Литературный Редактор / Полученные рецензии

И если когда-то
погибнуть придется,
Лежать нам, конечно,
в могиле одной.
И мать будет плакать,
А гады смеяться,
Для Бонни и Клайда
Наступит покой

Бонни Паркер,
«История Бонни и Клайда»

Мы ласково называем мир одиноким соней –
Он каждый раз, засыпая, сгорает дотла.
Мне так повезло, Элизабет Паркер… Бонни,
Какой бы стервой наша судьба ни была.

Средь реинкарнаций, смертей и агоний,
Запомни, что время – всего лишь зола.
Так вот, я решил, что ты будешь Бонни,
А я буду Клайд.

Ты пишешь стихи, я на счастье целую пули –
Удача – коварная леди (мы будем дружить) –
Все пули однажды вернутся. Пока не вернулись,
Мы будем играть в этом театре длиною в жизнь.

И в час, когда сцена покроется сажей,
Актеры сыграют на бис решето…
Мы вместе очнемся, очнемся однажды,
Но нас не накроет никто.

…А у кого-то вскоре родятся дети.
Не в силах улыбку отнять у лица,
Тихим лукавым вечером летним
Малышка назначит Клайдом соседского
Сорванца.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/123195/

Очнёмся через много лет
И вдруг поймём, что потеряли,
Тайком вынюхивая след
Отсюда в прошлые печали,

Затем, что прошлые печали
Отсюда стали веселы,
Затем, что постепенно стали
Смешны, нелепы и малы.

Но время гусеничным траком
По влажной памяти прошло,
Впечатало чугунным страхом
Картинки, где звенит стекло

И бьётся в резонанс попавший
Бессильный человечий вой.
Прошло как трактор, размотавший
Судьбу по улице чужой,

И врозь, друг другу не прощая,
Мы будем доживать свой век
Как маленькая волчья стая.
Как человек и человек.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/123167/

Подвенечный звон позднего трамвая
Так и не узнал – Кто же ты такая?
Так и не успел, «донага», раздеться
Видно нет для стрел
                больше места
                           в сердце…

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/123159/

Я безумно скучаю.
Я болею тобой.
Напои меня чаем
с родниковой водой.

Пусть целебные травы
в нем играют, маня,
но они, люди правы,
не излечат меня.

И огня не потушат -
что в груди у меня.
Только крепче присушат,
до последнего дня.

Напои меня чаем.
От души побалУй.
Подари, привечая,
влажных губ поцелуй.

Я безумно скучаю.
Я болею тобой.
Напои меня чаем
с родниковой водой.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/88015/

Белокурый дурной мальчишка,
Винсент де Леруа, завтра на том же месте,
Под теми же стрелками в тот же час,
Со своими кучерами и лакеями..
Сойдёмся же в гонке по мощёным дорогам Версаля,
Его садам и снам, и по тому,
Чего и сами не знаем.
И я докажу вновь, спрыгнув со ступеньки кареты,
Опустив полы крепдешинового шлейфа ,
Что девчонки лучше мальчишек
По указанию природы…
Тебе, 16-летнему задаваке с голубой кровью,
(Скажи, ты ещё сам-то от неё не стал полноценно синим?)
Я обещаю, что домчусь до старого клёна,
Словно ветер прохладный и сильный-сильный…
И ты пожалеешь о том, что связался со мной,
Юной особой из дома Монье,
Лучшей в бегах такого типа, наследницей всего рода..
И нос мой прямее твоего, знатнее в общем…
И дата рождения знаменует, что старше являюсь
На 2 года.
И тогда, когда ты, маленький паж деревянных лошадок,
Будешь своим башмаком ковырять землю
Со всей твоей пылкостью от стыда и унижения,
Я возьму тебя за руку и поведу за клён,
Туда,
Куда нам и ходить запрещается…
И мы будем с тобой говорить о магии,
Алхимии и прочей ереси (Именно такое слово придумала церковь,
Чтобы сжигать чернооких ведьм..А жаль..
У меня глаза серые..),
А ещё мы будем говорить о Египетском тростнике,
О пирамидах в пустыне и злом языческом боге
Анубисе, у которого голова собачья,
И о том, что я успела вычитать
В строках запретного фолианта...
И вместе с этим будем зарываться в шорох листьев,
Оранжевых и красных.
Они так хрустят, словно булочки, только что выпеченные
И поданные на стол к ужину.
А может быть даже рискну
Убрать твой локон с моего лица
И, тихо-тихо дыша,
Коснуться белой щеки губами...
Так что уже готовься, мой самый преданный недруг,
Те знакомые стрелки рано
Или поздно
Встретятся на двенадцати.

С искренним презрением к тебе
Жаржет.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/116436/

Душа рождает завиток,

Так мысли льются на страницу,

Ещё быть может пару строк,

А ночью ты решишь присниться...

Фон - акварель, полутона,

И... очертание портрета...

Быть может, ты найдёшь меня,

Я жду тебя... в начале лета..

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/121559/

С УВАЖЕНИЕМ К ОРГАНИЗАТОРАМ КОНКУРСА.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/97805/

День Рождения у Клавы -
Праздник вкуса. На столе -
Фрукты слева, водка справа,
И по центру - "оливье".

Голосят хмельные гости,
Тычут вилки наугад,
И бросают рыбьи кости
На зелёный виноград.

