Тур-100: "Две странницы вечных" (конкурс завершен)

И была порастрачена медь,
и остались карманы легки.
Не посмела в глаза посмотреть,
не посмела коснуться руки.
Местный бомж привечает меня -
я сюда как домой прихожу.
Я была здесь четвёртого дня,
я вчера прожила эту жуть.
Столько раз было всё решено,
столько раз были карты не в масть!
Расставание в сутки длиной
размололо в молекулы страсть.
Перекошенный чёрный вокзал
открывает в разлуку врата.
Помолчим. Ты давно всё сказал.
До свиданья, Москва, до свида...

Сжигает память жухлые листы...
Проходится по мыслям ластик грубый -
Давно б, средь прочих, позабылась ты!..
Но... помнят руки... помнят губы...

Я за тебя благодарю судьбу.
Пусть всё, что было между нами - глупо,
Пусть чувства завтра вылетят в трубу!..
Но... помнят руки... помнят губы...

Душа дурная в небесах парит -
Проходят дни, а ты всё так же люба!..
Мне шепчет бес, что пламя отгорит.
Но... помнят руки... помнят губы...

он шёл один. он знал себя, и цену,
которую придётся заплатить.
он уходил. он мог пройти сквозь стену,
в себе не мог лишь что-то изменить.

и  он  одет не в царские одежды.
таких как он  не прочили на трон.
он был один за всех, и прежде
таких как он, лишь раз  на миллион.

он уходил, он вычеркнут из списка.
и было страшно, он шептал - "не трусь"...
а где-то там.. остался шарф с запиской:
"не верь, родная, я ещё вернусь."

она прочла, и верила, и знала,
что боль уйдёт кругами по воде...
но иногда печально и устало
без цели шла куда-то, шарф надев.

он и она. есть что-то в этой власти,
что вряд-ли могут даже короли.
мир был спасён. и в целом, и отчасти,
ещё одной историей любви.

            И за секунду до измены
            Ты, вздрогнув, замерла в Москве
                                    Е.Евтушенко

Вечером спешит к тебе праздный человек -
Пустомеля и добряк, с дурью в голове.
Весь прикид от АрманИ, кепка – от балды ,
Неприлично из штанов выперла бутыль.

Надевает мой халат, в тапочки и те
Проскользнул, и для него - ужин на плите.
А у нас темно вокруг, ветер окрепчал
И всё дальше между нами наш с тобой причал.

По бокалам со смешком булькает коньяк,
А у нас, как прорвало - ливень и ветряк.
Ты привыкла без меня жить в своей дали,
А у нас, что ни сезон - тонут корабли.

Море чёрное штормит, всё хитрей и злей...
Ты, родимая, в письме душу мне излей,
Чтобы знал, что ждёшь меня, что вернусь домой,
Как шаманша изгони бурю надо мной.

Успокоятся ветра, стихнет ураган.
Жди меня назло друзьям, жди назло врагам.
И чем ближе ты ко мне - там, в своей Москве,
Меньше будет мерзких снов, тяжких дум и скверн.

Но когда, забыв про стыд, бухнешься в постель,
Знай, что я уже погиб у чёрта на хвосте.
С Ним укрылась под горой наших одеял -
Накрывает с головой нас девятый вал.

Отголоски той грозы рано поутру
Вместе с каплями дождя дворники утрут.
Не дождавшись с дальних мест, с кем-то разменяв,
Ты изменою своей – не спасла меня.

28 октября 2011 г.

Песню в авторском исполнении можно послушать здесь:
www.litprichal.ru/work/99721/

Говорят, что слёзы душу очищают…
Ты поплачь, моя любимая, поплачь!
Нас вагоны желтоглазые качают
И уносят друг от друга словно вскачь.

Вновь перроны опустевшие вокзалов,
Вновь в окне черты любимого лица.
Нас разлука неизбежная связала
И хлестнула горькой плетью по сердцам.

Но, такая вот беда – уже бывала.
Ради встречи мы её переживём!
Вспоминаю, как меня ты целовала,
Как желанней становилась с каждым днём.

Всё пройдёт: и расставанья, и печали,
И тоска. И злая горечь неудач!
Пусть любовь расправит крылья за плечами.
А захочется – от радости заплачь…

Поговорить бы, просто, ни о чём.
Об этом так давно не говорили,
Что и зима смирилась бы с дождём,
Гуляющим за окнами квартиры.

