Новые избранные произведения
Новые рецензированные произведения
Сейчас на сайте
Всего: 77
Авторов: 0
Гостей: 77
|
Клуб любителей научной фантастики
- Какие будут указания? Может на время вашего отсутствия уступить ядерный чемоданчик премьер-министру? - К чёрту! Позовите офицера. Мне, явившемуся: - Каперанга, крови не боишься? Будешь сидеть рядом, и смотреть, как меня режут. Всё ясно? Ясно-то ясно, но когда Патрон уснул в операционной, врачи выставили меня за дверь. На несколько часов страна осталась без ядерного щита. Президент очнулся от наркоза и потребовал к себе. - Всё видел? Хреновый у меня мотор? - Врачи лучше знают. - Вот так помрёшь на полпути, и что со страною станется? Опять, понимаешь, коммунисты власть к рукам приберут. Нет, брат, только так и надо было идти – через приватизацию и шоковую терапию. Сейчас у нас складывается класс собственников, он своего не отдаст, без борьбы не уступит. У меня иное мнение по этому вопросу, но разве поспоришь с человеком едва-едва выкарабкавшимся с того света. Размышлял, а не уступить ли шефу оптимизатор – Билли его мигом на ноги поставит. Но была заморочка – палата находится под неусыпным видеонаблюдением и мне не объяснить службе президентской безопасности свой широкий жест. Шеф утомился и отправил меня восвояси. Дискуссию продолжил с Билли. - Почему он? - Не кумир? - Да как-то, знаешь…. Человек неплохой, но этого мало, чтобы вывести страну из кризиса. - Одна общая ошибка всех царей, королей, диктаторов и даже народных избранников – великое самомнение. Не может смертный человек – пусть будет он семи пядей во лбу – одной рукой строить, другой разрушать. Если призван Божьим промыслом свергнуть старый прогнивший строй, то исполнив миссию, уходи – строить новое позволь другим. Но героя точит самомнение, он цепляется за власть, пытается что-то сотворить и творит, как недоученный маг – козу вместо грозы. - Это уже антигерой получается. - И он им станет, если сейчас не уйдёт с Олимпа. - Похоже, не собирается – о втором сроке заикался. И он его точно угробит. - Ну, понятно, извечный вопрос – что после меня? А ничего страшного. Вселенная умрёт только для него и будет жить сама по себе. Так просто и почему-то недоступно. Может, ты ответишь, Создатель, почему, имея все для того возможности, не захотел править миром? - По-моему, это скучно. - День и ночь думать о благе других? - Вот именно. - Эгоистично, хотя хвалю за честность, которой не хватает твоему Патрону. - Ты всех собак на него повесил, забыв, что в деле он не одинок – есть ещё команда. - Челядь и толкает больного, неспособного созидать человека на второй президентский срок. - Это и есть пресловутые обстоятельства, управляющие нами? Печально. - Коли всё уяснил – не пора ли вернуть каперанга Гладышеву его бренное? - Подожди, Билли, давай попытаемся отговорить Патрона от второго срока – ему вреда не будет, а стране польза. - Цель благородна, но наивна, потому что не исполнима. Но препятствовать не стал.
