Печальная мелодия плачущей скрипки эхом разносилась по пустым, просторным комнатам. Казалось, сам ветер вторил этим протяжным тоскливым звукам, просачиваясь сквозь щели и огромные трещины бетонных стен заброшенного, полуразрушенного здания. Скрипач играл самозабвенно, закрыв глаза и погрузившись в свой мир, надежно сокрытый от посторонних глаз. Пальцы его нежно касались струн скрипки, воплощая в музыку все то, что хранилось в самых потаенных уголках мятежной души. И в эти моменты он был поистине свободен. Свободен от внешнего мира, от его жестокости и несправедливости, жадности и хладнокровия; от глупой серой массы, обитающей в нем; от лжи и предательства; от затхлого запаха гниющих душ. В свои двадцать пять лет он был хорошо знаком со всеми отрицательными качествами человеческой сущности. У него не было никого, лишь его скрипка и бесконечное одиночество. Но именно это придавало ему сил, позволяло жить дальше, оставаясь самим собой.
Она молчаливо стояла под окнами заброшенного здания. Нежные тоскливые звуки скрипки ласкали ее слух, очаровывая и завораживая, согревая холодное сердце. Она могла бы пройти мимо, но не сумела устоять перед соблазном насладиться подобной красотой. Эта музыка жила и, казалось, обладала душой. Еще никогда она не проникалась столь сильной симпатией к творению человека.
Она зашла в здание. За долю секунды ее тело бесшумно достигло комнаты, откуда доносилась эта мелодия. Сквозь дверной проем она увидела его – молодого человека, что своей музыкой привлек ее внимание. Скрипач был хорош собой: темноволосый , с очень приятными чертами лица. Движения его были плавными и гибкими. Замерев на месте, она любовалась им.
Внезапно скрипка смолкла. Скрипач бросил взгляд в сторону дверного проема. Он никого не обнаружил, но явно ощутил чье-то присутствие. Не придав этому особого значения, скрипач вновь заиграл.
С того момента, как ей впервые довелось услышать мелодии, доносящиеся из заброшенного здания, она стала приходить сюда каждую ночь. Музыка скрипача непреодолимо манила ее. Она словно растворялась в этих звуках, погружалась в загадочный мир их создателя, прячась среди развалин старого дома. Так пролетали ночи, одна за другой. И вот, однажды она решила явиться его взору…
Вновь почувствовав чье-то присутствие, скрипач обернулся. У входа стояла молодая женщина. Она обладала очень привлекательной внешностью: светлые волосы, спадающие на плечи и шелком переливающиеся в лунном свете; выразительные голубые глаза, что внимательно смотрели на него; красивые губы. Стройное изящное тело обтягивали брюки из кожи, некое подобие топа и сапоги на высоком каблуке; все исключительно черного цвета. Он также заметил, что кожа ее была необычайно бледна, а в темных зрачках безумно красивых глаз поблескивали крохотные огоньки.
– Здравствуй, – произнес скрипач.
Гостья продолжала хранить молчанье.
– Что ты здесь делаешь в такое время?
– Наслаждаюсь твоим творением, – ответила она.
Ему вдруг показалось, что голос ее звучит подобно музыке: мягкий, нежный, обволакивающий, успокаивающий.
– Ты здесь одна?
Она положительно кивнула головой.
– И тебе не страшно?
В ответ гостья загадочно улыбнулась.
– Я Александр. А как зовут тебя?
– Вероника.
– Хочешь, я сыграю для тебя, Вероника?
Не дожидаясь ответа, он начал играть. Вероника слушала, не сводя с Александра пристального пронизывающего взгляда. Как давно она не слышала своего имени из уст живого существа. Как давно ей не предоставлялось возможности искренне насладиться чем-либо прекрасным, вызывающим истинное восхищение.
Закончив играть, Александр принялся аккуратно укладывать скрипку в футляр.
– Тебе понравилось это произведение, Вероника? Я посвящаю его тебе.