Тебе, как многим, хочется любви.
Банально, до оскомины, до крика.
Губами онемелыми ловить
Её частички с мёрзлою брусникой.

Почувствовать кислинку языком,
Сглотнуть слезой /Москва слезам не верит/.
Но вечер проведёшь опять молчком,
Пуская дым колечками на ветер.

Не потому, что не с кем говорить.
А потому, что это бесполезно.
И пусть не врут, что врут календари, –
Оторван лист надежды… он последний…
.

"За расставаньем будет встреча" А.Кочетков.

https://www.chitalnya.ru/work/871473/
                                                      
Твоим дыханием отмечен,
Уходит день куда-то в вечность,
А ночь засасывает вечер
Слегка вальсируя дождём…
За расставаньем будет встреча,
За расставаньем будет встреча,
Всенепременно будет встреча
Покуда мы ещё живём.

И солнце снова нас разбудит
В огромный свой играя бубен,
Раскатывая пачки буден,
И ярких праздников драже…
Мы просто были, есть и будем,
Вот так вот – были, есть и будем,
Всенепременно есть и будем,
Поскольку встретились уже.

И пусть крепчает ветер встречный,
И, оплывая, гаснут свечи,
Пусть мнение, что время лечит,
Всё ярче с истеченьем лет…
За расставаньем будет встреча,
За расставаньем будет встреча,
Всенепременно будет встреча –
Любовь вернее всех примет!!

быть судьбой нелегко: тут с каких не посмотришь сторон -
обзывают  злодейкой  (мне  слышать подобное  грустно) ...
Он с большим чемоданом  выходит на темный перрон,
где-то рядом Она, вся в слезах и растрепанных  чувствах.
Навсегда расставанье - надежды на "вместе" пусты,
и стоят, как чужие, когда-то любимые люди…
Он курить будет нервно, и часто смотреть на часы,
а Она - обещать, что его непременно забудет
через день или два… и конечно в запале соврет,
вспоминая  болтливых  подруг   расписные примеры
за бокалом мартини, в котором поблескивал  лед...
ну а Он, улыбнувшись, наверное...  ей не поверит.

Да… труды псу под хвост из-за глупости и чепухи,
столько сил  разбазарено зря и потеряно время.
Я ли их не сводила упертых, упрямых, глухих?
била лбами до звона, до искр, до в глазах потемненья…
Ей шептала на ухо: "и где ты такого найдешь?",
а ему: "для тебя разве кто–то... сумеет быть лучше?"
Бестолковые люди - ну  что с бестолковых возьмешь?
мне твердят: "не судьба",  уповая на сказочный случай...

12.06.2012

вдохновило http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/267154/

Любви палач –
перрон вокзальный
отъехал прочь,
пророча вечность.

Но ты – не верь.

Живи… Твой плач
напоминальный
встревожит ночь,
зажжет все свечи.

Прикрой же дверь.

Озябших чувств
ночь не согреет,
от горьких дум
поникнут плечи.

Насквозь – дожди.

А я хочу
домой скорее,
к тебе приду
в дождливый вечер…

Сквозь осень – жди.

01.07.2012

И снова дорога - змея-одалиска -
Тоской обвивает мне плечи...
Я рядом ещё...
И тепло моё близко...
Но ты, словно отзвук, далече...

Но ты, словно эхо любви и печали,
По тропкам морозного солнца
Уходишь.
Уходишь...
Я слышу ночами
Шаги твои в стыни бессонниц...

Я знаю, тебе хорошо меж снегами
Бродить, отдыхая душою...
И тихой любви моей чистое пламя –
С тобой... И в тебе...
Хорошо ей,

Любви этой странной -
Ни вздоха, ни стона,
Ни даже простого упрёка
Она не рождает...
Лишь шёпотом клёна
Тебя провожает в «далёко»,

Где мы незнакомы...
Где движемся розно...
Где ни перекрёстка, ни брода...
Где конь черногривый, ступая по звёздам,
Спускается в лунную воду –

И где прорастает – неслышно, нежданно –
Грядущая наша
Не-встреча...
Как короток путь
От меня до тебя...
Но
Как путь
От тебя
Бесконечен...