Месяц после операции Патрон был на реабилитации и не грешил спиртным. Перебрались в Кремль. Президент в делах, я скучаю с ядерным чемоданчиком. И вот однажды…. - Советников, понимаешь, развелось! – Патрон грохнул литровую бутылку на журнальный столик, цапнул стакан, соседствующий с графином воды, наполовинил и опорожнил двумя глотками. – Будешь? День едва склонился к закату – как бы ни время. - Брезгуешь? Пришлось налить в тот же стакан и выпить. - Говорят, рейтинг у меня упал. - И что предлагают? – у меня затеплилась надежда. - Что предлагают? А ничего путного – выборы, понимаешь, отменить, ввести в стране особое положение до лучших времён. Кто бы их нам на блюдечке преподнес, эти лучшие времена. - А вы что? - Как же я, гарант конституции, её солдатскими сапожищами в грязь? - Ну, а если в сторонку уйти по-тихому? - Коммунистам власть отдать? - Преемника протолкнуть. - Где ты его видишь? Ни на кого нельзя положиться. - Всё равно когда-то надо будет уходить. - Вот отбарабаню положенных по конституции два срока и буду думать о приемнике. У тебя нет другой посуды? Придётся из одного. Патрон налил, выпил, мне налил. Я взял в руки стакан: - А если прокатят? - Вот этого не должно быть, ибо обернётся крахом для страны. - Она выжила после Октябрьской революции. - Но какой ценой. Патрон жестом потребовал посуду. Я выпил, передал. - У вас есть план построения благополучного общества? - А ты, оказывается, сомневающийся народ? - шеф поднял стакан на уровень глаз, будто прикидывая уровень налитого. – Пойми, голова садовая, президент – гарант конституции, а планы пишут те, кому положено. Вот ты – носитель ядерного чемоданчика, а знаешь, что у него внутри? Тебе это и не надо. Верно? Вот и мне…. Главное, понимаешь, чтобы каждый сидел на своём месте и добросовестно исполнял возложенные обязанности. Худо стало в стране, мыла не хватает – министра мыловаренной промышленности по шее. Новый придет, и дело поправит. Народ наш талантливый, ему особо не мешай, и он любую напасть переможет. Переможешь, капраз? Присматриваясь к ближайшему окружению Патрона, гадал – кто из них советовал узурпировать власть? Наверняка люди бесперспективные, достигшие потолка и, стало быть, ограниченные. Таковых, казалось, нет – все при деле, суетятся. А потом замелькали в приёмной и окружении президента новые лица – молодые, напористые, так и брызжущие интеллектом, и я понял, все, кто был до них - устаревшие, выработавшиеся политики. Не дрогнувшей рукой Патрон отправил их на свалку и с новой командой пустился в предвыборную гонку. Возникли сомнения, и я тут же их высказал Билли. - Может ты ошибся на счёт однорукости президента? Ни его дело строить, ни его разрушать, его дело – подбирать и расставлять кадры. Новые люди сплошь юристы да экономисты – любую программу напишут и обоснуют. - У тебя будет доверие к человеку, меняющему убеждения в зависимости от обстоятельств? - Да, если его цель – служение конституции. - А я думаю, народ не простит ему шоковой терапии. - Это были временные и необходимые трудности.
- Глупец! Это надуманные трудности, от которых кучка людей из ближайшего окружения твоего Патрона весьма нагрела руки, кинув на рельсы его авторитет. Они не против, продержать его у власти и два, и три срока, но кроме отмены выборов ничего умней придумать не смогли. За то и уступили место новой команде. Но не обольщайся её грамотности - эти люди так же корыстны, как и предшественники. Президент игрушка в их руках, хотя действуют согласно уговору – они ему второй срок, он им доступ к богатствам страны. - Страшно, Билли, становится страшно от осознания, что это правда. Неужели так будет каждый раз при смене власти? - Увы, русский менталитет – когда законы писаны не в Конституции, а в циркулярах чиновников. Как они захотят, так и будет, так и суд присудит. Знаешь в чём американский феномен? Пришёл фермер Джон в дикую прерию, прогнал индейцев, вспахал и засеял, сколько сумел. А когда собрал урожай, подумал, зачем самому с дикарями царапаться, и нанял шерифа Билла. Тот по прерии аборигенов гоняет, Джон пшеничку растит – оба сыты и довольны. Но, заметь, никогда не забывали, кто у кого на службе. Вот так сложилась знаменитая американская демократия, которая стала основой