Тур - 104: "Будь же ты вовек благословенно" (конкурс завершен)

Кончилось лето
после обеда.
Ветер улегся
спать на полу.
Пасынок Феба
катит по небу
медного солнца
тусклый валун.
Время за сорок -
время разборок.
Тонут в стакане
наши пути.
Пыль на ступенях.
Где же мой веник?
Галилеянин,
ты победил.

   Пожилой сомелье показательно пробует. Полдень.
   Нёбо нежно ласкает, утёршись в цветочек салфеткой.
   Взмахи плавные рук, что по взглядам зевак восхищённых
   Отрешённо скользят и порхают, как птицы на ветках,

   Дирижируют тайной, сокрытой от непосвящённых.
   И замком на дверях – луны век чуть прикрытых и шеи
   Маслянистый изгиб. И мензурок, в почтенье склонённых
   К пожелтевшим губам, хоровод клевретически нежен.

   Он небрежно в фарфор, освящённый своими гербами,
   Неизбывно плюёт, чуть небрежней возможных приличий…
   Позволительно мэтру. И знать не положено швали,
   Что исход предрешён, как падение Солнца в зените.

   И под музыку хруста купюр – на цветастых открытках
   Он штампует свои заключенья, факсимиле – подпись,
   И смеётся над глупостью провинциальных улиток,
   Возомнивших свои винограды – Источником! Полдень.

   Но к ночным перепевам сверчка устремляется небо.
   И величье стремится к нулю перед снами и Богом…
   И как будто бы наш рецензент, сам винишком отведан,
   Холодея, готовится, вот, получить дегустации пробу.

   И взмахнувши печатью нездешней, какой-то Незримый
   В затруднении шепчет: а пробу поставить и негде…
   Всюду собственный герб чешуёй холодеет – безличный.
   Хмурый Янус на нём, потерявший лицо от усердья,

   Каменеет вторым, косоглазием раня посильно.
   И как будто в холодном поту просыпается старец,
   И коростой шурша, к зеркалам приползает бессильно…
   Но пусты зеркала. Только светится вычурный глянец.

   Ведь давно он не чувствует вкуса – вино ли, моча ли?..
   Только зов конъюнктуры – белёс как покойника пудра…
   Потому до ближайшего дерева ноги домчали –
   Удавиться. Но с ивы лишь розгами жёлтыми – утро.

  

уже ни кто не просит, не зовёт
ни в долг "до завтра", и не выпить чаю.
уже всё чаще с грустью замечаю
как "низок стал усталых дум полёт".

уже утерян купленный билет
туда, где всем даны златые горы,
где жизнь идёт легко и разговоры
о том, чего быть может вовсе нет.

уже стихи приходят по ночам,
а  не красавицы с желаньем Евы
и вообщем то, не ощутив замены
уже всё чаще верю мелочам.

и совесть, точно уж, не так чиста
и  правду часто заменяю ложью.
и в чём грехи, мне разобраться сложно
" вот только жаль распятого Христа..."

Что наша жизнь, что наши годы?
Один лишь вздох, один лишь миг,
Лишь след звезды на небосводе,
Лишь ночь пронзивший птицы крик.

Куда спешим, к чему стремимся?
Ведь всё-равно конец один.
А может, пеной растворимся
Среди резвящихся ундин?

Увы, и я стою у кромки,
Когда поникнет голова.
И будут помнить ли потомки
Мои дела, мои слова?

У всех одна дорога – в вечность,
Уже её маячит тень.
Но тем дороже мне беспечность,
С какой встречаю новый день.

2011

Уходит Сегодня, неслышно-
В лимонных оттенках закат,
В последнем осеннем затишье
Деревья вдоль трассы стоят.
Мы едем, ведём разговоры,
Едим запоздалый обед,
А в серых муаровых шторах
Уже затаился рассвет.

Сегодня уходит, уходит
Неслышно ступая, назад,
Но в каждом грядущем восходе
Живёт и вчерашний закат.