Остановись! - взгляни на эту голь,
как осень наши клёны потрепала,
нет ни листка. И только в ветках боль
звучит бессмертным баховским хоралом.
Косой струёй черкнул страницу дня
колючий дождь - и вырос сразу в ливень:
он хочет смыть в тебе следы меня,
лишить ладони судьбоносных линий.
Прошу, замри! - почувствуй этот миг:
сердца стучат так гулко и протяжно,
а в унисон несётся птичий крик...
Когда мы вместе - прочее не важно.
Осенний ветер рвёт из книги дней
ещё одну потёртую страницу...
Ушёл, ушла. Дождливей, злей, больней.
Ни мне, ни клёнам в эту ночь не спится.

За нашим болотом, у самого леса
В классическом танце они танцевали.
От глаз посторонних туман занавесил
Любовь журавлиную. В самом начале.

Курлыкали нежно и плавно взлетали,
И в брачном полёте касались друг друга.
И только туманные дали узнали,
Как любит журавль дорогую подругу.

Слились воедино, обнялись крылами
И замерли в вечности над перелеском...
Ах, милый, мой милый, что сделалось с нами?
Туман не спустил нам свои занавески...

Одинокая лодка минувшей любви в трепетании моря забытого парка.
Носовой с кормовым – чугуна завитки на залаченных локонах кариатид.
Эти ростры-хранители помнят слова, позабытые теми, кто плавали в спарке,
Но дрожит, вспоминая, над судном волна – белой пеной берёз с изумрудной листвы.

А на гребне её ветер гребнем ведёт, расчесать и распутать былое не в силах!
Только плачет росой и нередким дождём на щербатую палубу, портя настил.
Но упорно на мостике ждёт капитан, убелённый от брызг пережитого ила.
Он не может уйти, как когда-то тогда уходила любовь слёзным словом «прости».

...А что писать? О том, как я люблю?
Но все слова написаны, мой ангел!
Стоят шеренгой... «Я» – на левом фланге,
а замыкает строй смешная «ю»...

И что сказать?.. Сказаний и не счесть:
отметились и греки, и варяги
в слагании одной всеобщей саги...
...Да что ж меня так тянет норд-норд-вест?

Туда, где ты... Где жимолости синь
в июне спорит с тучей грозовою,
где ласточки щебечущим конвоем
меня сопровождают, не спросив,

ни чьих я буду, ни надолго ль к вам
под ваши неумолчные осины,
где бел и важен выводок гусиный,
и молодеет с каждым летом храм.

Ты знаешь, всё меняется, мой друг,
течёт... проходит... так порой нелепо!
Одно лишь неизменно – это небо
да горизонта сумеречный круг.

Давай не будем думать о плохом –
нет смысла... Пусть другие этим бредят.
...Есть мы. И есть извечный летний щебет,
что обернётся музыкой... стихом...

Моя неотработанная карма
Была неоднозначна и коварна:
Терзаний сердца не воспринимала
И до меня ей дела было мало.
В разгар весны, в благоуханном мае,
Без угрызений спрыгнула с трамвая,
Когда же я пришла в себя от шока –
Затёрся след её  людским потоком.

Спустя  года, потасканная карма
Ещё полна изысканного шарма,
Передо мною выплыла из тени,
Сразив оригинальностью суждений.
Не прозвучало оправданий веских
В избытке слов и факторов нарезке.
………………………………………
Звалась тогда судьбой, сейчас работой –
Придётся вместе нам платить по счёту.

Вьюжит, мотает, кружит…
Зыбко и зябко мне.
В мятой железной кружке
Водки – на самом дне…

Только в полдома печка,
Только усталость век…
Тускло мерцает свечка
В наш просвещенный век.

Я бы водил парады, -
Жаль, что сегодня пьян…
Передают по радио –
«Сабли…» (Хачатурян).

Хлеба кусок и сало.
Снежная ночь - в стекло.
Как же нас разбросало,
Как же нас замело!..

(Жил бы тихонько с нею –
И наплевать на шторм.
Месяцы злого снега…
Всё это мне за что?)

Только из непокоя
Выбраться помоги! -
Сыт я уже тоскою
Цвета моей тайги.

Вьюга все пуще сердится,
Выкован крепко лед.
В щепки разбито сердце –
Вряд ли уже пройдет...

В этом метельном действе,
Свойственном январю,
Словно в себя вгляделся –
В черень окна смотрю…

Вы замолчали…
мощь верлибра
присуща камню, ясна скрипке.
Прицел ружейного калибра
подсел фатально на улыбке.

