Михаил Козловский / Написанные рецензии

Добрый день, Алексей! Спасибо за прекрасный обзор - и за то, что помянул меня "незлым тихим словом" (ничего, если мы перейдем на "ты", в порядке солидарности критиков?)
Очень детальный разбор нескольких со вкусом выбранных стихотворений; отчетливо чувствуется причастность к "Школе поэтического мастерства".
Хочу только вступиться за Сахару по двум позициям:
1. Есть такое устойчивое словосочетание - "рисованый рисунок", в отличие от тиснёного, например, или отпечатанного. Относится к технологии текстильной промышленности, наверное? Его-то наша автор с ником знойной пустыни и обыгрывает, по типу "много рисованых, да мало нарисованных". Мне представляются в этом образе жемчужинки бисерного пота, которые скоро высохнут без следа.
2. У глагола "блазниться", насколько я понимаю, есть и другое значение - "казаться", "привидеться" (хотя, разумеется, с контаминацией соблазна - взять те же столь любезные моему сердцу видения св. Антония).

И еще, в защиту Сергея Мартынюка, хотя "Записки на холодильнике" настолько хороши, что в защите и не нуждаются. Но всё-таки, это довольно принципиально:
Рифма поэзии не госпожа, но служанка ея.
Когда Сергей рифмует "смысл - смыл", он визуально и фонетически "смывает" букву "с" из повторенного в начале строки слова, подчеркивая и усиливая свой образ. И поэтому рифма "смысл - смыл" представляется мне здесь весьма и весьма уместной.

А так - все здОрово! Удачи и новых успехов.

А что, в Южной Африке нашего Высоцкого тоже знают и любят? Или песня про то, что "Жираф большой, ему видней" здесь процитирована совершенно случайно? :)

Приятно читается и с интересом, Татьяна! В наши дни нечасто встретишь поэта, способного аутентично вписаться в античность. Перефразируя известного политика, с тех пор, как умер Иосиф Бродский, и поговорить-то не с кем (об античности, разумеется).
Но кое-где, как мне кажется, можно было бы  подчистить. Вот, например,инверсия в строке
Спасения счастья крох
не очень воспринимается. Или
Калипсо прекрасный остров
Мне станет теперь тюрьмой.
Если бы Калипсо склонялась, то было бы четко понятно, что это - владелица острова, а не его название. А так - спотыкаешься...
Но это всё мелкие заусенцы и вполне исправимо.
Новых вам удач!

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ №6

Всё станется позже: Полонская, Брик,
Браунинг, "толстокожий",
Площадь, на площади памятник, ник –
Всё это будет позже.

А сегодня, а здесь – ну да где уж нам уж...
Как вынести эту муку?
...И ушла, натянув перчатки замш
Вместо левой на правую руку.

Только не смейтесь, Алиса, но мне понравилось.
Вжиться в образ рыбы, в состояние рыбы, почувствовать себя рыбой - для этого нужна тонкая душевная организация... или профессиональное театральное образование, наверное.
У вас очень яркие образы; особенно понравилось "плещут фотоны". А кроме того, вы уверенно повелеваете рифмами (а не они вами) - достаточно редкий случай.

Надя, прочел с интересом. По сути постараюсь сказать в ближайшем обзоре, а пока и здесь - несколько чисто технических замечаний:

1. Ты звони, мама, хоть иногда!
Здесь "мама" оказывается безударной (тызвонИ мамахОть), и либо это не очень хорошо звучит само по себе, либо автоматически подставляешь при чтении ЛИШНЕЕ ударение на "мАма", и получается еще хуже.

2. Сбежал от холода куда-то пёс Барбос,
Здесь лишняя стопа, и строка вылезает из общего ритма стиха.

3. Как звоночки детей голоса
Наполняли когда-то наш дом.

Здесь не хватает пунктуации, и в результате смысл непонятен. Одно из двух: либо дом наполняли ДЕТЕЙ ГОЛОСА, которые автор уподобляет звоночкам, и тогда
Как звоночки, детей голоса
Наполняли когда-то наш дом.
Либо, наоборот, дом наполняли ЗВОНОЧКИ, которые автор уподобляет голосам детей или интерпретирует как голоса детей. Тогда
Как звоночки - детей голоса -
Наполняли когда-то наш дом.

