Литературный Редактор / Полученные рецензии

Вот теперь поздравляю победителей, благодарю участников Конкурса и Авторов, нашедших время для голосования!

С 21 по 30 июля будет проходить открытое голосование по Конкурсу!
Любой автор портала может проголосовать за понравившиеся пять монологов, присудив им 1, 2 и 3 место. На любое из мест можно разместить не более двух работ. За первое место будут присвоены 3 балла, за второе – два, за третье – 1 балл. Общей суммой набранных баллов будут определены три победителя.
Голосующий Автор отправляет свой вариант первой пятёрки в приват Наталье Маржан в сроки, отведенные для голосования.
За свой вариант голосовать не возбраняется.

Жду ваших Голосов!

Сердце рвется, не успокоится.
Годы долгие – втуне потратила.
Не хочу – бесплодной смоковницей,
Дай мне, Боже  – просто быть матерью.

Не кончается ночь кромешная.
Не сниму заклятой печати я.
Ни по грешному, ни по безгрешному
Не познала тайну зачатия.

Сам епископ - ночь исповедовал.
Не таила. Молилась яростно.
Прорасти во мне, семечко верное!
Муки родов вытерплю с радостью.

Век рыдаю, как над потерею.
Жалко людям видеть во мне меня.
Наступает – в веру безверие,
Нарастает – в Бога сомнение.

Денег дюжина. Руки скрещены.
Шепчет что-то ведунья сивая.
Я простая несчастная Женщина.
Может, стану на дюйм счастливее…

Монолог зернышка

С виду – так, обыкновенное,
Даже в сказки мало верю я.
Скажет кто:  зерно ячменное-
Чудо генной инженерии?!

Не перловка во мне с солодом –
Участь братьев и сестер моих –
Я волшебное, особое,
Хоть такое ж невесомое.

Не трудились академики
Надо мной в лаборатории.
Но – тюльпан во мне и девочка!
И - занятная  история.

В утро свежее весеннее
Ячменем родиться мне бы, но…
Но – уже в горшок посеяно.

Без меня б и сказки не было.

О, горе мне! За что такая доля?
Чем прогневила, небо, я тебя?
Страданья мне испытывать доколе,
Свою красу и молодость губя?

За что я родилась такой убогой,
Малюсенькой такой на белый свет?
Продукт ли это нанотехнологий?
Мутация ль? Никто не даст ответ…

А как живётся мне — судите сами:
Любой обидеть крошку норовит —
То майский жук с дурацкими усами,
То жаба, препротивная на вид.

То нудный крот подступится с женитьбой,
Желая заточить в подземный дом…
А мне бы по душам поговорить бы,
Да чтоб согрело солнышко лучом…

…Но чу! Я слышу чьё-то щебетанье.
Никак подружка-ласточка летит?
Час пробил с прежней жизнью расставанья:
Прощай, пора мучений и обид!

Летим туда, где чудная природа,
Где эльфов принц… Скорее же, вперёд!
К любви и счастью, к солнцу и свободе
Меня судьба крылатая несёт.

«Дюймовочка» - лишь третий вариант,
А первый был куда душе милее,
Но зарубил творенье цензор-франт:
«Как можно, Ганс?!» - и всё такое блеял…

По осени печалюсь я, порой,
Что тот сюжет не смог увидеть света.
Дюйм-Вовочка, так звался мой герой.
Двадцатый век. Поля России. Лето…

Вы спросите, как достигалась цель?
Частично в том повинен Нострадамус,
Ещё не знали слова мы «отель»,
Зато вовсю звучал гаудеамус.

Фантазии…Хватало их сполна.
А если на столе в моих покоях
Стояла четверть доброго вина –
Тогда-то и творилось вот такое:

Дюйм-Вовочка в миру был VIP-кротом,
Кропал стишки, когда не в духе – прозу,
Но речь сегодня вовсе не о том,
Он представлял серьёзную угрозу

Для особей, чей пол на букву «ж»,
Будь бабочкой она, навозной мухой,
Любил он и лягушек в неглиже,
И жабою не брезговал, старухой.

В постели был Дюйм-Вовочка хорош!
Второй такой отыщется едва ли!
Хоть майский жук кричал: Моих не трожь!»
С кротом не раз жучихи ночевали.

Он был не жалким сусликам в пример.
И то сказать, его рабочий орган
Был ровно дюйм! Не русский ли размер?!
Поэтому и дамами издёрган

Был, в общем-то, оправданно наш крот:
Сороконожки, ящерицы, мыши…
А что? На шубе – бархат! Не урод!
И между лап – всё выше, выше, выше!

Особь статьёю - ПОЛЕВАЯ мышь,
Гроза полей и эталон достатка,
Дюйм-Вовочке сказала как-то: «Слышь?!
Зашёл бы…Мне ночами так несладко…»

Как призрак, в будуар явился он –
Наш Казанова, мачо, слывший храбрым.
Играл «Собачий вальс» магнитофон,
Гнилушки украшали канделябры.

Отборное ячменное зерно,
Что крот принёс, распространяло запах,
А на столе – морковка и вино,
И перстни сплошь на ласк не знавших лапах

У мыши, что в Дюйм-Вовочку была –
По самую макушку, словно кошка!
Ой! Слово-то какое! Не со зла.
В пылу переусердствовал немножко!

В нору вернёмся. Слышите? Сонет!
С терцетами! Подумать только, люди!
Крот слеп, но как Гомер – большой поэт!
Лежит ячмень нетронутым на блюде.

А мышь в истоме сладкой замерла,
И бриллиант слезинки той, что свята,
Скатился… Эта ночь у них была
Такой, что и не снилось вам, ребята!

Вот это сказка! Верите ли мне?
Мне – Андерсену Гансу Христиану,
Сидящему на сером валуне.
Я счастлив! Только плачу – вот что странно.

Скорлупкою ореховой – мечта.
Зачем по ней палить из всех орудий?!
Любовь прекрасна! Даже у крота.
Любите! И любимы будьте, люди!