Владимир Игнатьевич растерянно смотрел на женщину лет шестидесяти и не мог припомнить, где они раньше могли пересекаться.
-Не признал? А я узнала тебя с первого раза. Ты такой же только совсем седой стал.
-Простите, не припоминаю.
-Володька ты чё!? Вспоминай Курганинск, нашу коммуналку. Я твоего Витальку помогала нянчить. Я соседка ваша Полина.
-Поля!?- поражённо воскликнул Володя. Полина лишь на восемь лет была его старше. Соседка, всегда выглядевшая дамой высшего общества и эта измученная пожилая женщина – один и тот же человек?!
-Изменилась я, да? – Полина пристально смотрела на Володю. Он съежился под этим взглядом и, оправдываясь, пролепетал:
-Нет, почти не изменилась, просто память уже не та.
-Да не ври. У меня глаза ещё видят и зеркало на стене висит. Я постарела, знаю, внуков трое у меня, - гордо сказала Полина и добавила с улыбкой,- Вот и выгляжу, как положено бабушке. Дочь замуж вышла, и мы переехали сюда в Краснодар. А ты как живёшь? Детей сколько?
-Нет у меня детей. Нет, и не было.
-Как не было, а Виталик? – непонимающе смотрела на него Полина.
Володя вздрогнул. Десять лет прошло с тех пор, как он узнал, что Виталий не его сын. Женщина, которую он считал самой честной на этом свете, оказалась подлой обманщицей. Лариса клялась ему на библии, что он в её жизни один единственный, а сама забеременела от другого и заставила его целых пять лет думать, что ребёнок его.
- Я с ними связь не поддерживаю, - сказал Владимир Игнатьевич и помимо его воли в словах прозвучали агрессивные нотки.
Для Полины, как и для других соседей по коммуналке было загадкой – что произошло между Володей и Ларисой. Они жили дружно, не ссорились, в маленьком Виталике души не чаяли и вдруг в один прекрасный день Володя исчезает и больше никогда не дает о себе знать. Тут Полина обратила внимание, что Володя произнёс «с ними».
-Так ты ничего не знаешь?! Лариски уже как пять лет на этом свете, нет. Я представителям собеса сказала, что у мальчика есть отец. Я думала, что ты его забрал. Виталик тяжело пережил смерть Ларочки.
Володя минуту не мог осознать то, что услышал. В одно мгновение ненависть к бывшей жене испарилась:
-Ларисонька умерла!? Как?! Отчего?
- Врачи сказали – остановка сердца. Ох, Володя, она после того как ты её бросил не жила - существовала. Любила она тебя шибко. Я не осуждаю, я понимаю - в жизни всякое бывает. Вот дочка тоже за разведённого вышла. Зять мой хороший человек, а прошлое есть у всех. Лара после твоего ухода попивать стала, а потом говорят и наркотиками баловалась. А сердечко у неё было слабое. Вот и не выдержало оно.
-Не знал я этого. А Виталик с кем?
-Лариска от него скрыла, что ты их бросил, говорила погиб, кажется, разбился на самолёте. Их много тогда падало. Я женщине из органов опеки назвала по секрету твоё имя, просила, чтоб разыскали тебя. Ну, если ты не знал про Ларису, значит, не нашли. Лариска одна на свете была. Приятельница её хоронила. Может и кто усыновил Виталия. А нет, так в детском доме он значит воспитывается. Годов пятнадцать ему уже должно быть.
Владимир Игнатьевич, когда пришёл домой, рассказал всё жене.
-Если он в детском доме я его заберу. Никогда себе этого не прощу - мой сын в приюте!
-Он тебе не сын.
-Я любил его. Я нянчил его. Да Лариса меня обманула, но ребёнок не виноват. Танечка давай заберём его, у нас своих детей нет. Для кого всё наживаем?
-У нас есть Нелли. О ней надо позаботиться.
-Это у тебя есть Нелли. И кстати твоя племянница ни в чём не нуждается.
