Литерный Поезд / Полученные рецензии

Из года в год, в канун Рождества Порфирий Иванович Чертиков, при свете лампы, в своем обвешанном мишурой кабинете, писал письмо. Закрывшись на три замка и завесив окна плотной тканью, чтобы всякого рода носы не видели его хождения по просторам своей фантазии, Чертиков писал и думал, думал и писал. Будучи архивариусом, он много думал и писал. И, казалось, его зыбкая душа когда-нибудь разгневается на разум и отнимет у него способность думать.
Почерк у Порфирия Ивановича был отменный, и по его собственному мнению являлся его единственным достоинством. Чертикова и в архивариусы-то взяли исключительно из-за почерка. Разглядывая по утрам свое отражение в зеркале, Порфирий Иванович пускал слезу, румянил щечки и бежал в контору думать, да писать. Дело в том, что он необыкновенно точно соответствовал своей фамилии – имел неуклюжие торчащие уши, как у черта, вечно розовый поросячий нос, огромное родимое пятно на левом глазу и короткие толстоватые ножки, походившие на копыта пегого жеребца. Чертиков ненавидел свою животную физиономию, свои уши и ему казалось, что во всем мире один он такой урод.
Однако вернемся в кабинет, где Порфирий Иванович усердно трудится над письмом. Кому оно будет адресовано и что в нем интересного? Давайте прочтем.
«Я, ваше Высокоблагородие, ваше Святейшество, ничтожное человечье существо, осмелился писать Вам в двадцать шестой раз. Силы мои иссякли. Ваше Святейшество, неужели я обречен на скорую гибель? Неужели я послан на эту жалкую землю только для того, чтобы познать страдание? Согласен, я мелкий падший человечишка, не заслуживающий Ваше святое внимание… Однако моему уродливому сердцу страсть как не хочется умирать! А гибель неизбежна, ибо я совсем обессилил. Обессилил от вечных поисков того, что называется Любовью и чтется всеми земными народами. Неужели мне, животной шкуре, не отпустил Ты вечной любви? Неужели для таких уродов, как я, ее не существует? Ждать я более не могу. Надо мной все смеются и тычат пальцем, как на проклятого. Никогда я, прокаженное существо, никого не любил. И даже боюсь идти к Тебе в церковь, ибо Ты увидишь всю ничтожность моей внешности… Никуда я не хожу, ни с кем тесных контактов не имею. Однако простите, Ваше Святейшество, мою нахальную душу и пошлите мне хоть капельку этой самой любви. Пошлите мне хоть такое же уродливое создание, чтобы я почувствовал тоску и тягу к человеку. Кланяюсь Вам, Ваше Святейшество, до самого пола и умоляю – не гневайтесь на меня. Я всего лишь ваш покорный раб, взывающий к справедливости…

Порфирий Иванович Чертиков,
Ничтожное человечье существо».
Он завернул бумагу в конверт, склеил его и задумался. Теперь оставалось только отправить письмо в нужные руки. Вдохновленный своей просьбой, Чертиков натянул на голову шапку, велел Яшке начистить до блеска сапоги, спрятал письмо в папочку и стал ждать. Яшка – болтливый длинноногий парнишка принес сапоги, натянул их на короткие ножки хозяина и вышел.
Порфирий Иванович направился к церкви. Обедня кончилась, народ расходился. Чертиков подошел к образу Иисуса Христа, перекрестился, раскланялся, и, поцеловав образ, спрятал письмо под икону. В прошлые года он клал письмо у ворот церкви, но в этот раз решил поступить иначе. Удостоверившись, что совершенное действие никто не видел, Чертиков еще раз перекрестился и вышел. Настроение его приподнялось, черные глазки загорелись.
Вернувшись домой, Порфирий Иванович приказал Марфе – своей располнелой кухарке греть щи, а сам лег на диван и стал думать. Естественно, о любви и о своем письме к небесному Святейшеству. Марфа принесла щи, фруктов, компот и села рядом.
- Ты чего тут расселась, лентяйка? – спросил Чертиков, глядя в ее мокрые глаза.
Черноволосая Марфа с большими мозолистыми руками опустила голову и тихо произнесла:
- Порфирий Иванович! Миленький! Вы который год обещаете на мне жениться, в канун Рождества выгоняете из дома, а затем зовете обратно! Сына своего Яшку не признаете и используете его детский труд, как хотите! Можете отдать меня под суд, можете расстрелять – но мы навсегда вас покидаем!
Чертиков хекнул, покачал головой, и принялся за щи. Марфа разрыдалась.
- Велика беда! – сказал он, откусывая ломоть черного хлеба.
Марфа взяла Яшку и покинула дом Чертикова. И всю дорогу из ее дивных глаз катились слезы, а в горле кипело отчаяние.
Чертиков, конечно же, искал свою кухарку, но не нашел – та будто провалилась сквозь землю. «Оно и к лучшему! – решил Порфирий Иванович. – Что в конторе скажут, если я женюсь на этой кухарьей голове? Хоть я и уродливое существо и на меня никто не смотрит, но кухарка – низшая ступень… И, кстати, щи безвкусные…впрочем, как и тогда, когда я только взял ее к себе…».
У Чертикова появилась новая кухарка – рыженькая, дохленькая, сиплая и неуклюжая. Он никак не мог к ней привыкнуть, однако щи она варила славные. В канун следующего Рождества сидел Чертиков в своем кабинете и писал письмо:
«Ваше Святейшество, Отец наш Преподобный! Снова тревожу Вас я, чертовское отродье, шкура животная Порфирий Иванович. Получили ли вы мое прошлое письмо? Судя по всему, нет, ибо в моей жизни ничего не изменилось…по-прежнему, я никчемный архивариусик, никогда не знавший любви. Может, она когда-то и была… Надо сказать, мне признавалась в своих чувствах кухарка Марфа, но она старше меня лет на десять, варит ужасные щи и совершенно не умеет говорить ласковые слова. Баба вроде, а тело как у мужика… Все-таки я человек думающий и хотелось бы Истиной, самой настоящей любви. Подскажите, Ваше Благородие, где ее искать и как познать земное счастье… Ибо голова моя седеет, лоб покрывается морщинами, а душа неустанно требует любви…

