Литературный портал Графоманам.НЕТ — настоящая находка для тех, кому нравятся современные стихи и проза.
Если вы пишете стихи или рассказы, эта площадка — для вас. Если вы читатель-гурман,
можете дальше не терзать поисковики запросами «хорошие стихи» или «современная проза».
Потому что здесь опубликовано все разнообразие произведений — замечательные стихи и классная проза всех жанров.
У нас проводятся литературные конкурсы на самые разные темы.
Публикации на сайте о событиях на Украине и их обсуждения приобретают всё менее литературный характер.
Мы разделяем беспокойство наших авторов. В редколлегии тоже есть противоположные мнения относительно происходящего.
Но это не повод нам всем здесь рассориться и расплеваться.
С сегодняшнего дня (11-03-2022) на сайте вводится "военная цензура": будут удаляться все новые публикации (и анонсы старых) о происходящем конфликте и комментарии о нём.
Здравствуйте, уважаемые участники конкурса! Каждому из нас доводилось встречаться с тремя периодами человеческого бытия: детством, молодостью и старостью. Пусть старость еще не своя, но в нее всматриваешься наиболее пристально: она еще впереди, старость - твое будущее, если до него удастся дожить. Мысль стать старым многиx пугает больше, чем мысль о смерти: период этот в восприятии многиx сопряжен с болезнями одиночеством и прочими неприятностями. Но с другой стороны, портрет старика Рембрандта запомнился мне куда лучше чем многочисленные портреты его юныx натурщиц, а звездный час Дональда Трампа пришел к нему в довольно преклонном возрасте - зеленым юнцом его никак не назовешь.Не помню кто из великиx писал о том, что старческие лица куда интереснее юныx - на ниx оставило свои следы время а не только генетика родителей.
Тема 222 Понедельника - портрет старика или старуxи.
Сроки проведения конкурса: Начало: воскресенье, 29 января Окончание: суббота, 4 февраля. Редакторское голосование: воскресенье, 4 февраля - 11 февраля. Голосование зрителей и участников: воскресенье, 4 февраля - 11 февраля. Подведение итогов : воскресенье, 12 февраля. Начало нового конкурса: суббота, 12 февраля.
Правила:
1. Жанр – свободный. 2. Стихотворение должно точно соответствовать теме конкурса. 3. Каждый участник может подать на конкурс одно стихотворение не более 36 строк. 5. Стихи с ненормативной лексикой, стихи низкого художественного уровня, стихи, не удовлетворяющие условиям конкурса – не принимаются! 6. Решение об отклонении стихотворения принимает ведущий конкурса. Решение ведущего окончательное, обжалованию не подлежит. 7. Стихотворения, взятые как "Примеры произведений на Grafomanam.net" в конкурсе не участвуют. 8. Если у вас возникли вопросы или какие-либо пункты правил неясны – обращайтесь в личку к Марине Генчикмахер.
Призовой фонд:
1 место - 1000 баллов 2 место - 800 баллов 3 место - 600 баллов. 4 место - 400 баллов.
Места определяются по итогам голосования жюри. Места в номонации "Приз зрительскиx симпатий" определяются по итогам голосования всеx авторов портала.
Дополнительные призы:
Первые 7 стиxотворений, получившие наибольшее число баллов, вxодят в подборку, которая анонсируется на Главную. Если колличество стиxотворений, получившиx максимальное, но равное колличество баллов, превысит число 7, например (первое место - 1 стиxотворение, 2 место - 3 стиxотворения, 3 место - 4 стиxотворения), решение по отбору принимает главный редактор портала. Приз за обоснование листа - по 40 балов за рецензию каждого стихотворения*
Пы.Сы.
1. Напоминаю: название цикла конкурсов позаимствовано нами у братьев Стругацких абсолютно осознанно, о чем и писалось в соответствующем анонсе: http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/242389/ 2. Приз за обоснование листа выдается при условии уважительного отношения к автору обозреваемого текста, грамотности рецензии, упоминающей и плюсы и минусы рассматриваемого стихотворения и определенного объема (не менее 120 символов). Если соберется несколько мини-обзоров по конкурсу, они будут объединены в один обзор, анонсируемый на Главной странице портала. 3. Доска почета "Понедельника" http://grafomanam.net/works/326897
Пожилой сомелье показательно пробует. Полдень. Нёбо нежно ласкает, утёршись в цветочек салфеткой. Взмахи плавные рук, что по взглядам зевак восхищённых Отрешённо скользят и порхают, как птицы на ветках,
Дирижируют тайной, сокрытой от непосвящённых. И замком на дверях – луны век чуть прикрытых и шеи Маслянистый изгиб. И мензурок, в почтенье склонённых К пожелтевшим губам, хоровод клевретически нежен.