-Мы ей и её будущим детям оставим наше имущество. Ближе чем она у нас никого нет.
- У неё есть мать. Евдокия пусть и копит имущество для Нелли и её будущим детям, а не мы.
Сестру Тани Владимир не любил. Эта нелюбовь распространилась и на дочь свояченицы.
-Володя я понимаю, ты Дуньку не жалуешь, но Нелли не виновата в этом. Нелли мне как дочь!
-Я твою племянницу ни в чём не ущемляю. И учится, где хочет, и деньгами помогаю. Что требовалась, всё для неё сделал. Мы с тобой давно договаривались, нажитое вдвоём – делим пополам. Свою часть можешь дарить сестре, её дочери, подругам - я не возражаю, но то что принадлежит мне и что я получил от родителей, не оставлю Нелли ни при каких обстоятельствах. Я хотел городу всё завещать. Сейчас я передумал - заберу Виталика, и он будет моим наследником.
Татьяна подошла к мужу и ласково его обняла.
-Делай, что должен Володя. Я хочу, что бы с нами жил твой сын.
-Танечка ты самая лучшая жена на свете.
Поиски Виталия заняли без малого три месяца. Наконец Владимир Игнатьевич вошёл в кабинет директора нужного детского дома. Директор Александра Николаевна, скользнула по нему усталым взглядом и внимательно выслушала.
Владимир Игнатьевич в душе обрадовался, что не был узнан как заслуженный деятель искусств Кубани. Александра Николаевна могла позвонить в газеты, и на утро он уже читал бы нелестные статьи о себе с заголовками: «Цена популярности - брошенный сын». «Посмотрим в глаза известного земляка».
В этот момент дверь приоткрылась, и в дверях появился рослый юноша лет шестнадцати:
- Вызывали?
-Арнольд, ты же видишь – я занята. Подожди в коридоре, - раздраженно крикнула Александра Николаевна. Юноша изменился в лице и быстро исчез за дверью.
Директор интерната для сирот смотрела на Владимира Игнатьевича и еле сдерживала бушевавшие внутри неё эмоции. Напротив сидел известный художник и требовал отдать ему сына. Конечно, она его узнала, но ей не хотелось разыгрывать восторг, удивление и гордость что его персона посетила их. Владимир Игнатьевич, в её глазах был непорядочным человеком. Скажите, пожалуйста - опомнился, видите ли! Александра Николаевна вздохнула про себя – куда катится мир, если люди не стеснённые ни в деньгах, ни в жилье позволяют что б их дети воспитывались в интернате для сирот?!
- Вы заявляете, что приходитесь отцом Виталию Коровину? В его свидетельстве о рождении в графе отец стоит прочерк.
Владимир Игнатьевич тяжко вздохнул:
-Так захотела его мать. Я хочу забрать его из детского дома. У нас женой детей нет, и мы посвятим себя воспитанию Виталия. Я выучу его и всем обеспечу.
- Во вверенном мне интернате он уже без малого шесть лет. Виталий нам сказал, что отец его умер, когда ему было пять лет.
-Я не понимаю, почему он так решил. Давайте позовём мальчика. Я уверен – он меня узнает.
- Виталий Коровин попал к нам с очень тяжелой психологической травмой. Александра Николаевна, к сожалению, отметила про себя, что почти все её воспитанники пережили сильные травмирующие психику события. – Понимаете, он два дня пытался разбудить мертвую мать. И соседи ничего не знали. Его в больницу увезли в невменяемом состоянии – он не давал её уложить в гроб. Но если вы отец – почему вас не было на похоронах? И где вы были эти шесть лет? Почему ни разу не приехали? Весточку хотя бы послали, - Валентина Николаевна украдкой вытерла слёзы.
Владимир Игнатьевич понимал, как выглядит эта ситуация - негодяй-отец бросил сына и не заботился о нем долгие годы, а когда голова поседела, вспомнил о его существовании. Десять лет назад ему казалось, что отрезать от сердца раз и навсегда самое правильное решение.
