Настоящий полковник (фантастика / реализм)

Когда мы с братом были маленькими, наша семья жила в деревне. Отец был директором совхоза, мать бухгалтером, а мы ихними спиногрызами. Мать имела натуру деятельную и даже, не побоюсь этого слова, творческую. Столь активная натура, да еще и внешне привлекательная, не могла не стать объектом влечения для местных «дон жуанов». Тем более что, супругу было не до нее. Он то учиться заочно в Москву ездил, второе высшее образование получая, то в областной центр на автозавод «расслабляться», как он это называл. К остававшейся без присмотра жене директора как пчелы на мед слетались разные персонажи.
Тогда как раз много переселенцев из бывших республик Советского союза понаехало в нашу деревню. Одному из них приглянулась наша мать. Мужчина был представительный, ходил с маленькой собачкой на поводке. Приходил с этой собачкой в столовую, заказывал ей суп, сажал на стол и она этот суп пожирала. Работницы конторы ходили обедать в столовую, то там он мать и приметил.
– Здравствуйте, а как вас зовут? – подкатил он к поедающей котлету с пшенной кашей матери.
– А вам зачем?
– Познакомиться хочу.
– Я замужем и у меня двое детей.
– Тем не менее, позвольте представиться! – он щелкнул каблуками штиблетов. – Емельян Загорский!
– Очень приятно. Валентина Егоровна.
– Да? А вы верите в любовь с первого взгляда?
– Нет.
– Зря! Я, между прочим, полковник из областного военкомата.
– И что?
– А у вас дети кто по половой принадлежности?
– Мальчики.
– Вот видите! Меня вам просто бог послал! Я же могу их устроить в армию…
– Да?
– Конечно!
– Может вам лучше об этом с моим мужем поговорить?
– А кто ваш муж?
– Директор. Как выйдете из столовой, так прямо через дорогу здание. Заходите туда и сразу увидите дверь его кабинета.
– Понял. Диспозиция ясна, меняю дислокацию. До встречи, - приезжий пижон подхватил свое собачье недоразумение и покинул здание столовой.
Ошарашенные таким эпатажем деревенские жители смотрели ему вслед. Придя домой после работы, мать увидела мужчину с собачкой прогуливающимся по проселку перед нашим домом.
– Привет Егоровна, ты на укроп не богата? – окликнула ее через дорогу соседка Лобаниха, когда мать начала открывать калитку.
– Заходи Нин, нарву тебе укропа, - отозвалась мать.
– Я заходить не буду, тут постою, - отозвалась соседка, подходя к штакетному забору.
Мать нарвала в огороде щедрую охапку укропа и через забор прямо из огорода подала ей.
– Спасибо Егоровна, - соседка пошла к себе.
К забору подскочил приезжий джентльмен, таща на поводке четвероногого друга.
– Ты чего это укроп раздаешь?
– А вам какое дело? – удивилась мать.
– Я гусей держу, а они укроп любят.
– Да при чем тут ваши гуси?
– Как при чем? При том! – задрав нос и попеременно помахивая то шляпой, то поводком, денди удалился.
Через пару часов приехал отец.
– Вить, к тебе полковник не заходил сегодня?
– Какой полковник? – вылупился он.
– Из областного военкомата.
– Нет.
– Странно. Обещал зайти.
– Зачем?
– Я откуда знаю? О чем-то поговорить с тобой хотел.
– Нет, никого не было.
Когда стемнело, раздался звонок в калитку. Я пошел посмотреть, кто там. За калиткой в качающемся круге света от фонаря стояли незнакомые люди.
– Что надо? – поинтересовался я.
– Мальчик мама дома?
– Да.
– Позови.
– А что сказать?
– Скажи, что судьба ее пришла.
Я вернулся в дом.
– Кого там принесло на ночь глядя? – поинтересовался лежащий на моем диване отец.
– К матери пришли.
– Кто?
– Я их не знаю.
– А что сказали?
– Сказали передать, что судьба ее пришла.
– Кто? – не понял отец. – Какая судьба?
– Я откуда знаю?
– Валь! – заорал он. – Иди сюда!
– Чего орешь? – зевая, вышла из спальни мать.
– Там к тебе пришли.
– Кто?
– Влад говорит, что какие-то незнакомые люди. Выйди и сама спроси.
Мать потопала к калитке, а мы с отцом, сгорая от любопытства, устремились следом.
– Кто там? – спросила мать.
– Это я, судьба твоя, открывай!
– Чего?
– Открывай, говорю! – вновь начали стучать по калитке.
– Это кто? – нервно поинтересовался папаша.
– Откуда я знаю, псих какой-то, - открывая калитку, ответила мать.
В калитку вломился тот самый тип с собачкой. Только ныне он был без собачки и держал в руках какую-то железную крестовину.
– Мама проходи, - распорядился он, пропуская вперед пожилую женщину. – Вот она!
– Это та самая женщина, которую я люблю! – рука незваного гостя указала на нашу мать.
– А тут мы, - рука описала широкий круг, – гусей держать будем.