И вечер ещё актуален –
Живём-то сегодняшним днём –
И окна у детских и спален
Сияют счастливым огнём.
Роскошная слышится песня
Закату лимонному в масть…
Поскольку со мною и здесь ты –
Мне кажется: жизнь удалась!

09.11

Ухожу от сгоревшего лета,
от судьбы, от себя, от седин,
унесут меня стылые ветры,
дом обжитый тоской осенив.

Помотался меж чёрным и белым...
Всё отдал. Отлюбил. Откричал.
Стёрлись в памяти песни, что пели,
затуманился жизни причал.

Не жалею, что мал я и беден,
что гнетет груз ошибок, обид,
что в удачах - предчувствую беды…
Но жалею, что мало любил.

08.12.2011

Впечатление от прочтения http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/259132/ :

_____________

(Сноявное...)

Привет, сестрёнка!
Осталась память... А это значит, ты любишь..., ждёшь...
Теперь во сне лишь увижусь с вами...
Судьбу вкруг пальца не обведёшь...
Она - как встречка - целует насмерть... И повторяет нам только раз.
В раю не спросят прописку-паспорт. Не стоит с дури давить на газ...
Стекла мгновением жизнь... Известно: закон Вселенной для всех един.
Сбежала, значит, моя невеста..., газель из стада подруг-мальвин.
Кудряшка, рад был тебя услышать...
Остригла косы ты рано... Зря...
Курить бросай. Боль даст силы выжить..., глушить не стоит поводыря.
Не обижайся... Сдавай зачёты. Терпенье, детка,- залог побед.
Всё будет в жизни твоей зачётно. Мне сверху видно...
Друзьям - привет.
Обидно мне до противной дрожи, что после смерти я понял жизнь...
А Porsche Cayenne лишь металлолошадь... Мгновеньем каждым ты дорожи...
И мамку слушай! Её молитвы из преисподней меня спасли.
Душа, Кудряшка, есть поле битвы... Проблемы тащит свои с земли...
Теперь о сыне... Скажи, что папа сияет с неба живой звездой... как ангел...
Беса разжались лапы...
Я буду рядом... С любой бедой
справляться вместе нам будет легче...
Ты только просьбу пошли Отцу молитвой светлой... Дух Словом лечат.
Жизнь всем, Кудряшка, всегда к лицу!

Светает скоро... Пора обратно
мне возвращаться...
Целую вас.
Прощай, сестрёнка... Всё будет ладно,
твой братец-ангел.
ЖИВИ  СЕЙЧАС!

P.S.Иллюстрация из интернета.
__________________________________________
Привет, сестрёнка! Осталась память... А это значит, ты любишь..., ждёшь...
Теперь во сне лишь увижусь с вами... Судьбу вкруг пальца не обведёшь...
Она - как встречка - целует насмерть... И повторяет нам только раз.
В раю не спросят прописку-паспорт. Не стоит с дури давить на газ...

Стекла мгновением жизнь... Известно: закон Вселенной для всех един.
Сбежала, значит, моя невеста..., газель из стада подруг-мальвин.
Кудряшка, рад был тебя услышать... Остригла косы ты рано... Зря...
Курить бросай. Боль даст силы выжить..., глушить не стоит поводыря.

Не обижайся... Сдавай зачёты. Терпенье, детка,- залог побед.
Всё будет в жизни твоей зачётно. Мне сверху видно... Друзьям - привет.
Обидно мне до противной дрожи, что после смерти я понял жизнь...
А Porsche Cayenne лишь металлолошадь... Мгновеньем каждым ты дорожи...

И мамку слушай! Её молитвы из преисподней меня спасли.
Душа, Кудряшка, есть поле битвы... Проблемы тащит свои с земли...
Теперь о сыне... Скажи, что папа сияет с неба живой звездой...
как ангел... Беса разжались лапы...  Я буду рядом... С любой бедой

справляться вместе нам будет легче... Ты только просьбу пошли Отцу
молитвой светлой... Дух Словом лечат. Жизнь всем, Кудряшка, всегда к лицу!
Светает скоро... Пора обратно мне возвращаться... Целую вас.
Прощай, сестрёнка... Всё будет ладно, твой братец-ангел. ЖИВИ  СЕЙЧАС!