-Я не знал, что его мать умерла! Я не поддерживал с ними связь. Это некрасиво выглядит со стороны, но поверьте, я порядочный человек, известный в своих кругах и думаю, что заслуживаю второй шанс. Я многое смогу дать Виталику. Зовите его.
«Дети, небось, в школе пишут о нём сочинения на тему: «Наш славный кубанский земляк». Народ любуются его картинами, думая о нём как о порядочном человеке. Может так заработался над своими шедеврами, что забыл обо всём на свете, включая и сына? Творческие люди немного не такие как все».
- Виталик сейчас находится в санатории.
- В каком? Скажите, и я съезжу за ним.
Эмоции в душе у Александры Николаевны понемногу стали утихать. А что? Может действительно осознал и хочет исправиться? Второй шанс должен быть у каждого. Она не раз (правда, со скрипящим сердцем) возвращала детей, бросившим пить матерям и просившим второй шанс.
-Тут вот какая загвоздка – я не вправе вам говорить, где находится мой воспитанник. Я не вправе отдавать вам ребенка, даже если захочу всей душой. Вы должны обратиться в департамент по усыновлению. Там подскажут, каковы ваши действия дальше.
-Я должен усыновлять сына, которого забирал из роддома, которому менял пелёнки?!
«Вспомнил про пелёнки! Сынок девятый класс закончил, между прочим! Он жил и дальше проживёт без знаменитого папочки», – Александра Николаевна чуть не бросила это в холёное лицо живописца.
-А ваша супруга? Она что думает по этому вопросу?
-Она тоже хочет, чтоб Виталий жил с нами. У нас детей нет, и мы окружим его заботой.
Александра Николаевна кивнула и заставила себя нарисовать на лице «участие» и сказала:
-Понимаете, самое главное это бумаги. А по бумагам, отца у Виталия нет. Усыновлять в вашем случае не обязательно, вы просто должны доказать отцовство. Сделаете генетический анализ и подавайте заявление в органы опеки. И я прошу вас, нет, не прошу, а настаиваю - не вступать в контакт с мальчиком за моей спиной. Не нанесите ему ещё одну психологическую травму. Если получите добро в органах опеки, то будем действовать вместе с психологом. Станете ему другом и только потом предложите жить у себя. Ваша цель – стать Виталию отцом или иметь с женой другой социальный статус семьи?
- Как вы могли подумать! – обижено воскликнул Владимир Игнатьевич и тут же опомнился – в глазах Александры Николаевны он выглядел не в лучшем свете, - Отцом конечно!
- Даже если Виталик выберет других опекунов, вы должны помнить, что отцом стать никогда не поздно. Отец для взрослого сына это друг, поддержка и помощь в любых ситуациях. Будите для него таким – вернете сына.
Владимир Игнатьевич кивнул и вышел расстроенный.
В кабинет тут же зашёл Арнольд. Вид у него был испуганный.
Александра Николаевна вздохнула – из-за этого знаменитого мазилы, напугала ребёнка.
- Арни, прости, что наорала. Устала я от этого посетителя.
- А кто это был? – юноша мгновенно успокоился, по-свойски подошёл к столу директора и сел напротив.
-Арнольд, вы с Виталиком лучшие друзья. Делитесь друг с другом, что на душе должно быть. Скажи, ему хочется жить с двоюродной сестрой и её мамой?
-Да. Он сказал, что они нормальные. А что они передумали?
-Нет. Марина Геннадьевна, как только дом сдадут в эксплуатацию, заберёт Виталика. Давно бы сделала это, но что-то затянули строители с новым микрорайоном. У Виталия будет отдельная комната.
-А солнышко?
-Тринадцатый этаж – горизонт и солнце как на ладони. Но видел мужчину сейчас в моём кабинете? Как он тебе?
- Котлы, прикид - мужик на миллионы тянет. Кто он?
-Уверяет что отец Виталия. Живой и невредимый. Желает его забрать.
-Чего это вдруг? Старость не за горами, а детей других нет?