– Ты ничего не знаешь обо мне, и посвящаешь мне одно из своих творений?
– Ты столь прекрасна, что я не могу поступить иначе.
На губах Вероники появилась легкая ухмылка. Походкой крадущейся багиры, она подошла к нему. Ее руки обвили его шею. Он ощутил обжигающий холод ее прикосновений.
– Отчего ты так холодна?
– Такова моя природа.
Она притянула его к себе. Губы Вероники коснулись губ Александра.
– Мы еще встретимся? – находясь во власти ее чар, вымолвил он.
Она улыбнулась, и не произнося ни слова, направилась к выходу.
– Даже если ты не придешь, я все равно буду играть для тебя.
Вероника остановилась, обернулась. Последний раз они встретились взглядами. Одно мгновение, и он остался совсем один. Она словно испарилась, растворилась в воздухе. Александр не мог не признать, что это было довольно странно.
Вероника неторопливо шагала по асфальтированной дорожке городского парка, погруженная в свои раздумья. Почему она не убила его? Что остановило ее, когда она была так близка к этому? Неужели ей удалось увидеть в нем нечто большее, нежели очередную жертву? Однажды он поймет, кем она является на самом деле. Тогда оставлять ему жизнь будет слишком опасно и неразумно. От этой мысли, ей вдруг стало не по себе, сердце сжалось от тоски.
Чуткий слух Вероники уловил голоса. Спустя несколько минут, к ней уже приближались две мужские фигуры. Молодые люди сразу заметили привлекательную женщину. Они уверенно двигались ей навстречу, потягивали пиво и переговаривались, не сводя с нее взглядов и явно что-то замышляя. Вероника остановилась посреди дорожки, ожидая молодых людей.
– Что такая красавица делает в этом парке, ночью, совершенно одна? – поинтересовался один из них, когда расстояние между ними сократилось до двух метров.
– А может она просто ищет настоящих мужчин? – насмешливо проговорил другой. – Если это так, она их нашла.
Приблизившись к ней еще на несколько шагов, молодые люди вдруг замерли на месте. Она стояла неподвижно; холодный пронизывающий взгляд голубых глаз не сходил с них. Было в ней что-то зловещее, пугающее.
Ничтожная доля секунды, и Вероника стремительно бросилась на людей. Левой рукой она крепко сжала шею одного из них, правой – ухватилась за волосы второго. Их отчаянное сопротивление было бесполезно, мертвая хватка не оставляла ни единого шанса на спасение. Ее аккуратные, безупречно белые клыки удлинились. Она впилась в шею одного из молодых людей и принялась с наслаждением поглощать теплую кровь своей жертвы.
Насытившись, Вероника подняла голову к ночному небу, закрыла глаза и слизала со своих красивых губ капельки крови. Два бездыханных тела рухнули у ее ног. Она присела у обескровленного трупа и вырвала кусок плоти в области укуса. Затем, равнодушно переступив тела своих жертв, Вероника поспешила покинуть территорию городского парка.
Обладая способностью развивать невероятную скорость, не прилагая к этому особых усилий, она преодолела несколько километров за считанные минуты. Целью ее являлся пятиэтажный жилой дом. Нарушая все законы гравитации, Вероника взобралась по стене здания до четвертого этажа, прыгнула на балкон. Сквозь стекло балконной двери, она увидела его. Александр крепко и безмятежно спал, укутавшись в одеяло. Вероника смотрела на него, и ей безумно хотелось коснуться его губ, более ярко ощутить запах его тела, почувствовать теплое дыхание, согревающее ее ледяную плоть. Подобные желания были присущи ей всегда. Овладев человеком и получив дозу сексуального удовлетворения, она убивала свою жертву. Но сейчас все было иначе, и это начинало беспокоить ее.
