как бы не были шансы малы и шатки.
Я не нуждаюсь в другой звезде,
Кроме той, что у Вас на шапке.»
(Иосиф Бродский)
Разные события волновали и будоражили «батальон смерти» - N-скую воинскую часть советской армии, вносили нервозность в и без того тревожную жизнь. Но одно событие воспринималось как событие космического масштаба, носила характер библейского эпоса. Я имею ввиду смерть маршала У (написал и подумал - звучит как эпизод бытия китайской армии времён Мао).
Весть о смерти правителей и императоров не однажды в те времена приходила в N-скую воинскую часть - это же была эпоха великих похорон. Старых маразматиков одного за другим тянули на кладбище, расположенное в самом центре империи. Когда очередной раз при входе в казарму вешали портрет в траурной рамке, так и хотелось сказать (хотя бы шёпотом): «Носить вам и не переносить!» Слова, бытующие о правителях, которые уходили в бездну небытия там - за зелёным забором, доносились к нам в виде обрывков или фраз истории совка. «А я вот водку-андроповку так и не испробывал - даже не знаю какая она на вкус…» - эта реплика одного солдата, стоящего около портрета. Этот напиток был для сего солдата смыслом бытия. Время и правители измерялись тонкостями вкуса прозрачного хмельного напитка. Услышав это, я понял, что существуют сферы человеческого сознания, которые для меня навсегда останутся загадкой, как мифическая Terra incognita.
«А, знаешь, после награждения Черненко каким-то там орденом люди на улицах покупали газету «Правда» с портретом Черненко на первой странице и демонстративно запихали газету в урну - головой вниз…» - это реплика тет-а-тет человека, который мне доверял. Помню, как я проходил мимо портрета Андропова в чёрной рамке. «Ты что, кажется рад???» - это реплика в мой адрес ещё одного солдата, которому я не доверял, подозревал, что он стукач. Я в ответ, разумеется: «Да ты что? Я же скорблю… Как же мы без него - пропадём все…» Но вообще похороны очередного старика-императора воспринимались как банальное или даже смешное событие. «Слышал? По телевизору диктор сказал: «Вы будете смеяться, но Черненко тоже умер!» - это уже шутка. Можно было ожидать, что уход в небытие маршала У - тогдашнего министра обороны великой и необозримой Поднебесной Совдепии тоже будет будничным эпизодом серых армейских будней. Но нет! Слухи начали ползти казармой ещё вечером:
- Ты знаешь, У умер!
- Не может быть! Блин! Дембеля не будет!*
- Ты что? Дембель неизбежный как приход весны!
- Было уже так - Дембель перенесли на год, так что служить тебе ещё и служить…
Но этим унылым слухам, что щекотали нервы солдатам, почти никто не верил. Но в глуьине души сидел страх - а вдруг придётся служить ещё лишний год??? Маршал У был для солдат собой, культовой фигурой, полумифической, даже фольклорной - маршал У периодически подписывал приказы о увольнении в запас. Два раза в год в казарму приходило тревожное ожидание - а вдруг он приказ не подпишет? Периодически декламировали в казарме стишок (самые сочные цитаты я опускаю): «Спи солдат, спокойной ночи, дембель стал на день короче, пусть приниться дом родной, баба с пышною п…ой, пива бочка, водки таз и У-ва приказ!»
И тут вдруг говорят, что маршал У-ов умер! Это же вселенская катастрофа! Кто подпишет приказ?! И в атмосфере таких настроений прозвучала команда: «Батальон! Строится на плацу!» Плац. Замерли ряды. Солдаты, прапорщики, офицеры напряжённо ждут комбата - майора Г. Сейчас он выйдет, как всегда, чеканя шаг и металлическим голосом будет отдавать приказы. Нужно сказать, что майор Г. был в батальоне в то время единственным офицером которого я уважал - я его никогда не видел пьяным (в отличии от всех остальных офицеров части), он никогда не ругался нецензурными словами, никогда не кричал на солдат (только повышал голос), тем более никогда не подымал на солдата руку. Было впечатление, что он офицер ещё из тех полузабытых времён, когда слово «честь» не была пустым звуком. Его боялись и уважали. И вот майор Г. - этот несокрушимый комбат, человек из стали появился на плацу. Он вышел из дверей штаба шатаясь, еле держась на ногах, чуть не упал, пошёл в сторону строя выписывая «мыслите», навстречу взглядам сотен глаз, устремлённых на него.