Порфирий Иванович Чертиков,
Ничтожное человечье существо».

Ноябрь, 2011

Адександра Недоступнеко, Спасибо.

САМЫЙ ЛУЧШИЙ АФОРИЗМ – 300 баллов:
Александр Коковихин – 3 афоризма * 300 баллов = 900 баллов

САМЫЙ АКТИВНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬ:
Алексей Ирреальный и Мангупли Леонид – по 200 баллов каждому

САМЫЙ БОГАТЫЙ УЛОВ:
Анастасия Ли – 100 баллов

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ВДОХНОВИТЕЛЬ:
Анастасия Ли, Виктор Вин, Мангупли Леонид – по 100 баллов каждому

САМЫЙ МЕТКИЙ СТРЕЛОК:
Не присуждается.

ФИНАНСОВЫЙ ОТЧЕТ:

•  Мангупли Леонид - 100 дата: 15.02.2012
•  Виктор Вин - 100 дата: 15.02.2012
•  Анастасия Ли - 100 дата: 15.02.2012
•  Анастасия Ли - 100 дата: 15.02.2012
•  Мангупли Леонид - 200 дата: 15.02.2012
•  Алексей Ирреальный - 200 дата: 15.02.2012
•  Александр Коковихин - 900 дата: 15.02.2012

Переданные баллы:
Мангупли Леонид - 100 дата: 15.02.2012
Александр Коковихин - 100 дата: 15.02.2012
Алексей Ирреальный - 100 дата: 15.02.2012

Вот в этих трёх соснах я и заблудилась. Причём, конкретно )))
Да так, что выбрать ничо не смогла. Ай, малаццы!
Бедная ведущая, столько всего перелопатить....

Там живёт эхо. Эхо разных голосов из разных точек времени жизни. Голоса движутся, отражаются от стен ёмкости, сталкиваются, меняют направления и скорость, рисуя нелепые узоры.  

Тили-бом загорелся кошкин дом.  

В синем небе плавают чёрные кошки. Люди кричат им — кис-кис — пытаясь заманить в Кошкин Дом и сжечь там, но они хитры и зловещи. Плывут и улыбаются, нагло и презрительно, и мяукают так отвратительно, что весь мир, и даже полярники Арктики и Антарктики, пьёт водку, жрёт колёса, вдыхает порошки и дымы, измождённый неумолкающим ни днём, ни ночью мяуканьем. И только я один спокоен, лежу на плоской солнечной крыше, закинув ногу на ногу, подложив руки под голову, смотрю в синее небо с чёрными пятнами кошек и, улыбаясь, наслаждаюсь днём солнечным кошачьим пением, довольный, потому что все они, эти самые кошки — мои.  

А что если. А не, не надо.