экономического процветания. У нас же, от князей, царей – собирателей земли русской – до Советов депутатов изначальной была власть, чинившая законы, потом народ, их исполнявший. - А казачество? - Вольными землепашцами и разбойниками они были только поначалу, а потом легли под кнут царя и топор большевиков. - Тогда стоит подумать над особенностями национальной демократии. Есть предложение на критику. - Валяй. - Проводим в стране всеобщую компьютеризацию и вносим в конституцию поправки – выборы всех выборных лиц отменяются, а вводится виртуальный рейтинг. На практике – встал селянин спозаранку, продрал глаза и к монитору. Хорош был вчерашний день – пусть нынешний президент дальше правит, голос ему. А вот губернатор промашку дал – тариф коммунальный подскочил, а он не уследил. Поищем-ка замену среди критиков. Вот этот, пожалуй, сгодится – голос ему. Районный глава дороги запустил – в отставку его. И сельского заодно. Пять-десять минут и готов общественный рейтинг любого чинуши. На Олимпе тот, кому народ доверяет. Они из кожи будут лезть, лишь бы сохранить его симпатии - что собственно и требуется. - Забыл депутатов. - А на хрен они нужны. - Можно критиковать? - Рискни. - На какие шиши всеобщую компьютеризацию – бюджет, как сыр голландский, в дырах? - На благое дело последнего рубля не жалко, на крайний случай заграница нам поможет. Зато, какая экономия на выборах! - Народ надо обучить, а я уверен до трети населения просто не в состоянии постичь компьютерную грамоту. - Е-рун-да. Две-три несложных операции. Ты просто плохо знаешь людей, а я уверен, щербатые старухи, освоят все премудрости лишь бы иметь возможность отрывать главам головы. - Такая чехарда чревата хаосом. - А я бы рискнул. Пусть год поупражняются в деловой игре, а потом на полном серьёзе. Думаю, такая демократия всем демократиям демократия. По крайней мере, начальники будут застрахованы от ошибок, а народ от страданий. - Пусть будет – убедил. Изложи мысль Патрону – порадуй старика. Только, думаю, напрасно – человек заряжен на борьбу и доверять судьбу свою и дела великие какой-то безликой массе, способной нажатием одной кнопки низвергнуть его в прах, не захочет.
- Стало быть, не видать нам светлых дней? - А ты глянь на самураев – под батюшкой-императором кряхтят, а какие в экономике чудеса творят. Надо просто усердно работать. Впрочем, тебе ли не знать, как ленив русский народ? Я обиделся за народ. Однажды Патрон явился разобиженным на весь белый свет. - Вот за что ненавижу свою работу! И пауза. Наверное, ждал, поинтересуюсь – и за что? А я молчал, смотрел на литровую бутыль с водкой и думал о римлянах: истина в вине – они, кажется, придумали. Вот интересно – спохмела или в момент возлияния? Ну, не на трезвую же голову. - Ты, капраз, знаешь, что такое Протокол? Это дисциплинарный устав президента. Того нельзя, сего нельзя, голову держи прямо и всегда улыбайся. Возят по прилизанным школам и приютам, подсказывают, что говорить, чью руку пожимать. А может мне этому сукину сыну директору не руку пожать, а в морду дать хочется? Вот и говорю, собачья у меня работка – не дай Бог, понимаешь, каждому. - Многие хотят. - Ты хочешь? - Не то чтобы очень, но иногда возникают мысли – вот это я бы сделал не так. Патрон замахнул стопарик, потянул носом и шумно выдохнул через рот. - И что бы ты сделал не так? - Переход от плановой экономики к рыночной - плавным, без скачков и шока. Президент молчал, кувыркая бокальчик между пальцами, и это обстоятельство вдохновило меня на продолжение. - Постепенно – сначала торговлю и сферу услуг. Есть желание, есть таланты – пожалуйста, открывай собственное дело и плати в казну налоги. Хочешь валенки катать или там, сортир кооперативный открыть – триколор тебе в руки. Дать слабину в этих отраслях и год-другой понаблюдать – как поведут себя новоиспеченные буржуи, как народ воспримет новшества. Потом фермерам в селах землю в аренду дать: пусть трудятся и богатеют – кто против? Ну, а с заводами и фабриками стоит повременить: общенародная собственность и основа государственной независимости – её абы кому и за так раздавать не след. Я уже не говорю об оборонке, энергетике и природных ресурсах. - Нет у меня, Алёша, столько времени. - Ликург одну жизнь прожил, а