Спустя какое-то время, Вероника ушла, одолеваемая мыслями о своих желаниях и их возможных последствиях
Александр шел к заброшенному зданию со слабой надеждой вновь увидеть ее. И был безгранично рад, обнаружив Веронику в той самой комнате, где предыдущей ночью состоялось их знакомство. Она стояла у окна с выбитыми стеклами в соблазнительной позе, облокотившись обеими руками о подоконник. На ней было черное шелковое платье, а ее густые волосы, едва ощутимо, трепал летний ветерок.
– Как ты прекрасна, – с замирание сердца выдохнул Александр.
– Сыграй для меня, мой скрипач, – с пленительной улыбкой на манящих губах вымолвила Вероника.
Он покорно вынул скрипку из футляра. Не сводя глаз с Вероники, скрипач заиграл. Ее жадный сладострастный взгляд поглощал человека. Она чувствовала, как внутри нее разгоралось пламя, заставляя трепетать от жарких соблазнов.
Не дожидаясь окончания мелодии, Вероника подошла к Александру. Ее прикосновение заставило его остановиться. Александр опустил руки.
– Закрой глаза, – убаюкивающее прошептала она, заключая его в нежные объятья.
Выполнив ее просьбу, он почувствовал, как разум его начал погружаться во тьму. Тело, казалось, потеряло свой истинный вес и стало нереально легким. Затем он ощутил, как встречные потоки теплого ветра обдувают лицо и треплют волосы. Александр не мог открыть глаз, не мог шевельнуться. И от всего происходящего он испытывал странное наслаждение.
Этот полет длился не более минуты. Александр пришел в себя на широкой кровати в неизвестной комнате. Он приподнялся и огляделся по сторонам. Окна здесь были плотно завешаны черными шторами. Пол покрывал шикарный ковер из красного бархата. Постель была устлана шелковым бельем черного цвета с рисунками в виде красных бутонов роз. Вдоль противоположной стены стояли два кресла, обитые кожей, а между ними – журнальный столик, на котором находились футляр со скрипкой и несколько зажженных свечей.
В комнату вошла Вероника с двумя бокалами, наполненными белым вином.
– Как мы здесь оказались? – спросил он.
– Думаю, сейчас это не столь важно.
Она присела на край кровати и протянула ему бокал с вином.
– Что ты со мной сделала?
– Быть может, однажды я позволю тебе познать эту тайну.
Не сводя друг с друга пристальных взглядов, они сделали по глотку вина. Вероника приблизилась к Александру.
– Кто ты? – он провел рукой по пряди ее волос.
– Ты знаешь, кто я.
Она поставила свой бокал на ковер. Он последовал ее примеру. Вероника неторопливо расстегнула пуговицы черной рубашки Александра. Руки ее стали поглаживать его обнаженную грудь. Он склонился к ней. Губы их слились в страстном поцелуе.
Она стянула с него рубашку, он помог ей избавиться от платья. Александр медленно спустился к ее ногам и вдруг замер, вожделенно разглядывая обнаженную Веронику.
– Что с тобой? – спросила она.
– У тебя восхитительное тело, – тихо проговорил он.
Его руки заскользили по ее ногам. Последовали поцелуи, что плавно поднимались все выше и выше. И вновь их губы встретились. Не прерывая сладкого поцелуя, она осторожно уложила его на шелковую простынь. Взглянув в глаза Александра, Вероника прильнула к его груди. Острые клыки пронзили плоть. От неожиданной легкой боли, тело человека дрогнуло. Он издал протяжный стон и закрыл глаза. С особым удовольствием слизав с его ранок несколько капелек крови, она овладела им стремительно, но нежно и бережно.
Вероника осторожно водила пальчиками вокруг ранок Александра, положив голову ему на грудь. Его сильные руки ласково перебирали локоны ее мягких, словно шелк волос.
– В глубине души, я всегда знал о вашем существовании. Но я и подумать не мог, что однажды мне доведется встретиться с одним из вас.
– Тебя пугает мое присутствие?
– Вовсе нет. Просто это довольно странно. Надеюсь, ты не собираешься избавиться от меня в ближайшие несколько дней?
