Tур - 94: Солнце - мое! (конкурс завершен)

Окна, на север смотрящие,
В них солнце не сияет никогда.
Какие-то они не настоящие,
Иль тайна в них заключена.

Есть окна, что выходят на закат,
Любой театр пред ними меркнет.
Здесь солнце вновь и вновь идет играть
Трагедию, и вновь падет на землю.

Да, солнце умирает как герой,
В крови своих лучей, но знаем:
Что как актер с улыбкою встает,
Взойдет оно, как правды знамя.

И в окнах, обращенных на восход,
Мы видим каждый день победу.
Непобежденным солнце вновь встает,
С улыбкой, пробуждая землю.

А окна, обращенные на юг,
Всегда наполнены теплом и светом.
Здесь солнышко, веселый друг,
Нас дарит ласковым приветом.

Но странны среди окон наших те,
Которые обращены на север.
Здесь не увидишь солнца, нет.
И лишь печальнейшая из царевен,

Порою ночью здесь грустит луна.
Она наверное, средь звезд мечтает:
Что может быть, настанут времена,
И в этих окнах солнце заиграет.

А солнце всунулось в окно
И смотрит вызывающе -
Ему до коликов смешно
Глядеть на рот зевающий.
Задёрну шторы - ну его!!
Обратно рухну на кровать -
Не стану солнцу своего
Ночного сна рассказывать.
Свернусь, малюткою, в клубок,
Накину пледик плюшевый...
Вот - кот учёный. Вот - дубок,
Тот, что из сказки Пушкиной.
Вот это - щука, что никак
Не выгребет с Емелею...

А это - я. Лежу, дурак,
Балдею от безделия.

В моем городе снег и слякоть.
Но каждый день,
рыжеватый загривок вздыбив, под дребедень
ежеутреннья входит солнце:
"Давай, корми!"
А в урчании
/слышишь?/
киноварь да кармин,
сквозь картавость ручья, укрытого в меди трав -
летний ливень, гречишный мёд да напев литавр.
Молока наливаю в блюдце.
Дрожит стекло -
нынче ветер тревожно-взвинчен и бестолков.
Но когда затихает мир наш
/на жизнь? на миг?/
сонный Солнечный кот мурлычет у ног моих.

Когда-нибудь, и может быть проездом,
в субботу днём, я заскочу в Париж -
в "Куполь"
                 (где будет столик с местом) -
и  посмотрю
                    как солнце прыгнет с крыш.

Оно скользнёт  беспечно так, и алым
чуть заиграет искрами  в вине...
(увы,  не  вечным  пленником  бокала
оно  согреет  что-нибудь  во мне).
                        
Оно, быть может, что-то там залижет...
И я  пойду, среди остывших  стен,
по улицам притихшего  Парижа
от Монпарнаса к улице Пуссен...

Настанет утро.  На плече твоём
Озорничает солнечный зайчонок…
Ты улыбнёшься ласково спросонок –
И глаз твоих пьянящий водоём
Меня опять поманит в глубину,
Из тех, где - вдох… А выдоха не надо…
И светлый шум лесного водопада
Заполнит слух… Желанье… и – вину…

И будет всё – неважно, невпопад –
И пробужденье резвое дороги,
И суета, и новые тревоги…
Мне нужен твой, вот этот, тёплый взгляд,
Забравший в плен и душу, и слова…
И я, бездумно зову подчиняясь,
Лечу в огонь - не жалуясь, не каясь,
И… Боже, как кружится голова…

Ну, отчего так часто по утрам
Меня тревожит сон, где я сгораю?
«Не уходи…» - шепчу тебе…И знаю,
Что уходить давно уже пора…
И заполняет свет окна проём,
И ритм дневной стремителен и звонок…
А мне напомнит  солнечный зайчонок,
Что было утро…
На плече твоём…

.
Как там за бортом: туман, сорок шесть и пять?
Дом, что напротив, кажется смутным фреймом.
Мне б от зимы сбежать… да к тому же Фрейду, –
Сядем на кухне, станем чаи гонять.

С блюдца, смакуя, прихлёбывать новый день.
Ждать потепления, светлых улыбок солнца –
Красные, жёлтые и голубые кольца,
Прясть между делом радужную кудель.

Время туманов с мартом пойдёт на спад,
В варежках выйдет солнце весне навстречу,
И на одном из многих своих наречий
Весело крикнет: – Хватит хандрить и спать!

Чуть зазевался – метко пульнёт снежком,
Лихо прокатит с горки на пятой точке.
Солнце – везде, солнце шалит, хохочет!

Зигмунд, прости, но чай с молоком – потом.