-Скорее всего, ты прав Арнольд. Но у каждого должен быть второй шанс. Виталию придётся серьезно подумать и решить с кем ему жить.
-Вита думает, что отец умер – пусть и думает так дальше. А вдруг эта новость ударит его по мозгам. А мозги у него нежные - помните, как его с крыши снимали в слезах каждый вечер?
-А ты не истерил, когда к нам попал? Мозги после смерти мамы у всех нежные. С одной стороны нашёлся родной отец, а с другой - он не вспоминал о сыне долгие годы. Но Владимир Игнатьевич человек обеспеченный, и действительно может дать много Виталику. Я честно не знаю Арнольд, с кем будет лучше Виталию.
-Виту деньги не волнуют, вы знаете, он пением своим неплохо зарабатывает. Он поедет жить к тёте. И будущее уже выбрал – станет певцом. Давайте сделаем вид, что к вам никто не приходил.
- Не получится - Владимир Игнатьевич намерен идти до конца. Зов крови проснулся что ли?
Арнольд хлопнул себя по лбу и выскочил из кабинета. Он догнал мужчину, в момент, когда тот уже садился в свой джип.
-Вы к Виталию приезжали? Я его друг. А вы ему кто?
Владимир Игнатьевич не знал что ответить. Кто он на самом деле Виталику? Отец, который ни породил, ни вырастил? Сожитель его мамы – вот кто он. Но может сейчас жизнь даёт ему второй шанс стать отцом?
-Так получается что отец.
-Тот, который умер?
- Это выдумала его мать. Я жив.
- Забудьте о Виталике, уезжайте и не пытайтесь его увидеть. Так лучше для вас обоих.
-А почему ты считаешь, что вправе решать, что ему лучше?
-Я знаю одну тайну о Виталике. Наша директриса даже не в курсе. Я вам открою её, если вы поклянётесь не говорить никому.
Владимир Игнатьевич поклялся.
-Он не ваш сын. Вы с ним чужие друг другу по крови!
Владимир Игнатьевич вздрогнул – Лариса, должно быть, рассказала Виталию правду.
- Ты, парень, сейчас не поймёшь меня, но в будущем, когда повзрослеешь и полюбишь…
-Я взрослый и люблю. Вы не поняли меня. Виталика поменяли в роддоме. Виталик не ваш сын и не сын своей мамы. Он сын её соседки по койке в роддоме.
Владимир Игнатьевич не поверил:
- Ты уверен!? Если это не выдумка, откуда знаешь!?
-Вот вам крест, - Арнольд перекрестился, – правда. Виталику эту тайну полковник из прокуратуры сказал. Предложили даже восстановить всё по закону. Фамилии и свидетельства о рождении сделать настоящие. Но Виталик и семья того мальчика отказались. Вашему биологическому сыну ничего не сказали. Если в вас проснулся зов крови – ищите родного сына. У вас есть деньги, вы найдёте его. И доказывайте ему, что вы отец. А сюда больше не приходите. У Виты нашлась биологическая двоюродная сестра, и её мама забирает его к себе.
Арнольд повернулся спиной и пошёл назад в кабинет директора. Легкая тревога не покидала его - зачем Александра Николаевна его вызывала? Узнала о них с Ксенией?
Александра Николаевна стояла у окна:
-Что ты ему сказал Арни? Сидит, уронив голову на руль. Мне кажется, что он плачет.
-Забудьте о нем и Вите ни слова не говорите. Его мы больше не увидим. Вы зачем хотели меня видеть?
-Ах да. Ты продолжаешь шабашить в мастерской?
Арни молчал. С Ксюшей пронесло?
-Понимаете я …
-Да или нет?
-Понимаете мне…
-Ты ответить можешь нормально!? Да или нет?
Арнольд кивнул.
