Тур - 235: "Чуть свет на работу" (конкурс завершен)

      Музыкант играет, ноты в дивную сплетает вязь, очевидно, знает что-то большее, чем просто связь между будущим и прошлым, между небом и землёй, меж обыденным и пошлым, он не добрый, он не злой, он случаен в жизни этой, как шаги по мостовой, как случаен лучик света из-под тучи грозовой. Лысоват, местами проседь, острый взгляд, ресниц разлёт - он играет…
     Тихо осень листья под ноги метёт, день обыкновенно тает, суетящийся народ на мгновенье замирает и проходит, жизнь идёт дальше, но уже другая, что-то изменилось вдруг, так же сына мать ругает, так же атмосферы груз давит, но чуть-чуть иначе, по-другому как-то чуть, то ли воздух стал прозрачней, то ль яснее стала суть жизни этой проходящей в желчности и суете, никакой, ненастоящей и ненужной, словно тень от чего-то, что, наверно, быть могло, но...не дано, как духи от той, от первой, что ушла от вас давно испарились…, но остался запах памяти о ней, как распахнутые ставни в глубину ушедших дней…
      Всё уйдёт…, но в ткани вечной каждый свой оставит кант…Всё в порядке, человеки…
Он играет! Музыкант!

он вставал с зарей на востоке,
заправлял безупречно койку...
календарь обрывал, и скомкав
с датой листик бросал в помойку.
пятилетки текли ударно.
не проникшись чужим безверьем,
смело строил дома  и  планы
и сажал под окном деревья.
не зачем-то, а так… чтоб были.
он справлялся уже к обеду.
сыновей растил в выходные
и играл в преферанс по средам…
получалось довольно ловко…
в промежутках со всеми дружно
ждал трамваи на остановках,
повышения ждал по службе…
и казалось: жизнь бесконечна,
не смолкаем протяжный зуммер...
но в один неприметный вечер
как то взял...и случайно умер...

19.05.2010

Качу валун по склонам горным,
Бывает, двигаю, сопя.
Что это? бесовская гордость
Или прозрение в себя?

Кем я покаран, кем отмечен,
В какой момент, в каких краях?  
Хулил, грешил, не ставил свечи,
Или виной всему моя

гордыня русская предбожья,
Что рвет в безумье удила.
Что в помышленьях столько может,
А в яви - пепел и зола.

Но я качу валун свой бурый,
Сводя насильем мышц бугры,
Всё для того, чтоб взглядом хмурым,
Смотреть, как он летит с горы.

Бреду за ним тропинкой пыльной,
И я всё знаю наперёд.
Да, я обижен, но не сильно:
Ведь с камнем – Дело не умрёт.

И где-то ведь Христос родился.
Он, вроде, Зевса помягчей.
Ему и я бы пригодился,
Но слышу я в ответ: «Ты чей?»

А чей я: свой, чужой, вселенной?
Я – царь, «Сизифом» наречён,
Я просто камень здоровенный
катаю…Он тяжёлый, чёрт!

И никаких приспособлений,
И склон не гладок, не покат.
И на горе так мало тени,
И редко солнце в облаках.

«А ты что думал? Фунт изюму?
Ну, ты, Сизиф, - идеалист.
Чуть подкати ещё, я сдуну
Валун твой, видишь как он вниз

Летит, и быстро как. Вот так-то,  
Видать не понял ты сполна»
И я бреду на место старта
И глажу бок у валуна.  

Катись гранитный мой соратник!
Твой путь извечен как прибой.
Ты - рок, ты- рай, ты - ад, ты - праздник,
Что вечно я ношу с собой.    

(Дни, бывшие в употреблении)

Я таскаю БэУ-шные дни.
Дни застиранные, в заплатках.
Я выбрасываю их в утиль,
Ну, а их мне приносят обратно.

Как бы мне по-иному прожить,
Чтоб не так уж задрипанно-скучно?
Только б думать о хлебе души,
И не думать о хлебе насущном.

