Ян Бруштейн / Написанные рецензии

От первой воды – ни беды, ни отгадки,
И были бы взятки привычны и гладки
У тихой рабочей пчелы.
Вторая вода – забодай меня птица:
Такая страница под утро приснится,
Почище двуручной пилы.

Где травы напитаны кровью и солью,
Там бешеный волк породнился с лисою,
И эта вода не для вас.
Вы третью просите – из ветки кленовой,
Не новой, но всё же по масти бубновой,
Готовой гореть напоказ.

В четвёртой и пятой – судак и плотица,
Могли бы ловиться, коль не суетиться...
Шестую не пьёт и зверьё.
Шестая – она для тоски и позора,
В ней вымыты руки и ката, и вора,
И ворон не помнит её.

Но если поднимутся страсти земные
По сердце, по душу, по самую выю,
И ты покоришься судьбе,
Седьмая вода – из под корня и камня –
Захватит, завертит, застынет и канет,
И память сотрёт о тебе.

Между севером и югом зеркало воды,
Вот такая расписная местная весна!
Я опять смотрю с испугом на свои следы,
Там, где воду распинают шрамы от весла.

Я вдыхаю воздух древний посреди Нерли,
Небо как мишень пробито птицами, и вот
Мимо нежилой деревни, брошенной земли
Плоскодонное корыто медленно плывёт.

А внизу вздыхают рыбы, просятся в котёл,
Но на ловлю мы забили в этот странный час...
Всё равно, кто убыл-прибыл, и чего хотел -
Мы проплыли, и забыли эти воды нас.

Муся    

Из ада везли по хрустящему льду
Дрожащую девочку Мусю...
Я к этому берегу снова приду
Теряясь, и плача, и труся.

Полуторка тяжко ползла, как могла,
Набита людьми, как сельдями,
И девочка Муся почти умерла,
Укрыта ковром с лебедями.

А там, где мой город сроднился с бедой,
Где были прохожие редки,
Еще не знакомый, такой молодой,
Отец выходил из разведки.

Над Ладогой небо пропахло войной,
Но враг, завывающий тонко,
Не мог ничегошеньки сделать с одной
Почти что погибшей девчонкой...

Встречали, и грели на том берегу,
И голод казался не страшен,
И Муся глотала – сказать не могу,
Какую чудесную кашу.

Жарко дышит медленное лето
И земля, до края разогрета,
Так раскочегарила котлы,
Что затихли в ожиданье ветра
И лежат на полинялых ветках
Вяленые местные коты.

Дым ползет из недалёкой чащи.
Тени от хвостов и лап висящих
На траве беспечно разлеглись.
Медленно трусит собачья стая...
Но гроза, огнивами сверкая,
Громыхнет, как будто крикнет: «Брысь!»

Брызнули, как искры из шутихи,
В наш подъезд, еще недавно тихий,
Ворвались, разрушили покой.

Мокрый кот, грозой заряжен, страшен,
Он как страж средневековых башен...
Тихо плачет под моей рукой.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/214317/