Николай Акрин / Написанные рецензии

Новосибирск не принимал.
Никак.
Совершенно.
Напрочь.
Валера сидел в Домодедово, и глядя на вялые, ленивые, толстые самолеты, про себя придумывал – как еще может не принимать Новосибирск?
С трудом насобирав синонимов десять, Валера понял, что так он много времени не убьет.
Над Москвой носилась душераздирающая, яркая весна.
Ты как никогда понимал, что солнце – это еще и звезда, и по имени Солнце, и Цой, и «…я уже не грею пиво…», и так далее.
А в Новосибирске с тяжелыми боями отступала зима.
Ковровая бомбардировка снежинками, размером с кулак.
Наметало окопы.
По крайней мере так впечатлительный Валера понял сообщение «…по погодным условиям откладывается на четыре часа…».
«…Пассажиры Киреев и Горбенко, вылетающие рейсом 132 в Нижний Новгород, срочно пройдите к выходу номер 41…»
Мимо Валеры пронеслись два мужика в распахнутых куртках. Один из них был, почему-то, с цветами.
«Слева – Киреев… А который с букетом – Горбенко» - предположил Валера. «Вот прилетит Горбенко в Нижний, его там жена встречает на серебристом «Форде». Он ей – держи, дорогая, цветы, с восьмым марта тебя, и поцелует. А Кирееву будет стыдно…»…
Валера, как правило, очень подробно всё представлял.
Даже слишком.
Он какое-то время постоял у окна, волнительно наблюдая за взлетами и посадками пухлых самолетов.
Летать Валера боялся.
Как говорил он сам – «опасался».
И даже какое-то время перемещался исключительно на поездах.
Жил бы он в Нижнем, как Горбенко, или тот же жадный Киреев, - это было бы нормально.
Но он жил в Новосибирске.
Двое суток поездом.
В общем, пришлось снова летать.
Правда, Валера нашел выход. Едва ли этот способ был оригинальным. Но двести тире триста граммов «её родимой» непосредственно перед посадкой в самолет волшебным образом делали Валеру в меру бесстрашным.
А вот что делать в аэропорту еще как минимум четыре часа Валера себе представлял слабо.
Вариант просидеть это время в одном из баров, где цена на коньяк сопоставима с зарплатой учителя средней полосы России, отпадал сам собой.
Валера сходил, покурил в «специально отведенное помещение», которое, видимо было изначально «специально отведено» для досрочного умерщвления астматиков, да так с тех пор там нормальной вентиляции и не сделали.
Затем купил в магазинчике четыре бутылочки коньячка «московский» в таре по соточке, шоколадку «молочную» и журнальчик познавательный.
И устроился в зале ожидания, используя его по прямому назначению.
Коньячок пился неспешно, журнальчик читался вдумчиво.
Торопиться было некуда.
Расположился Валера просторно.
Места, то есть, были.
Слева от Валеры стояла его сумка.
Справа – лежала шоколадка.
Коньяк он распихал по карманам куртки, чтобы особо не светить прочим пассажирам, и милиции, и вообще.
Напротив Валеры сидела девушка и читала книгу.
«Видимо, тоже самолет ждет» - подумал Валера, и тут уж не ошибся, в отличие от случая с Горбенко и Киреевым; потому что с цветами тогда был все-таки Киреев.
Девушка была самая обыкновенная.
Даже, скорее, из тех, которые с первого взгляда кажутся некрасивыми.
Со второго – уже, вроде, милая.
А с третьего, и дальше (как привыкнешь) так и вовсе симпатичная с переходом в красавицу.
А времени наглядеться на нее, как мы понимаем, у Валеры было достаточно.
«Симпатичная» - как и ожидалось, подумал Валера. «Интересно, куда она летит?»
Девушка качнула книгу, перелистывая страницу. Это был Гоголь. «Мертвые души».
«Ничего себе! Вот это да!» - подумал Валера, взглянул на девушку четвертый раз, и она тут же стала красавицей.