Наша Клава - щёки алы,
Весела и горяча.
Не идёт - плывёт по залу,
Разговорами журча.

То меня коснётся взглядом,
То коленом, то плечом,
То танцует до упаду
С кавалером-усачом.

Но пробьют часы двенадцать,
И потянутся домой:
Кто кружился в вихре танца,
Кто закусывал хурмой...

Завтра осень. День обычный.
Сядем с Клавой на крыльцо.
Я - как статуя античный,
Клава - с каменным лицом...

Столько зим прошло бесславно.
Я открою вам секрет -
День Рождения у Клавы,
На двоих нам десять лет.

Бывает, что мир кажется вышивкой из ломких древесных крестиков –
вот-вот рванёт, распустится, думаешь, – вроде и красиво, но тонко-тонко…
Впадаешь в детство. Достаёшь учебник. Читаешь параграф про тычинки-пестики.
Рассматриваешь, как барбарисово влипли шкурка к шкурке пластмассовых два котёнка.

Бывает, что отправляешь и-мэйлы чёрту, требуя переписать эту дурацкую историю,
оставить единственный жанр романа, перемолоть в песок новеллки, повести и прочие крохи-нэцкэ.
Но вот наступает один прекрасный день: подходишь к окну зашторенному, откупориваешь,
выглядываешь и говоришь: «наконец-то!»

Наконец-то…
Вот ты разливаешься в доме, как терпкий одеколон,
вот подходит на цыпочках безглазый страж состарившихся безумий –
шевелящий ушами ставень, шепелявящий безветренностью балкон,
зарюшенный жалующимися жалюзи в солнечной пыль-глазури, –

он ранее нарывал вываленной штукатуркой, дырой в стене,
он старательно запломбирован шоковым «нагишом» тебя теперь… Боже,
в такие минуты отступают мысли о сонном веретене,
в такие немоты у русалок хвост раздваивается в сапожки,
в которых ходить – не больно.
И как-то всё равно, что пол обкрадывает плодоносящий карман
шортов, что молчащий билайн – безопасный детектор близости вечных истин…
И мерещится, что под кожей шипит шампанское, а не какая-то алая дрянь.
И комары перемешивают адреналин, как опытные аквалангисты.

И что бы там не молчали гуппи-ханжи четырёх углов, –
такая античная стыдоба, взаимная окольцованность, радостная бесхозность, –
получающий ожог четвёртой сверхновой степени солёный плов,
музыка пальцев, перебирающих спелые спаренные абрикосы…

Тихий стон ковролиновый, зависть пола, разложенного пластом –
беспроводное квартирное радио, подтяфкивающее на урду или суахили, –
выключить!
И, сплетясь пуповинами, нервно вилять хвостом,
сбрасывая бантики-зарубки памяти о тех, кто были
до, не исключая тех, которые – в генетической памяти, которых стык
в стык вклеивала ремонтная бригада перерождений Будды…

Яблоки собраны.
Простыни вымыты.
Ресничный ветер стих.
Телефон откашливается пролитым случайно брютом.

Спи.
В переходе под окнами разворачивается циклон.
Синоптики переписывают прогнозы. Далёкие фронты гадают на похоронках.
Потихоньку свежеет. Мурлычет слегка балкон.
Утро готовится целовать в лобик сонного негритёнка
ночи. Но кто-то отказывается щёлкать выключателем вовремя – может, тот,
благодаря кому мы все собираем синиц в стаи – и они улетают в рай, синицы…

Утро отсрочено.
Это значит, что я успею поцеловать твой живот
и уснуть, опасаясь, что не успею тебе присниться.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/102071/

***
И жаркой ночь была
И нежным было утро
Покуда не достали
Заразы петухи

Будильники села
Спугнули кама-сутру
Но главные детали
Легли ко мне в стихи

Усталость нипочем
Ночным энтузиастам
Пускай насквозь вспотели
И растянули пах

Лежим к плечу плечом
И дышим часто-часто
В остатках от постели
С подушками в ногах

Раскаяния нет
Стыда – ни капли даже
Пускай разбил посуду
Перепугавшись, кот

Запомнит лунный свет
Фигуры пилотажа
И звезды не забудут
Двух тел ночной полет

На счастье будут нам
Посудные осколки
С такою жизнью личной
И помереть не жаль

И завидно богам
А что до кривотолков -
Их Кама флегматично
Уже уносит вдаль
*)

Всё как в кино:
Глаза закрою лишь,
Огни Монмартра.
Сена.
Акведуки.
Седой бармен, зевающий от скуки...
Скользит по кадрам памяти
Париж,
Вот лысый тип
в армейском
галифе
опять за что-то кроет метрдотеля...
Давно ли было?
Без году неделя,
как мы сидели в уличном кафе...
Вот к нам спешит араб-официант
и предлагает солнечные вина.
Ты выглядишь застенчиво невинной,
и так к лицу тебе бордовый бант.
Твой нервный вздох
и пролитый бокал.
Такси,
отель,
и сброшенное платье.
Прохладный душ
и жаркие объятья
(в угоду жанру просится накал).
В финальных кадрах
пудру, как тоску,
ты в сумочку из кожи крокодила,
вздыхая, прячешь,
шепчешь,
- Было мило, -
А утром...
Утром вылет на Москву...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/123089/