Ждал свиданья. Берёг. Нередко
Пел в стихах красоту твою.
Не пропил в кабаках, не предал,
И врагу не отдал в бою.

Но теперь ни огня, ни смысла
В том, что крутит поля апрель,
Всё куда-то ушло, размылось,
Словно детская акварель.

Жить бы тихо в любви, надежде,
Но померкла твоя звезда.
Две беды нас терзали прежде,
А теперь - сплошь одна беда...

Надоело базарить силы,
Биться в стену, искать не то,
Говорить "Я люблю Россию",
Озираясь, не ржёт ли кто...

                                         Хорошую религию придумали индусы... (Высоцкий)

апгрейд положен не всем
а так
наверно десятой части
но каждый третий из тех кому
безмысленно мчится в счастье
на свет
и значит не в тот туннель
дорога с односторонним
забита намертво напрочь зато каждый третий пристроен
еще процентов сорок сидят гоняют чаи с какао
у них печеньки и сторона сам понимаешь какая
кому-то в сутолоке отдавят ноги и честь и совесть
а кто-то вовсе остыв отстанет
чуть нарастив слоновость
ума и кожи
ты знаешь каждый прав и не прав по сути
свободен в выборе вольно и не
и
как ни злись подсуден
глупее на очень долгую жизнь или на смерть умнее
и как ни стели соломку никто спрятаться не сумеет

но если Он вопреки и паче хмыкнет в прокуренный ус:
"еще разочек? с нуля? ну что же..."
и выдохнет

я вернусь

         Памяти Ицхака Башевиса Зингера и... моего отца

Я с детства знал три мёртвых языка,
Отец мой, как известный музыкант,
Играл на свадьбах в клейзмерских тонах.
Гeмару мы учили и танах,
Ходили в хедер, позже - в ешибот,
И Тору изучали каждый год.

От страха я бежал и от войны
И плохо знал язык чужой страны.
Поставили подростком за станок -
Работал тяжело, не чуя ног,
И пол пайка имел учеником,
Шарахался от спрятанных икон
В том доме, где снимал, не мыт и груб,
Кусочек пола в закутном углу.

У флага целовал я бахрому,
И воевал за чуждую страну,
Ранение познал, возвратный тиф,
Нигде родной души не мог найти.
Скитаясь по чужбинным городам,
Учился выживать и голодал,
Женат на шиксе был,  ну, а потом
Построил я себе свой первый дом.

Я забывал три мёртвых языка,
Плодил детей, работал и пока
Читал постановленья из статей
И пребывал в духовной пустоте.
За родину я пил и не всегда
Примеривал свой старый лапсердак.
Отчизной был терпим, но не любим -
Не русский, не советский, не раввин...
Имел не очень искренних друзей -
Такая вот крутилась карусель

Когда хотел я бросить всё к чертям,
К своим вернуться мёртвым языкам,
В ОВИРе мне оскалились: ‘Не лезь!’
Потом сразила страшная болезнь.
И вот лежу я в чуждой мне земле,
С надгробием на мёртвом языке -
Нашёл меня в кладбищенской тиши.
Он мёртвым в сей стране принадлежит.

29 июня 2012 г.

Вот и всё:
Ложью окончилась Истина.
Знаю теперь:
«всегда» - это только «пока».
Странное чувство:
Жизнь из Времени выбита,
Прошлого нет,
мой взгляд – лишь отчёт от нуля.

Вот и всё:
я отшвырнула сценарий.
Нелепо-легко
окончились игры – в себя.
Мосты сожжены
и страшно, что нету терзаний
За этот полёт,
что я начала без тебя.

Вот и всё:
последняя жертва не отдана
Тем кострам,
что не согревали тебя,
Ведь приглашенья
так и не было послано
В твою Пустоту,
которой была Тишина.

Вот и всё:
чувства до капельки выпиты.
В сОлнцах-глазах
твоих не увижу – себя.
И на губах
улыбка безжалостно выбита:
Лёд – он ведь твёрже,
хоть это – всё та же вода.