.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
*"солнце в варежках" – разновидность гало

Если в тихом отчаяньи волки скулят, как псы,
И, куда ни глянь, всюду чёрная полоса,
Выкинь к чёрту все ежедневники и часы
Научись по утрам открывать глаза.
Солнце есть. Просто видеть его умей.
Может, хватит себя истязать до трещин?
Дело здесь не в сердце и не в уме:
Хочешь счастья - проще смотри на вещи.

                        5 апреля 2013г.

Сегодня Оно напомнило людям:
"Я - здесь. Не погасло, просто устало:
от жаркой работы, солнечных будней,
от снега, что вечно делаю талым...
Как только сверкну - вы наглухо шторы,
из сумок: очки, зонты, минералку...
Вы тратите жизнь на глупые споры,
а светлой улыбки ближнему жалко!
Солярии ваши дразнят нещадно..."
Тут Солнце всплакнуло, вытерлось тучей
и грохнуло в небе бранью площадной,
но вскоре смягчилось -
тоненький лучик
послало к Земле:
"Живите - прощаю!"

С восходом солнца уходят росы,
В зеркальных бликах речная гладь.
А в речке ивы полощут косы,
Кругом приволье и благодать.

Реснички вскинув, стоят ромашки
И словно просятся на венок.
И веет запахом сладкой кашки
Едва проснувшийся ветерок.

А солнце птицей летит к зениту,
Объятьем знойным приходит день.
И пышет воздух огнём разлитым,
И не спасает лесная сень.

Не слышно пташек в жаре несносной,
В лесу молчанье и тишина.
Янтарным соком исходят сосны,
Смолой насытившись допьяна.

От зноя стали глаза раскосы,
Нырнуть бы в речку и не всплывать
Туда, где ивы полощут косы,
Где днём прохлада и благодать.

                            2014

На закате медовой дланью
  Опираясь на мшистый сук,
  Бродит солнце, и тьму преданий
  Собирает в глухом лесу.

  Нагибаясь к земле с кряхтеньем,
  Слышит, как открывают рты
  Пни, готовые для истленья
  В вечном погребе темноты.

  Глухомань освежает память,
  И творит глубочайший вдох,
  Чтоб идущий ее тропами
  К темным сказкам душой присох.

  Древним чудищем многогорбым
  Издавая древесный треск,
  Поглощает светило в ребра
  Домовина* - глубокий лес.

Домовина* - гроб

Жара, жара, жара, жара …  нигде не спрятаться, не скрыться,
Возможно ль – с раннего утра   уже на градуснике «тридцать».
Я, как всегда, пришел на ПАЗ*, (я праздной жизни не приемлю.)
И вот, буквально через час, поднявшись, Солнце плавит землю,
И зной полуденной земли  - пугающий и  невозможный,
И даже тени обожглись:     моя - укрылась под подошвы.

Воды, воды, воды, воды…      сегодня в ней одной спасенье.
Завистливо припомнишь ты и зимний снег, и дождь осенний.
Бьёт зной с распахнутых окон, но есть приказ – снижать затраты,
И выдал нам завхоз не кондиционер, а вентилятор.
Он страшным жаром дует в  нас, увы не делая погоды,
Но вот пробил условный  час:  Даешь желанную свободу!        

Домой, домой, домой, домой… (жарой измученные лица).
Иду тенистой  стороной  от солнца жгучего укрыться.
Чинуши  местные весной  спилили лиственниц аллею,
(Теперь здесь правит балом зной)   о,  как же я о них жалею:
В осенних красках их ветвей являлась Муза мне послушно,
И пел мне песни соловей…        Вот я пришел, но дома душно…

Скорей, скорей, скорей, скорей  от духоты, жары и зноя!  
Где старый мой велосипед?   Вперед! (Ну как же без него я?)
Как это здорово, что есть (недалеко – в пяти минутах)
Кусочек рая в жаркий день в конце короткого маршрута.
И дружно тянется народ, забыв проблемы и заботы,
Им облегченье принесет – уже за ближним поворотом:

Река, река, река Ока нас охладит своим теченьем,
Обдав прохладой ветерка, обдав надеждой на спасенье,
Послав нам на закате дня миг упоительного счастья.
И нас  пленит вечерний пляж, и нет желанья возвращаться.
Мечты сегодня утоплю  «увидеть все моря и горы».
О, Боже, как же я люблю мой самый лучший в мире город.

Закат, закат, закат, закат – весь день пылавший шар садится,
И жизнь прекрасна и легка…      Я здесь хочу…     остановиться.

*ПАЗ – павловский автобусный завод

Своею ласковой ладошкой
Мне солнце постучит в окошко.
Пощекочет лучиком
Мою крошку внученьку.

Теплым животворным взглядом
Пробежится и по саду:
Расправит каждый лепесток,
Покроет золотом песок.

Зажжет на груше лампочки,
Раскроет кокон бабочки,
Просушит травам слез росу,
Точилом осветит косу.

