ЛитО АРГО / Полученные рецензии

Автор: Георгий Сапсан (Волжанин)
Твой...(волчий Бог).

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/237920/

Как горсть монет горел рассвет: играл, сверкал по ветвям ели.
Глухарь опробовал кларнет, сугробы пели о метели.
Мигал под солнцем зайца след иссиня черно и контрастно.
Топтали птицы наст, как плед ( скрипуче-дивно, контрабасно).

Свернулся плотным узелком. Мой нос к хвосту, а клык под лапу,
ворчу под снежным козырьком - ушла луна, не время плакать.
Побег ушей, дрожанье век и сон, навязчивым кошмаром:
-Я всем богат, но рядом нет волчицы, что ушла из пары.
-Бывало, лапой смявши снег, возился, согревая ложе,
и не было счастливей. Нет! Одним клубком. О, волчий Боже!
(крутой обрыв, в нем пять волчат. В норе, на стыке льда и снега.
Слепая ярость, чувств колчан, мешает жить). -Не так! Все небыль,-
Дугой оскалив злую пасть, он выл, кричал, как пес паршивый.
Любовь, неведомая власть, легко подбросила пружиной.
Душил собак, зло встретив смерть, дуплет стволов - пришло забвенье...
Порвав зубами неба твердь, отсрочил скорбное мгновенье...
трусили споро, следом в след, волчица обегала стаю -
глаза дарили лунный свет, вдали не слышно боле лая.
Игриво подставляла бок (остались позади напасти )
а сверху улыбался Бог (скулил и подвывал от счастья).

Вот, оказывается, что я искала в стихах:

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/276685/

Вот ТАКИЕ стихи мне нужны!

Спасибо Сахаре, что подсказала :)

^_^

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/283966/

«Мама, а будет весна?»  - «Непременно, родная».
Тёрпкая горечь в смешении правды и лжи.
Грёзы о солнечном мае привычно скрывают:
«Боже, за что же?..» и  «Мама, мне хочется жить!..»

С чудом - не вышло. Нет силы ни плакать, ни злиться.
Кончилась вера, забыта надежда, лишь страх
И обречённость. Угрюмо притихла больница.
Их отправляют домой.
Навсегда.
Умирать.

Там, за окном, как обычно,  трезвонят  трамваи,
Скомканной ватой по небу плывут облака.

Женщина шепчет тихонько себе обещая:
«Купим собаку, ведь ты так хотела щенка.
В сквере напротив, на клёне, повесим скворечник...»
Девочка спит, беспокойно вздыхая во сне.
Жизни осталось немного и...
...целая вечность...
к той, безнадёжно далёкой десятой весне.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/283925/

 Не мать, а мачеха - Любовь.
 Не ждите ни суда, ни милости.

 Марина Цветаева

 Мачеха-любовь - ты ли сглазила?
 В голубых очах читаю ненависть.
 Не люблю я ни Грефа, ни Глазьева.
 Сам, как Нестор, пишу себе летопись.
 Мачеха-любовь - смилуй пасынка!
 Мои пастыри все разбежалися.
 Я живу, как бирюк недоласканный,
 От тебя ли дождаться мне жалости?..

 Матушка! - Любовь изумрудная,
 В синем русле вен стынешь камнем ты.
 Всё ж - холодной, надменной Гертрудою
 Не предай своего сына, Гамлета.
 Он, затравленный, доверял тебе,
 Целовал твои губы иссохшие.
 Матушка-любовь - спрячься в колыбель.
 До поры, до летнего солнышка.

Девять жизней – и страха нет.
Ошибайся, рискуй – ты молод.
Ночь. Дорога. Слепящий  свет.
Сгусток боли. И долгий холод.

Только холод и пустота.
И осеннее плачет небо.
Девять жизней... А кто считал?
Кто придумал такую небыль?

Ты не слышишь... Тебя зовут
И тревожно глядят с порога.
В этом доме – тепло, уют.
Там – бескрайняя ночь, дорога.

В небе блюдечко с молоком
Лунной пенкой так сладко тает...
Ты, наверное, станешь сном –
Нежным, светлым... Ведь так бывает?

Рыжим солнышком пробежишь
По траве... и уйдешь беспечно.
Смолкнет дождь. И наступит тишь.
Время лечит... Бесчеловечно.

-------------
не знаю, подойдет ли... Другие у меня по 36 строк, там где о близких людях. А это про моего кошика, когда писала, было реально плохо. А что получилось, и годится ли для конкурса - решать не мне )

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/283625

"Затемнение в левой груди",- он сказал -
словно гром среди ясного неба. В глазах
всё тот час поплыло, будто кадры в кино:
аппарат, стол врача, медсестрички лицо.
Тихий голос врача словно начал звенеть:
"Нужно резать, сейчас, промедление - смерть".
Поднялась, механически блузку надев.
На рецепты смотрела, почти отупев.
"Почему это? Как же? Со мной не должно..."
Лихорадочной мыслью врезается: "Но...
Может это ошибка?" И тут же в ответ:
"Результат окончательный. Выхода - нет.
Ничего, без груди тоже люди живут".
Цепко оторопь тело сковала, как спрут.
"А семья, что же с нею случится тогда?
Не хочу даже думать. Какая беда..."
Пересохшие губы и в горле - комок,
паутина -  запутанных мыслей. Приток
обжигающей крови стучит у виска,
и бессильною плетью повисла рука.
Посидев на скамейке у входа в метро,
поднялась, поправляя волос серебро.
"Без груди тоже люди живут",- не идёт
из ушей его голос холодный, как лёд.
         *  *   *
Залетела пчела, по палате кружит.
И лекарство по капле ползёт в ветви жил.
Силуэт чей-то звёздами будто расшит:
"Как дела? Вы проснулись? Ну, что -
будем жить!"