Вот и всё:
всё потеряв, я богата.
Вызов брошен:
отныне – я только своя.
Душе-батарейке
питания больше не надо:
Вкуса любви
к этой жизни ей хватит сполна.

Вот и всё :
я расписалась улыбкой
Этот счёт
я оплатила – тобой.
Воспоминанья – мои! –
сетью прочной и липкой
Гасят взгляд
этой болью не мне, а – другой.

Вот и всё:
каждой звезде дан свой август.
Нету виновных,
а значит – нет и вины.
Всё, что осталось,
я спрятала в эту бумагу.
Здесь нет больше нас:
здесь есть только я и ты.

И это всего лишь
солнце, закат, смех дождя…
Вот и всё.
Я. Не помню. Тебя.
                                      29 октября, 2005

Город, созданный на песке,
Выкрашен  Богом случайным цветом.
Сбросив годы, я налегке
Детской ногою ступаю в лето –
В город, созданный на песке.

Море жизни во власти бурь,
Гонит накатом забвенья волны…
Те слова, что слетают с губ
Завтра к полудню с тобой не вспомним –
В  море жизни всевластье бурь.

Окна дома полны огней!
Нам показалось, так будет вечно…
Вечность знает о смене дней,
Только не верит в их быстротечность –
В окнах дома полно огней.

Свет, согревшийся на песке,
Будто и не был под слоем быта.
В светлом городе вдалеке
Мы не узнаем, что бурей смыты
В свет, согревшийся на песке.

Что мы сегодня накрест перечеркнули –
цифры в календаре или веру в лето?
Нас ещё ждут и грозы,  и зной июля,
спелая вишня,  ласка озёр прогретых.

Первая на верхушке куста малины
ягода наливается соком алым  –
и в первый раз на тёмную половину
вспугнутая минута перебежала.

Завтра  ещё одна под накидкой чёрной
скроется, а потом побегут толпою.
Лето им будет вслед смотреть обречённо,
не возражая, не принимая боя.

Тьма, как уже проглоченная отрава,
в тело его проникла и устремилась
вдоль по ручьям и вверх по стволам, по травам –
да и по нам, по всем кровеносным жилам.

Чувствуешь холод  под загорелой кожей?
Чувствуешь, как он гасит частицы света?
Время бежит, и сильно ли нам поможет
множество лет, составивших наше лето?

Переворот уже совершён в природе.
Финиш одним назначен, другим отсрочен.
Жизнь отвернулась. Солнце от нас уходит.
Ночь наступает,  долгая, очень-очень…

Мысленно продолжу беседу, взглядом одарив потолок:
«Милый, я к тебе не приеду, да и ты ко мне не ездок.
Мы с тобой заложники долга. Что тут отрицать?.. C'est la vie.
Если и надежда издохла, что уж говорить о любви?..»
Скоро будет дважды пятнадцать, а ума, увы, ни на грош.
Может и хотела б я сдаться, так ведь пленных ты не берёшь -
Хеппиэнды нынче не в моде. Значит оба -  жертвы войны,
Символом своей несвободы выбрав невозможное «мы».
Выпросив медаль «За отвагу» - за последний точный удар,
Брошу рифмой пачкать бумагу и отправлюсь в Ад... то бишь в бар.
Мне, пожалуй, (к чёрту обеты!), водку, сигареты и сок.
Хочется отметить «победу» праздничным салютом в висок.

01/13

Я думал, что всё будет просто,
Что сколько пиши-не пиши,
Возникнет лишь маленький остров
В океане моей души.
Но я ошибался, не зная,
Что время замедлит свой бег,
Что станет вдруг сушей без края
Тот остров. Родной человек,
Не слушай ты тех доброхотов,
Что учат, как жить, а как нет,
Что ставят вопросы с охотой,
Предвидя заранье ответ.
Да, опыт - великое дело,
И тут уж не дать, и не взять.
Но всё же решай, друг мой, смело,
Как жить, как любить, как писать.