Валера начал влюбляться, не вставая с кресла.
Коньяк увеличивал точность стрельбы амура до олимпийского рекорда.
«Умная! И красивая! Замужем? Кольца нет…» - стадом протопали мысли.
Девушка послюнила палец и со второй попытки перевернула страницу.
«И грациозная! Нет, у нее точно есть кто-то… Точно… Не может быть, чтобы не было…»
Валера отпил коньяк, и глухо застучал зубами по куску шоколадки.
«Предложить ей коньяк? Нет… Моветон… В зале ожидания, с первым встречным… Сто процентов, у нее кто-то есть… Такие в одиночках не ходят… Но я же лучше! Я успешный, у меня дача есть… Машина…»
Девушка отложила книгу, встала.
«Куда она? Куда она? Куда она? Куда она?» - думал Валера, якобы уткнувшись в журнальчик.
- Молодой человек! Я буквально на секунду отойду… Посмотрите за вещами?
- А… Это… Типа… Почему бы… почему бы и нет? – ответил Валера, запинаясь о собственные междометия.
«Дурак! Ну, дурак! Вот же был повод – заведи разговор.  Промямлил какую-то ерунду… Увезу ее с собой!!!» - неожиданно подумал Валера и сам замер от такой смелой мысли.
Еще чуть-чуть выпил.
Еще немного осмелел.
«И увезу! Разведусь! К такой матери! Жене – квартира, мне – машина. А я – сниму хату. Жить будем, как люди! Куплю ей всего Гоголя!»
Девушка вернулась.
- Спасибо!
- Э-э… Не за что… - буркнул Валера.
«Идиот! Дебил! Что такое - «не за что»?!  Почему же я такой не-ре-ши-тель-ный!» - Валера в мыслях отшлепал себя по щекам.
Девушка достала телефон и начала писать эсэмэску.
«Кому она пишет? Своему? Или – вдруг – дочке? У нее же может быть дочка!»
Пошла в ход третья бутылочка.
…Валера сейчас и на истребителе бы полетел…
«И дочку приму! Как родную!...»
Телефон девушки пиликнул что-то распространенное. Она посмотрела в экранчик и заметно погрустнела.
«Вот! Вот!!! Это не дочка! Только что, на моих глазах, она поругалась со своим парнем! А не звонит – потому что слышать его голос не хочет! А у меня – хороший голос! Я в институте в хоре пел!... Все, развожусь, женюсь, дочку, если есть - в садик…»
Валера снова полез в карман за бутылочкой.
«Стоп! Нет! Нельзя! Она не должна видеть, что я пью! Я со всех сторон – положительный! Я красивый, умный и высокий!»
Валера встал, и начал потягиваться, демонстрируя, по его мнению, товар лицом.
- Гляньте тоже за вещами! – почему-то с нотками приказа в голосе сказал Валера. – Я покурю схожу…
- Конечно…
«Ну я дуррак!!!» - продолжал себя казнить Валера по пути в курилку. «Что за – «гляньте»? Человек классику читает, а я ей – «гляньте»! Ну, ничего… Это дело такое – притремся. Сейчас главное – вернуться, и все честно сказать. Сейчас – самый что ни на есть момент.»
Он решительно затушил окурок.
«Сейчас – или никогда!»
«…Объявляется посадка на рейс 173 Москва – Новосибирск…»
«…Подхожу, все говорю, покупаем ей билет и летим…»
Подошел.
Встал рядом.
«Ч-черт, а как ее зовут?... Катя? Оля? Лена? Наверное, Лена… А вдруг не Лена?»
- Девушка!
Наверное, Лена, отвлеклась от книги, заметив место пальцем.
- Да?
- С… К… П-п…
- Что-то случилось?
- Э-э… Я… Мы бы… То есть, вместе…
- Не понимаю…
- С восьмым марта вас!!!... – выдохнул Валера и пошел на посадку…
«Ну я и дурак!... Вот, дурак!» - думал Валера, засыпая у иллюминатора…
…И совершенно ничего не боялся.