Вы замолчали…
не забуду,
как свет очей неповторимых
уплыл к пандорскому сосуду.
В нём тают имена любимых.

Вы замолчали…
завещанье
нам в облаках рисует вечер,
шуршит: - прощенье - не прощанье.
Не боги вяжут выбор встречи.

И снова
верится в разлуку,
в закат- заре не окунуться…
Пожалуйста, возьмите руку.
В глазах галактики взорвутся!

Любовь печальна эпилогом
и укатилась изумрудом…
О, боже, звёздно за порогом!
Наверно, бездна пахнет чудом.

Не верите в любовь и зря…

Я с умыслом немного раньше срока
   (чтоб не в последний вечер впопыхах)
  С тобой прощалась к отпуску – дорога
  Внушала почему-то тайный страх.

  Ты занят был, но против ожиданья
  Поднял глаза серьезные свои;
  Поправил: «Не прощай, а: до свиданья».
  И это было как слова любви...

  Вернулась я – но пятую неделю
  Уныло провожу без этих глаз…
  Ты все-таки ушел – но не поверю,
  Что слышала тебя в последний раз.

  Известен телефон – но я из гордых.
  Бессмысленно озвучивать печаль.
  Я всюду буду рядом, словно воздух.
  Ты сам просил не говорить «прощай».

              I
Тонкой кольчугой окован стан -
Трубы гремят с утра.

- Вы уезжаете, капитан?

-Видно пришла пора.

-Вы возвратитесь домой к весне,
Лишь прорастет трава...

-В непокоренной еще стране
Славные кружева.
Лучшего сорта – хоть ярд, хоть два...

- К свадьбе они в цене...

- Ждите пока прорастет трава
Через меня, во мне.
Вот и не будет на Вас вины –
Верность хранят живым.

- Я не желала чужой страны
И не хочу ... травы.

- Звонкая каска, труба, мираж –
Бойня пройдет как сон.
Скоро отыщется юный паж,
Будет, как я, влюблен.

- Мне не нужны кружева, мой друг.
Клятва сжимает грудь.
Мой нареченный ... не мной... супруг,
В добрый и славный путь.

             II
... - Я ужасна. Бесстыдна, безумна, грязна.
-Ты глупышка и прелесть. Прости.
А безумная шлюха зовется «война»
И не станет сидеть взаперти.
Сколько ей ни плати, остаешься в долгу –
Не отлипнет и высосет вновь.
Я на час или два от нее убегу -
То нырну в дорогое вино,
То невинную девочку брошу в постель –
Мне без крови и ты не мила.
А наутро на карте появится цель
И сгорит деревушка дотла.
Пусть сквозь угли вовек не пробьется трава -
Тем нагляднее будет урок...
Я однажды к тебе приползу доживать,
Ты не пустишь меня на порог.

-Вы забудете имя мое и лицо,
Мой жестокий насмешливый враг,
Если Вас поджидает война за крыльцом,
То меня ожидает овраг.
Я – последняя дрянь, я позорно слаба,
Я грязней чем в овраге земля.
Вам война – и любовь, и жена, и судьба,
Не жалейте чужие поля.

- Ненавидишь? Как зверь, запрокинул силком.
- А потом приходила сама.
Я за Вами повсюду пойду босиком
По дорогам, сводящим с ума,
По моей разоренной бессильной стране
За блестящим ее палачом.
Подмигну, улыбаясь, подружке-войне:
«Нашим мальчикам все нипочем».

- Начинается день, продолжается путь.
До победы остались века.
У тебя беззащитная слабая грудь
И молочное брюшко щенка.
Доживать не придется. Прости и забудь.
Все растает как мартовский снег.
У тебя невозможно красивая грудь.
Мы увидимся завтра. Во сне.
- А другая, быть может, придет наяву?
- Да, конечно. С железным бичом.
Повторяй же: «Клянусь, что без вас проживу».
Нашим девочкам все нипочем .
Начинается день, повторяется бой.
Пусть меня сохранит талисман –
Этот маленький ножик, что носишь с собой
И, должно быть, не помнишь сама
На кого наточила. Бесстыжей войне
Не испачкать случайной любви.
Засыпай. Ты вчера улыбалась во сне.
Улыбайся сегодня. Живи.

город сопит под шины:
"вылей-ушей-сотри".
холодно.
спит мужчина.
или уже старик?

***

кровь на снегу дубеет.