4. Чтобы смазан был мой затвор...
Единственная ассоциация, которая возникает здесь у меня - это автомат Калашникова. Боюсь, что и у многих других читателей-мужчин тоже.

Но в целом - очень целостный (прошу прощения за тавтологию) цикл.

Мощно написано, по башке шандарахает однозначно.
Больше ничего и не скажешь - сплошная минута молчания.

После мудрого и исчерпывающего ответа Анны Хайль добавить что-нибудь очень трудно, но попробую все-таки чуть-чуть расставить свои акценты.

1. Как вы считаете, нужно ли публиковать какую-либо информацию в резюме, или достаточно произведений, которые «говорят сами за себя»?
Желателен минимум: приблизительный возраст, пол и имя (если это нельзя определить по нику), и ареал проживания - все исключительно для того, чтобы облегчить читателям общение с автором.

2. Существует ли какая-то зависимость между содержанием резюме и опытностью автора (например, его литературным стажем, длительностью пребывания на портале и т.п.)?
У глупого бесталанного автора умного талантливого резюме не бывает. Обратное не гарантировано.

3. Как вы относитесь к размещению в резюме следующей информации (и если она нужна, то как ее лучше всего формулировать):
   а) биографические сведения - по минимуму.
   б) описание характера автора, индивидуальных особенностей творчества, особенностей поведения на сайте и т.п., - ни в коем случае.
   в) информация о достижениях в области литературы (публикации, награды, участие в литературных организациях и мероприятиях и т.п.), - чем больше подобной информации, тем меньше желания знакомится с автором и тем больше сомнений в истинной стоимости всех этих достижений. Бывают исключения, но ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ редко.
   г) образцы своих избранных произведений или рекомендуемые ссылки на них, - для ссылок существует рубрика "Рекомендую начать знакомство с...". А образец - только если это афоризм или эпиграмма, не длиннее 2 строк!!!
   д) цитирование к.-л. текстов в качестве эпиграфа к своей странице в целом или своего кредо, - возможно (сам грешен), но только если отчетливо понимаешь, чего рассчитываешь этим достигнуть.
   е) контактная информация (адрес электронной почты, номер ICQ и др.) - по желанию, но, на мой взгляд, совершенно излишне. Существуют "Личные сообщения", посредством которых всегда можно установить требуемый контакт.

4. Считаете ли вы необходимым указывать в резюме адреса или имена своих клоновых страниц или своих страниц на других сайтах?
Не считаю. "Здесь Родос, здесь прыгай!"

5. Какая информация (и как сформулированная), на ваш взгляд, способны привлечь читателя, а какая – наоборот, отпугнуть?
А это зависит от того, КАКОГО читателя автор хочет привлечь или отпугнуть. Маркетинг - серьезная наука (или искусство).

6. Как вы думаете, что нужно написать в резюме, чтобы привлечь внимание серьезных рецензентов, пишущих весомые критические рецензии?
Ничего не нужно, это бесполезно. Для привлечения серьезных критиков надо активно работать на форуме: писать отзывы, участвовать в конкурсах и пр.

7. Каким вы видите «идеальное резюме»?
Опять-таки зависит от целей, которые ставит перед собой автор. Лично моё резюме, помимо ФИО и города проживания, состоит из одной-единственной цитаты. Sapienti sat, и меня интересуют прежде всего те читатели, которые знают контекст этой цитаты и поймут, что я имею в виду. Хочу привлечь в первую очередь их внимание.

8. Можете ли вы привести примеры резюме, которые вас чем-то поразили (как в положительном, так и отрицательном смысле)? Оставляйте ссылки на страницы или цитируйте самое-самое (сами укажите, какое - удивительное, ужасающее, необычное, симпатичное, образцовое и т.д.) резюме)
Не могу. Смотрю чужие резюме только в исключительных случаях, а в остальном оцениваю автора по произведениям, предложенным для начала знакомства (но обязательно все 3, и желательно еще 2-3 выбрать случайно. Одна ласточка весны не делает).

