на вокзал,
Где, который случай кряду,
Прикуп знал и козырь в карту --
Подстраховку не предвосхищал.

...Вещих снов колдобины мои
Унесут стальные рельсы,
Вознесут авиарейсы
В путь от гравитации Земли.

Из ниоткуда появившись - в никуда...
Бегом!
Вдруг...
Стоп! И плечи в миг обвисли:
Ах, как не вовремя уходят поезда!
И звёзды падают быстрее нужных мыслей...
             ***
И нет ни реверса у этого кино
и ни возможности по новой взять билеты.
Есть смысл расспросить про смысл, но
нет смысла ждать разумного ответа...

Месил ботинками весенний снег
и обгонял плетущихся в толпе я.
Вдруг в спину кто-то громко крикнул мне:
"Не торопись, шальной, а то успеешь..."

Советы посторонних не в цене -
другое дело, если б в дар бутылка.

Машину тормознул: "Плачу вдвойне!",
таксист кивнул и выдвинул закрылки,
ударил по газам (видать, спецом
на линии он был одним из первых) -
от скорости расплющило лицо,
струною тонкой зазвенели нервы,
визжали то и дело тормоза, -
приехали! - оплачен труд ударный!

Вбежал я, чертыхаясь, на вокзал,
распинывая чьи-то чемоданы.
Мой поезд покидал четвертый путь.
В момент последний впрыгнул на подножку,
лишь в тамбуре мне удалось вздохнуть,
пот вытереть горячею ладошкой.
В купе стелили граждане места...

А где-то, потерявший управленье,
навстречу несся грузовой состав,
и оставался час до столкновенья...

17.04.2011

Этот день был особенным  днём.
Люди дела свои побросали,
Забыли о ежедневном своём
И собрались на старом вокзале.

Стоянка короткая - пару минут,
Не больше, и - дальше дорога сквозная...
Очень немногие здесь сойдут.
И те, кто ждут, об этом знают.

Радость в глазах на тоску напарывалась.
Люди смотрели, трезвея,
На поезд обугленный – словно на парус
Вернувшегося с победой Тезея.

Женщина в чёрном на грани перрона –
А губы белее сухой соли –
Каменно стынет статуей стона
И только глазами кого-то молит:

«Должно же, должно совершиться чудо!
Один только раз, как в детстве, как в сказке,
Кончилось всё – и ты можешь оттуда
Вернуться, мой милый, мой самый ласковый!

Я знаю, тебя убили давно,
В снег горячий вытекла жизнь,
Но – всё равно, но – всё равно
Милый, единственный мой, вернись!»

На души обрушился топок жар
И лопнула воплем счастья-отчаяния -
Словно огромный стеклянный шар –
Тягостная тишина ожидания.

И женщина, болью до глаз полна
В озарении освятительном
Слёзы смахнула – сейчас она
Целует вернувшихся победителей.
  

Волнующий вокзал и рельсов бесконечность,
Дорожные огни летят сквозь жизнь мою...
Усталые глаза и очереди вечность;
Мечта меня манит. И в кассу ту стою

Уже немало лет, и дней, и в этот час я...
Да это просто смех, а может быть беда:
Опять билетов нет в далёкий город "Счастье",
До полустанка ж "Грех" билеты есть всегда:

От лета до зимы. Нет лучшего примера.
И золота сильней  порядочности медь,                              
Ведь часто ездим мы в страну с названьем "Вера",
А искушенье с ней легко преодолеть.

С покорностью раба томлюсь, как  конь в загоне...
Я часто падал, но ...  не плакал и не ныл.
По кольцевой "Судьба" опять трясусь в вагоне,
И вечер за окном невзрачен и уныл.

Под перестук колёс гони печаль и грусть ты:
Удача впереди, ведь пройден путь не весь,
Поверь в неё всерьёз...    Тоска тебя отпустит...
Ты не смотри в окно и душу занавесь.

За шторами души расходятся дороги
Холодным мрачным днём злопамятной судьбы.
Мы сможем согрешить, лишь позабыв о Боге,
Но...  мы о нём не сможем позабыть.

И в мире и в бою поверь лишь в милость Божью,
Рассудит только он, что свято, что грешно...
Я очередь свою за счастьем в кассу  брошу,
С любимою вдвоём придём к нему пешком.

Из мрака вагонного – только глаза.
Вздыхают вагоны, как звери.
И света вагонного полоса -
Сквозь неприкрытые двери.

Всё здесь знакомо, всё здесь терпимо:
Можно поспать и позавтракать мясом,
И на часы, перешедшие в климат,
«Тьфу» - пассажиру клейменному кассой.

Антитабачный штрафующий слоган,
Свято хранимый дубинистой формой,
И не разборчивым голосом Бога
Просьба пройти к неизвестной платформе.

Всё здесь знакомо… «Скорая помощь»
Не заберет середины июля.
Сбитого  дверью-вертушкой наотмашь
Поволокли по плите вестибюля…

Если буфетчица сверхэкономна,
Что в том плохого – в шалостях нала?
Всё здесь терпимо, всё здесь знакомо…
Было до взрыва,  до покрывала.

Колбасный поезд из Москвы.
И мы, согласные на гласность.
И — съесть готовые нас — вы.
Но рот открыли вы напрасно.

Вам проглотить нас не дано:
Едва у края надкусили —
А мы живые всё равно,
И наши подлинники в силе.

Чужие подлости простим.
А если что — у нас в депо есть
На промежуточном пути
Наш запасной колбасный поезд.

Попробовал почитать под своё же оформление:
http://youtu.be/4whdjY92nLI

Если любовь твоя жжётся, грызёт, саднит,
Если и разум бессилен, и воли нет,
Дом твой тебя не спасёт и не исцелит:
Вынь с антресолей рюкзак и купи билет.