В небе тают облака...
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/283663/

В небе тают облака,
словно сахарная вата.
Мама, ты не виновата!
Две минуты до заката -
подождите, облака!

Что такое "гипоксия"?
Слово странное какое,
почему-то неживое.
"МА-МА"-вот оно - родное!
Мама! Мне - за облака!

В небе тают облака,
белый ангел улыбнулся,
жизни маятник качнулся,
замер...Слабо встрепенулся...
Мама! Ах, какой закат!

........................

Божья коровка,
полети на небо,
там твои детки...
Там моя дочка,
мой ангелочек...

Маргарита Ротко

Тем же

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/206023/

... это  - быль...
это - повести нету печа...
Прости.
Я тебе расскажу о двоих, но не слушай, боже.
Он был мягче её.
Он пускал в её жесть ростки,
а она их стирала ромашковым гладким спонжем.

Он был младше её на четыреста бесо-сил,
несмотря на веснушки - пустынно-прозрачно-бежев...
Их заочную ставку калёный потоп крестил.
Он её убивал. И она отвечала тем же.

Пересмешник, фальшивомонетчик, огромный гном,
гром в ушах дюймовочки, мавочки, обезьянки...

... проглотить габаритный - в  два горла - шершавый ком,
горше горя горы упавшей, противней манки
в три с полтиной.

Заплакать.
Выдохнуть.
Покурить.
Поперхнуться, как старый приёмник, фанерным маршем...

Без неё он - холодное дерево без коры -
в глинозёме больницы с  видом на "Что там дальше
ещё будет?"

Растерянно тычась в застывший грунт,
в комарино-лиманный луж, в рукава надежды,
что она поддастся на горе в его игру,
он её поцелует.
Она не ответит тем же.

Посидит, качаясь - липой у головы,
кулаки зажмурит до ссадин на самых тонких...
Он уже разучился по-взрослому говорить.
Он уже научился небесному, только - толку?

... страусята, котята, слоники, кенгуру,
"я-твоя-не-пойму" (только муть - поцелуем лёгких
бы на зеркало!)...
Дети  играют любовь - в игру.
Перебиторубашечьи взрослые - в  некрологи -
до того, что не верится....
Сказки...

... синкопный пульс.
Нержавеющий ангел споткнулся - дитём в манеже...

Я про этих двоих не писала бы, но боюсь:
он умрёт без неё.
А она не ответит тем же.

Пак Маша (lily)

стакан наполовину

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/247246/

колодец страха.
полный рот беды
бедой целован...
темнотой вжиматься
в крупинку света,
пойманную пальцем.
засолонеет зёрнышко воды
под веком...

дальше - ночь. и только.
где сны не снятся.
где такая тишь,
что слышно,
как баюкает камыш
речных русалок.
где луна на волка
скулит.
и скалится пугливая трава,
кусая пятки.
под подолом юбки
сквозит пустырь...
а мелкие зарубки
сукровят памятью.
и в памяти провал...

растворяться в крупинке света.
потеряться на дне колодца.
рот с бедой прятать в пальцах ночи.
и молчать, что во мне пустырь...

Предпоследний звонок

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/81466/

Бессердечно поздравить любимую с бёздеем – ну не цинично ли?
Небесспорно, коль сердце (в сердцах ли?) под койкой гостиничной брошено.
Вот уж любит без памяти – хоть и гангреной изъедено. Спичками
пальцы нервно (наверно, неверно) любимые контуры сложат, но

Той столешнице липовой по херу – лики ли, крестики-нолики.
И до лампочки тумбочке бред весь, что шепчется в клеточки пледовы.
Но пострел-домовёнок причухал – он чует, где роли, где ролики.
Он реалити ценит почище обмылков сюжетных по первому.

Как он ждал эпизод с этим мачо, что в марте ещё обесценился!
Ах, каков крупный план: вот с похмельною дрожью к мобильнику
Потянулась ладонь. Да на кнопку попасть бы. Включился. Прицелился.
Два звонка в нитуда. Но не сбросила прелесть: «Алё!». Подзатыльником

Нотка прошлого счастья смела весь запас пожеланий банальностей.
Нитка пошлого – странно? – но в умностях строк их (романа ли, повести?)
Там хрусталь затостило. «Удачи, короче…» и что-то без крайностей.
Он сказал бы «люблю». Не к столу. Это – крик между честно и совестно.

Не до крика. До кашля, до слёз разговора саднит послевкусие.
Он в любовь не играл, только вот проиграл все кому-то. Так вляпаться…
Спать устал. Домовёнок достал. В этом зрителе самое сучье –
Ни воды поднести, ни помочь прикурить – и не сдвинется, задница!

Домовята в гостиницах – не для услуг. Их забота – вести наблюдения.
Вот лицо (да лица ж на нем нет), вот бескровные губы надеются
На затяжку, рюмашку. В глазах – плюс один, минус пять самомнения
И улыбка её. Перспектива – забыться и сдохнуть. Успеется?..

Смерть не слишком спешит в эпатажи страстей, лжестерильность постельного.
Он, похоже, ещё поживёт, а пока же – запился, отбабился.
А вот сердце оттельно лежит и лелеет надежду последнюю:
Именинница вдруг в эту срань от гостей убежит – чтоб отплакаться.

P.S.
Скоро титры. Спешит на чердак нервный зритель; тошнит, но не вырвало.
Карьерист ещё тот: за разведку зачёт – домовым будет числиться.
Три вопроса: сюжет, да бюджет, да какие моральные выводы…
Всё ответив, добавит, что нечего делать тут той имениннице.