Тур - 433: "Помиримся?" (конкурс завершен)

Большая выпала война -
Где взялись силы
На нашу сторону перетянуть канат?!,
Она была всего одна,
Но всем хватило
Всего по-честному – и смерти и наград.

Укрыли каждый метр земли
Телами павших,
Колодец горя исчерпав до глубины,
В своё бессмертие ушли,
Не увидавши
Конец счастливый этой проклятой войны..

Где на карачках, где пластом,
Латая дыры
Шинельки старой, в рассуждениях прямы,
Вы не узнали даже то,
Что победили,
Вы просто жизнь отдали, чтобы жили мы,

И мы за вас теперь живём,
Встречаем полдень,
Шумим, влюбляемся, с гитарой входим в зал,
Детей рожаем, строим дом
И помним…помним…
Мы помним! Память нам никто не отменял!!

Разноцветные чувства - радужная волна -
переливами цвета крылышек стрекозы.
Нежно-хрупкое танго мыслей в ночи без сна.
И настырно-упруга вера как ветвь лозы.

Жизнь прорвёт оболочку страхов ростком надежд.
Словно бабочка в танце - юной любви цветок.
Поцелованный светом вечер уютно-свеж.
Сказкой зрелого лета жёлтой листвы поток.

С каждым днём я мудрею. Теплится жизнь-свеча.
Изучаю страницы бренного бытия.
Открываются мира истины по ночам.
И звучит об ушедших тихая лития.

Вдох за выдохом сыплет время судьбы песок.
Мироточит стихами сердце сквозь боль потерь.
Образ мамы ушедшей лёгок и невесом,
а слова - тёплым светом: "Помни, Люби и Верь!"

____________
Радужные стрекозы - платок irene-art.livejournal.com http://irene-art.livejournal.com/24744.html?thread=227752

"Соперница, неужто это ты?
О, сколько ж лет прошло! Ну, здравствуй, Нина.
Стареем мы, нет прежней красоты.
Такая вот печальная картина.

А помнишь, как блистали мы с тобой?
Тебя я, мягко скажем, не любила.
А как наш друг, он муж конечно твой?
Его тогда ты у меня отбила".

"Да нет. Ты знаешь, как-то не срослось.
Расстались мы, уже давно в разлуке.
А ты как?" "У меня всё хорошо:
Любимый муж, семья и вот уж внуки.

Давай мы скажем прошлому  прощай,
Забудем все обиды и невзгоды.
И завтра приходи ко мне на чай.
Мы вспомним нашей молодости годы".

Что время лечит - тут не возразить,
Оно рубцует наших душ  недуги.
Нам с Ниной больше нечего делить,
Теперь мы – неразлучные подруги.

Посвящается   моему   отцу  Лифшицу   Владимиру
Яковлевичу,замечательному   хирургу, ветерану   Великой
Отечественной  войны  (1924 -  1996)

Твой    след, прочертившись   в   земном    бытие,
Скользнул   в    распахнувшийся      космос.
Саднит    и    в    душе    сиротливой     моей
      Протуберанцы  -    космы.

Мой     преданный,   любящий    друг   и    отец!
О    как     мне     тебя    не     хватает!
Быть      может,    забрёл   по     ошибке     гонец,
Когда      тьма      висела       густая?

Быть     может,     привиделось    в    каверзном    сне:
Мираж,   наваждение,    смута,
Ведь     утро,   конечно    же,     мудренней,
Улыбчиво  -   доброе      утро?

Мечтал   тебя   встретить    на    этой     земле,
Гулять    по     роскошным      аллеям.
Ливанского     кедра     смолистый      елей
Вдыхать,     ненароком      хмелея.

Морского      прибоя     дыханье      ловить,
Следить     за       судами     на     рейде.
Да     просто,   с     отцом     моим    быть
Мечтал     я      все     годы.   Поверьте!

И      если     ты      слышишь     меня,   я    молю
Прощения    милостью      свыше.
Тебя     я     любил   и     как      прежде,   люблю.
Укрой     от      ненастия!      Слышишь?

               Июль-август    1996 г.

Перебирая цепь прошедших дней,
Найдёшь воспоминаний пестрый ворох.
Дай бог, чтоб не заканчивался порох
В пороховницах памяти моей.

Когда приходит осень на порог,
О дружбах вспоминаем и о ссорах,  
О тех, кто в прошлом близок стал и дОрог
На перекрёстках пройденных дорОг.

Ты, память, величайшее из чуд!
Крути калейдоскоп – видений сонмы.
Пока мы живы и пока мы помним,
И те, кого мы помним, не умрут.

13.11.2017

В битве красных и белых лун
Побеждают чернила ночи.
Что же, беру топор, пилу…
И их зубья дровами точат
Руки – труженики в миру…

И гуляет чудной язык
В чуть чадящей печи – паленьем…
Чёрно-белой тропой узлы –
Прогрызает пути в поленьях…
Так и мы друг на друга злы.

Примириться бы к воскресенью…

Был поздний вечер пятница? Четверг?
Год, месяц -- это не меняет дела.
Меня позвал несчастный человек
(пора, дружище, вместе полетели?!)

Возможно ли судьбу перебивать? --
желанье перед смертью неподсудно:
край крыши, нулевой меридиан
и параллель, свалившейся посудой --

скользнём не вверх, но вниз; дворы черны,
бессильны в ожиданье нашей муки;
а фонарей неясные черты
готовы отшатнуться и потухнуть.

Всего лишь шаг,
лишь шаг
и дзинь-лелень,
и разлетятся в стороны осколки,
но впрочем хватит,
это ли не лень?! Стоять в сторонке, сколько,
сколько,
сколько?!

