Тур - 352: "Крест с нами!" (конкурс завершен)

Испить до осадка! Поставить кресты – отлюбить!
От… Оторвать!
Отторгнуть!
Отречься!
…………Отчаянием
Преисполниться! – Нет! - Преизбыться!
Проклясть! Забыть!
И снова клеймом выжигать
Твоё Имя!

…………Желания

страшные… злые… смертельные… бродят в крови -
рвут!
Полосуют!
Сгущаются!
…………Мутят сознание!
Чёрной рекой истекают -
лови, лови!
тень мою – нежить, сбежавшую
прочь!

…………Ожидание -

яд, отравивший меня!  Истязание! Боль!
Горечь!
Бессонница!
Камень на шее!
…………Страдание
разума, тела!  Под кожей изодранной  
соль!
Крик к небесам - Я люблю тебя,
слышишь?!!

…………Дыхание

сбито… Dum spero… дышать уже нечем… почти…
сил не осталось…
один лишь
осадок
…………прощание...
Серыми струйками серый  песок
из горсти…
Диминуэндо… всё стихнет…
всё смолкнет…

…………молчание

В Ерусалим ни въехать, ни войти
Нельзя. В него возможно лишь ПОДНЯТЬСЯ * -
Настолько выше торного пути
И всех земных сует его богатства:

Его небес просторных синева,
Где абрис птицы зыбок и нечаян…
И сквозь века летящие Слова,
Что в Книге Книг продолжили звучанье;

Его дорог змеистый серпантин,
И вздох олив, касающийся звёзд… Но
Здесь – Путь Души. Алтарь её – един.
А крест и плоть страдающая – розно;

Его холмов святая тишина –
В ней – каждый шаг по Виа Долороза…**
И эта боль из медленного сна,
Когда ответы знаешь на вопросы,

Когда за всех грешащих – одному…
На плечи – небо… Камнем – чувство долга…
И лишь в глазах – безмолвно: «Почему?
Зачем же… так? Мучительно и долго…»

Взращённый Храм… Сияние икон…
А на кресте – распятие…
Доныне…
К Нему идут… Идут со всех сторон…
А Он один…
О Д И Н …
В своей пустыне…

И сотней глаз глядит иконостас…
А на Голгофу – толпами… Без спроса…
ОН достучаться пробует до нас…
И вновь
Идёт
По Виа Долороза…

*На языке иврит применительно к городу Иерусалим есть только один глагол: «лаалОт» - «подниматься»
**Виа Долороза – Путь Страданий Христа – путь на Голгофу, к месту казни на кресте. Нынешняя традиция насчитывает 14 остановок на этой дороге – из крепости Антония – от встречи с Пилатом и суда – до места казни. Последние 5 остановок – во Храме Гроба Господня.[/color]

Читает Шубгалина: http://www.chitalnya.ru/work/661603/ СпасиБО!!!
.
Рубрика произведения: Поэзия - Мир души

…............................................Умом Россию не понять,
… ...........................................Аршином общим не измерить:
… ...........................................У ней особенная стать —
...............................................В Россию можно только верить./Ф.Тютчев
.
…........Верит в Россию каждый по-своему, и каждый находит в полном противоречий
.........бытии России факты для подтверждения своей веры./Н.Бердяев,«Душа России»,1915
.

NЕО-ставленная Русь простоволосая.
Я люблю тебя, земля моя смиренная.
Гастарбайтерно-шумливая, раскосая.
Христиански-всепрощающе-согбенная.

Родниково-белоствольно-необъятная
с одичалыми раскисшими покосами.
Терпеливо-вековечно-непонятная.
С дураками и дорожными вопросами.

С бюрократами, шутами, зимней вьюгою.
В небесах парят  кресты и полумесяцы.
С чёрным золотом, матрёшкой и севрюгою.
С мужиками, что от водки в праздник бесятся.

Я люблю твоих полей цветы духмяные.
Колокольных звонов нежное звучание
над погостами, заросшими бурьянами.
Волжских далей бесконечное молчание.

Русских песен задушевную мелодию,
что — как ниточка — века связует верою.
И Рахманинова дивную рапсодию,
каждой нотой в ней — любовь к Руси безмерная.

Журавли курлычут эмигрантской лирою,
им бессрочны визы в дали зарубежные.
Золотые листья тихо с неба миро льют…
Богородица глядит глазами нежными.