принявшая его законы Спарта - сотни лет, и процветала. Патрон вздохнул тяжко. - Ладно, что там теребить мёртвого осла уши – имеем, что имеем, и не знаем, что делать дальше. Это он о стране или своей предвыборной кампании? - Хотите ошибок избежать – советуйтесь с народом. - Референдум? - Форум, в интернете, на личном президентском сайте, по любому вопросу. Наберётся половина и чуть больше от числа проголосовавших, можно и рискнуть с идеей на практике. - Я, брат, понимаешь, не того в компьютерах – ни бельмеса. - Это не предлог, чтобы отказаться от идеи. - Советы слушаю, но решения принимаю сам! Патрон грохнул по столу, посуда подскочила, а могла бы и попадать – таким-то кулачищем. Может, то было предупреждение моей настырности, но я не унимался. - Хорошо, другой вариант. Ставим вопрос на виртуальный форум – кого ты хочешь видеть президентом России? Смотрим показатели рейтинга – у кого выше, тот с портфелем. - Своими руками отдать власть коммунистам? Ты насоветуешь. - Народ поддержал вас при их свержении – откуда теперь сомнения? - Рейтинг, говорят, упал.
- Значит, народ стал худо жить. - Новое без мук не родить. - Чтобы легче мучилось, надо знать, что получится. Патрон потянулся за бутылкой и тяжело сопел, разливая в бокалы водку. - Легко тебе сказать – это отпустить, то попридержать. Думаешь, я всегда делаю, что хочу? Нет, брат, Его Величество Протокол правит страной, а я при нём – марионетка, понимаешь. Что-то новенькое. Покосился на Патрона. Сидит, склонивши голову, с тоскою смотрит в дно бокала. Белоснежный чуб свесился и качается в такт сердцебиения, нездоровым румянцем набрякло мясистое лицо. - Протестовать не пробовали? - А я протестую, - шеф щёлкнул ногтем по краешку тонкого хрусталя. Слабый довод для протеста, подумал, а вслух сказал: - За Протоколом стоят люди. Патрон встрепенулся, ткнул в мою сторону пальцем: - Умник. А то я не знаю. Вооружился бокалом: - Всё я знаю и всех. Кто они без меня? Шу-ше-ра. Но что толку менять – Протокол-то останется. Патрон выпил. - Что с ним делать? Не знаешь? Вот и я не знаю. - Почему не знаю? – нацелил пульт на светящийся в углу телевизор, переключил на канал «Новости 24 часа», прибавил звук. – Знаю. Я – президент, передо мною вся страна и информация из первых рук, минуя фильтры аппарата. Смотрим – правим. На экране шёл сюжет о безногом инвалиде. У бедолаги случился пожар - выбрались с супругой, в чём спали, а дом сгорел. С той поры уже шестой год живут в уцелевшем сарае. Сердобольные соседи утеплили его, печурку сложили, а власти безмолвствуют. - Константин Иванович имеет статус блокадника, - вещал журналист в телекамеру. – Ему положено бесплатное жильё, да видно не про него закон писан. - Суки! – прокомментировал президент. – Ты, Алёша, запиши координаты – завтра взгрею кого надо. - Повезло мужику – сам Глава государства вступился. А скольким не повезло? Скольких не замечают местные власти, обходят вниманием столичные журналисты? - Что предлагаешь? Ну, давай комиссию создам по делам ветеранов, чтоб…, - Патрон не придумал, чем заниматься новой административной структуре, будет ли она эффективнее существующих, и замолчал. - Что предлагаю? Государство объявило себя ответственным за судьбы людей, отдавших здоровье на его благополучие - выделяются средства, тратятся, а константины иванычи ютятся в сараях. Причина – казнокрадство. Значит надо лишить чиновников возможности красть у ветеранов. Как это сделать? Удостоверения ветеранам заменить налоговыми полисами. Минуя бюрократов, владельцы этих гербовых бумаг обращаются к предпринимателям, и те в обмен на налоговые послабления берут на себя заботу о ветеранах. И дом построят, и квартиру отремонтируют, и лекарства купят, и за кордон свозят подлечиться. На двести тысяч помог старикам, четыреста сохранил от налоговых перечислений. Патрон смотрел перед собой, барабанил пальцами по столику, никак не комментировал. А меня несло. - Бюджет уменьшится? Согласен. Но сорок его процентов ежегодно разворовывается недобросовестными чиновниками – такие данные об уровне российской коррупции опубликованы независимыми закордонными исследователями. Так что в этом плане возможна даже экономия. И если сократить ставших ненужными бюрократов, то она – налицо.