Она подняла голову и посмотрела в его карие глаза.
– От чего столь мрачные мысли? Беспокоит моя сущность?
– Твоя сущность обеспокоила бы любого.
– Ты слишком хорош, чтобы лишать тебя жизни.
– А эти ранки не опасны?
– Что ты имеешь в виду? Не станешь ли ты Вампиром?
– Да.
– Вряд ли это возможно. Для обращения необходимо чтобы моя кровь попала в твой организм. А ты не желаешь стать подобным мне?
– Ни в коем случае.
– Считаешь меня монстром?
– Считаю тебя очередной загадкой природы. Но я не смог бы жить в твоем мире.
На ее губах появилась улыбка.
– Боишься познать жажду крови?
– Боюсь, – честно ответил он.
– Человек и Вампир – довольно сомнительная пара.
– Не думаю, что это имеет особое значение. Ведь рядом со мной столь прекрасное и непредсказуемое создание. Интересно, а сколько тебе лет?
– Немного. Всего лишь два столетия с небольшим.
– Действительно, немного.
– А ты довольно легко принял мою страшную тайну.
– Не столь уж она и страшна.
Вероника опустила голову на грудь Александра.
– Я никогда не причиню тебе вреда, – тихо вымолвила она.
С той ночи они проводили вместе сутки напролет, с каждым днем все больше понимая, что не могут друг без друга. Они жили в своем странном мире, никому не позволяя вторгаться в него. И, казалось, ничто не могло помешать их счастью. Вот только жизнь никогда не станет сказкой.
В этот вечер Александр решил сделать для Вероники нечто необычное, красивое. Он пришел с шикарным букетом красных роз, встал под ее окна, достал из футляра скрипку и громко крикнул:
– Моя Вероника! Я создал это для тебя!
Она распахнула окно и одарила молодого человека улыбкой.
Скрипач играл для нее; она наслаждалась новым творением, окидывая его любящим взглядом. А после их ожидала ночь, наполненная любовью и нескончаемой нежностью.
Они нежились среди шелковых простыней. Он ласкал ее обнаженное тело бутоном розы.
– Как ты хороша, – заговорил Александр, – так похожа на этот цветок. Прекрасный распустившийся бутон, наполненный яркими красками обжигающих страстей и несбывшихся желаний. Завораживающий, манящий, хранящий в себе столько соблазна. Такой нежный, такой хрупкий, заставляющий испытывать самые трепетные чувства к столь первозданной красоте. Вот только шипы твои таят в себе опасность.
– Как красиво, – с блаженной улыбкой произнесла Вероника. – Как ты терпишь мою потребность убивать?
– Ради тебя я готов стерпеть все, что угодно.
– Неужели ты и правда не желаешь обрести бессмертие?
– Не желаю. Эта ноша слишком велика для меня, я этого не вынесу. Однажды тебе придется отпустить меня.
– Ты очень жесток ко мне. Зачем ты противишься моей просьбе?
– Я не устраиваю тебя, как человек?
– Ты дорог мне в любом обличии. Но я предлагаю тебе вечную жизнь рядом со мной.
– Вечность – слишком долгий срок. Даже для столь сильного чувства, что я испытываю к тебе.
Она одарила его печальным взглядом и повернулась к нему спиной. Он придвинулся к ней, обнял ее.
– Люблю тебя и хочу, чтобы ты навсегда запомнила минуты, проведенные со мной.
На красивых губах Вампирши вновь появилась улыбка. Вероника закрыла глаза, разум ее начал погружаться в глубокий сон.
Тело Вампирши дрогнуло, глаза резко открылись. Александра не было рядом. Она вскочила на ноги, в одно мгновение надела платье и бросилась было к окну, но обжигающие солнечные лучи заставили ее отпрянуть назад. Как бы ей не хотелось покинуть это помещение, Вероника оказалась запертой в нем до заката солнца.