15-17.10.12
____________________________
НЕО(от греч. neos — новый). Употребляется, как приставка, равносильная русскому: ново; Необходимо посмотреть разные слова с этой приставкой. Вообще это греческое слово, употребляется в значении «ново».
Археология словарь:
Префикс «НЕО» означает «новый» или «отличается от». Как дефис префикс часто ссылается на возрождение культуры и традиций после периода упадка
________
На интернет-конкурс «Эмигрантская лира»
Psivolna
18 октября 2012, 02:22
Блог им. Psivolna
© 18.10.2012
________
фото из интернета

Обидно, что всё в жизни разово:
Спектакль окончен, гаснет зал,
Finita.  Пыжился, доказывал…
Нет… не успел. Не доказал.

Привиделось… да были розы ли?
Уплыли детские мечты…
Видать не факт, что бубны козыри -
Теперь в ходу одни кресты.

И пусть в календаре отмечено,
Причём заплачено вперёд,
Но не случилось этим вечером
И всё…и не произойдёт…

А мне бы хоть денёчек заново:
Навалом дел и ждёт такси,
Но нагло опускают занавес
Уже…
А я ведь не просил…

В сочельник праздника Крещения
Всегда у неба под рукою
Морозный воздух, звёзд свечение,
Да Иордань с водой святою.
Не от того, что делать нечего –
Душа диктует, не угар –
Крещенским звёздно-синим  вечером
Идут к реке и млад, и стар.

Прося защиты, очищения
От зла, пороков и соблазнов
Приходят люди за спасением
И никому в нём не отказано.
К всеобщей радости, на каждого,
Нисходят благодать, покой,
Отчёркивая всё неважное
От важного сплошной чертой.

В купель под соснами зелёными
Глядится мир необозримый,
В котором люди обновлённые
Добры, отважны и любимы.

Одна из главных традиций на Крещение — окунуться в Иордань. Православные, живущие на территории России, прорубают во льду прорубь (которая и называется «Иордань»).

Спокойный ангел не беспокоит
Небес покои – Анадырь крыши;
Меандру суши (штормами скроен)
Речь скромных женщин в устах затишья.

У скромных женщин (у волн вечерних)
Увалы вечности рукоплещут:
Античный ангел на тверди чертит
Частицей моря в узоре трещин.

Часы восхода (Крестовоздвижье)
Кристально вижу – до донца днища…
Анналы жизни блаженно ближе
Для нищих духом. Неужто нищий?

Залив Креста́ — часть Анадырского залива Берингова моря у южного берега Чукотского полуострова.

– Ой, ты, маменька, и ты туда же:
«Что же будет», да «что люди скажут».
Не брани дитя своё родное.
Ой, и так душа-сердечко ноет.
Приголубь меня, умой подолом.
Стосковалась я по вам, по дому.
На чужбине – не в родимой люльке –
Прикачаться, придремать смогу ль я.

– Ой, ты, дитятко, бедовы слёзы,
В ноги мамкины кидаться поздно:
Унесло течением веночек,
Безымянный пальчик позолочен.
Не гневи судьбу, не дёргай мужа.
В светлу косоньку позор не нужен.
Буйну голову покрой, дурёха.
Бабья доля наша – мо́лча охать.

– Ой, ты, мамочка, седые пряди,
Не гони кровинку бога ради.
Запусти под крылышко цыплёнка,
Дай уткнуть в наседку клювик тонкий.
И зерно чужое комом в горле,
И не ясен свет просторных горниц,
И под окнами сверчков не слышно,
И ветра всё дуют к нашим вишням.

– Ой, ты, доченька, побойся Бога.
Бабий жребий не весёл, нелёгок –
Оторвут телёночка от вымя.
Да и я, и мать моя так выли.
Потерпи, детинка – всё сойдётся.
Чай, у них там не другое солнце –
И тебя пригреет, приласкает,
Прорастёшь, тростинка, лепестками.
Будет пахота и будут ливни,
Зашумят поля-хлеба зазывней,
Да и ты, дитё, отяжелеешь –
Будешь, тыковка, круглей, желтее.
Лопнешь зрелая и станет – двое.
Одиночка, знамо, в полночь воет.
А когда к груди приложишь свёрток,
Мир неведом станет, перевёрнут.
Зваться мамкой, то не звать-то мамку –
Жизнь наденешь, девка, наизнанку.
Не дури, горюнюшка, ступай-ка.
Мол, несёшь свекрам от свахи сайки.
Дотемна, а то и заругают.
Знай, судьба твоя теперь другая.
Ну, беги, пока отец не видел,
Сокращай-ка через Манин выдел.
_ _ _
Развернулась дочушка – немая –
К животу гостинцы прижимая.
И пошла в закат. Домой. Из дома.
Уголок пыля платку снято́му.
Мать тащилась следом до калитки:
Провожать кровинку - шаг не прыткий.
Шла, одной рукой слезинку скинув,
А другой крестя родную спину.

С высоты креста
Сняли мы Христа -
Как младенца, бережно.
Небеса безбрежные
Хмурые и грозные
Молнии нам роздали.

