Тур - 391: "В семье не без народа" (конкурс завершен)

Сказочка-побасенка;
Жила-была Настенька
За рекой Фонтанкою
С хохотушкой Танькою.
Горя, зла не ведала,
Но однажды предала
Родину, поганая, -
Стрельнуть из нагана бы!
Суд решил помиловать,
И отконвоировать
С Танькой соучастницей,
Со спецвоенной частью
В место отдалённое,
Где тоска зелёная,
Где тайга немерена,
Только также зелена.
Ехала-"колымила",
Жизнь "трамваем" дыбила,
Била, укатала...
Но пора настала:
Сжалилась амнистия -
Есть на свете истина.
Восторжествовала!
И с лесоповала
Настя возвернулась.
Во, как повернулось!
Спросишь, где же Танечка?
Скушай, милый, пряничек,
Я поставлю чайник,
Плитку запалю...
................
Внучке вашей счастья
Бабка Анастасия.
Сказки слово красное
С горьким чаем пью...

Убиться! – в аду – не круче ли?
Житуха – кромешный театр:
все роли – самые лучшие,
хоть заноси ментяр.

Баба после вчерашнего
квохчет – рассолу ей!
Папенька ёйный – в тираж его! –
хуже, чем твой репей.

Тёща вступает с арией,
прям – граммофон курочь…
Цыц, окаянь! Кемарю я.
Кончилась брачная ночь!

_____________________
("Фильмоскоп"-191: "Все роли – самые лучшие")

Ох, бывает же, приснится –
Вроде я живу в зверинце
И со мной моя, но странная, семья:
Детки – наглые ребята,
Как один, все поросята…,
И жена моя – очковая змея.
Подо мной соседи снизу –
Совершеннейшие гниды,
А что слева, этот, вообще, козёл,
Те, что справа, ещё ладно…
Просто тихих два барана,
Наверху петух, ох он бывает зол…
А коллеги по работе –
Как один, все бегемоты,
И начальник, их приятель, чисто слон,
Секретарша  - морда лисья,
Машинистка – просто крыса,
А про шефа что сказать – да  дятел он!
Про родню ещё два слова:
Ох, как с этим всё сурово -
Как ни глянь, такие рожи, хоть кричи.
Даже если это птицы,
Все из нашего зверинца -
В смысле, если не кукушки, так сычи!
Не упомнишь всех, однако…
Деверь – та ещё собака,
Кум - тот шустрый, хоть и мелкий - из хорьков,
Тёща – форменная кляча.
Тесть – осёл, ну не иначе…
На себя смотреть боюсь – я кто таков?!!

Войди, фракиец… – раб! подать ему вина!
И не ищи свой гладиус – не на арене.
Меч оголишь другой – прочней и потаенней:
знай – этой ночью я тебе посвящена.

Папаня мой нудит: «O tempora, o mores!»:
послушать – так его весталка родила!
Грозит – мол, непокорная, вот-вот доспорюсь –
сошлёт на Лесбос, к тётке… старая пила!

Вчера назло ему жгла «Io!..» на триумфе –
у наших с Юлиями сорок лет разлад,
но ихний Цезарь… право, жаль, что лысоват,
хоть есть венок и, говорят, великий умник.

А впрочем, пурпур многим добавлял ума:
вливаться в общий хор – в обычаях плебеев…
… Дай, я сниму с тебя всё лишнее сама...
Краснеешь? Знала б… на арене ты храбрее.

(Для конкурса "Рим. 1 век до н.э.")

Какова королева, таков и Париж –
Это значит, Парижу не быть.
Прошепчи, прошурши, бессловесная мышь,
Ты могла бы иначе прожить?

–Даже думать об этом – тяжелая боль,
Лучше спрятаться в сонную мглу.
Какова королева, таков и король –
Он скребется в соседнем углу.

–Ты мечтаешь?  – Мечтаю пожить, не спеша.
Все сильней притяженье Земли.
Я на свет родила не безликих мышат,
Значит, будут еще короли.

                                    
Ещё вчера неразберихой, вознёй, игрой был полон дом.
Сегодня — пусто, чисто, тихо . Птенцы покинули гнездо.