Эти несколько часов она провела в мучительном ожидании. Вероника чувствовала, что с Александром приключилась беда, но ничего не могла сделать, никак не могла помочь ему. От ощущения собственного бессилия, на душе ее было еще мрачнее. Несколько раз она предпринимала отчаянные попытки покинуть свое убежище, но, даже стараясь держаться в тени, Вампирша чувствовала всю смертоносность палящего солнца, и ей приходилось возвращаться обратно.
Едва дождавшись наступления сумерек, Вероника тут же бросилась на помощь Александру. Она знала, где он, ощущала запах его крови.
Чуткое обоняние привело ее к пустынному парку, через который пролегал путь к дому Александра. Молодой человек лежал на земле, истекая кровью в бессознательном состоянии. Беспомощный, уязвимый, умирающий. Дыхание его было тяжелым и неровным. От большой потери крови, шансов выжить у него уже не оставалось. Веронику охватило отчаяние и страх предстоящей потери. Выход был только один. Она бережно взяла его на руки и направилась к своему жилищу.
Александр пришел в сознание от смутного ощущения чьих-то нежных прикосновений к его волосам. На краю кровати, рядом с ним сидела Вероника.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовалась она.
– Как ни странно, чувствую себя великолепно.
– Скажи мне, что произошло.
– Пытался вступиться за девушку. В итоге получил несколько ударов ножом.
– Добро наказуемо.
– Да, но уж лучше вступиться, нежели жить с осознанием того, что из-за твоего равнодушия погиб человек.
– Ты был на грани жизни и смерти. Но сейчас тебе ничего не угрожает.
Александр попытался подняться, но голова его тут же закружилась, а шею пронзила резкая боль. Вероника осторожно уложила его обратно. Он коснулся рукой своей шеи. Крохотные ранки были источником боли.
– Твоя кровь течет в моих венах, верно? – без особого энтузиазма спросил Александр.
– Прости, но иного пути не было. К закату, ты полностью обратишься.
Он хотел было что-то сказать, но лицо его вдруг исказилось гримасой нестерпимой боли, тело изогнулось.
Более Александр не произнес ни единого слова. Его бросало то в жар, то в холод. Судороги периодически повторялись. Он часто терял сознание, а приходя в себя, был настолько обессилен, что не мог ни шевельнуться, ни издать какого-либо звука. И лишь слезы текли из его глаз, покрытых мутной пеленой. Вероника не отходила от него ни на секунду. Она говорила ему ласковые слова, нежно и бережно поглаживала его волосы, утирала его слезы.
Ко второй половине дня состояние Александра изменилось в лучшую сторону. С каждым часом, приближаемым к закату, боль становилась терпимее, судороги – реже. Когда на город начали опускаться сумерки, он уже мог говорить.
– Как ощущения? – с улыбкой заговорила Вероника.
– Странные какие-то, – ответил Александр. – Словно чувствую холод собственной плоти, он исходит откуда-то изнутри. Но боли больше нет. Ее заменило ощущение легкости. Еще чувствую прилив сил и энергии.
– Хорошо. Попробуй подняться.
Он без труда выполнил ее просьбу.
– Я уже Вампир? – настороженно поинтересовался Александр.
Она положительно кивнула головой и вымолвила:
– Ненавидишь меня?
– Вовсе нет. Ты сохранила мне жизнь, я благодарен тебе за это.
Он заключил ее в свои объятия. Губы его коснулись шеи Вампирши. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением, как в последний раз.
Под покровом ночи охотники покинули свое убежище. Они неторопливо шагали по улицам, выискивая жертву, заплутавшую в темных безлюдных переулках. Александр ощущал, как обострились его чувства, как тело наполняла невероятная сила. Единственное, что могло вызвать беспокойство – жуткий голод, от которого сводило внутренние органы.