-Будь осторожен. Кто-то из жителей станицы телегу накатал, что интернатские не учатся, днями и ночами работают и мне отстегивают, что б я на это глаза закрывала. Проверка должна быть по факту заявления. Нагрянут и в мастерскую и в другие заведения и проверят документы работников. Предупреди ребят, которые подрабатывают или даже разово батрачат. Месяц чтоб не высовывались, в школе, что б без проблем и прогулов. Если кого поймают, если к чему-либо придерутся - меня в секунду катапультируют с этого кресла. Я, конечно, найду чем заняться до пенсии, но я вас всех люблю и буду скучать. Интернат закроют, потому что сюда в глухую станицу никто не поедет работать, и вас распределят по другим.
-Я понял. Не волнуйтесь, при проверке будем петь в хоре и в столовую парами строиться. Но мне нужны деньги, понимаете, когда восемнадцать будет, я хочу Тиму и Женю забрать.
-Будет восемнадцать, вернёшься домой и работай.
Арнольду деньги были нужны на кровлю. Старый шифер треснул если его не заменить, то чердак будет заливать, а там начнут гнить балки.
- Если меня застанут в мастерской, скажу, что в гости к дяде Вове заглянул. Люблю, как пахнут машины, и хожу вот в гаражи.
-Арни я предупредила. Дядя Вова не обижает тебя, платит хоть нормально?
-Да кто меня обидит, я же местный! Дядя Вова с родителями моими дружил. Платит как всем – десять процентов от стоимости услуги. Что заработаю, то моё. Я пошёл?
-Стой. С Ксюшей у тебя что?
Арни застыл. Кто продал? Знал только Виталик. Может Ксюшка кому выболтала?
-Дружим мы. А что?
-Ты в десятый идешь, она в седьмой, – какая дружба может быть!?
-Мне шестнадцать ей четырнадцать на днях. Нам что дружить запрещено? Мы в шашки играем. И с уроками я ей помогаю. Это всё.
-Смотри у меня, - Александра Николаевна пригрозила ему кулаком и махнула рукой – Иди.
Владимир Игнатьевич налил виски и выпил его залпом. Потом стал искать старый альбом. Он нашёлся в кладовой. Владимир протёр его от пыли и открыл. Первая страница - бабушки дедушки, юные мама папа и он маленький в ползунках.
Владимир пролистал страницы до конца, вздохнул и налил себе очередную порцию виски.
-Ты что это, пьёшь в одиночестве? – услышал он за спиной голос жены.
-Танечка жизнь, кажется, пролетела быстрее, чем я пролистал альбом.
Таня взяла из буфета рюмку и тоже налила себе виски.
-Что за хандра дорогой?
-В альбоме не хватает фотографий. Нет фотографий нашего с Ларисой венчания. Исчезли все фотографии Ларисы и Виталия. Ты это сделала?
-Я к этому альбому не притрагивалась. Мать твоя, наверное, убрала. Она собрала за год до смерти все ненужные бумаги в коробку и увезла на дачу.
Татьяна соврала. Фотографии первой жены уничтожила именно она. Таня насторожилась – десять лет в доме не произносились эти имена. Прошлая семья мужа была под запретом воспоминания.
-И где эта коробка?
-Я не знаю. Где-то на даче должна быть. А зачем тебе?
-Хочу вспомнить, каким был Виталька. Я хочу встретиться с ним, объяснить всё, извиниться за то, что так нехорошо поступил с ними, - и Владимир Игнатьевич рассказал о своей поездке в интернат.
Татьяна не поверила:
- Как можно детей в роддоме поменять!? Выдумал всё этот мальчик.
-Нет, Танечка, Лариса никогда не изменяла мне. На ней не было греха, и она не обманывала меня.
-Володя не кори себя - прошлого не вернуть.
- Не вернуть. Как мне поступить? Искать своего сына или просить прощение у Виталия и уговаривать его жить с нами? Таня, я его носил на руках, я радовался, когда он назвал меня папой, мне надо было оставаться ему отцом до конца, он же ни в чём не был передо мной виноват! Слишком поздно я это понял. Нет, надо обязательно найти и родного, вдруг ему плохо живётся? Я даже не знаю, как его зовут! А он моя кровь. Найду его и просто посмотрю издали. А там решу. Можем и двоих взять, да Таня?