Молчание Патрона становилось тягостным. Может, перегнул с новаторством? Как бы кондрашка старика не хватила – от неперевариваемости услышанного. Проявил инициативу – наполнил бокалы, взял свой, пригубил. - Хотите, случай расскажу из так называемых дорожных встреч? Не дождавшись согласия слушать, продолжил. - В Москву добирался в одном купе с парочкой из провинциального русского городка – ребята загорелые, с курорта. Он из серых бизнесменов, у которых большая часть доходов скрыта от налоговой отчётности. Она – сотрудница Собеса по делам сирот. Выпили, разговорились - они за свой семейный нескончаемый спор. И меня втянули в качестве рефери – кто прав, кто не прав. Она, тыча пальчиком в мужа: - Вот ты налоги не платишь, а мы едва-едва наскребаем средств, чтобы помогать сиротам. Ни совести у тебя нет, ни стыда. - Стоп-стоп-стоп! – обвиняемый ткнул окурком в пепельницу. – Скажи мне, дорогая, сколько вас в отделе? - Трое. - А сколько потратили на ребятишек в прошлом году? - Полмиллиона. - Пятьсот тысяч сиротам и пятьсот сорок тысяч ваш общий годовой фонд заработной платы, верно? Так мне проще потратить миллион на проблемы малолетних бедолаг, чем кормить трёх дармоедов. - Так не тратишь же. А не будь нас, что стало бы с сиротами? - Не трачу потому, что в каждом деле должен быть интерес – на альтруизме далеко не упрыгаешь. Я замолчал. Рассказ окончен, выводы делать слушателю. Слушатель воспрял от ступора, прочистил глотку, опрокинул в рот бокал. - Так, говоришь, интерес должен быть, дармоедов наплодили? - В одной Москве их, наверное, больше, чем во всём Советском Союзе было. - Больше или наверное? – Патрон ткнул в мою сторону пальцем. – Пользуешься непроверенными данными. - Слухами, - кивнул, соглашаясь. Пришла горечь разочарования – перед кем изгаляюсь? Шеф перехватил инициативу: - Отвлечёмся от телевизора – есть проблемы общегосударственного масштаба, например, жилищная. Как её решать, Ликург ты наш военно-морской? - Да проще пареной репы, - я без энтузиазма. – Снимаем все виды налогообложения с жилищного строительства и всех отраслей с ним связанных, например, производство строительных материалов. Деньги туда ринутся сами, деньги немалые, причём не только из России. Квартиры подешевеют – их ведь надо продавать. Два-три года, максимум пять, и нет проблемы. Возвращаем всё на круги своя. - Так-так, любопытно, - Патрон опять забарабанил пальцами по столу. – Налоги тебе не нужны. А врачей-учителей чем кормить станешь? На что, понимаешь, армию содержать? - У нас газ есть и нефть, электроэнергетика. Только не надо отдавать их в частные руки – вся страна строила, а кто-то даром прибрал. Президент хмыкнул – не твоего ума дело – так надо понимать. И мне расхотелось метать бисер. Но шеф требовал ещё. - Разрули с медициною проблемы. - Всё бюджетное на налоговые полиса, минуя казну и чиновничество. Разве только силовые структуры с правосудием оставить в ведении государства. - Всё ясно, - шеф встал, намереваясь уйти, и выглядел бодрее заявившегося. – Репопареный ты политик, капраз. А я уж было подумал…. Что он подумал, осталось загадкой. И недопитая бутылка водки подсказывала – что-то сегодня пошло не так.