под человечий визг
бодро бегут ступеньки.
те,
что навстречу -
вниз.

арки.
на пьедестале - взгляд оловянный льва.
жаркий наплыв развалин.
рядом она,
жива.

прочерк следами выжжен,
соты во мгле дрожат.
корчась съедает крыша
сотый последний шаг.

белое алым
режет
вечер на этажи.
время, пожалуй "прежде" -
мне же ещё ожить.

в день соловьиной стужи,
в ночь,
где ветрам тепло,
тело отводит душу, вновь выбирая плоть.

полый гранит заманчив - выжить, окаменев?

**

городу снится мальчик.
бывший.
а может - нет.

Концертный зал. ДК Лаврова.
Дают звонок. На сцене хор.
Просеменила через холл,
глуша покрытием ковровым
стук туфелек совсем не новых,
старушка...Вышел дирижёр.

Поют без слов. Евгений Дога.
Лет тридцать всем знакомый "Вальс".
Серёг старинная эмаль,
платка касаясь голубого,
рисует неба вертикаль -
от глаз старушки к сердцу Бога.

Такая плещется печаль
в озёрах глаз её усталых,
и лейтмотив былого бала
хор перекроет невзначай
и улетит - прощай, прощай!
Под звон хрустального бокала,

шурша тафтой, на Новый год,
вальс этот с мужем танцевала.
Еще здорова, моложава:
зимою - лыжи, огород -
до осени. И Окуджава
про шарик голубой поёт.

Но всё ушло. Закончен "Вальс".
Аплодисменты. Зал пустеет.
Густеет ночь над той аллеей,
где их любви звезда зажглась.
Не взвесить тяжести потери.
Кружит, кружит планета нас...

Не надо слов. Евгений Дога.
Наш ласковый и нежный "Вальс".

***
Говори об этом по-французски,
        поцелуем долгим убаюкивай.
         Сон пришел лучом сквозь двери узким,
          долго сердце у меня нащупывал.
         Мало ему было откровенности,
    он принес покой, немного лености,
занавеску тихо смял рукой,
чтоб не снился мне никто другой...

***
Летняя дрожащая истома, часовые бомбочки в груди. Далеко от леса и от дома, мы на поле. Ты не уходи. Страшно мне под небом, будто смотрит, будто разглядеть не может нас, через сотни лет и судеб сотни вечного Амура мудрый глаз.

***
Разве я раба?
Разве ты мой господин?
Загадала два выпадет опять один.
Я закрою лицо и продолжу считать назад.
Где-то скрипнет крыльцо.
Тот, кто спрятался - виноват.

***
Я знаю, что за ночью утро... придет, смеясь, весь мир любя, и что невыносимо-трудно мне докричаться до тебя, и что насмешливой природе плевать на наш с тобой роман, и что соавторство не в моде, что допишу его сама...

***
Самым наивным росчерком
   сделал меня брошенной.
Мячиком, камнем, фантиком,
    детским ненужным бантиком.
Меня нацепила девочка,
    меня подобрал щенок,
Я просто заноза, щепочка.
    Нету ни рук, ни ног...

Я люблю,
а это значит
             встречных губ не отыскать.
По рублю
ссужу в заначку  --
                  протранжирю во стократ.
С Тынды
хлещет холодами
                      и деньгою, как мошкой --
стыдно
быть с немытыми руками,
                     страшно -- с полною мошной.
Я душой --
и письменно, и устно --
                  не стяжал, куда-то торопя...
Я дошёл --
на людях пусто,
                  холодно и пресно без тебя.
Гомоня,
ветра басили,
                не оставив дней и сил...
У меня
ни сна, ни сына --
                   у тебя и сон, и сын.
Частью,
оптом ли -- дебила
                      извергающая весть:
счастье --
это то, что было,
                а несчастье то, что есть.
Догорая
в мире клятом,
                пепелище чадит злом.
Дорогая,
ляжем рядом
                  и, дай Бог, умрём.

Подрядился ветер на перрончике:
(Труд напрасный выискал чудак!)
Тучи разгружает  он  – вагончики-
Через  решето или  дуршлаг!
Задрожали капельки от холода
На ветвях продрогнувших рябин...

Вот и осень снова в тёплом городе…
(Как ты там, за городом, один?!)
Пёстро и цыганисто наряжена,
Клёнам снова руки золотит.

Связь с тобою так и не налажена...
Вместо трубки голова гудит...