Татьяна подумала, что Виталий, скорее всего, откажется жить с ними, а родители другого и на пушечный выстрел Володю не подпустят. Стать мачехой двум подросткам ей не грозит, и можно не рискуя изобразить идеальную жену:
-Я приму любого. Я тоже хочу, чтоб они оба жили с нами. Я буду им мамой. Я очень хочу стать мамой.
- Но почему ты никогда не говорила об этом!? Мы могли бы подумать об усыновлении.
-Я не смогла бы любить чужого ребенка. Я бы воспитывала, ухаживала бы за ним, кормила, одевала, но не любила. А детям в первую очередь нужна любовь.
-А Виталий и мой сын?
Таня сказала то, что хотел услышать от неё муж:
-Они не чужие. Они же твои дорогой. Я люблю тебя и буду любить их.
Володя растроганно прижал жену к себе и поцеловал:
-Ты у меня самая лучшая. Я люблю тебя.
-И я тебя.
Таня взяла альбом и из него выпал большой черный конверт.
-Может в нем потерянные карточки? - Володя поднял его и достал лежащие внутри фотографии. Просмотрев их, он воскликнул, - Художка! На них и Лариса есть – он протянул фотографию Тане. Та взяла карточку и воскликнула:
-Ты здесь с девочкой лет пяти!
-Ага, эта Лара и есть. Она выросла и мы поженились.
-Ты любил её?
-Тогда думал, что нет. Просто относился хорошо и позволил себя любить. Сейчас я понимаю, что на самом деле любил.
-А меня?
-Таня ты сама знаешь. Я бросил Ларису и ушёл к тебе.
-Но любишь ли ты меня?
-Танечка ты самая лучшая. Ты нежная, чистая, честная. Я никогда не жалел что я с тобой. Но перед Ларисой я трижды виноват. Я заподозрил её в измене. Я бросил её, не поговорив.
Владимир замолчал, рассматривая фотографии.
Татьяна не выдержала:
-А третья вина?
-Не надо мне было на ней жениться. Это не честно по отношению к ней.
Володя повертел в руках фотографию, где он и маленькая Лариса и сказал:
-Я раскрою тебе тайну – в этом возрасте я полюбил в первый раз. Мне было пятнадцать, и я с ума сходил от любви. Я больше никого так не любил.
Володя замолчал.
-А в чём тайна? Все влюбляются в пятнадцать. И первая любовь неповторима.
-Танечка ты моя родная ты всё понимаешь. Но я любил Беллу сестру Ларисы. Вот она с подругой, – и он протянул Тане фотографию.
-И что произошло? – Таня рассматривала двух девочек на черно-белой карточке, не понимая, какая из них Белла – беленькая или чёрненькая. Черненькая была красавицей.
-Белла через полгода умрет. А я …. Я стал другим. Я рисовал каждую свободную минуту, чтоб не думать о ней. Я не встречался с девушками, и не собирался заводить семью.
-А основной инстинкт? Не верю, что не хотелось.
-Проституцию не искоренить. Но я ненавидел себя за это. Тебе интересно меня слушать? Не хочешь прекратить этот разговор?
-Володя мы десять лет вместе, но так разговариваем впервые. Тебе давно надо было мне всё рассказать. Я же твоя вторая половина.
-Прошло пятнадцать лет. За это время я окончил университет, уехал по распределению работать в Курганинск простым учителем. Я учил детей рисовать, жил в общежитии, получал небольшую зарплату и не старался добиться большего.
- Это всё из-за смерти Беллы?
-Да. Однажды ко мне пришла девушка и сказала, что ищет художника, чтоб он написал портрет её сестры с фотографии. Я отказался, сказал, что заказы не беру и посоветовал обратиться к тому, кто этим зарабатывает себе на жизнь. Она сказала, что у неё не так много средств, а меня охарактеризовали как скромного, не думающего о деньгах, художника. Она не узнала меня, я - её, но глянул на фото её сестры, воскликнул: «Белла» и понял что передо мной повзрослевшая Лариса. И в этот момент она тоже узнала меня.