Разбилось, без оглядки на любовь
Того Кто Есть, остановитесь, люди!
Непоправимость тысячи шагов
вернём назад и снова -- будем, будем...

Растить детей, лечиться и болеть
от зова не разбившейся посуды.
Гораздо легче пуха тополей,
по праву не случившихся поступков

мы воспарим не всуе, не со зла,
под образами не погаснут свечи.
Мы выпорхнем - узнав и рассказав.
Морозным утром. Пламенем из печки.

Мы вознесемся тыщей небылиц,
оставив не единожды рождённым
в подарок миллионы детских лиц
непуганных мальчишек и девчонок...

В тот вечер прояснилось в голове:
не лёгок бы процесс, напротив, труден.
Во мне рождался новый Человек,
а старый для него был лучшим другом.

Судьба так сложилась нелепо и странно,
Сонм разных предчувствий теснит мою грудь,
Грядущее скрыто завесой туманной,
А прошлое шепчет: – скорее забудь.

Забудь про восторги, надежды младые,
Мечты о блаженстве, о страстной любви,
Тогда был готов на безумства любые,
Я ради тебя, только лишь позови.

Когда же сковала мне горло обида,
А ты своё счастье связала с другим,
Я, муки терпя, не показывал вида,
От бед и потерь провиденьем храним.

Потом, закружившись в людской круговерти,
Я в строчки стихов переплавил печаль,
Пропали, исчезли раздумья о смерти
И вновь мне открылась манящая даль.

С другой разделил я желанья, заботы,
Наладил свой быт, обзавёлся семьёй,
Родил с ней детей, увлечён был работой,
Вполне был доволен судьбою такой.

О, сердце, смирись с неизбежной потерей,
Дай силы простить и не помнить о ней,
Я в новое счастье стремился поверить,
Чтоб только не думать о счастье тех дней.

Но пишется трудно и кажется странным
И в зной, и под ласковый шорох дождя,
Приходит ко мне муза гостьей желанной,
Лишь только, когда вспоминаю тебя.

“ Мишка, Мишка, где Твоя улыбка?”
Ты  любил когда-то запевать,
Но была житейская ошибка,
Что любил Ты очень выпивать.
А ведь Ты непьющим был когда-то
И шоферским  славился трудом,
До войны  безжалостной, проклятой,
Для семьи сумел построить дом.
Сам метис от русской и цыгана
( Дядя был известный  конокрад ) ,
За чернявый  вид, довольно рано,
Тебя звали Мишенька - арап.
На войне, где смертью пахнут сутки,
Как Дамоклов меч она висит,
За твою находчивость и шутки,
Тебя звали Мишка - одессит.
Что глушили  спиртом нет вины,
Тех, кто не обучен был молиться,
Многие, пришедшие с войны,
Так и не могли остановиться.
Путь на фронте был тяжелым, длинным,
Часто баритоном пел своим,
Как “ вели машины, обминая мины,
По путям-дорогам фронтовым”.
Говорил нам: из войны тогда
Ничего не вынес он святого –
Две медали, Красная  Звезда
И тяжелый груз пережитого.
Мудростью  Господь то не обидел,
После, как в  Европе побывал,
Многие  события  предвидел
И ущербность  строя понимал.
Никогда по жизни не хвалился,
Песни петь  и розыгрыш любил,
Если в детстве кто-то  провинился,
Замахнувшись, никогда не бил.
Очень жаль, что не пожили все же,
С Мамой  так, чтоб счастье  познавать.
Говорят, с Тобою мы похожи,
Мне приятно это сознавать.

Осень. Сумрак. Задождило.
Капли всхлипывают в лужах.
Лето, помнишь, жарким было?
Обещают зиму – вьюжной.
Ну, а мне-то что до вьюги,
Что ещё не наступила?
Ветер в окна бьёт упруго,
С клёном меряется силой…

А внутри, за жёлтой шторой,
Светит свечка вечер каждый,
И вина бокал, который
Должен быть. Иначе – как же?
Это светлое начало -
Ожиданий прежних сумма…
И неведомы печали.
Задождило. Осень. Сумрак.

Были ласковые встречи,
Были зимы, вёсны были.
Память долгим эхом лечит,
Обращая годы в пыль. И
Мне теперь уже не сто’ит
Ждать ответов на вопросы…
Пахнет павшею листвою:
Задождило. Сумрак. Осень...

– Спи. Я ушёл...
   В Колхиду сплетен
   Вновь удаляется Ясон.
   Мой «Арго» окабриоле́тен –
   Зовёт безжалостный клаксон.
  
   Медея! Плоть тобой заклята –
   Тяжка́ грёзерящая сталь
   Завеери́ческого взгляда
   Сквозь возмущённую вуаль.
    
   Я – царь? Я – раб... Амуришь метко.
   Безумящей прощенья нет –
   Адью навек, моя кокетка!
   (Зайду к обеду)
    
   Твой кокет
  

… а я живу давно.
Согласна продолжать.
Достигнут прочный мир с собой, с тобой, с природой.
От «старого кино»
Отчёркнута межа,
И дышится теперь спокойно и свободно.

Затянется ли – нет
Последний сериал,
Его итог – всего прошедшего мерило.
Пусть меркнет ясный свет,
И разум подустал…
Но с этим, тоже, я уже давно смирилась.

Но, больно уколов,
Нашёл случайный взгляд
И проблеск седины, и проблеск на макушке.
Застигнута врасплох.
Но – как вернуть назад
Невинность детских глаз из лет, давно минувших?

Обрушен хрупкий мир
На призрачный покой.
Зачем весна и возрождение на свете?
Рассудок примери'м
На тлен в себе самой…
Но очень больно, что приходит старость к детям.