-Батальон!!! Смирно!!! - (Это начальник штаба).
- Сол… Сол… Солдыты… - начал запинаясь комбат, - И… Оф… Ицеры… - язык у него заплитался, произносить слова не получалось. - Короче… Наш папа родной, этот, как его, министр обороны… Помер!
Потом он вдруг пошатнулся и шатаясь пошёл в штаб. Батальон замер. Это был шок. Никто из офицеров не знал, что приказывать, что говорить. Никто даже не дал команды «Разойдись!» Офицеры как то странно переглянулись, по одному покинули строй и побрели кто куда - по норам. Потом разбрелись прапорщики.
Солдаты стояли как сироты на плацу, почувствовали, что мир перевернулся вверх ногами. Батальон стал тараканами расползаться с плаца по углам и щелям в тихом молчании кухни, когда приходит рассвет.
Я понял, что служба на сегодня отменяется и пошёл на радиотелефонную станцию, где в тот час дежурил мой друг - армянин Г. Г. Кроме того, эта точка была чудесным наблюдательным пунктом событий - рядом дежурный по части, рядом вход в казармы, рядом штаб. Через часок по территории части начали блуждать в стельку пьяные офицеры. В состоянии абсолютной непригодности к службе. Потом напились до свинского состояния прапорщики. И, наконец, солдаты, увидев, что пошёл такой траур, напились аналогично. Все без исключения. Последнее подразделение, которое напилось - это был караул. Караул тоже понял, что трезвыми оставаться нет никакого смысла. Хотя им категорически! Категорически! Воинская часть превратилась в стадо неуправляемых людей в форме, которые бесцельно блуждали, падали, что-то бормотали непонятное. Единственным трезвым человеком в батальоне - в этом замкнутом самодостаточном мире остался я. Только не воспринимайте это как самовосхваление! Просто я в те времена считал, что алкоголь это абсолютное зло и не пил никогда даже пива. Омара Хайяма я ещё не читал, увлекался различными восточными вероучениями. Я ходил по воинской части - единственный трезвый человек и смотрел на всё. Это было жутко. Мир сомнабул, кукол, которыми руководит нечто незримое. Даже не кто-то, а что-то. Мир сумасшедших людей с оружием. Мне показалось, что таким есть не только батальон, а весь мир.
Для солдата мир замыкается в границах зелёного забора. Всё внешнее воспринимается как абстракция. Нереальность. Сказка о ином мире. И вдруг этой замкнутый мир потерял рассудок. Хотя, был ли он - рассудок? К реальности меня вернули голоса из комнаты дежурного по части:
- Нет, тов… тов… арищ полковник, я трезвый, я службу… Это… Несу! Замполита? Щщщщас….
- Ало-о-о-о…. Майор Ф. у теле…. фона! Да Вы что… Да как - двух слов не могу связать… Я могу… Я и больше слов сказать, не только два… Раз, два… Вот…
Через некоторое время к батальону подъехала чёрная «Волга» с генералом и полковником. Но ворота КПП никто не открыл - дежурное по КПП были мертвецки - не то что ворота открыть, встать не могли. Пришлось людям с лампасами и двумя полосами на погонах в часть зайти, а не заехать.
Можете представить себе эту картину - идёт по территории части начальство, а вокруг никто даже на ногах не держится. Я, конечно, спрятался - ещё не хватало, чтобы они увидели кого-то трезвого, кто выпал из потока бытия. Конечно, я бы крайним и оказался: «Все напились, а он трезвый - подозрительно…»
Я думал, что будет невероятный скандал. Но на следующий день - всё тихо, «ша». Будто бы ничего и не было. ЧП гарнизонного масштаба замяли. Этот день просто выпал из памяти, как иллюзия, как фантасмагория некого сна…
Примечания:
* - когда было плохо, то солдаты иногда говорили слово «блин». Это следы язычества в лексике. Что такое Дембель объяснить невозможно. Это нужно почувствовать (было). Иногда дембелем называли осень. Трусили дерево с жёлтыми листьями, и когда листья падали оземь, солдаты кричали: «Дембель!» Иногда «дембелем» называли собаку и звали: «Дембель! Дембель! Иди сюда!»
Написано на основе реальных событий 1983 - 1985 годов.
Авторский перевод. Светопись из сети.