Затем трусишкой зайчиком
Пойдет кататься мячиком,
О воду разобьется вдрызг
И растворится в искрах брызг.

Вы слышали - гелий возможно вдохнуть,
а значит на солнце есть жаркие люди,
они выпекают малиновый пудинг,
яичным желтком добавляя луну.
Небесную чашу наполнит рассвет.
Неловко испачкавшись ягодным соком,
молочный туман перелив ненароком,
заплачет, и слёзки запрячет в росе.
Но жаркие люди полны доброты -
они в облака облекают оплошность,
а яркое солнце, в пижаме роскошной,
рассвету в подарок распустит цветы.

КРАДЕНОЕ СОЛНЦЕ.  НЕ ПО ЧУКОВСКОМУ.

Там наркотрафики,
здесь наркодилеры –
алчные папики
закрокодилели.

Из их яиц
вылупляются демоны.
Их крокодилицы
смертью беременны.

Параллелепипеды
графиков прибыли
вздыбили либидо
в топях погибели.

Как породили
болотца уродины,
так крокодилами
сожраны родины,

солнца и земли и
звёзды над травами…
Были мы звёздными,
стали мы равными.
             ++

Отрубленная солнца голова
катилась с эшафота неба вниз.
И облаков дрожащая плотва
цеплялась плавниками за карниз
лилово-красной крышки темноты.
Дубовый лес гудел, как улей пчёл,
чернея массой плотной густоты:
там ветерок на пяточках прошёл...

Ласковое солнышко светит с высоты,
И навстречу солнышку тянутся цветы,
Их оно согрело, разбудив от сна,
Напоила дождичком их Весна-красна!
Согревай нас теплом,
Освещай дорожку,
С каждым днём мы растём,
Растём понемножку!
Дорогая мамочка, солнышко земное,
Даришь мне свою любовь, хорошо с тобою!
Вроде, как от солнышка, от тебя одной
И тепло, и светло летом и зимой!
Согревай нас теплом,
Освещай дорожку,
С каждым днём мы растём,
Растём понемножку!
Пусть любовь бережет наших пап и мам,
Солнцем стать в свой черёд час настанет нам,
Чтоб по жизни вершить выбранный маршрут,
В каждом доме солнышки новые растут!
Согревай нас теплом,
Освещай дорожку,
С каждым днём мы растём,
Растём понемножку!

Эпиграф: Кто чего боится, то с тем и случится.

Обогнув дугою глобус,
день устал. И солнце село.
В переполненный автобус
поместило солнце тело.

Сев в автобус, едет стоя,
на соседей жаром пышет.
Всё красивое такое...
Ой, сердечко! Тише! Тише!

Не части, не рвись на части,
не гори в груди пожаром.
Мне достался лучик счастья,
я боюсь поддаться чарам.

Говорят, что непременно
что пугает - то случится.
Я признаюсь откровенно:
ужас, как БОЮСЬ ВЛЮБИТЬСЯ!!!

Ты – последнее моё солнце…
Больше солнц у меня не будет.
Больше света я не увижу
Над своей обветшалой крышей.

Ты – последнее моё небо…
Больше неб для меня не вспыхнет.
Больше купола не раскрою
Над избитой своей судьбою.

Ты – последний мой тёплый космос…
Больше космосов я не встречу.
Невесомости не узнаю
Я в своём захудалом рае.

Ты – последняя моя музыка…
Больше музык ко мне не хлынет.
Больше пения не услышу
Я в своей истощённой жизни.

«рассупонилось красно солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку.»
                                                                         И.Ильф, Е.Петров
            
То не свечкой, в ночи догорающей,
Не от брызг расплескавшейся кровушки
И не заревом от пожарища
Обагрился во тьме восток –
Красна девица – ясно Солнышко –
Покидает ночной чертог.

То не речек студёной прозрачностью,
Не озёр безмятежностью синею,
Не морской волной обозначился
В тёмном мареве горизонт,
Став оплывшей, размытой линией –
Нежно-палево бирюзов.

Это – Солнце, спросонья белёсое,
Натирая ланиты, румянится,
Синий взгляд умывает росами
И разбрызгивает лазурь.
Облака, как глазурные пряники,
Соблазнительны – только жуй!

То не струны натянуты пО небу,
Что звенят сладкогласыми птицами,
Ожидая, что сможет ктО-нибудь,
Виртуозно сыграть Рассвет,
Тот, что прятался за ресницами
В сладком утреннем полусне.

Это – пряди причёски растрёпанной
Золотыми расчёсками чёсаны,
Словно шёлковыми волокнами
Прострочили тугую гладь.
И взошла, отражаясь росами,
Красна Солнышка благодать.