страус прячет голову в песок...
.
- да, всё хорошо, прошло,
не страшно, -
старость прячет гостью.
ту, с косой.
месяц до последней рукопашной.
.
рыжей, чёрной, красной полосой -
тигр, изранен, рядом со следами.
старость прячет голову в песок,
ласковый песок воспоминаний.
.
старость прячет гордость.
нафталин.
плащик с орденами.
с той победы.
старость прячет голод:
- сядь-ка, сын,
ты устал с дороги, пообедай.
.
слёзы - благодарность за пустяк.
ощущая съёженную малость,
старость плачет.
как помочь? - никак.
знаю.
всё равно стараюсь.
старюсь.

Старший Плиний на скамье у дома
розу вяло теребит меж пальцев.
Ноша жизни к сумеркам весома,
это очевидно...
              Постояльцев
на земле как будто бы хватает,
мало мудрых, но и это кстати.

… Был торговец нынче из Китая
или Индии, так там совсем иначе
на гробницы смотрят, веселее.
Ум способен на такие штуки!..
Кровь бежит по жилам, но не греет,
и зевотой сводит рот от скуки.

Раньше отношения с тираном
занимали мозг мой, но отныне
я служу себе лишь. Это славно,
как дневная лень под тенью пиний.

Жаль, что мудрость жалует не скоро,
и цена её высоковата.
… Я бы выбрал в Цезари другого,
если б выбирал... А в целом плата
за земную жизнь мою у моря -
долгую по нашим римским меркам -
вряд ли велика, и мудрости, не спорю,
тишина нужна, не фейерверки...

Мудрости я, может быть, немного
подкопил. На смерть, однако ж, хватит.
Ни хорошего на свете, ни худого
нет...
смерть — всего лишь солнце на закате.

Сегодня мысль шальная просвистела
В моей посеребрённой голове:
Когда иссякнет хрип и посвист тела,
Что я оставлю собственной вдове?

И взвесив все сокровища на свете,
Подбил итог - как есть, без дураков:
Всё это перевесят только дети
И пара-тройка искренних стихов.

На склоне лет брюзгливых словопрений
В предчувствии фатального исхода
Я истинные замыслы Природы
Ищу в потёмках прошлых заблуждений.
  
Так, что собой являет Человек?
Разглядываю древние руины
Когда-то свеже-созданной картины
Тяжёлым взглядом из припухших век.

И что такое тело - плоть и кровь,
Что генной инженерии подвластно?
Оно покорно давится лекарством,
Надеясь (тщетно!) изменить покрой
И обратясь предсмертной власяницей,
Когда ужЕ не дышится, не спится…

А души? Те, бестрепетной рукой
Великого Любителя пасьянсов,
Тасуются с угрюмым постоянством.
Без права выбора. Без права на покой.

Закрыв глаза, бесстрастнее Фемиды,
Он в кожаный чулок вселяет дУшу,
Как в новогодний, к полочке прибитый,
Кладёт сюрпризом новую игрушку.

И если эта твердь - всему итог,
Печальный гумус, прах, что груб и тонок,
Рожденье б пережить едва ли смог
Небесный и всеведущий ребенок.

Безумие - в итоге лечь под спуд,
Чтоб стать игрою атомов нелепо.
На веру, на прощенье и на суд,
На всё - в итоге - мы уходим в небо.

... Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем...
                                
                                                        А.С.Пушкин

Жизнь не транжирь, и каждый день итожа,
За то, как прОжит он, держи ответ:
Был честен или вёл себя негоже,
Погрязнув в суете мирских сует.
И кто бы ни твердил, что это бредни,
До истины старайся дорасти,

Что каждый день жить надо, как последний,  
И каждый раз писать последний стих.

Двадцать три марта. Какие итоги?
Я отучилась и десять, и шесть почти
Лет. И я снова стою на пороге
Выдать пытаюсь ответ без погрешности.

Двадцать три марта. Набор документов
Все, как положено, в письменной форме.
И как ни странно, все жизни моменты
В них на периоды делятся твердо.

Все ожидания, взлеты падения -
Вот они - бланки, бумаги, конверты.
Мама - с свидетельства о рождении
До лиловатой бумаги о смерти.

