Половина муравья (Рассказ / миниатюра)

Балкон почему-то вечно притягивает к себе мысли. Как будто сам факт нахождения тебя на тонкой бетонной плите, отделяющей от земли, есть что-то фантастическое. Конечно, я имею в виду многоэтажки. Конечно, самые верхние этажи многоэтажек. Конечно, лучше это будет не лоджия, а открытый, незастекленный балкон. Естественно, плюсом будет отсутствие в непосредственной близости других высотных строений – особенно с еще большим количеством этажей. Тогда, твоя возвышенность над этим миром намного более приближена к абсолюту, намного ярче, намного вкуснее. Ты смотришь на всех сверху, ты не то чтобы выше, нет, ты просто наверху. Ты далек от обычной суеты своего города, далек и отстранен. Тебя мало кто видит, а ты видишь всех – все эти маленькие точки, разноцветные муравьи, полные своих муравьиных мыслишек. Когда все становится такого мизерного масштаба, когда огромный самосвал становится твоей игрушкой из детства, а участковый оловянным солдатиком – именно тогда мысли и притягиваются. Не муравьиные мыслишки о том, как донести очередной прутик до своего бетонного жилища, не нарвавшись на какую-нибудь жабу, а действительно важные мысли. Важные в контексте всего – места, времени, этого или другого месяца, года, поколения. Мысли, которые чаще гонишь от себя, испугавшись их масштаба, почувствовав, что они раздавят своим весом, если не найти в себе какой-то поддерживающий механизм. Мысли, в которых нет совершенно ничего хорошего для современного человека – что ему, современному, приспособленному и стрессоустойчивому эти тяжеленые постулаты?! Зачем ему глобальные понятия в мире, которым правит сиюминутная мода, в котором сознанием миллионов управляет редактор трансляций, а мировоззрением формирующихся умов - картинки и фотографии с подписями из 140 символов?! Даже в общении с самыми близкими мы предельно конкретны – вопрос-ответ, фраза-комментарий. Кто будет обсуждать с женой философские проблемы? Кто спросит у друга, когда он последний раз задумывался о счастье? Кто позвонит матери и узнает, поменялось ли у нее к 50 годам ощущение времени? Глупость! Куча реальных вопросов и проблем, миллион мелких поступков, которые стоит обсудить. Из всего этого же складывается наша жизнь! Это мы оставим нашим детям! Дом, машина, сытый ужин; показать всем, что ты лучше других понял, что надо делать для того, чтобы… Что? Дайте определение тому, чего мы все добиваемся. Это не вызов, это просьба. Может, если все вокруг понимают, ради чего они несут прутики, делают картинки с подписями, читают эти сто сорок символов, смотрят котиков, постят котиков, заводят котиков, может и мой балкон станет просто местом где я смогу смотреть на звезды, выдыхая в ночное летнее небо облако дыма. Я вернусь на кухню, заварю крепкий черный кофе и займусь чем-нибудь предельно будничным – досыплю в солонку соль, отрегулирую дверцу холодильника, может быть, просто буду гладить кота, посмеиваясь над его забавным мурчанием. Пройдет 10 минут, 15, 20… И ничего не изменится – никто не станет счастливее, никто не найдет свой смысл жизни, никто не разочаруется в своих идеалах. Что дадут эти 20 минут, кроме того, что все мы станем старше?
Окурок обжигает кожу безымянного пальца правой руки, заставляя рефлекторно разжать пальцы. Наполовину истлевший желтый фильтр отправляется в путешествие, длиной в 15 этажей. Я провожаю его взглядом, стою еще пару минут, оглядывая этот большой, ночной город. Прямо передо мной мой близнец – человек в идентичном доме стоит и смотрит на звездное небо. Я машу ему рукой, привлекая внимание. Он замечает меня. Я не вижу его лица, не вижу эмоций – он удивлен, рассержен, рад? Я продолжаю махать, пока он не отворачивается и не идет обратно в дом. Через минуту в окне его кухни гаснет свет – последнее окно дома напротив засыпает. Вот теперь я совсем один – даже мой близнец меня оставил. Я улыбаюсь и достаю еще одну сигарету, она даст еще 5 минут подумать ни о чем. Это все не важно, не нужно и нелепо. Надо просто четко ставить цели, мой маленький друг, просто четко ставить цели и идти к ним протоптанными поколениями муравьишек тропинками. У меня ноги, а мне домой… Солнышко скроется - муравейник закроется. Уверен, в свой я успею, но лучше пойти прямо сейчас. Мой внутренний мальчик-романтик, мой недоделанный поэт-философ-самоучка продолжает дергать меня за штанину. Я смотрю на него, улыбаюсь и развожу руками – мол, да, да, я тебя могу понять, мой маленький друг, но и ты уж меня пойми. Он машет на меня рукой, и неуклюже залезает на карниз. Я выдыхаю очередную порцию дыма, выкидываю окурок, разворачиваюсь и иду на кухню. На столе стоит круглое зеркальце, в нем отражается мой маленький друг. Он умудрился развернуться на этом узком балконном карнизе и смотрит мне затылок. Он не знает, что я вижу его отражение, он никогда не любил зеркала. Проходит минута, 10, 15, 20. Мы стоим неподвижно – никто из нас не стал счастливее, никто не нашел свой смысл жизни. Я смотрю на его отражение, он мне в затылок. Он - мой абсолют, мой идеал и я в нем разочарован. Он, наконец, замечает зеркало и бросает взгляд на отражение моих глаз. Даже мой маленький мальчик умеет читать в глазах разочарование, особенно искаженное зеркалом. Он расставляет руки и падает вниз. Резкий порыв ветра захлопывает дверь, прищемив штору. Зеркало падает, резко выхватывая мою голову. Трещина на нем делит мое бледное от лунного света лицо пополам. Я смотрю на располовиненную от удара поверхность и улыбаюсь. В ответ мне улыбается только одна сторона лица.