-И ты написал портрет Беллы?
-Да и это было самый трудный портрет для меня. После я написал ещё три картины по её просьбе. Эти картины Лариса втайне от меня отправила на выставку. После первого дня выставки я стал знаменит. То кем я стал – заслуга её. Но речь не об этом Танюша. Лариса любила меня, а я, наверное, искал в ней Беллу. В чем-то они были похожи, в чем-то нет. Я любил её, но не так как Беллу.
-А Белле простил бы измену?
-Таня, ты знаешь меня. Я много раз говорил, что для меня главное чистота женщины. Женщина, поддающаяся власти гормонов для меня перестаёт существовать. Может, я старомоден, может, не понимаю чего, или достаточно имел дел с проститутками, но мне противны такие женщины. Вот твоя сестра…
-Дуся никогда не была проституткой.
- Во сколько она родила Нелли? В шестнадцать? Сколько ей было лет, когда она позволила себе потерять невинность?
-Она любила! Ты же тоже полюбил в этом возрасте!
-Посмотри на нас, - он протянул Тане стопку фотографий, - нам здесь по пятнадцать и ни у кого в мыслях не было заниматься этим. Я любил Беллу, но не смел, и думать, чтоб предложить ей спать вместе.
-Времена были другие.
-Это не времена. Это элементарная порядочность. Но не будем о твоей сестре. Я понимаю, ты её любишь и защищаешь. И я счастлив, что ты не такая.
-Нелли же не виновата.
-Нелли такая же, как мамочка. Я тебе не говорил, но сейчас скажу - она, как и Тоня тоже с пятнадцать лет позволяла себе это.
Таня побледнела:
-Откуда ты знаешь.
- В девятом классе твоя Нелли потихоньку у меня вытащила ключи от дачи и устроила Садом и Гоморры. Застал я их там, в ужасном недвусмысленном виде.
-Ну, погуляли. Они окончание девятого класса отмечали. Очнись – сейчас в мире всё по-другому.
Татьяне был неприятен этот разговор. Она за десять лет брака поняла, что пунктик супруга - «чистота помыслов и тела» был непоколебим. Но именно он помог Тане заполучить его. Она, чтоб отвлечь мужа от разговора о племяннице, стала перебирать в руках фотографии и спрашивать о тех, кто запечатлён на них.
-Это Андрей. Узнала?
-С трудом.
-Вот Катька. Ну, Кэти Котс.
-Да ты что! Не узнать – простая девочка. А сейчас – таинственная мадам-медиум.
-Вот Роза, она погибла в начале двухтысячных. Рядом с ней стоит Артем - его в конце девяностых конкуренты расстреляли. Вот Витя – он умер рано, до армии. Любаша – красавица наша, и Белла неразлучны были. Я из-за Любы не мог лишний раз с Беллой поговорить. А Андрею нравилась Любка. Но он так ей ничего и не сказал.
-А что с ней стало?
-Был на её выставке. Её уже нет.
-О боже! Кроме тебя Кати и Андрея что все мертвы!? Проклятье какое-то.
Володя вдруг побледнел и выронил фотографии:
- Как я раньше не подумал об этом! Как я мог забыть! Отплата!
- О чём ты?
- Мы вызвали духа тьмы и заключили сделку с ним. О боже! Когда сделка исполняется, он забирает душу! Надо звонить Андрею! Мы с ним на очереди!
- Володя не пугай меня. Расскажи в чём дело!
-Мы поклялись молчать. Но нас осталось трое, и скрывать это уже нет смысла. Слушай. Люба принесла книгу о черной магии и сказала, что в ней написан обряд на желание. А Белла плакала…
Владимир Игнатьевич рассказывал с дрожью в голосе, как они колдовали, а Татьяна закусывала губы, чтоб не рассмеяться.