Александр Степанов / Написанные рецензии

С уважением,
Саша.

                 Одной тебе
Мой хлеб сухой и пресный,
пусты черновики,
снег падает отвесно
с движением руки;
поземка заметает
исправленное мной,
ничья собака лает,
ничья, как дым печной.
Давно деревня эта
чужих не знала слез,
не видела рассвета,
который безголос,
когда молчит не слово -
предчувствие утра,
священная корова
на кончике пера.
Но здесь, далекий, редкий,
простуженный - любой,
сквозь сломанные ветки
мне слышно голос твой,
в округе пустобрехой
с запасом овощей,
с синицей под застрехой,
с горшком вчерашних щей.
Что в августе, что в марте –
всего не рассказать.
Есть две земли на карте,
где хочется не спать.

http://www.grafomanam.net/poem/251416

Ангел на пепелище прилетает за мной,
или мать меня ищет у границы земной;
опускается рядом, разглядела с небес
над погибшим отрядом необструганный крест.

Налила мне стаканчик за души упокой:
- Мой единственный мальчик, собирайся домой.
Поднимаясь все выше, полетим на заре,
чтоб отдать тебя, слышишь, православной земле.

Там снега и метели, и весна далеко;
там глаза потускнели у отца твоего.
Наши птицы иначе будут петь над тобой.
Мой единственный мальчик, собирайся домой.

– Мама, горькая жалость! Среди черных полей
и костей не осталось для могилы моей.
Не осколки и пули, есть страшней западня:
мама, нас обманули, и тебя, и меня.

Обещай мне ни слова, ни слезы о былом.
Мы крестились под Псковом и уже не умрем.
Ты всегда будешь близко, даже в сумрачный час,
когда с мраморных списков время вытравит нас.

… Рыла землю руками моя старая мать
и на дне в этой яме перестала дышать.
Где-то званья и ранги раздают по стране.
Десять лет уже ангел прилетает ко мне.

Брожу по лесам моей родины,
живой и голодный как черт.
Худая река из болотины
в другое болото течет.
Хрипит под ногами кандальная
тропа в непроглядной воде:
камыш, как свеча поминальная,
винтовка цевьем на локте.

Пока переходами этими
ступаешь прошедшему в след
по рубленой кем-то отметине,
тревоги о будущем нет.
Нет времени, червы не козыри,
и скипетр брошен под трон:
до первой метели с морозами –
последний привал и патрон.

Ты недавно была в шумном городе несколько дней
и каталась на белых коньках в середине июля,
золоченые шпили и ветер его площадей
лишь представить могу я.

Я тебя рисовал на обочинах черновиков.
Так и раньше писали, с тех пор изменилось немного:
муж в деревне, жена в Петербурге, полно дураков
и плохая дорога.

Я бродил по ночам и не видел Полярной звезды,
день вчерашний в карманах искал, под дождем умывался,
и в то время, когда над Невой разводили мосты,
с участковым ругался.

Просыпался голодный и битый, а где – не пойму.
Ты не знаешь о том, ты по-прежнему глупостям рада.
Что такое вчера? Его нет. И из света во тьму
возвращаться не надо.

... уодка, несколько дней.