Он небрежно в фарфор, освящённый своими гербами, Неизбывно плюёт, чуть небрежней возможных приличий… Позволительно мэтру. И знать не положено швали, Что исход предрешён, как падение Солнца в зените.
И под музыку хруста купюр – на цветастых открытках Он штампует свои заключенья, факсимиле – подпись, И смеётся над глупостью провинциальных улиток, Возомнивших свои винограды – Источником! Полдень.
Но к ночным перепевам сверчка устремляется небо. И величье стремится к нулю перед снами и Богом… И как будто бы наш рецензент, сам винишком отведан, Холодея, готовится, вот, получить дегустации пробу.
И взмахнувши печатью нездешней, какой-то Незримый В затруднении шепчет: а пробу поставить и негде… Всюду собственный герб чешуёй холодеет – безличный. Хмурый Янус на нём, потерявший лицо от усердья,
Каменеет вторым, косоглазием раня посильно. И как будто в холодном поту просыпается старец, И коростой шурша, к зеркалам приползает бессильно… Но пусты зеркала. Только светится вычурный глянец.
Ведь давно он не чувствует вкуса – вино ли, моча ли?.. Только зов конъюнктуры – белёс как покойника пудра… Потому до ближайшего дерева ноги домчали – Удавиться. Но с ивы лишь розгами жёлтыми – утро.
Волны бьются о скалистый берег, чайки бестолковые кружат. К морю я плетусь, как сивый мерин, трет под хвост попавшая вожжа... Мне б поспать, но вот она… непруха. Отчего иду смурной и злой? С вечера проела плешь старуха - рыбы хочет так, что боже ж мой... Я - "губитель ейной вольной жизни", (и за то готова распилить) "фосфора нехватка в организьме" - в темноте не светится, итить. Сеть закину в море спозаранку... только рыб как не было, так нет. Туфель в тине и пустая банка ну никак не тянут на обед. Но жива надежда.. знаю точно, золотая рыбка ждет меня… В этот раз концовку не испорчу: нужно что-то в сказочке менять. Три желанья спросит рыбка сухо... Бросив взгляд на алую зарю, попрошу я новую старуху... и ошибку я не повторю…
Памяти тёти Тони, у которой моя семья несколько лет снимала комнату, вернувшись в 1946 году в разрушенный, но освобождённый Севастополь. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
На Пластунской пышны деревья, Тополя зеленеют. Лето. Ветерок переносит перья Кур-пеструшек двойного цвета. Граммофончики у калитки – Сине-белый вьюнок игривый. Всё ползёт и ползёт по ниткам, Чередуя дуэты с трио.
– Как сегодня шкварчит ставридка! Антонина, пожарив рыбу, Выключает электроплитку. От восторга котище дыбом. – Лиль, присядь, расскажи старухе, Замуж вышла? Как мама с папой? Кружат в кухне шальные мухи, К рыбе лезет кошачья лапа.
Папироса у Тони тлеет, Не хватает губам помады. Её спутник – старинный веер, Вечно с ней, постоянно надо. Гребешок прижимает прядки, Совершенно теперь седые. Вся кушетка – сплошные латки. – Лиля, детка… А дальше: "Ты ли?"
Рядом комнатка, что снимали, Потолок потемнел, намокнув. Трещин новых орда немая Возле рам нераскрытых окон. Опустели и двор, и домик... Постояльцев давно не хочет. Среди утвари Блока томик, Как снотворное среди ночи.
Молоко до краёв по кружкам, Календарь отрывной на стенке. Тётя долго окурок тушит. – Лиля, ешь! Остывают гренки. Крошит Тоня салат к обеду, Разгибаются трудно пальцы. – Скажешь, буду жива – заеду. Мама жарит омлет на смальце?
– Тётя Тоня, а Вы-то как же? Огород, палисадник с вишней… Тоня смальцем горбушку мажет, Ставит стопки. – Помянем Гришу! Фотография мужа в спальне, Очень выцвела, пожелтела. Тётю Тоню безумно жаль мне, Отекли и лицо, и тело.
Без войны десять лет ведь много. Это, если родные живы. Тоня больше не верит Богу, Снам не верит, что были лживы. До сих пор Севастополь снится, От бомбёжек в руинах город. Рядом с мужем – погибших лица. А Григорий красив и молод.
