Александр Оберемок (Migov) / Написанные рецензии

Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/135252/

Да ладно тебе. Ты совсем измучен. Возьми молоток и забей на всё. По горло залейся вином, а лучше лежи на диване, читай Басё. Устроил себе тут подвал гестапо! Да выключи к чёрту ты эту «Belle»!!! Неделя-другая – и тихой сапой безумная мука уйдёт, как хмель. Я б сам за такую стрелялся где-то на чёрной реке. Я б дарил цветы. А корчить всерьёз перед ней поэта - на это способен один лишь ты. Холодную душу пером не тронешь - её от стихов не бросает в дрожь.

Есть Белгород, Питер, Москва, Воронеж – ты вряд ли когда-то её найдёшь. Ну да, хороша... Но не в этом дело, она же красотка и без "Lancôme". Она навсегда улететь хотела, ну так и летели бы с ней вдвоём! Ты сам виноват. Не пустил бы корни – взлетел бы Икаром за нею, но... Ты всё же остался, решив упорно держаться корней. Ну, держись, бревно…

Прости, что во время семейной драмы мне вспомнился Ницше и эта плеть. Пойми, ей не только нужна реклама, ей нужно агентство своё иметь. Она завела бы легко и просто любовника, двух, впрочем, всё равно. Она бы плевала из окон РОСТА на всё, что напомнит твоё окно. Ей скучно с тобой. У неё в копилке, пожалуй, ты лучший бунтарь-поэт. Беда лишь в одном – деловой прожилки в твоей рудоносной породе нет. Она меркантильна, к тому же стерва, как можно влюбляться в таких «богинь»? Всё слишком запущено, взломан сервер, накрылся сердечный пароль. Аминь.

Допустим, вернётся. Что делать дальше? Каким же глаголом общаться с ней? И что бы ответила генеральша песчаных карьеров души твоей? Ты умер. Ты жить без неё не можешь. Ты зомби, ты просто ходячий труп. Но если вернётся, ты даже кожу отдашь за касание милых губ.

Ты скажешь, что с плетью меня заносит, а Ницше другое имел ввиду. Я знаю... Достали мои вопросы? Ответь на последний – и я уйду. Да я не дурак, понимаю – драма... А я с Заратустрой - далась мне плеть…

НО СКОЛЬКО ИЗ ЗЕРКАЛА ТЫ УПРЯМО МНЕ ПРИСТАЛЬНО БУДЕШЬ В ГЛАЗА СМОТРЕТЬ?        

*"Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!" – цитата из книги «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше.

и второе:

Самолёт взлетел

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/165451/

I. Он представитель солидной фирмы, нынче летит на конгресс всемирный, шепчет тревожно за тонкой ширмой невозмутимости: «…скоро рейс…не долетает процент мизéрный… этот полёт у меня не первый …» Он теребит эспаньолку нервно,  левой сжимает приличный кейс. Кресло, ремень – безопасность, всё же… Вспомнился фильм-катастрофа: «…боже…» Змейкой прополз холодок по коже. Он задрожал, побелев, как мел. Скотчем прилипла к спине сорочка. Сзади мамаша гнобит сыночка. Несколько долгих минут – и точка. Всё, началось.
                   Самолёт взлетел.

                   II. Девушка, крашеная брюнетка, слушает плеер, жуёт конфетку, рядом родители (aka предки), в плеере крутится эмокор. Розово-чёрный рюкзак, ботинки. В заднем кармане лежат резинки: «…взрослой вернуться должна, кретинка, дура набитая, в этот спор вляпалась по уши, это ж надо!..» Входит, садится с папашей рядом, и по соседям циничным взглядом: «…тот, с дипломатом, реальный чел…» Маленький мальчик устроил драму – видно, не хочет лететь в Панаму. Плачет, кричит, умоляет маму… «…поздно, пацан…»
                   Самолёт взлетел.

                    III. Взрослые врут – мол, игра такая. Нет, он не нытик. Он точно знает то, что сегодня, седьмого мая, кто-то нечестно ведёт игру; что самолёт непригодный, старый; что потеряют их все радары; что от невиданного удара скоро они навсегда умрут. Мама вставляет свои беруши. Мама совсем не желает слушать, как улетают на небо души из обгоревших несчастных тел. Маме до них никакого дела, ей надоело, осточертело. Мама сказала: «Ну, будь же смелым. Ты же мужик…»
                   Самолёт взлетел.

                    IV. Сон не приходит ещё с субботы. И не придёт, не надейся, что ты… Сам посуди – ну кому охота дымом табачным дышать всю ночь? Так что не стоит терзать подушку. Выпей вина. Обними подружку. Хендрикса сделай на всю катушку, ежели скука и спать невмочь. Только смотри – от тебя не скрою – что существуют твои герои. Жить, умирать  – по твоей, порою, вычурной прихоти – их удел. Ты прекращай, не пиши, не надо. Хватит выдумывать сцены ада, гнать персонажей на бойню стадом. Время пошло…
                   Самолёт взлетел.

А она в сапогах от папаши Louis Vuitton
Дефилирует, словно модель, по моей душе.
Говорит, что мой голос – практически козлетон,
И что мне лишь бы вставить по самые фаберже.
Наследит, накопытит – душа без того черна,
Даже спирт не возьмёт или там порошок какой.
На ночь глядя я вынесу мусор. А ночь нежна –
Я проснусь на окраине города у другой.

Там от розовых рюшей рябит у меня в глазах,
Там на кухне с утра пирожки и с лимоном чай,
Там к обеду она на отпущенных тормозах –
У неё перерыв полчаса – мол, давай, кончай.
Раз испорчено маслом – объестся и кашалот,
Отрывной календарь, я с похмелья уйду в отрыв,
А потом пособачусь, завою с тоски и вот
Я сбегу от хозяйки в обеденный перерыв.

Все спешат на зелёный. И я прилечу туда
Где меня ненадолго как минимум ждёт приют,
Где с беспечной подругой такого дадим дрозда,
Чтоб слыхала округа, как эти дрозды поют.
Только время имеет привычку сходить на нет.
Раздавая себя по серьгам, я опомнюсь вдруг,
Становясь симулякром и тенью былых побед,
Как щенок, я прильну к сапогам, завершая круг.

Но пасьянс разложился привычно – опять не в масть,
Я сижу и гадаю – мол, если бы да кабы,
Только каждое слово ножом отрезает часть
Разветвляющихся вариантов моей судьбы.
Или ты продаёшься, скрипучий славянский шкаф,
Покупаешь кого-то (точнее, берёшь в кредит),
Или просто идёшь, не пришей ни к чему рукав,
Согревая гадюку за камешком на груди.

Я отдал задаром недавно озёрство своё,
Оно уплыло далеко сквозь немое пространство,
А следом и речство, и морство моё покидают жильё,
Теперь вот за так отдаю и своё океанство…