Бабье Лето в городе мне кажется
Выставкой засушенных картин.
Убежала бы в твои пейзажи я...

Вот и дождик снова зарядил...

Не дрожу, ни капельки не холодно...

Проникаясь горечью рябин,
Бабье Лето
зябнет
в тёплом городе...

Как ты там, за городом, один?

Я помню твой смех. Но не помню твой голос.
Я помню твой взгляд. Но не помню глаза.

Тебя не увижу. До тебя не дотронусь.
Тебя – невозможно.
Не должно.
Нельзя.

Я помню любовь. И я помню разлуку.
И знаю про два
слишком разных пути...

Но был
дивной нотой сердечного стука,
А нынче и сердце не слышу почти.

Я пишу, спустя четыре… жизни.
Умирать с тех пор – дурной осенний цирк.
Там под куполом больные мысли
Для страховки и поддержки глушат спирт.

Ни лица в спокойствии беспечном,
Ни джакондовой улыбки, пьющей страх.
Только ритуалы, церкви, свечи
И сургуч темнеет на чужих устах.

Я живу в какой-то катастрофе,
Где по шпалам искорёженный состав
Изрубил охапки горьких вздохов,
По бесчувственному полю разметав.

И просить не смею о пощаде.
Ведь слова сбивают сердца ритм
До животного, инфарктного, в помаде –
Клоунского страха не дожить

До негромкой ломаной аллеи
За спиной толпы, жующей сладко ложь,
Где, простив сомненья, не жалея,
Ты с улыбкою навстречу мне идёшь.

2012 г.

Было столько всего, размеренно бил метроном.
Боже мой, мы встретились через жизнь,
почти через тысячу лет! такое только в кино.
Раньше сказал бы - другому сказочку расскажи...

Расскажи, я послушаю... меня раздражало всё -
посторонние люди, твои родные,
столько подробностей невыразительным днём
излишняя роскошь, будто фонтан в пустыне.

И вдруг такая тоска, Господи, жаль-то как —
ожиданий, что ли, молодой неуклюжести, тайны...
Помнишь, строилась школа?.. будто бы на века,
летел золотой под фундамент,
и ландыши пахли отчаянно.

О! дальше вспомнить — закружится голова...
как-то жарким днём в середине июня
ты летишь по-мужски верхом  — и всегда права,
и всегда начинаешь первая, и самая юная.

Ты закурила, смеялась,
ты плохо помнила наше лето.
Я простился, ушел, почему-то колени дрожали.
Как те ландыши, помнишь? - ты тем же сияешь светом,
неуязвима и хороша...
чего же так жаль мне...    

Есть женщина, похожая на ночь.
Её приход несет любовь и ласку.
Она нежна, она не носит маску,
не отвергает и не гонит прочь.
Укутав снами легкими, как тень,
как песня с недописанным куплетом
она уходит в миг, когда с рассветом
приходит женщина, похожая на день.

   Мне и смолчать бы, да как тут молчать? Смотри:
   облако ветренных бабочек рвется прочь -
   прямо под ложечкой. Мне и вдохнуть невмочь -
   облако бабочек хрупких живет внутри.

   Мне и не думать о глупостях бы, но как
   жить, когда с крылышек ломких летит пыльца?
   Царь с королем, разругавшись, ушли с крыльца -
   кто же я буду такая? Горит маяк -

   /мне бы не слушать, забыться, забыть, уйти!/
   стелется под ноги жухлый вчерашний снег.
   Бабочка бьётся о сердце - и чёрт бы с ней! -
   как же мне, Боже, дышать, пока ты в пути?

Очередная чашка чая
Опять до донышка пуста.
Себя с бессонницей сличая,
К окну прилипла темнота.

Ему давно уже не спится,
Он бодрствует, хоть было –  лег.
Припоминают половицы
Шлепки босых девичьих ног.

Он выйдет дров набрать в сарае,
И в запорошенных сенях
В ролях он встречу разыграет –
И за нее, и за себя.

И, может быть, он рассмеется,
Запнувшись после первых фраз,
И молча в комнату вернется,
До боли в горле накурясь.

Он у печи погреет руки
И с книгой ляжет на тахту,
А утром подберет окурки,
Как гильзы невеселых дум.