Их носили давно до меня,
От заплаты живя до заплаты.
И никто их мне не отменял,
Не прогуливал их я по блату.

Те же очереди и кружки,
И обязанности, и уставы.
И по будням несчётным ушли
Наши предки, мир этот оставив.

Эти будни затёрты до дыр -
Их носить мне и стыдно и тяжко.
Тошнотворной боюсь простоты,
Неуютной, занудно-протяжной.

Параллельно бы с буднями жил,
Дни волшебные нёс я свеченья
На отмеренной богом межи,
Не забыл чтобы кто и зачем я!

23 марта 2016 г.

Кто с этой парой не знаком?
Уже давно родными стали
Она с серпом, он с молотком –
Скульптура Мухиной из стали.

Им аплодировал весь свет
На выставках в Москве, в Париже.
Они прекрасны, спору нет,
Но не хватает им престижа.

Из глубины советских лет
Они несут свою заботу:
Мы – неучи. Ученье – свет,
А мы – чуть свет – и на работу.

                 «Я не могу опередить ее и попасть в то место…
                  Я должен создать новый Лабиринт,
                  и я должен сделать это прямо здесь»
                                        Роджер Желязны «Двор Хаоса»

Я не успел прийти вовремя к месту встречи;
Рушились города замками на песке.
Чёткий речитатив мрачных чужих наречий
Миру предначертал пепел на черепке.

Значит, я должен здесь встретить грядущий хаос,
Волею воссоздать рухнувший Лабиринт:
Вилами по воде – море заволновалось,
С гуся течёт вода и горизонт горит.

Вспомню всё что любил, радости и печали.
Чувствами начерчу, в мире оставив след…
Сделаю голубым вечер, как был вначале,
Звёздочке-маячку белый дарую цвет.

Теперь идёшь в атаку молчаньем –
Вонзаешь прямо в сердце с размаху.
Не надо ни щита, ни меча мне –
Я в поле, но не воин, а пахарь.

С орудьем, но не с пикой, а с плугом.
Не кровью истекаю, а потом.
На мне рубаха-лён, не кольчуга –
Любовь ведь не война, а работа.

А ты меня из щели редута
Смертельно с безразличием ранил.
Наверно, невзначай перепутал
Ты поле пашни с полем для брани.

В центре города сидит попрошайка. Возле неё - картонка с надписью
"Слишком горда, чтобы быть проституткой."

Слишком горда, чтобы быть проституткой,
Слишком глупа, чтоб идти в институт,
Слишком ленива "пахать", хоть минутку...
Руку подставлю - авось подадут
те идиоты, кто ходят работать,
те дураки, что спешат в институт.
Мне даже руку тянуть неохота...
День просидеть... Разве это - не труд?!

                                         Памяти деда

Я не горжусь, мне просто повезло
Родиться и расти в снегах Сибири,
Где реки широки, а души – шире
(Здесь не скуплюсь - хвала тогда во зло,
Когда гордыня остаётся в силе).

Я не горжусь собой, мне лично - нечем.
Благословен, кто трудится. Замечен
он будет или нет...  Что в том корысти?
Идя в тайге по следу тихой рыси,
Не расправляешь гордо грудь и плечи.

Добычею хвалиться - много ль проку?
Исход охот - не надо быть пророком -
Не служит зачастую нам уроком.
Мы ставим на других стальной капкан,
Глядишь - попался наш самообман.

Попытки тщетны обмануть природу.
"Деянья" наши Богу не в угоду.
Глумиться над природой - вот где ересь!
Лосося меньше всё идёт на нерест...
Какой там мёд - затоплен нефтью вереск!

Не к месту грязно чистить грязь, пожалуй.  
Подчас и славе приторен елей.
Нет снега чище, чем с Килиманджаро,
Мне повезло  - в Сибири он теплей.