Медленно пересекая очередной квартал, на противоположной стороне улицы они заметили одинокую девушку, спешащую по своим будничным делам. Вампиры остановились, не сводя с нее горящих взглядов. Движимый новыми инстинктами и безудержным голодом, Александр сорвался с места. Одно мгновенье, и он уже стоял в полуметре от своей жертвы. Девушка замерла на месте, испуганно глядя ему в глаза. Он слышал биение ее сердца, чувствовал запах ее крови. Клыки его удлинились и безжалостно впились в нежную девичью шею. С каждым глотком крови, по телу Вампира расплывалось тепло, согревая ледяную плоть. Это доставляло небывалое удовольствие, и он готов был бесконечно наслаждаться этим. Но кровь в организме человека иссякла. Александр грубо бросил свою жертву на землю. Его раскаленный взгляд остановился на Веронике. Она вдруг поняла, с ним начали происходить перемены не в лучшую сторону, отчего на душе у нее становилось невыносимо тоскливо. Почуяв новую жертву, Александр ушел, оставив Веронику одну.
Шли дни, недели. Со временем Александр утратил самого себя. Так и не сумев совладать со своей новой сущностью, он перестал быль тем, кого Вероника так нежно и трепетно любила. Обретя невероятную силу и новые нечеловеческие способности, скрипач обратился в монстра. Жажда крови стала смыслом его жизни, охота притупила необходимость общества любимой. Он стал холоден, жесток к ней и безразличен к музыке. С той роковой ночи, Александр ни разу не прикоснулся к своей скрипке, не радовал Веронику новыми творениями. Такой одинокой и несчастной она еще никогда себя не чувствовала. Но гораздо большую боль ей причиняло осознание того, что она явилась причиной его обозленности. И Вероника уже не могла узнать в этом бездушном существе своего милого и романтичного скрипача. Скрипача, что когда-то писал для нее прекрасную и трогательную музыку, говорил красивые слова, осыпал своей нежностью. Скрипача, что готов был бросить весь мир к ее ногам. Она понимала, он потерян для нее навсегда.
В очередной раз, вернувшись с охоты, Вероника обнаружила Александра сидящим в кресле.
– Я не видела тебя более суток. Где ты был?
Он посмотрел на нее исподлобья и холодно произнес:
– Охотился.
– Подобное поведение неприемлемо. Нам вполне достаточно одной жертвы за ночь.
– Но разве я не убийца? – усмехнулся он. – Разве не это является смыслом моего существования?
– Это неразумно. Будучи охотником, не обращайся в монстра. Убийцей ты становишься по своей воле.
– Неужели?! – яростно закричал Александр, вскочив на ноги. – По своей воле?! Я не желал становиться таким! Что ты сделала со мной?! Породила чудовище! Обрекла меня на вечные муки, забрала мою душу! Будь ты проклята!
Он упал на колени и заплакал. Она бросилась к нему, заключила его в объятья и тихо проговорила:
– Прости меня.
Он поднял на нее печальный взгляд. Она стерла с его щек слезы и стала покрывать его поцелуями. Их губы встретились и слились в порыве безумной страсти. Александр осторожно уложил Веронику на мягкий ковер, руки его плавно заскользили по ее нежной коже. Покрывая гибкое тело поцелуями, он неторопливо стянул с нее платье. Вероника извивалась в страстных объятьях любимого, с тихими стонами утопая в его нежных ласках. Она сорвала с него рубашку. Ее руки блуждали по его оголенной спине и густым волосам. Не отпуская крепких объятий, они слились в единое целое; погрузились друг в друга, растворяясь в сладостных минутах нечеловеческого наслаждения.
Они лежали на красном бархате, совершенно обнаженные, прижавшись телами.
– Что будет теперь? – прошептала Вероника.
– Ты должна отпустить меня. Позволь мне обрести покой.
– Но жизнь для меня теряет всякий смысл, когда рядом нет тебя.
– Я всегда буду рядом, любимая, Вероника. Помни меня таким, каким я был в день нашей первой встречи.
Он нежно поцеловал ее, затем поднялся и начал одеваться.