На, держи, добьёте. Монгол из раскрытого окна первого этажа протянул мне недокуренную папиросу. Потом мы зачерпнули литр браги из фляги в кладовке у Димоновских предков. И вот я сижу на краю крыши недостроенной девятки на краю города, свесив вниз ноги, смотрю в степь, в небо, вниз, в пространство, и тонко ощущаю грань между жизнью и смертью своего организма, вместе с тем зная, что я — безсмертен. Потому что ветер несёт мне в лицо запах пыльно-зелёной степи, потому что саманные хибары внизу скоро разрушат зодчие, потому что я слышу это мерное Вечное Бом, Бом, частью которого являюсь. И кажется так просто оторваться от края крыши, чтобы за один миг прожить сотню жизней и не умереть. Но нет, нельзя, потому что  

Я полез. Это говорю я. Мне нужно залезть на трубу котельной и куском сварочного электрода выцарапать там на вершине себя, рядом с теми двумя кто сделал это раньше. Так надо.  

Гвозди нужны? Два солдата с неожиданным вопросом. Чё, говорю, сынки, Родину продаёте? Гвозди купил, гвозди нужны.

Ну кто бы мог подумать?! Все могли подумать. Так почему же никто не подумал??! Какие подлые люди.  

А как здорово было в детстве орать с балкона четвёртого этажа, просто орать звуки Миру. А вот сейчас, идя по улице, не то что орать, говорить даже не хочется. Так, чтобы из тебя в мир людей вообще информации не поступало, кроме той, что они уже знают или читают по тебе сейчас. А вот в лесу. Иногда крикнешь кратко звук, и всё, достаточно. Потому что зачем в лесу орать-то, всё равно что в себя орать. Наоборот даже, хочется раствориться в звуке леса, и растворяешься. И знаешь, что твоё дыхание, твоё движение, ты сам, это просто частица леса, как течение соков в летней траве, как зимний сон деревьев. Чо орать-то. Можно и поорать, конечно. Но лучше послушать.  

А эхо. Ну живёт, да. И голоса, движутся. Можно только их и слушать, не отвлекаясь. Эфир.  

Киянкой в лобешник закатать. Устойчивое словосочетание учителя труда. Жестяные спичечные коробки. Монетки, раскатанные под составами на железной дороге. Монетку можно выхватывать во время движения поезда. Так надо.  

Где-где в Караганде. Ну это вы сами знаете.

Ну рассказывай. Утром пошёл в школу, потом ничего не помню, очнулся здесь, в больнице. А вот твой друг говорит, что. Ничего не знаю, ничего не помню, у меня болит голова.
Прикольной дрянью болезнь Паркинсона лечат. Или не лечат, а наоборот. Если не один, то главное не вестись на чужой глюк, не верить, не участвовать. И уж тем более не становиться его частью. Или вовсе порождением чужого глюка.
А вот что этот мир, как не коллективный глюк его обитателей.  

Алё-алё. Пошли на рынок китайцев бить. Это не китайцы, это вьетнамцы.  

Журнал на немецком языке. Надо выбрать статью и перевести. Пьеса Арбузова на немецком, и сразу следом оригинал на русском. Переписал русский текст своими словами и пошёл отвечать. Эта старая жаба очень удивилась такой тупой наглости. Обучение окончено. Встречай, завод.  

Ты зачем Петруху покалечил? Не помню. Наверное он был неправ. Менты выяснят, кто там прав. Ты иди в дурку проверься, а то у тебя походу вот отсюда часть мозга вытекла. Серьёзно, без обид, давно сказать хотели.  

Капуста, Капуста! Орёт санитар, развалившись на диване в коридоре отделения. Двухметровый эпилептик Капуста. Танцуй, Капуста. Эх, яблочко. Капуста танцует и поёт за сигарету. Нарки лечатся, по направлению от военкомата, санитары проносят им ханку. Я приношу психам чай и курево. У Курского вокзала стою я молодой, поёт Капуста. Я — здоров. Это просто остаточные явления. Извини, Петруха.  

Нет, гул холодильника это не Бом Бом Вечности. А героиновый кумар или алкогольная абстиненция это не очищение, нет. Не надо было засоряться. Щас вот попробуй, вернись. А потом уже очищайся. С самого рождения только и делаешь, что очищаешься. Да, грязен мирок людей. Ты сейчас слышишь звуки мира людей? Это всё вибрации грязи. А Мир — чист и прекрасен.  

Братан, налей ведро соляры.  
Спасибо.

Объявляется технический перерыв для подведения итогов - ориентировочно до 09.00 (время сайта) 14.02.2012 г.