"Куда ты уехала, Сьюзен?"

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/116486/

                    И гаснет звезда, не успев разгореться.
                    Куда ты уехала, Сью?
                              Дм. Сухарев, музыка В.Берковского

Впервые я услышал эту песню у нее на дне рождения. Обычная московская квартира, весенний вечер, веселая компания, все под шофе, кто-то, как всегда, терзал гитару, и Сергеич спросил, не может ли кто-нибудь спеть "Куда ты уехала, Сюзен".
- Ща споем, – радостно заверила подруга именинницы, Катерина, подмигнув своим "седьмым" глазом, и широко улыбнулась.
Мой друг Сергеич – это нечто особенное. Стройный красавец, светловолос, прекрасно сложен, и даже едва заметная хромота лишь придавала ему еще большего шарма. Всегда к месту, сам блестяще владеет гитарой, водку пьет осторожно, и даже матом ругается, как бы извиняясь. Словом, Сергеич был свой в доску парень, наш брат студент, и старательно старался все забыть. Забыть свое княжеское происхождение, двадцать два поколения родовитых предков и фамилию, попахиваюшую 1825-ым годом. Но мы-то, мещане и плебеи, об этом никогда не забывали, и каждый почитал за честь незамедлительно ублажить его сиятельство.
Не исключая и Катьку. Катерина носила фамилию Семиглаз, и поэтому ее левый глаз, действительно неспокойный и периодически заходившийся в нервном тике, у нас в компании шутливо назывался седьмым. Снова подмигнув, она подергала струну, откашлялась и запела. У нее было дивное лирическое сопрано, несильное, но нежное и ласковое, порой пародийно-"злобное", но бархатистое и, как говорится, "цепляюшее за душу". И вот ее голос, наивный и недоуменный, снова и снова повторял свой вечный немудреный вопрос:
         "Куда ты уехала, Сьюзен, куда ты уехала, Сью...?"
Я целовался с ней всего один раз в жизни. Слесари из ЖЭКа забыли запереть люк на крышу, и мы, воспользовавшись случаем, выбрались наверх, чтобы отдышаться и глотнуть свежего воздуха, прежде чем снова погрузиться в душную атмосферу действа. Это была одна из тех "концептуальных" вечеринок, которыми славился мой тогдашний дом. Идея была в том, что мы – такие вот все из себя яркие,  многосторонне одаренные и талантливые – выбирали какую-то тему для импровизации, чтобы в ее рамках открывать всё новые грани своей натуры. Кажется, в тот вечер разыгрывали "Кабаре на Монмартре", и каждый в нашем домашнем театре самовыражался, как мог и как хотел. Здесь пили аперитив и крюшон, здесь закусывали сыром и виноградом, здесь танцевали канкан на столе и исполняли мини-стриптиз, кто-то был сегодня непризнанным поэтом или начинающим художником, а кто-то - дешевой проституткой с соседней панели... И тут же рядом – чопорная английская пара, зашедшая поглазеть на прославленный континентальный разврат (последнюю роль выбрали для себя, естественно, Сергеич со своей дамой). И все это были мы – юнцы и юницы времен расцвета застоя, доблестные представители советской молодежи. Комсомольцы. Почти все свободно владели французским, Мирей Матьё сменяла Жоржа Брассанса... Одним словом, наш маленький парижик.
         "Куда ты уехала, Сьюзен, куда ты уехала, Сью...?"
Она вообще была удивительно французистой. Крохотная шатенка с огромными глазами, занимавшими пол-лица, со стрижкой "каре" и с тугим налитым бюстом немалого размера... Откуда ты взялась на нашу голову, маленький воробушек из сен-жерменского предместья Теплого Стана? Она бывала дурашливой и легкомысленной – Oh-la-la! – но через мгновение снова возвращалась к своей серьезности и дотошности, порой доходившей до маниакального синдрома. Одно увлечение сменялось другим чуть ли не раз в две недели, но каждый новый Гаврош воспринимался всерьез и - сейчас - навсегда. А когда шальная весенняя атмосфера и пьянящая