Минь де Линь / Написанные рецензии

С уважением

С уважением  

И будешь их таскать броженьем дня,
Сгибаясь и об осени боля.

С бессонной улыбкой

С улыбкой

Горькая печаль. Постучал в окно. -
Мне июньский ветер волосы трепал. -
Кто-то изнутри: "... знать, не суждено".
Куча дымных куч. Я присел... Пропал.

С улыбкой

С уважением

ЖЕНА. Опять ушел. Опять вернется пьяный.
Опять в ночи. И, сапогом стуча,
Потребует еды. Ему я тотчас дам.
Уставится он рачьими глазами, начнет долбать:
Мол, суп не так хорош, котлеты - дрянь, поскольку мало мяса...
Потом - в постель. Его я раздевать...
Вскользь ущипнет за попу, и... ну храпеть!...

СУПРУГА. Ученый муж! Ты по своим делам
До ночи просидишь в библиотеке.
Придешь усталый, с красными глазами,
Качаясь, рухнешь, молвишь лишь: "поесть!"
Я соберу на стол. Из ложечки тебя, как малое дитя,
Я накормлю. Ты мне "спасибо" скажешь. И... брык
В кровать! К тебе на грудь возлягу... Вот счастье!

ЖЕНА. Изо дня в день всегда одно и то же.
Едва проспится - пиво подавай!..
И враз нудить: плохая, мол, жена,
Стара, глупа, и дюже безобразна...
Нахлещется... - захочется ему! Тружусь:
И в рот, и в нос... вот разве что не в уши.
Так взмокнет только... и вздохнет... И все...

СУПРУГА. А по утрам... О дивный свет в душе!
Проснется. Пива дорогого, налитого в бокал,
Как вдоволь отхлебнет, улыбкою одарит,
И, формами моими соблазнясь, - опять в постель!..
Откуда только силы прибывают?!.
Да, да... Без устали любовь, в которой нет табу!
Ах, жаркие объятия ее вовек нам не разнять!..

ЖЕНА. Обеденные щи всегда ему кислы. И только,
Когда грызет мосол, высасывая мозг, тогда
Доволен он... Отвалится. Газетку полистает.
Ругнет правительство, что, мол, за труд не платит;
И потому, мол, нищие в стране, что бандитизм цветет...
А сам уже пошел. В готовности там пьянь уж поджидает,
И шлюхи, в том числе, до коих он охоч...

СУПРУГА. О мой супруг, насытился ты мною!.. И вот
Спешишь к столу, вернуть себе потраченные силы.
Глядеть и слушать любо, как хлебаешь вчерашний суп.
И, лишь чуток срыгнешь, как враз за кость возьмешься,
Ее сгрызешь, полакомишься мозгом, скажешь: уф!..
И сразу нос в журнал. Ученого страны дела интересуют.
РазъЯснишь что-почем, и где, и почему...

Потом, уже одет, красавцем вдруг предстанешь. -
Да, стар, пузат и лыс... и с детства кривоног...

А... все же...

Супруг, хотя и строг, - милее мне, дороже!
Ему - СУПРУГА я на вечные года!
ЖЕНА во мне умрет. Ведь не одно и то же,
Когда те по ЛИЦУ... При муже - дали в РОЖУ!..
И прочь стремишь... Не в бал, но - с корабля!

С уважением

Растаял собой постепенно,
Осталась лишь кучка безверья...
Плевал я на жаркие стены!
Чихал на белесые двери!

С улыбкой

"К настоящей мистике данный стиш имеет такое же отношение, как и к балету на льду. За словосочетанием "качающийся свет" следует "колеблющийся свет", но в чём между
ними заключается существенная разница - никак не пойму... А частица "угу", что появляется без всякого смысла то в сжатом, то в растянутом виде - это слово-сор.
"В цепи одной провал" - в цепи не может быть "провал", разве что - "обрыв"... "И если в третьей вдруг окажется дыра" - цепь нельзя продырявить, это не мешок!
Ещё непонятка "в руце" - автор не мог бы уточнить, на каком языке сие написано? А чего стоит "стреноженный осел обрывками соплей..." - надо же, какие тягучие...
Не иначе - струны, раз до "обрывков" дело дошло. Воистину - аsinus ad liram!
Однако, такое - только в землю! И поглубже..."

Ну что ж, критика есть критика. (Не путать с критиканством, в данном случае, довольно сложно, но я попробую).
Итак, "приволок (!) нечто невразумительное"... "к настоящей мистике" имеющее... "как к балету на льду". Сразу вопросы: что именно в стихО не вразумило критика?.. и, какая она, мистика, "настоящая", несравнимая с "балетом на льду"?..
Далее. Если критик не видит существенной разницы между русскими глаголами "качаться" и "колебаться" (не говоря уже о применении таковых именно в мистических литературе с поэзией (к примеру, незабвенная тень отца Гамлета), то это означает, что у критика серьезные проблемы с русским языком. Лалее. Слово-сор "угу", в сжатом и растянутом виде, появляется, с точки зрения критика, вне всякого смысла; и это при том, что любой человек знает, с какой именно интонацией оно порой произносится в обычеом разговоре, и что за сим следует. (Такой у нас непонятливый критик). Далее. Цитируя критика: "в цепи не может быть "провал" (или) "дыра"...  разве что - обрыв". А как же быть, к примеру, с цепочками доказательств (что, собственно, и имелось здесь в виду, и до чего, видимо, наш критик просто, и откровенно, не допер): и "провалы" тебе тут, и "звенья" летят, и жуткие-прежуткие "дыры" образуются. И это ведь знают все, т.н. "все", без исключения, кроме... Далее. Насчет "руцы" - это уже, извините, просто смешно: не знать, что со старославянского "руца" - это рука?!!! Ну, критик!.. Заканчиваю. "Стреноженный осел обрывками соплей...
(напоминаю критику)... троих своих детей". "Сопли" ("обрывками" критиком в упор не воспринимаются, что-то, видно, мешает, может, память детства?), дествительно (в первый раз критик прав), "тягучие", потому как... (это уже я) образовывались у человечества, начиная с глубокой древности, а что с ними делать - до сих пор, всерьез, человечество не знает. Об этом и шел разговор в стихО; критик остался от этого разговора в стороне.
Подытоживая. И все-таки, думаю, не критика, а - критиканство. А упрощенная (прмитивная) техника стиха здесь (каковую, похоже, критик не переваривает, и потому я ему объясняю) абсолютно нарочита - для лучшего понимания заложенной в нем, стихО, мысли. Довольно простой (что проверено, совсем недавно, на читателях), но оказавшейся ему, "критику", не по зубам.

Без всяческого уважения