– Прошу, не оставляй меня, – сдерживая слезы, проговорила она.
– Я не могу поступить иначе. Не хочу. Прости.
Александр взял футляр со скрипкой и, больше не произнося ни единого слова, поспешил прочь. Вероника оставалась неподвижна, печально глядя ему вслед.
Он вышел на улицу. Ночное время суток подходило к концу, пробивался первый слабенький свет пробуждающегося солнца. Он еще не обжигал плоть Вампира, но Александр уже чувствовал его тепло. Вдохнув полной грудью свежий утренний воздух, скрипач двинулся в нужном ему направлении.
Надев платье, Вероника сидела посреди комнаты, вытирая щеки, по которым непрерывно текли слезы. Она так хотела, чтобы он всегда был рядом, чтобы никогда не покидал ее. И это желание отняло его у нее. Но, быть может, ей еще удастся образумить Александра. В душе ее зародилось легкое подобие слабой надежды.
Солнечный свет набирал силу, с каждой минутой становясь смертельным врагом любого вампира. Но это не пугало Веронику, она должна спешить. Выпрыгнув в окно, Вампирша бросилась к тому месту, где сейчас мог находиться Александр.
Превозмогая боль, причиняемую солнцем, она достигла своей цели. Оказавшись в здании, ей пришлось укрыться в тени. То самое здание, где когда-то ночами играл скрипач; где она впервые показалось взору человека, не убив его после. Вероника знала, он здесь. Она двигалась, стараясь держаться в тени, и нашла его там, где и ожидала. Александр стоял на заднем дворе здания лицом к восходу солнца, сжимая в руке скрипку. Под воздействием обжигающих солнечных лучей, от плоти его начал исходить дымок. Смычок коснулся струн, полилась музыка: безумно красивая, безумно печальная, наполненная любовью и нежностью; та, что он когда-то написал для своей горячо любимой Вероники. Она хотела броситься к нему, но солнце обожгло ее. Вскрикнув от боли, Вампирша отскочила обратно в тень. Александр обернулся к ней и, продолжая играть, опустился на правое колено. Их взгляды встретились. Он одарил ее своей улыбкой, она ответила ему бесконечной печалью в голубых глазах.
Улыбка сошла с губ Александра, глаза закрылись. Кожа его приобрела багровый оттенок и начала темнеть. Лицо исказили приступы нестерпимой боли; руки опустились, выронив скрипку. Кусочки пепла стали отделяться от тлеющей плоти и рассыпаться на ветру. Сделав над собой последнее усилие, Александр взглянул на Веронику и тихо произнес:
– Люблю тебя.
Плоть его продолжала тлеть и осыпаться. Лицо становилось чем-то бесформенным, безобразным. Еще мгновение, и глаза скрипача вновь закрылись. Теперь уже навсегда. Вероника обхватила свое лицо руками, упала на колени и зарыдала.
Тусклый свет взошедшей луны падал на бледное лицо Вампирши. Она открыла глаза, медленно поднялась с бетонного пола. Шелковое платье ее было покрыто пылью.
Вероника вышла во двор. Все, что осталось от ее возлюбленного – чуть истлевшая одежда. Она подняла рубашку и прижала ее к лицу, на ней еще оставался запах его тела. Здесь же, на земле, лежала скрипка, которую он так трепетно любил. Вероника бережно уложила инструмент в футляр. Все, что ей сейчас хотелось – поскорее покинуть это место, покинуть этот город. Навсегда.
Вот уже несколько лет она не решалась прийти сюда, ведь это заброшенное здание рождало нестерпимо мучительные воспоминания. Ей, как никому другому, пришлось признать – время не лечит боль, а лишь притупляет ее. И хоть она знала, что здание было абсолютно пусто, ей казалось, словно оттуда лились тихие звуки плачущей скрипки. Сейчас эта мелодия была слаще, нежели все то, что когда-либо могла дать ей ее любовь.