– Чего??? – кастрируемым гиппопотамом взревел отец. – Это что такое? … (дальнейшая его тирада носила резко нецензурный характер).
Когда он замолк, чтобы набрать в опустевшие легкие воздуха, повисло, выражаясь словами покойного классика, напряженное гнетущее молчание.
– Емельян, кто это? – спросила женщина.
– Это хахаль ейный.
– Хахаль? Кто хахаль? – заорал папаша. Казалось, что лицо его начало светиться в полутьме красным. Если бы кто-то имел глупость в этот момент закурить, то он вполне бы мог прикурить от папаши. – Я муж ее!!!
– Мы это, того, ошиблись, - выдал второй мужчина, до этого стоящий молча. – Дверь перепутали…
– Ничего мы не перепутали, - начал возражать незадачливый жених. – Это первая женщина, которая понравилась мне после смерти жены! Это любовь с первого взгляда!
– Ты сейчас к своей жене присоединишься! – проревел отец, вновь сорвавшись на мат.
– Ну, мы того, значит, пойдем? Извините, - начал тащить упирающегося буяна второй. – Да пошли же! Это не та дверь!
– Это брат мой двоюродный, не в себе слегка… - попытался объяснить он нам.
– Вы нас извините, - наконец-то отошла от шока женщина, пятясь в калитку. – Мы не хотели.
Ответом им была нецензурная реплика отца. Совместными усилиями мать и брат выволокли упирающегося парубка за ворота.
– Вот, это вам, - запыхавшись, вернулся двоюродный брат, протягивая матери крестовину. – Для елки подставка… Емельян сам сварил… Еще раз извините, мы не хотели.
Он развернулся и бегом скрылся в темноте. Мы втроем стояли и ничего не понимая смотрели на подставку…
– Это вот что сейчас было? – нарушил тишину отец.
– А я откуда знаю? – ответила мать. – Может вояжеры какие. Помнишь, по телевизору показывали недавно…
– Какие еще нах вояжеры?
– Торговцы бродячие. Ходят по домам и товары предлагают… Подставку вот принесли…
– Я что, по-твоему, совсем дебил, да? Что за мама, что за жена, что за гуси???
– Да не знаю я!!!
Отец в гневе выхватил из ее рук подставку и, широко размахнувшись, швырнул неказистую железяку через забор. Со стороны дома Лобанихи раздался звон битого стекла. Через несколько минут оттуда же раздался мат Лобана и Лобанихи.
– Витя, ты совсем одурел? А если бы убил кого?
– Лучше бы этому Еверьяну в башку!
– Емельяну, - поправил я.
– Это что за Емельян? – набросился отец на меня. – Ты его знаешь?
– Днем он терся по дороге с собачкой маленькой. А так первый раз его вижу.
– Это полковник, - подала голос мать.
– Какой полковник?
– Тот самый, из военкомата. Про которого я тебя спрашивала.
– Полковник? – родитель почесал лысину. – Из областного военкомата? Странно как-то. Ладно, пошли в дом, а то соседи заподозрят что-нибудь. Но учти Валь, если эти вояжеры еще раз появятся, то и им и тебе не поздоровится!
– Да что ты как скрипун старый? Сказала же, не знаю я их.
– Ладно, завтра я выясню, что это за полковник. Он еще узнает у меня, как говорится, где раки жируют!
На завтра отец пошел к Лобану.
– Здорово Николай.
– Здорово Владимирович.
– Что у тебя за шум вчера вечером был?
– Да какой-то урод железку швырнул в веранду. Окно разбил. Совсем распоясались демократы!
– К нам вчера вечером вояжеры приходили
– Какие еще вояжеры?
– Торговцы такие бродячие. Предлагали подставку для елки купить…
– Торговцы? Подставку? Погоди-ка, - Лобан зашел на веранду и вынес крестовину. – Такую?
– Точь в точь. Вишь как сварено-то похабно, - легко соврал отец. – Я отказался и они ушли.
– Вот гады! Владимирыч, ты их хоть запомнил?
– Да, опознать смогу, если увижу. Помочь найти?
– Конечно. Эти гады мне за стекло заплатят!
– Неслыханная наглость, - поддакнул папаша. – Среди ночи швырять в окна. Так же и убить можно.
– Да, я же мог в это время что-нибудь на плите жарить! В меня бы угодили!
– Вот подлецы! Бери ружье, пойдем искать бармалеев.
Двое стихийных детективов бросились по деревне разыскивать ночных возмутителей спокойствия. Пока они в азарте искали неведомых вояжеров, те успели покинуть Горасимовку. Но отец вычислил среди переселенцев виновника ночного переполоха. Точнее сам он был не переселенец, а приехал со своей матерью и братом навестить семью дочери, которой выделили дом. Оказалось, что никакой он не полковник из военкомата, а бывший прапорщик с продсклада, которого за странности комиссовали из рядов победоносной и легендарной. Дочь, сгорая от стыда, компенсировала Лобану стоимость разбитого якобы отцом окна, а крестовина так и осталась в доме соседа, служа подставкой под новогоднюю елку.