Носовой с кормовым – чугуна завитки на залаченных локонах кариатид.
Эти ростры-хранители помнят слова, позабытые теми, кто плавали в спарке,
Но дрожит, вспоминая, над судном волна – белой пеной берёз с изумрудной листвы.
А на гребне её ветер гребнем ведёт, расчесать и распутать былое не в силах!
Только плачет росой и нередким дождём на щербатую палубу, портя настил.
Но упорно на мостике ждёт капитан, убелённый от брызг пережитого ила.
Он не может уйти, как когда-то тогда уходила любовь слёзным словом «прости».