               Чем дольше разлука, тем сильнее счастье встречи.
               Марк Леви  "Те слова, что мы не сказали друг другу"

       Как яркие веснушки на щеках любимой, но потерянной однажды, на солнечной поляне сквозь века сверкают искры земляники. Каждый готов нагнуться, чтобы не забыть душистый вкус цветущего июля. Я летом часто здесь стараюсь быть, тебя и лето с детских лет люблю я...
       Когда-то в нашей  юности несмелой мы рвали землянику здесь, и ты вдыхала ароматы ягод  спелых, и я, любя, дарил тебе цветы. Прекрасней роз  букет ромашек белых - так издревле в России повелось, и ты мне песни ласковые пела, а я вдыхал тепло твоих волос. С тобой нас развели судьбы законы: тебя ждал Кембридж, а меня Чечня. Сменились адреса и телефоны, но ты осталась в сердце у меня...
       И вот сегодня я пришел сюда, как в юности, и места нету краше. Не позабудет сердце никогда поляну, что всегда считали нашей. Здесь русский лес под маской летних грез, способен он очаровать любого, и кроны  удивительных берез парят на фоне неба голубого. И облачком в прозрачной синеве плыл белый аист в этом небе чистом. Он был мне самой лучшей из примет: летящий аист - к встрече с кем-то близким. И как-то незаметно для меня покоя  сердца оборвались нити, вспылал костер душевного огня, в предчувствии волнующих событий…
       Не верю я глазам, словам, судьбе, хоть знал, что без труда тебя узнаю: и снова я дарю цветы тебе, и снова аромат волос вдыхаю. Ты, как мираж, изящна и легка, о, как же счастлив я, - сбылась примета. Горят веснушки на твоих щеках, как поцелуи солнечного лета.              

До свиданья, мой ласковый друг,
Почему к нам судьба так жестока?
Меня поезд увозит на юг,
К побережью Тавриды далёкой.

За окном - надоевший пейзаж,
А в вагоне – унылые лица,
И твой образ, как чудный мираж,
Может быть, хоть во сне мне приснится.

Лишь закрою глаза – ты придёшь,
И ничто уже нас не разделит.
Так пусть эта невинная ложь
Хоть на миг злую правду заменит.

Мы наказаны оба судьбой,
Наше счастье во сне только снится,
Но я верю, – я буду с тобой,
И грустить, мой дружок, не годиться.

Минет ведь расставания срок,
Если вдруг ничего не случится
И не будет наш рок так жесток, –
То на север мой поезд помчится.

За окном всё мне радует глаз,
А попутчики – милые люди,
Мне так нравится этот пейзаж,
Я мечтаю о встрече, что будет.

Этой встречей теперь я живу,
Не сомкну я глаза этой ночью,
Прежний сон к нам придёт наяву,
И тебя я увижу воочию.

Ради этой минуты готов
Я терпеть расставания муку,
Только крепче бывает любовь,
Если душу терзает разлука!

Дождливый вечер на вокзале
И поезд до второй столицы.
И только тут я понимаю,
Как сильно ты во мне ошибся!

Ты говоришь, что мы могли бы…
Что всё могло бы быть, но ты
"Не мой типаж". (Какой бы ни был,
Тебе ли знать мои мечты?)

Так проще, легче и надёжней,
И, сумки в поезд занося,
Ты говоришь, не будешь брошен,
Коль скоро мы (ну да) друзья.

Дождь по стеклу, вагонной крыше,
По всей вокзальной темноте…
Ты добавляешь, что наслышан,
Как мне надоедали те…

Но ты не знаешь, что другие
Лишь заполняли серость дней
Твоих отъездов (ностальгия
Меня добьёт всего верней),

Когда мне только оставался
Неслышный вздох и тихий стих.
Когда с другими ты встречался
- И уставал от тех других.

...Ну что, так проще, мой товарищ?
Ты, вроде, всё уже сказал.
И снова, снова уезжаешь,
Оставив вечер, дождь, вокзал…

2007

Идем, молчим, и вспоминаем
Душой усталой жар сердечный.
Мы жили сумасшедшим маем,
А сумасшествие – не вечно.

Слова любви писали мелом –
Дожди стряхнули цвет с акаций.
Мы повстречались неумело,
Теперь не знаем, как расстаться.

Ответ услышу ли, вопрос ли,
Но время все уже решило.
Ни ноту «до», ни ноту «после»
В любви нельзя играть фальшиво.