Ванька-сосед - с первой прописи беленькой
До дневников за последние классы.
Сашка - зачетка, на пиво три ценника,
Несколько пулек от преферанса.

Леша - в двустах что ли аж экземплярах -
«Пробой пера» на витринах и в сердце.
Даня в тетрадях за все семинары
До середины шестого семестра.

Все мои родственники и приятели -
Сколько коробок открытками полнится?
Жизненно-важные показатели -
В справках и снимках суставов и полостей.

Двадцать три марта. Такое вот прошлое.
Все учтено, ничего не забыто.
Двадцать четвертый апрель, обнадежь меня
Незафиксированностью событий.

Всё чаще иные акценты…
Всё жестче платить по счетам…
Тропа на погосте – не лентой,
И блинчик – не пищей у рта…

Всё реже крестины и свадьбы,
И - трауром повод для встреч
Да, походя, мысли: не стать бы
Обузой для чьих-нибудь плеч…

Не тянутся лет караваны,
И ярче блаженство минут.
На жизнь появившись незваной,
Ты ждёшь, что на смерть позовут.

И, как не смеши, не юродствуй
В остатке отпущенных дней
Больней ощущаешь сиротство
И боль ощущаешь больней,

Чем в облаке юности прежней
И в годы бальзаковских дам…
А сердце открыто и нежно.
И страшно платить по счетам

Там в незримой дали бирюзовой,
У холодных сиреневых вод,
Где от ночи сторонятся зори,
Твой суровый сидит счетовод.

Он считает доходы, потери
с гулким стуком костяшек о борт
рамки счётов земных бухгалтерий,
И зовётся он коротко «...ог».

Неподкупен по малости чина
И по малости страхов и нужд,
Он безжалостен, коль ты мужчина -
Отрок, выросший в звание "муж".

Ну, а с женщиной всё же помягче,
- Видно сложно стерпеть тягость слёз -
Нет, конечно, за грех не понянчит,
Но и спросит с неё не всерьёз.

Ты в окошко вручил документы,
Смотришь с мутной тоской на него.
Как ты жил, да и жил здесь зачем ты?
Что там будет в его «Итого»!

И когда, не изведав баланса,
Тихо злишься «Вот старый еврей!»
Вдруг услышишь: «Не злись и не барствуй,
Будь смиренней,  честней и добрей...».

Болезнь и старость преодолевая,
Впустив пичуг в весеннее окно,
Он слушал голос раннего трамвая
И слышал всё, что знал давным-давно:

Вот порх и шорох лёгкой занавески,
Дыханье молодого ветерка,
Вот звякают хрустальные подвески...
И вот пришла...любимая...строка:

"На свете счастья нет, но есть покой и воля"...
Да, есть покой, но воли нет почти...
И помогла бы доза алкоголя...
Совсем смешная... Господи, прости...

О чём я?.. Да... О воле и неволе...
Вдруг понимаешь - воли вовсе нет...
Где угнездились боли, в той юдоли
Остался только несказанный свет...

Покой и свет. А большего не надо.
Есть лютики, блестящая трава...
И, может, доживу до листопада...
Вот только нет тебя, моя отрада...
Покой и свет. И жизнь всегда права.

На небе звёзды сквозь веков года
Холодным свет свой льют, себя сжигая,
Пока здесь на Земле семья людская
Родится и уходит навсегда.

Нам кажется, нет связи никакой
И никакого нет друг к другу дела,
Ну, что там? Вот ещё одна сгорела,
Ещё один - обрёл навек покой.

Да, звёзды гаснут, но они живут,
Пускай в ином неведомом обличье,
А люди часто, как сказать бы поприличней, -
Бесцельно жизнь прожили и умрут.

Или, быть может, существует связь
Меж миром звёзд и миром человечьим,
Что здесь – лишь миг, становится там вечным,
Родился человек, - звезда зажглась.

И вечно, суть вещей понять стремясь,
Кому-нибудь когда-то станет ясно:
Раз в небе навсегда звезда погасла,
То значит, – чья-то жизнь оборвалась!