          

          

Окно распахнуто.
Как сердце на ладони,
Лежит на горизонте
Солнца шар.
К расплавленной воде
Припали жадно кони,
Вбирая алый
И прохладный жар.
Взобравшись высоко
Над синим-синим лесом,
Упал на поле вечер.
День потух.
Всё замерло вокруг.
Под звёзд крутым замесом
Отход ко сну
Проголосил петух.

Счастье моё недоступное –
было ль? Пламя да пепел
в дни поминальные, судные
носит проклятый ветер.

Солнце моё – не огромное…
Малый рыжий комочек
в копоти кроны изорванной
бьётся с демоном ночи.

Сердце моё обожжённое…
Видно, скоро случится:
кану за всё несвершённое
в плавни мёртвою птицей.

27.06.2014

Солнце, как глаз великана-орла,
Тускло блестит в оперении белом.
Холодно. Страшно. Трава поседела.
Черные листья сгорели дотла,
Стебли истоптаны бандой дождей,
Нежная грядка похожа на урну.
Мы никогда не любили так бурно,
Будто назло. Никогда и нигде.
Слишком безжалостна эта пора -
Хищного неба колючие перья.
Холодно. Холодно. Хлопаю дверью.
Пальцы твои – ледяная кора,
Губы твои – пересохшая шерсть
Варежек, брошенных на батарею.
Холодно. Мы безнадежно стареем.
Я просыпаюсь в беззвездные шесть
И собираю остатки тепла,
Выкрав мгновение под одеялом.
Вот и терпение я потеряла
И ни слезинки взамен не нашла.
Это безмолвие. Это зима.
Съежится. Сжаться. Укутаться снами.
Если бы это случилось не с нами,
Я бы смеялась над этим сама.

Солнце над миром ясное,
Синее небо, атласное –

Нет ни единого облачка,
Золотом Вечного «яблочка»

Крутится наше блюдечко…
На карусели – людички!

И веселятся и празднуют…
Боже, какие все разные!

Жёлтые, чёрные, красные,
Белые... глупые, страстные.

Стали для мира химерами…
Полу-людьми, полумерами…

Все, что могли - уничтожили.
Жизни и мысли - ничтожные…

Лет исчисление обратное:
Солнце над миром бесплатное…

***

А солнце в небе светит для всех…
Для праведных людей и убийц.
Кто в тёмных кельях падает ниц,
И кто несёт на щите свой грех…

Все в этот мир приходим детьми.
И есть у каждого в жизни мать…
И стать ли вечным узником тьмы,
Теперь тебе одному решать.

А Солнце в Небе светит для всех!

Разбросай апельсины -
Солнца мне не хватает.
Я в продрогшей России,
Снег лежит и не тает.
Снег летит, осторожный,
И на сердце ложится...
Так темно и тревожно.
Лето даже не снится.
И дрожа, засыпая
В эмбрионовой позе,
Я сжимаюсь, спасаюсь
От какой-то угрозы...
Это древняя память,
это просто наитье:
Словно я в моей маме,
Как в надёжном укрытье.
В глубине, в тёплых волнах
Я легонько качаюсь.
С миром, ужасов полным,
Я пока не встречаюсь...
.......................................................
Не могу я быть слабой.
Не хочу я быть сильной.
Мне солнца...Хотя бы
Разбросай апельсины.

Холодное солнце мое,
Ты никогда не заходишь.
Ты отступленье в природе,
Горькое солнце мое.

Зноем не опалишь,
Зимним лучом не согреешь.
Только, где ты горишь,
Прочие звезды немеют.

Твой отрешенный свет
Мир разрывает на части…
Мой исчезающий след…
Наше холодное счастье…

Провожаю вечер, провожаю,
взгляд держу на солнце уходящем.
Кто повозку огненную тащит,
держит тройку шалую вожжами,
так устал, как на земле, наверно,
мало устают.
И руки дрогнут
у возницы — что ж, не сорок первый,
довезу и этот день...
Как в омут,
в чашу за отрезом горизонта
канет всё, что приключилось ныне.
Отдохни на побережье Понта,
огненный возничий семижильный!

Там, на море самых дальних странствий
поищи покоя и достатка.
Но и там ты тянешь без лукавства
ту же ношу,
тот же груз несладкий.

Держит радость утренней работы,
счастье, проникающее всюду.
- Солнышко взошло! - промолвит кто-то
и опять не удивится чуду.          

Чёрное солнце

Палит за окном.

Странные люди

Приходят в мой дом.

Странные люди

В чёрных платках

Заперли смех мой

И свет на замках.

Боль, словно птица,

Бьётся в груди.

Может всё снится:

Горя пруды…

Чёрные ямки

Впалых очей,

Слёзные ранки

Талых свечей.

Свечи, сгорая,

Тают в очах…

Что причитают

Там, при свечах?

Тяжкие стоны.

Шарканье ног…

Смотрит с иконы

Праведный Бог.

1972 г.