бездна глубиной в двенадцать этажей толкнули нас друг другу в объятья, она целовалась со мной так же сосредоточенно и старательно, как учила свою медицинскую науку или, скажем, чистила картошку. Она не оставила ни единого уголка моих губ без того, чтобы забраться туда своим языком, она доверчиво уткнулась мне в плечо и полностью отдалась на волю моих рук. И даже не особенно протестовала, когда я расстегнул ей блузку и все остальное, чтобы без помех насладиться прикосновением к этой роскошной груди, а наши бедра все сильнее и сильнее прижимались друг к другу сквозь легкую летнюю одежду... Все это входило в программу: уж если le vin est tirée, то il faut le boir. И мы честно предавались невинным пионерским забавам до тех пор, пока наше совместное отсутствие не стало уж совсем неприличным... А после того вернулись в компанию – веселые и довольные, с чувством выполненного долга и "глубокого удовлетворения", но без ущерба для ее девичьей чести.
         "Куда ты уехала, Сьюзен, куда ты уехала, Сью...?"
Дважды она назначала мне свидание по месту своей учёбы: сначала в кожно-венерическом диспансере, а на следующий раз – в морге. Это было забавно,  даже  очень,  но я  не оценил тогда  юмора.  Кретин!  Почему  я  не назначил ей свидания в собственной постели? А вместо этого, как клинический идиот, буквально своими же руками положил под другого мужчину – тоже мне, уполномоченный синклита подруг: "Ах, поймите, доктор: пациенту это необходимо – избавиться от застарелой девственности!" Доктор, должен сказать к его чести, оказался тогда на высоте. Чего стоил один его ответ – этот надменный ответ на робкое предложение подпоить девушку: "Ну, чтобы помочь ей перешагнуть этот психологический барьер...". Доктор ответил блестяще: "Она будет моей и трезвая!". Да, он оказался прав. Она действительно стала его – возлюбленной в ту ночь и женой годом позже. Но ведь и бывшей женой, еще через пару лет....
         "Куда ты уехала, Сьюзен, куда ты уехала, Сью...?"
Что несло ее по жизни? Какая сила влекла ее – уйти от первого мужа, потом залететь и оставить ребенка от случайного проходного мужика? А после того пристать на пару лет к еврейскому красавчику –  душке-байдарочнику, балагуру и балаболу? И, наконец, обрести предпоследнее успокоение у простого русского парня Сашки, сумевшего стать настоящим отцом ее сыну? Любопытство ли, жажда новых впечатлений, пресловутый маниакальный синдром? Или просто предчувствие близкого и страшного конца?
         "Куда ты уехала, Сьюзен, куда ты уехала, Сью...?"
Я прикасаюсь губами к твоим губам, к маленькой ямочке на шее, покрываю поцелуями каждый квадратный миллиметр твоей груди, пробуждая к жизни маленькие твердые соски, я трусь носом и щеками о твой живот – терпкий, женственный, напрягшийся от подступающего желания, я вылизываю внутреннюю поверхность твоих бедер, слизываю сок твоего пахучего лона, я погружаюсь в твою глубину, податливую и сопротивляющуюся одновременно, я снова и снова познаю сокровенные тайны твоего внутреннего "я", крутую женственность и настойчивую, чуть ли не злую чувственность, спрятанную за внешним девичеством и кажущейся неразбуженностью, я ощущаю, как сжимаются в пароксизме страсти твои ноги вокруг моего тела...
Но нет. Уже никогда. Какое же это страшное слово - "никогда".

Прости меня, Ленка, маленькое робкое чудо, крохотный московский зайчонок, ненароком приблудившийся из Булонского леса. Прости за все, что было, и еще больше – за то, чего не было. Прости нас всех. Прости и прощай.

Куда ты уехала, Сьюзен...?

1994 - 2008

Что характерно, Том и Джерри из диснеевских мультфильмов - это те же самые Фома и Ерема (Thomas and Jeremy). Такая вот модель отношений: любовь-ненависть. В любой стране, в любом веке, в любой культурной среде...