Окровален бок,
Знаем - с нами... бог.
Мы тебя не бросили -
В белоснежны простыни
Положили, скорбные,
Сморщенные, сгорбленные.
  
Он - почти нагой...
Убиенный бог.
Губы запечатаны,
Кроткие печальные.
И за что же прокляли?
За какую проповедь?

С небесами связь
Вдруг оборвалась...
В человеке божию
Искру уничтожили?
Христиане ранние
Вышли в ночь бескрайнюю...

По картине Жана Жувене "Снятие с креста"

Специально для "Вернисаж-4 Галерея Лувра"
http://stihi.ru/2019/04/28/3791

Живи Шекспир в России в наши дни,
Он не писал бы о любви сонетов*,
Устав от телевизорной брехни,
Создал бы сотни полторы памфлетов:
Про лжепатриотический угар,
Про Власть и чернь, слиянье их в экстазе,
Движенье к пропасти под звук фанфар,
Цинизм официоза в каждой фразе,
Про плутовство без капельки стыда,
Про ужасы басманного судейства,
Про неизбежность правого Суда
Над всеми, совершавшими злодейства.
Погрязнувши во лжи, и Богу врут:
Лоб крестят, но плюют на божий суд.

*  154 cтихотворения о любви Уильяма Шекспира, написанные в форме сонета. Из общего ряда выбивается сонет со зловещим номером 66, в котором говорится о победе зла над добром.

Не странно ли тревожить память,
В безмерной череде земных тревог,
Как ярость люти сваливает с ног,
Так человека губит эта "зАмять"
О, сколько этой ненависти есть!
Ее становится все больше, больше...
Месть это жесть! Целуя крест,
Молись, тревожить память горше...

***

Я тебя ни в чём не виню.
Отпускаю, лети – вот порог.
И ещё сильнее  люблю…
Потому что Любовь это Бог!

Моё сердце так громко стучит…
Не унять его, не понять.
Бог Любовью вознаградит
И Любовью  может распять…

Пронесу этот крест Любви,
Как награду за высшую честь
Вдруг стихами заговорить:
Бог - Любовь! И Он точно есть!

Как розы сёстры расцвели,
Красой всех поражая,
Одна в монахини пошла,
И на панель – другая.

Задумав навестить сестру.
Явилась к ней беспечно,
Вот в келье, как-то поутру,
Беседуют сердечно.

- Колье с брильянтом у тебя –
Предмет мужской заботы.
- Ах, это шевалье любя,
Мне дал за час «работы».

Сестра уехала. Взялась
Другая за молитву:
- Господь, чужда мне эта связь,
Даруй победу в битве.

Уж полночь, - Господи, поверь
И облегчи страданья,
Тут тихий стук раздался в дверь,
Прервав её стенанья.

- Внял наш Господь твоей мольбе,
Открой и я сумею
Утешить. Инок я – Андре,
Молю: - Открой скорее.

Андре, я дверь не отворю,
Меня напрасно просишь,
И леденцы я не люблю,
Что каждый раз приносишь.

Вот, если б ты, как шевалье,
Презентовал бы мне колье…
Я оценила бы твой жест,
А ты б помог снести мой крест.

Не порвалось, не треснуло
Это сердце болезное,
Умерла и воскреснула
Пятый раз за пять лет.
Смерть играет в пятнашечки,
Бьёт под дых без промашечки:
Мальчик в белой рубашечке,
В изголовье – букет…

Тема есть для поэзии:
То, костлявая бестия,
Что весь свет занавесила
Чёрным крепом могил,
И дорожка загадана
В церковь с запахом ладана
Да к иконкам с окладами.
Только хватит ли сил?..

Сколько ж, можешь ты вынести
(Волос, выбелен « известью»)
Без взысканья о милости
На шестом вираже?..
Боль с плечами покатыми.
Стон земли под лопатами.

Слёзы стынут каратами.
Холм и крест на душе…

«… Ссутулившись, тащим на горбе крест, якобы данный нам по силам; страданиями совершенствуем душу и принимаем беды с философским настроем: «что нас не убивает, делает сильнее». Интересно, с чего это вдруг мы решили, что всеми нами управляет садомазохист? Лично мне ближе теория, что Бог есть любовь, а жизнь – это дар, который нужно выгравировать, как бриллиант, а не закапывать раньше времени в могилу.“ —  Олег Рой