- Билли. - Браво, Создатель! Твоя мысль о налоговых полисах гениальна. Сам выдумал или спроворил где? Впрочем, знаю – сам. Нигде на практике такое не применялось, не упоминалось и в научных трудах. Известна страна, где народ освобождён от податей. Но там нефть. Там правит султан. - Почему эта мысль так раззадорила президента? - Так что ж ты хочешь от чиновника номер один? - Чиновников назначают, а он избран народом. - Не суть важно, как приходят во власть - важно, что она есть и любит поесть. На следующий день со мной побеседовали. Подошёл зам по безопасности главы президентской Администрации и сквозь зубы: - Ты, капитан, о карьере своей думаешь? Какое тебе дело, думаю, а вслух: - Каждый день. - Хреново думаешь. - Как умею. - А не думал, что можешь загреметь отсюда прямиком на Новую Землю смотрителем маяка? - Вот те раз! А я надеялся командующим Черноморского Флота. - Вот-вот, белые медведи таких шутников и любят. Но служба моя продолжалась, и избирательная кампания Патрона катилась по стране. Не помню, в каком городе пустился он в пляс перед восторженной толпой. Ладно бы русскую вприсядку – не получись, так народ зачёл попытку. А он что-то западное закрутил, и получился танец живота, рассмешивший публику. - Видели бы вы меня двадцать лет назад, - посетовал седовласый танцор диско. Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один. Перед днем, так называемого затишья, навестил меня - Как думаешь, победим? - Думаю, надо ли? - Ты о политике или здоровье? - Пробоины по обоим бортам. - Не дрейфь, капраз, мотор выдержит – мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем…. - А не выдержит? - Задача – продержаться как можно дольше, чтобы не жалкая в стране была прослойка собственников, а целый, понимаешь, класс. - Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции. - Прописать-то прописали, но знаешь, как у нас в России – закон, что дышло…. - К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова – не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали. - Вот на это я не пойду никогда: я - гарант конституции, а ты что предлагаешь? - Как вариант. - Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой. - Скоро уж и так, - я кивнул на ядерный чемоданчик, - мой срок подходит к концу. - А потом не хочешь в мою команду? - В качестве…? - Правды-матки резотеля. - Есть такая должность? - Введём. Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы. - Я море люблю. - А я – русский народ. Когда Патрон ушлёпал к себе:
- Билли, а может принять предложение? - Ты же был советником. - И не плохо получилось. - Не скучны повторения? - Понимаешь, жалок он в своих заблуждениях и одинок. - Этот заблудший развалил могучий Союз и вогнал Россию в долги по самые помидоры. - Весь мир живёт на инвестициях. - Но не тех, что оседают в карманах чиновниках. - Что предлагаешь? - Пора сворачиваться. - Нет, Билли, хочу знать результаты выборов. В конце концов, мы можем заключить пари. - Согласен и ставлю против твоего Патрона. Билли выиграл. Из восьми претендентов на первый пост государства мой Патрон оказался вторым с тридцатью процентами голосов против тридцати двух у кандидата от коммунистов. Они и вышли во второй круг голосования. У пяти кандидатов, оставшихся за бортом гонки, суммарно едва набиралось пять процентов. Но был ещё Генерал с семнадцатью процентами избирательских симпатий. Он мог обеспечить успех во втором круге любому из кандидатов, но не спешил определяться. Запаниковали молодые пиарщики из команды президента – если Генерал не внемлет щедрым посулам, значит, принял предложения коммунистов. - Разгоню всех к чёртовой матери, - грозился Патрон, до белых костяшек тиская в ладони бокал. - Коней на переправе не меняют, - буркнул, чтобы сказать что-то. Но Патрон поменял. Однажды ночью явился трезвый и без водки. - Огнестрельного не носишь? – покосился на мой кортик. - К чему? Охрана кругом. - Сейчас поедем