Блеск в глазах оттого, что слёзы Не текут, а стоят на старте. – Лиля, маме нарежу розы. Разложу, если хочешь, карты. Незаметно вкрапляет юмор В повседневность моя старушка. – Я с ума не сошла, не думай! Просто плакать всё время скучно.
........Никого не будет в доме, ........Кроме сумерек. Один ........Зимний день в сквозном проеме ........Не задернутых гардин. ...................Борис Пастернак
Завывает, завывает предвечернею порой. В самой сказочной избушке - наш несказочный герой. Сколько помнит: снег - от века, без начала, без конца. От младых ногтей Вселенной, сотворения творца.
А снежинки будто смотрят в щели сомкнутых гардин, В горечь недопитой водки, недоеденных сардин. И щебечут, и смеются над безумным стариком, Что живёт здесь неприкаян, ни при деле, ни при ком.
Вышел он во двор, шатаясь: Сколько баллов за 'бортом'? И ловил снежинки, щурясь, старческим беззубым ртом. Здесь, на маленькой планете - позабыт и он, и снег. Антикварная игрушка, погребённый дом и век.
Этот поломанный, выжжено-выцветший зонтик Шёл так её близорукому синему взгляду, К шарфу видавшему виды, остаткам помады. Спица сломалась – крыло некрасиво повисло. Ждёт, да не помнит чего – перепутаны числа. Девять, и что-то на ум, нет, пожалуй, к обеду... Горе, всегда причитала – да, кажется бредом. Сына давно схоронила, кровинушку сына, Что-то сломалось внутри, и ей стало постыло. Девять очерченных дней – словно девятилетье... Полно, и солнце бывает, не греет, лишь светит.
Манной рассыпаны корки и отруби-свечи, Топчутся глупые голуби, лезут на плечи. Просто как просо, как тешат слова-обещанья. Сядет на бортик у церкви – дадут подаянье. Иней прилипнет на плащ цвета гречневой каши – Ей всё равно. Под обрывками мыслей вчерашних, Радостью дня – надломить голубиного хлеба. Только вот дождь, рваный зонт закрывает всё небо… И говорят – она ест голубей, но не верю. Я же была в этой жизни недавно – забытой – ею.
С трудом нам сегодня, друг, верится в это, Когда-то мы бодро вставали с рассветом, Весёлые, сильные, словно с плаката, А нынче твердят, что мы – люди заката.
Другим не понять наши беды и муки, - Согбенные спины, дрожащие руки, Одежда – скромна и слегка мешковата, Местами зашита, местами – помята.
Движения скупы, с гримасами боли, - Последствия лет, проведённых в неволе, В плену, захватившего нас супостата, - Болезни и страха внезапной утраты.
Не сразу заметишь – не люди, а тени, Глаза плохо видят, не гнутся колени, Нам каждое болью движенье чревато, Похоже, что старость – за юность расплата.
И, всё же, бывает у нас озаренье, Всё вытерпим, ради такого мгновенья, Приходит к нам Муза – легка и крылата, И в нас просыпается стойкость солдата.
О, как плодотворно желанье творенья, Легко так не сдастся моё поколенье, Вливаемся в строй, очищаясь от скверны, Мы снова сильны и мы снова бессмертны.
Лицо - живая голограмма. В нём отразилась жизни суть. Как девочка, невеста, мама прошла ты в этом мире путь .
Морщинки лба - молчанья гамма. А скорбный жест руки - печать. Ведь только жизненная драма даёт уменье так молчать.
Так выразительно и тихо, Что ни к чему в сей миг слова. Вся в серебре - от жизни лиха - твоя, Мадонна, голова.
Полуопущенные веки. И карта жизни на челе. Душою - в том и этом веке. Твой профиль - сердце в хрустале. 21.11.2011 .....@..... Фото с сайта www.akdenizesintisi.azbuz.ekolay.net
Наша баба Варенька старенькая очень, У неё очки большие и у глаз морщинки. Баба раненько встаёт, прямо ещё ночью, Чтоб крутить, пока я сплю, швейную машинку.
Принакрывшись вечерком тёмно-синей шалью, Бабушка тайком от мамы курит сигарету, А, чтоб я не рассказал, всё мне разрешает, Даже есть варенье с банки, что стоит в буфете.
А ещё мы вместе с бабой обожаем телик, И смотреть в окно, как дворник нашу власть ругает. А потом гуляем мы - я сажусь на велик, Ну а баба на скамейке рядом отдыхает.
А как чай красиво пьёт наша баба Варя (Самовар у бабы Вари весь блестяще-медный). А какую кашу утром вкусную нам варит!!! Только я её не ем, по утрам я вредный.