Горькой любви не вредна перемена мест.
Вырви её из привычных домашних пут,
Спрячь под рубаху себе, как нательный крест,
Или на дно рюкзака, завернув в лоскут.

Сядь с нею в поезд; под вкрадчивый стук колёс,
Как в ожидании чуда, спокойно спи.
Выйди, полмира дорогой прошив насквозь,
На безымянный перрон на краю степи.

Странствуй с ней там, где нет стен и иных границ,
Грей у костра, из чистейших пои ключей.
В горы неси её - в лучшую из больниц,
Небу отдай её - лучшему из врачей.

А ей подождать сказали
Тебя на любом вокзале.
И мир неуютный замер,
И в сердце родился свет.

Бегущей за чудесами
Кидали и меч, и камень.
Вручили наивной даме
Учебник «Сомненьям нет!»

Ждала и ждала, смешная,
В огне мёртвых дней сгорая.
Тащила надежду-знамя
Сквозь ветви тоскливых лет.

И ждёт, и совсем не видит,
Что кто-то другой в зените,
Что чья-то светла обитель.
…что дом непривычно сед.

До свиданья, мой ласковый друг,
Почему к нам судьба так жестока?
Меня поезд увозит на юг,
К побережью Тавриды далёкой.
За окном - надоевший пейзаж,
А в вагоне – унылые лица,
И твой образ, как чудный мираж,
Может быть, хоть во сне мне приснится.
Лишь закрою глаза, – ты придёшь,
И ничто уже нас не разделит.
Так пусть эта невинная ложь
Хоть на миг злую правду заменит.
Мы наказаны оба судьбой,
Наше счастье во сне только снится,
Но я верю, – я буду с тобой,
И грустить, мой дружок, не годиться.
Минет ведь расставания срок,
Если вдруг ничего не случится
И не будет наш рок так жесток, –
То на север мой поезд помчится.
За окном всё мне радует глаз,
А попутчики – милые люди,
Мне так нравится этот пейзаж,
Я мечтаю о встрече, что будет.
Этой встречей теперь я живу,
Не сомкну я глаза этой ночью,
Прежний сон к нам придёт наяву,
И тебя я увижу воочию.
Ради этой минуты готов
Я терпеть расставания муку,
Только крепче бывает любовь,
Если душу терзает разлука!

Я не знаю, зачем
Снится мне не отправленный поезд,
Ожидающий час
И сигнала короткого: в путь?
Как возможной из тем,
Выбираю - дорогу и поиск
Не отгадкой проблем,
А с надеждой в пути отдохнуть.

Позабыв обо всём,
Что сметала судьба под откосы,
Никого не кляня
За ошибки просчёты и грех,
Прорастает быльём
Уходящее, крутят колёса
На маршруте моём,
Не оставив зарубок и вех.

Лишь во сне без конца
Можно в прошлое так, без билета,
Ездить каждую ночь,
И поверить я в это могу.
Из окна созерцать
Синеглазое звонкое лето
С ароматом сивца
И ромашек на дальнем лугу…

   Чуда, увы, не будет.
   Завтра, по крайней мере:
   На пересадках буден
   Больно толкаюсь в двери,
   Зная – билета мало,
   Чтоб убежать от были…

   Солнце, сверкая ало,
   Дышит вагонной пылью,
   Внемлет твоим ворчаньям,
   Смотрит в сквозные дали
   И в затяжном молчанье
   Ловит мои печали.

                           К 80-й годовщине первого ареста О.Э.М.

В жанре фикции плодотворное,
изрыгнулось дерьмо
                                  доносами.
И безвыходность
                            рукотворная
Перерезала жизнь колёсами.

И столбы, зарешётно гнившие,
восклицали, казалось,
                                     мигами,
умещались в которых
                                     бывшие
дни -
      с бумагой, пером и книгами.

Дни, ровнявшие
                           строчки-борозды
рукописно-чернёной пашнею
и горевшие
                   ямбом-хворостом,
боль оттаивая
                        всегдашнюю.

Побуревшим серпом и молотом
гарантировалось
                             известное.
На руду вольфрама и золота
заменялась
                   руда словесная.
И поскрипывали колёсики
с верхом груженых вагонеточек ...

Серебрил на зорях
                                не плёс Оки.
Колкий иней
                     сибирил веточки.

Не остались стихи бесхозными.
Уловив усатое
                       "Ать его!",
с неуклонностью паровозною
их кончали,
                   как в доме Ипатьева,
пешки,
           страхом перенакрытые,
подвывавшие в красной опере
за пайки
              разбито-корытные
"промежду доклада'ми"
                                       оперу.

Но сберёг Господь слово новое,
голодавшее,
                   не солгавшее,
беспальтовое,
                      нефартовое.

Мандельштамное.
В души павшее.

Ну а мы?
Словом-делом честные?
Наша
         жертвенность - безответная?

Уравнение с неизвестными.
Поезд в рай,
                    а мы - безбилетные.

*

Ненадежна железных веков полоса.
Безразличием
                       травлен пирог бытия.
Как найти адреса,
                               где живут голоса
мертвецов?

                 - Осип?
                 - Здравствуйте, это я...

2014

--------------------------------------------------------------------------------------
- "с неуклонностью паровозною" - от "наш паровоз, вперёд лети..."
- "ненадёжность столетий", "железный век", "есть ещё адреса,
по которым найду мертвецов голоса" - из стихов О.М.

.

    

Мелькают пашни, лес,
Деревни, города.
Нас мчит лихой  экспресс.
Куда?

Всё меньше встреч, чудес,
Похожесть дней, ночей.
Куда же мчит экспресс?
Зачем?
  
Что в смутной той дали,
Куда он нас несёт?
Там бугорок земли.
И всё.