без охраны. Мой долг следовать за президентом, а не докучать ему вопросами. Пристегнул к запястью чемоданчик. - Я готов. Покинули загородную резиденцию и долго ехали ночной дорогой. Шеф держал возле уха мобильник и подсказывал водителю путь. Наконец фары нашего автомобиля осветили «Мерс», стоящий у обочины. - Выходим, - это Патрон мне. Мы пересели из нашего авто в таинственный «Мерседес» и оказались гостями двух подозрительных субчиков. Что в них подозрительного? А всё – начиная от внешнего вида и до внутреннего содержания. Не понравились мне эти люди. Тот, что за рулём, прятал глаза за тёмными очками, голову держал прямо и говорил глухим низким голосом – будто Фантомас из французского фильма. Второй весь извертелся, казалось, вот-вот боднёт кого-нибудь лысым черепом. - С этим баулом и в сауну к девочкам? Хи-хи…. Ну, и работёнка у тебя, моряк. - К делу, - сказал Патрон. - Генерала мы прессанём, - заскрипел Фантомас в тёмных очках, - и коммуниста укоротим. - Ваши условия, - голос шефа непривычно вибрировал. Яйцеголовый открыл кейс на коленях, протянул президенту зачехлённые в файл листы. - Это список подлежащих амнистии. - Ясно. В день инаугурации, - Патрон принял его. – Что ещё? Лысый передал файл потолще, а его товарищ прокомментировал: - Здесь изложены правила, согласно которым хотелось бы строить наши отношения в дальнейшем.
- Ознакомимся. Всё? – шефу не терпелось закончить тягостное рандеву. - Об ответственности сторон излишне напоминать? – проскрипел таинственный водитель. - Я – человек слова, - заверил Патрон. - И мы в понятиях, - поддакнул вертлявый. Визит в чёрный «Мерседес» шеф не комментировал, и вообще прекратил ночные посиделки. Мы колесили по стране, выполняя план агитационных мероприятий, а врачей вокруг Патрона стало больше охранников. Накаченный анаболиками он выступал перед народом с яростной одержимостью человека, стоящего у последней черты. Тут и Генерал, наконец, определился - занял активную пропрезидентскую позицию. А соперник наоборот, сдал – сократил число публичных выступлений, подрастерял прежний пафос. Будто по инерции он ещё вёл избирательную борьбу, но с таким откровенным испугом на лице, что дивились сторонники и противники. - Билли? - Что неясного? Пугнули сердешного новые друзья старого президента. - Так это мафия! - А ты думал, артисты цирка? - Нет, конечно, я догадывался, но подумать, что Патрон так низко ляжет…. Не пойду к нему в правды-матки резотели. Отбарабаню срок и на море. - Можно и сейчас. - Нет, Билли, хочется знать, чем эти выборы закончатся. - Гораздо интереснее, что будет после них. - И что? - Преступность выйдет из подполья, и устремиться во власть, к собственности, в бизнес. - Ты говоришь, как о конце света. А может, это российский вариант пути к прогрессу - не всем же гонять индейцев по прериям. И знаешь, Билли, мне он кажется чертовски интересным. Я хочу поучаствовать. - МВД, ФСБ, Генпрокуратура? - О чём ты? Хочу к парням, что живут по понятиям. Мне кажется, они сумеют сделать то, что не под силу Патрону - вздыбить Россию, как некогда Пётр. - Они называют это Движением. - Вот видишь, у них наверняка Устав есть и цели определены – перспективные ребята. - Хочешь стать авторитетом? - А почему нет? - Для этого надо погрызть нары. - Готов, если требуется. - Быть по сему. - Постой, не силен в физике процесса и геометрии перемещений, но интересуюсь – можно ли попасть на заданную спираль в расчётное время? - Терзаешься? - А ты как думаешь? - Ну, раз хочешь - будет дана возможность поработать над ошибками. Исправишь? - Постараюсь. 10 Знакомы комната, интерьер, даже запахи. Когда-то я здесь уже был. Шаги…. Мирабель вышла из кухни с блестящим пистолетом, уставившимся в мой лоб чёрным зрачком ствола. - Извини, - сказала, присаживаясь на тахту, - мне так удобнее. Так о чём хотел со мной поговорить? Я проглотил растерянность, как комок в горле. Ну, раз человеку так удобнее….
