Вадим Мистрюков (pan Kowalski) / Написанные рецензии

Стих базируется на следующих сумбурных думах.
1. Бытует мнение, что творчество действует психотерапевтически — в чём я сомневаюсь  
(Зощенко, говорят, был глубоко депрессивной личностью и умер, как и Гоголь, уморив себя голодом, — пробился ли он к свету?).  

2. Стоит ли описывать свою прострацию? Нужно ли это пишущему? Нужно ли это окружающим.

3. Искусство, как известно, есть нечто искусственное — благой фантом, так мне сейчас думается.
Чтобы выйти из чахоточности к позитиву, нужно создавать фантомы, и я вроде бы не против,
но одна коварная мысля гробит начинание: ФАНТОМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИСТИННЫМ!  — совсем уж бредовый оксюморон.

Творчество как психотерапия должно было бы начаться и сразу закончиться примерно такими словами.

Не плещет словородный пламень
Опрятной лаской красноречий.
Мне нечем поделиться с вами,
Да и себя потешить нечем.

Для славословий благолепных,
Для чистоплотных эманаций
Душе глаголющей потребно
Витальной грёзой окормляться.

Но я её, надежду то есть,
Сгубил за вздорные посулы,
Сменив парение пустое
На сумрак беспробудно снулый.

Такие вот неокончательные размышления.

«А восприятие индивидуума зависит от степени расстройства его психики» — очень сильное высказывание.
Получается, что есть один единственный (или даже его нет) здоровый/адекватный/оптимальный эталон психики,
а всё остальное лишь степень расстройства.

Меня же больше интересует, имеет ли какое-нибудь значение (для себя и других) депрессивное искусство.
Ведь оно увеличивает негатив, т. е. теоретически возвращается тебе же.
Оно может иметь нечто положительное, если срезонирует с таким же депрессивным умом
(возникнет чувство родства), но двое депрессивных дают ли плюс — становятся ли они
более оптимистичными? Вряд ли.

          (При социализме, говорите?.. Ну дык, я и сейчас косо смотрю на тех, кто "ходит" в церковь: лично меня приучили ходить только в туалет... или под кустик, если приспичит)
          И - не волнуйтесь - при демократии инквизиции не бывает. Просто производится стихийное побивание камнями: христолюбивые органы обеспечивают подвоз булыжников, а сознательные граждане сами найдутся.

                       Пушкин, Каменный гость, монолог Лауры,
                       т.е. девушки дона Гуана

для Лауры, живущей в Мадриде, Париж действительно далекий северный город