     Мне ниспослал тебя Всевышний?  А, может,  дьявол за грехи? Сияют губы спелой вишней…  Твоя осанка – просто хит! Во всём старательна, упорна, имеешь план на день, на год и с песней утреннего горна по жизни движешься вперёд.  И вся ты словно неземная, короче,– Мисс окрестных мест… Но…
     Пастернака вспоминаю: «Любить иных - тяжелый крест…» Да, крест, воистину, нелёгок,  но мне по силам груз креста, тащу его с упорством йога...
     Ты совершенно не проста в своих суждениях о жизни, в своих претензиях ко мне. Тебя нет злее и капризней, с тобою, словно на войне: сижу в окопе, как во сне, я,  сижу последние пять лет, и пальца высунуть не смею, беспечно сняв бронежилет. Кругом облом: засады, мины… Едва дышу беззвучным ртом…
     Звоню… И сразу – выстрел в спину: не то сказал и не о том, не то решил, не тем расстроен и не на ту направил взгляд… Упрёки, пчёл голодных роем, ко мне с жужжанием летят: «Ужасно хмур! Безумно весел! Прощай! И Больше не звони!» Тебя опять безмерно бесят все оправдания мои.
     Сменю декабрь на радость мая.  Спешу во власть его тепла: я с облегченьем крест снимаю, сменю его на яркий флаг. И флаг мне в руки.  Это значит, я верой больше не горжусь, уйду спокойно, не заплачу, к другой, (а имя не скажу). Она креста не носит тоже, она в общении проста и вот она-то Богом, может, дана мне, чтобы жить до ста; хотя в делах не преуспела, хоть за душою ни гроша, хоть не модель с лица и тела, зато – открытая душа!
     Иду по жизни с флагом гордо, храню я новый свой удел, а невесомый крест, комфортный,  опять надел.

Наги и до костей просвечены,
Стоим нам нечего скрывать.
Как пред Всевышним на суде засвечены,
Пред тем как вечности открыть тетрадь.

Стоим мы так на флюрографии* ,
Сжимая крест серебряный в зубах.
Хотя не мало осквернились порнографией,
Не мало нам кричали "Распни нах!".

Не мало содомитов видели,
Парады их не позабыть вовек.
Живём как будто смотрим видео,
Но помним был распятый ЧЕЛОВЕК.

Святая Русь — Израиль современности,
Недаром так Фоменко нас учил,
И ко греху исполненные ненависти,
Мы возглавляем заблуждающийся мир.

Орём политику на шоу, бешены,
Под ночь, молитвы на Ютьюбе зрим.
Язык церковный, дуновеньем истины
Внимаем и восторженно молчим.

Не дышим  на проклятой флюрографии,
Сжимая крест серебряный в зубах.
Храним как староверы, веру пращуров.
Скелет на снимке во врагов поселит страх.

И к золоту исполнены мы ненависти,
Хоть есть попы его боготворят.
Буржуев проклинаем крепости.
Мы,
          У которых вождь распят.

————————
*— в стихе намеренно используется просторечное слово используемое в обиходе "флюрография" хотя в медицине используется термин "флюорография"

Непросто быть у Бога на виду.
Расстрелянная чудная монашка,
Переведи меня через беду,
Переведи, как сможешь, хоть на сажень.

Болезненная, тонкая в кости.
Глаза в глаза, прощая, -  крестит жалко.
Поймав неровный залп - по снегу - алым...
Воронам растревоженым "Прости".

Прости - они не знают, что творят.
Прости, пусть дышит смрадно беспогонный,
Исходит матерщинной грубой вонью
Расстрельщиков назначенный отряд.

Шеренге знаки неба не видны.
Три года - разнесет военным ветром
Разорванных, расстрелянных, безверных
Полями неслучившейся войны.

В заснеженности зимних тополей
Голодным антрацитом стихла стая,
Лишь изредка друг друга окликая.
Но что это? Себя преодолев,

Живет, прощает. В небо февраля,
В неистово сияющую просинь -
Нательный крест протягивает - просит:
"Прости", - кого тут можно укорять?

С бедой накоротке - идти к Беде:
Там, под Москвой, в далеком сорок первом
Перед атакой - кадыкастый, нервный
Молил мой дед, повеселел - надел.

Тогда украдкой спрятал медный крест
(Солдатский крестик - жениха подарок):
Зачем он ей, вне возраста, не старой -
Породы не дождавшихся невест?!

А кто бы - знал? Безбрачия обет,
И монастырь в безверии Симбирска;
А после - цепь солдат, расстрельный список.
"Прости и сохрани от смертных бед".

Весною так крикливы воробьи,
А я убог и тих. Молю в апреле:
"Монашка, проведи меня к расстрелу.
По мостику юродивой любви".

Матразаевой В.Л. 1898-1938 г.г., Чебуровой А.М. 1891- 1938 г.г. и др. монахиням Симбирского Спасского девичьего монастыря посвящается (расстреляны 17.2. и 21.2.1938 г.).