Вот завершенье трудового дня,
Но я не рад, что наступает вечер:
Ужасно все нервирует меня,
А, если поточней сказать, то бесит.

"Родной" завод на части нервы рвет:
Как белка в колесе весь день с утра ты...
Объём работ стремительно растет,
Вот только вечно отстаёт зарплата.

Едва-едва залез в автобус свой...
Толпа. Толкают. Возятся. Воняет.
И чувствую, что я, придя домой,
С женою непременно разругаюсь...

Я весь в грехах: уныние и гнев
Моей душой и сердцем завладели;
Устал от  жизни я, забыть успев,
Что я же неплохой на самом деле...

Ругаюсь с каждым встречным и хамлю...
Ежеминутно "вспоминаю маму",
Но все же неосознанно сменю
Дорогу к дому на дорогу к храму...

Поможет вера лучше всех врачей,
Когда на  сердце "поселились черви"...
И вот стою смиренно средь свечей,
Господь со мной, - успел как раз к вечерне:

Покоем наполняется душа,
Приветливей, добрее стали лица…
Решу,  вкруг ликов  мыслями кружа,
Мне в воскресенье надо причаститься...

Христову плоть вкушу я, не дыша,
И, покоряясь светлому итогу,
Пойму:
моя заблудшая душа
Хотя б чуть-чуть, но ближе стала к Богу -
К спокойной жизни приоткрою дверцу,
Бог милостив ко мне...
И неспроста
Затихнет шторм...
в моей душе и в сердце,
И жизнь начну я...
"с чистого листа".

Я вижу лес осенний из окна:
Сквозь зелень сосен жёлтые берёзы…
В их перезрелом золоте весна
Вчера стихами побеждала прозу.
Ещё недавно дорог был закат.
Нет, целых два, – в глазах его горящих,
И я любила – слепо, наугад,
Мне всё казалось вещим, настоящим…
Но плёнка льда крепчает на пруду,
И чувства, как замёрзшие синицы,
Взлететь пытаясь, мечутся и ждут,
Что осень в ярких листьях растворится.
Потом придут зима и холода
И, белым равнодушием сияя,
Коснутся мыслей кубиками льда.
Я вздрогну и проснусь – опять живая.
И кто-то близкий зА руку возьмёт,
Защиплет сердце… Не дано второго:
Любви минувшей - новая, как йод:
Немного боли, чтобы стать здоровой.  

Краснощёкое яблоко рыжего гамена,
Дребезжащая дудка унылого Гаммельна,
Благородная сухость забытых пергаментов –

Это осень –
Не юное звонкое золото,
Равнодушный оскал повзрослевшего города.
Это – мысли размыты и чувства размолоты.

Пряный ветер настоян на листьях и лестницах,
Хной окрашены кудри вчерашей прелестницы.
Бледноликое солнце прозрачнее месяца.

Это рыжий судья, хулиганка, бессонница,
«Ничего не простится, но что-то не вспомнится».
Это медного неба чеканная конница.

Но навстречу, по крошеву, пешая странница:
«Ничего не случится, но что-то останется,
Ни о чём не жалей, соучастница таинства»

Царство млечных пустот и ликующей просини.
Я однажды уйду холодеющей просекой.
Неужели останется – с бору по сосенке –

Две случайные строчки – подружки-ровесницы –
Постояльцы на мраморной пушкинской лестнице?

*Пришла хандра. Октябрь простужен:
сопит, хрипит со свистом. Хроник.
Луна с издёвкой смотрит в лужи,
и стынет кровь под крик вороний.
Уже не осень. Буйство красок
дождями смыто, сдуто ветром.
Потерпит светлый день фиаско -
и жить полгода в белом ретро.
Скучать... Скулить, себя жалея,
искать на небе редкий лучик,
забыть любимый шум аллеи
и всех друзей занудством мучить.
Идти, ползти на ощупь в завтра,
считая дни, часы, минуты.
Покрыться коркой льда до марта
и верить, верить в волю... чью-то.*