Бабушка / Написанные рецензии

Не первый год, не первый век,
известные заранее,
шагают с веком наравне
старинные предания.
Приятный хвойный аромат
способствует фантазиям.
Ко мне прикован каждый взгляд –
ведь я – царица праздника!
Под сень наряженных ветвей
спешит народ за сказками.
Я щедрой памятью своей
делюсь.
              Часами праздными
под Новый год, на Рождество
(средь стужи тёплым островом)
творю простое волшебство
под музыку Чайковского.
Стучат часы, как сердца стук,
Звенят удары полночью.
Созревший в хвое Кракатук
мечту исполнит полностью.
Под бой часов (двенадцать раз)
снимаются заклятия.
И вновь кого-то кто-то спас
от козней неприятеля.
Опять Щелкунчик и Мари
прошли тропу заветную...
А я мурлычу попурри,
покачивая веткою.

         25.11.2013

В лесах родятся ёлочки, взрослея до поры.
А люди - вот же сволочи! – готовят топоры.
Красавицу душистую, под корень подрубив,
Оценивают пристально «вершители судьбы».
И вот, стоишь нарядная, звезда «во лбу» зажглась.
Хоть это и отрадно нам, даётся только раз.
Наряды, бижутерию, огни и макияж
Меняем на утерянный заснеженный пейзаж.
Кому-то – песнь застольная, а кто-то слёзы льёт –
Напрасно гибнут хвойные под каждый Новый год!
Природа ждёт решения с угрозой не пустой –
С глобальным потеплением, с озоновой дырой.
Судьба-злодейка дразнится, карая наугад.
А мы наденем к праздникам нейлоновый наряд.
Пусть старая традиция в минувшее уйдёт!
В чуланчике храниться нам на каждый Новый год.

Мой милый!
Я имя твоё позабыла,
разлучные годы считая уныло.
Простишь ли за то, что до этого часа
я слово «люблю» не сказала ни разу?
Поверишь ли мне, что предвидя потерю,
костьми бы легла перед запертой дверью?
Поймёшь ли, как тошно с надеждой тревожной
часами смотреть в темноту за окошком?
И видеть свой облик, размытый печалью,
но нет там тебя, поглощённого далью.
Увидишь ли слёзы на стёклах оконных,
почувствуешь дрожь от звонка телефона?
Услышишь ли голос от слёз хрипловатый:
«Вернись! Я люблю!
Мне другого не надо.»

Я,  посреди осенней круговерти      
у шелестящих пламенем деревьев,
задумалась о времени, о лете...
О бабьем лете русского поверья.
Природа, не спеша войти в предзимье,
одеждой маскарадною прикрыта.
Деревья в карнавальной пантомиме
о юности весенней подзабытой,
в предчувствии вневременной разлуки,
которая страшит и ... не обманет,
творят молитву в старческом испуге
дрожащими корявыми руками.
Небесный взгляд туманностью молочной
касается легонько плеч колючих -
Ну, что поделать, - Жизнь, увы, непрочна,
вот, Смерть -  надёжней и, быть может, лучше.
А бабий век - не длинный и не краткий,
угольями в костре потухшем тлея,
от ветерка, подувшего украдкой,
внезапно заискрится, пламенея.
Стремительность походки, стройность стана;
Нежнейшей гладью отливает кожа...
Но удивит внезапный взгляд -  усталый,
хранящий память -  я была моложе...
В рельефной рамке — грешница  святая;
изящность черт, девичьи утончённых...
Но паутинки  в воздухе витают                  
и оседают между прядей тёмных.
Попрежнему - улыбка озорная,                  
которая из детства и доныне,
смешинками морщинки упражняет,
а на губах -  отчётлив вкус полыни.

Времён неумолимое журчанье...
Так вот оно какое - бабье лето!
Неотвратимость превращений ранит.
Ведь, чёрт возьми, несправедливо это!

Давно ли в край заоблачных чудес
манил открытый небу подоконник,
Волнением девчёночьих надежд
горели щёки в зябкости ладоней?
И вот – твой первый бал, как первый вздох.
В сверкании свечей забыто детство.
Навязчив мыслей лёгкий беглый вздор.
Глаза искрят, не в силах наглядеться
на пары, плавно-кружащие вальс.
Таинственно мерцание улыбок.
А музыка, порывисто струясь,
влечёт, маня предчувствием ошибок.
Но где же он, тот, первый кавалер?
Ритмично в такт аккордов сердце пляшет.
Почтительно склонился милый Пьер.
Но где же тот, кто выберет Наташу?!
Вот, в музыке – антракт,
                                  а в сердце – стоп.
Мундир. Рассеян взгляд. Пробор приглажен.
Он! Через зал идёт наискосок.
Представился.
- Андрей.
- А я – Наташа.

        10.9.2013
                   

           Трудные роды

Как молнии увесистый удар
беременность нечаянно нагрянет.
Вопросы – где и с кем, зачем, когда,
Но главное – зачем?! – висят в тумане.
Подхваченная лёгким ветерком
идея, та, что в воздухе витала,
созревшим и просыпанным зерном
на почву благодатную попала.
И чрево, нежно семя обернув
Святою материнскою любовью,
и отдавая часть себя ему,
к суровой жизни бережно готовит.
А-а-а! Рот раззявлен криком из груди.
А-а-а! До боли в кулаки зажаты руки.
Процесс пошёл... И выход лишь один.
Ох, как жестоко мучают потуги!
Но вот, всё позади, исчезла боль.
Испарина просохла от блаженства.
Ре... доктор наклонился надо мной –
- Опять стишок. Здоровенький.
                                          По-женски
его лелей, умой и причеши.
Он голосист, но строчки сыроваты.
Взрасти его, согрев теплом души.
Глядишь, он «в люди» выбьется когда-то.
О, творчества нелёгкая стезя!
Беременность, рождение, крестины...
Без мук ребёнка вырастить нельзя.
Тернистый путь! Но он для всех – единый.