- Ты хочешь убить меня, Мирабель? - Пока не знаю – посмотрю на твоё поведение. - Ты хочешь убить, чтобы в газетах написали: «Судья Забелина обезвредила опасного преступника»? - Считаешь, мне нужна такая слава? - Я унесу в могилу твою тайну. - А ведь верно. Ствол пистолета, глаз Мирабель и мой лоб сошлись на одной линии. - Ты неплохо держишься – не валишься в ноги вымаливать жизнь. - Разве не видишь - я не преступник, а влюблённый дуралей, наивно понадеявшийся разбудить в тебе ответные чувства. Ради всего святого убери пистолет. Что мне сделать, чтобы ты поверила? - Жить хочешь? Поползай на коленях: я всё равно тебя пристрелю, но минутой раньше, минутой позже – есть ведь разница. Смотрел в глаза напротив, полные стального блеска и решимости, даже злорадства (над чем?) и засомневался: напрасны мои разглагольствования - она исполнит задуманное. Ну, а Билли хорош - не мог переместить чуточкой раньше, и этот пистолет был бы теперь в моей руке. Зрачок никелированного самопала настырно сверлил мой лоб. - Почему не стреляешь? - Передумала, - Мирабель подняла трубку и ткнула два раза пальчиком в клавиатуру телефона. – Дежурный…. Через полчаса на моих запястьях защёлкнулись наручники. Уводимый нарядом, обернулся к Мирабель: - Ты молодец. Я обожаю тебя. - Маньяк, - пожаловалась М. А. Забелина капитану милиции, целовавшему ей руку. - Разберёмся, - сказал тот и натянул фуражку. Остаток ночи провёл в обезьяннике. На следующий день перевели в СИЗО. А ещё через день вызвали на допрос и предъявили обвинение. - За что паримся? – любопытствовали сокамерники, выслушав, констатировали, - лет на пяток строгача – какой адвокат. Я зароптал: - Билли, мы так не договаривались. - Успокойся, пролетят, как один миг. - Я сбегу. - С тебя станется. Твёрдо решил сбежать и на допросах не юлил, не запирался, во всём признавался и всё подписывал, что предлагали. Расчувствовавшийся следак панибратски хлопнул по плечу: - Ну, молодчага, что сказать. Скоренько на суд, в тюрьму и с чистым сердцем на свободу. Один из сокамерников, худой и прыщавый: - Студент, ты случаем не педик? А то б повеселились. Другой, знаток тюремного быта: - Руки не отсохли? Иди вон на парашу – веселись. И мне: - Тяжко тебе на зоне будет: молод, лицом пригож – вот такие гомики задолбают. Я, лёжа и беспечно: - Отобьюсь. - Это вряд ли, - бывалый пересел поближе. – Лучше вспомни, с ворами нигде не пересекался? Может, кого из авторитетов знаешь? - Откуда? А впрочем, - я вспомнил. – С одним всю ночь костерок на Волге жгли, и трёп по душам вели. Кудияром назвался – погоняло, сказал, лагерное.
|