Захлестнул    меня    поток.
               В    потололок
Я    упёрся      головой,-
                 Волком     вой.
Нынче     дел     невпроворот,
                     Нам    "везёт"!
Кто    не   сдюжит,   кто  не  хват,-
                      Будет     гвалт.
Затевают      руки      спринт,
                         Будто    ринг.
Механически       бегут,-
                      Это    good!
Оглянуться      не   успел,
                          Поредел
Из    деталей      частокол.
                        Я      Орёл!

Уборочной страдой приходит осень,
Моторов рокот по полям звучит,
И клонятся тяжелые колосья,
Как солнышка созревшего лучи.
И прячутся в предутреннем тумане,
Сливаясь с небом, где-то там вдали.
Идут по полю хлебному комбайны,
Срезая спелый колос до земли.
А пыль летит на легких крыльях ветра,
Обветренные лица так смуглы,
Так тяжело даются километры,
Срезаются последние углы.
И сутки стали сжаты до предела,
И стрелки на часах торопят бег.
Убрать хлеба, какое это дело,
Ответит деревенский человек?
Ответит про холодный блеск заката,
О чем поют осенние ветра?
Как холодна вечерняя прохлада,
Как заунывна песня комара.
Так что зовет? Каких сокровищ гроздья
Работать так, не тратя лишних слов.
Наш вечный зов,- созревшие колосья,
Земли усталой материнский зов.

Прости меня, любимая! Настала
Пора с тобой расстаться навсегда…
С тобой прожИл счастливых лет немало,
С тобой и горе было не беда…

Спешил к тебе и утром, и под вечер,
И нёс тебе желания мешок…
Но если вдруг опаздывал на встречу,
То был наказан и любви лишён.

Я был лишь твой, одну тебя любивший,
Но час настал - к другой я ухожу…
Теперь ты будешь называться «бывшей».
Как вспомню – вздрогну: это просто жуть,
Какую массу дней, часов и вёсен
Провёл в интимной близости с тобой,
И сколько раз хотел навеки бросить
Тебя, но вновь сдавал без боя бой…

Ты мне нужна, хоть ты и зла, как вирус,
Я без тебя был нищий и босой,
Но ты всю жизнь снимала мне квартиру
И покупала водку с колбасой,
Лечила, развлекала, словно принца,
(Жил как в раю и думал, что я сплю)
И пару раз свозила за границу,
Хоть знала, что я это не люблю.

Тебе самой полезно будет тоже
Пошире завтра двери отворить:
Найти кого-то малость помоложе,
Чтоб бесподобно удовлетворить
Твои мечты и жёсткие запросы,
И нереальный свод  твоих идей…
Чтоб ОН не был, как я, седоволосым,
А полным сил, желаний и страстей.

Нашёл себе другую я девицу,
Под стать тебе, но всё же поскромней:
Она меня не свозит заграницу,
Но завсегда ночлег предложит мне.
А в Новый Год – шампанское и шпроты,
А в будни  - пиво, водку или чай…

Прощай же надоевшая…  Работа!
А молодая …  Пенсия,  встречай!

Как утверждали нам все классики марксизма,
Из обеэьяны человека сделал труд,
Мол в руки палку взяв, по догмам дарвинизма
Примат еду достал за несколько минут.

И далее, вооружившись этой палкой,
Развил, трудясь, свояй мозг и был в решеньях скор,
Он камень заточил, всех удивив смекалкой,
и к палке привязал, изобретя топор.

Топор, скажу я вам, - полезнейшая штука,
Помог примату он себе построить кров,
И.как гласит всерьёз нам мудрая наука,
Позволил уберечь от происков врагов.

Тем самым превратил неосторожный предок
Орудие труда в оружие войны,
Чтоб одержать в борьбе нелёгкую победу,
Друг друга люди убивать обречены.

Безрадостный итог усилий миллионов
И эволюции весьма плачевный результат,
Топор в его руках весомее закона,
И человек другому стал, увы, не брат.

А, если человек не разрешит сей казус,
Не устранит в мозгу логигеский изъян,
Исчезнет навсегда у мира главный базис,
И станет снова мир - планетой обезъян.