Ты моё, вечной сладости лето,
ты моя необъятная боль.
Простудившая разум печалью.
Почему не со мной?
Как глупо вновь ставить ответы,
что любовь -
мне досталась с просроченным чеком.

Не беда, что агония вновь заиграла Шопеном.
Не беда, что разлуки нам глушат сердца.
Ведь дана лишь одна нам секунда,
прочувствовать это...
пока море не смыло нас с пирса,
пока...

Ну вот и опять к нам нагрянула осень –
былое тепло подрастеряно где-то,
и сорванный ветром лист желтый уносит
последний день лета, последний день лета.

На солнечный день, на лазурь небосвода
природой надежно наложено вето,
и снова дождем донимает погода
в последний день лета, в последний день лета.

Ну что, моя Дева, – взгрустнулось немного?
Природа "в багрец с позолотой одета".
Меня же от дома уводит дорога
в последний день лета, в последний день лета.

Дай бог, чтобы чувств не затронула осень...
Домашний очаг наполняется светом –
он дарит тепло и надежду приносит
мерцающим днем уходящего лета.

На круги своя всё вернется, конечно.
Свой бег не изменит старушка-планета,
и ты будешь вновь упоительно нежной,
как в давние дни черноморского лета.

И пусть за окном расслюнявилась осень,
помехой едва ли окажется это –
мы будем опять задаваться вопросом,
который останется вновь без ответа.

                                                                                            

Ко мне ты молча подошла,
В смятенье чувств - слова напрасны,
И надо мной они не властны:
Я завтра буду без тебя,
Хотя…
Быть может было б всё не так,
Когда б ни глупая ошибка.
Не знали мы, что всё так зыбко,
Но я не смог простить тебя,
Хотя…
Твои глаза красны от слёз,
Но вызывают только жалость,
И ничего мне не осталось,
Как…приласкать тебя,
Хотя…
Мы расстаёмся навсегда,
И неизбежность -  нам подруга,
Но не забудем мы друг друга,
По крайней мере, я – тебя,
Хотя…
Ты мне теперь – не друг, не враг.
Я равнодушен – это видно,
Я знаю, что тебе обидно,
Но не люблю тебя,
Хотя…

Три дня без Вас…Прошло почти полжизни.
Как на войне, где год идёт за два.
Три дня на год помноженные трижды –
Почти что век! Я выжила едва!

Три дня подряд я тщательно считала
Часы, минуты, доли от минут.
Я с их медлительностью воевала,
Как на войне с врагами бой ведут.

Три долгих дня, как тяжкая осада.
Как битва без еды и сна три дня.
Как на войне – не хочется, а надо,
Солдат обязан выйти из огня.

Солдат обязан быть сильнее боли.
А я теперь сильнее, чем солдат –
Три дня без Вас я вынесла достойно,
Как на войне под пытками молчат.

Без Вас три дня – мучительная пытка!
Признаться честно, выла по ночам.
Бежать из плена каждая попытка
Кончалась мысленно побегом к Вам.

Три дня одна, в плену своих желаний,
Как на войне – заложник на обмен.
Готова дать без всяких колебаний
Три дня без Вас на час вдвоём взамен.

Три дня стонала раненная в сердце –
Осколком чувств насквозь пробило грудь.
И никуда, как на войне, не деться –
Солдат обязан выжить как-нибудь.

Солдат обязан выжить, хоть и ранен,
И сэкономить пули про запас.
Вот так и я – в любовном арсенале
Держу патроны нежности для Вас.

Три дня без Вас – прошла как будто вечность…
Точнее, три! Три вечности прошли!
Как на войне, мгновенье – бесконечность.
Жду, как с войны – молюсь, чтоб Вы пришли.

Под вечер, сопя устало,
прибой похлопывал скалы,
Закатная рябь бежала
до самой крайней черты.
А море волной упругой
ласкало нас многоруко,
И мы любили друг друга
в стихии Рыб и Воды.

Пото’м вдалеке припомним,
как море – щенком бездомным –
отряхивалось задорно,
кружилось в фонтане брызг.
И горько вослед скулило,
монетку поймав уныло,
И звало назад – манило
в повторный морской круиз.

Вцепившись зубами в небо,
погнавшись за нами следом,
Солёной росой рассвета
прольётся в остывший чай.
И вдруг –  смс: «Скучаю...»
развеет сомнений стаю.
Ещё одно: «Вылетаю!»
И я побегу встречать.