А под багряным абажуром сидит отец. Напротив — мать.
Как будто холодом дохнуло меж ними. Надо принимать...
и привыкать жить друг для друга, без суеты и без забот.
Зато — открыты для досуга... Но сердце оторопь берёт:

Не манит поздняя свобода, когда связующая нить
меня тянула год за годом и разбудить, и накормить.
Теперь, хоть чувства не избыты, в макушку не поцеловать,
в ответе хрипло-басовитом не слышать нежные слова.

                             *****    
Сыны... птенцы, вы оперились и — в путь, всё выше, всё быстрей.
Опора вашим сильным крыльям не воздух — руки матерей.

                           29.03.2017

А за окном бежала речка,
Слегка журча, лаская слух,
Призывно блеяли овечки,
И где-то рядом пел петух.

Все эти звуки в перезвоне
Вплетались в утренний мой сон.
И голос мамы: «Ну и соня!
Довольно спать, вставай, подъём!»

А утро летнее в ударе,
Полно бесчисленных хлопот.
За речкой иволга рыдает,
Парит на солнце огород.

А во дворе от летней печки
Струится запахов букет.
Бабуля, сидя на крылечке,
В лоханке Борьке* мнёт «обед».

В ветвях у птичек перепалка,
А кот следит за сценой сей.
Отец как раз пришёл с рыбалки
С ведром пузатых карасей.

Ну, наконец, семья вся в сборе.
Накрыли стол в саду густом.
И все, довольные собою,
Рубаем кашу с молоком.

И кот вокруг с надеждой бродит,
Не оставаясь в стороне.
Лишь эпизод из детства, вроде,
Но он безумно дорог мне.

В нём вся семья под старой сливой -
Как те минуты далеки!
Мы просто были все счастливы
В деревне, в доме у реки.

*Борька – кличка поросёнка.

Сюжет такой достоин сцены,
Спектаклей и кинокартин,
В семье у нас все джентльмены,
Лишь я один – простолюдин.

Пока подруга на Канарах
На пляже греет телеса,
Кошу траву, спешу в угаре –
До электрички – полчаса.

Пока мой тесть – полковник бывший,
По мне, так полный «генерал»
В шезлонге мемуары пишет,
Я грядок пять перекопал.

Его супруга (тёща) рьяно
Массажный посещает зал,
Я яростно борюсь с бурьяном,
Чтоб он культурам не мешал.

Сынок на «майбахе» гоняет,
Он видно «голубых кровей»,
Ему тут перегной воняет,
А мне - нет запаха милей.

А дочка – форменная леди,
В мозгах Версаче и Диор,
Готовлю я раствор из меди,
Чтоб рос здоровым помидор.

Настала осень, небо плачет,
Всё созревает – просто рай,
И джентльмены все у дачи,
Вкушать готовы урожай.

– Совок, где родина твоя,
Чай, рос не в огороде?
– Народов дружная семья
Давным-давно в разводе.

Всем надоел неравный брак
С любовью «на бумаге».
– Вы помирились, или как?..
– Доходит и до драки.

– Умом вы тронулись совсем.
Родня, семьёю были.
Ну, а дерётесь вы зачем?
– Затем, чтоб нас любили.

Скрипучий ставень стонет на ветру
застенчиво просительно и тонко.
В заброшенной деревне поутру
мне слышен смех счастливого ребёнка.
Я с ним в какой-то степени в родстве.
Ему вольготно ласково и дивно.
Он видит наступающий рассвет.
Шагающий туманною равниной.
Из-за стола - стремглав, вдогон: - Я сыт!
Трава примята, я вприпрыжку - следом:
догнать, канючить лишь бы покосить,
перехитрить неласкового деда.
В клубах тумана тёплый детский бог
неторопливо, ласково, огромно
являет части - рыже белый бок
и рог, и вымя утренней коровы.
Из птичьих неподсудных дальних сфер
кричат стрижи собой чертя неровно
клубы тумана, руки ловит зверь
и тычется в ладони ждущей мордой.
Заброшенный колодец, чёрный сруб,
а сверху свет пронзительный и белый.
Скрипучий ставень стонет на ветру -
ребёнком безутешным.
- Что я сделал?!Опубликовано: 25/07/19, 19:13 | Свидетельство о публикации № 69-25/07/19-52105 | Просмотров: 186 | Комментариев: 16ЧитателиДобавить в избранное  В избранном у 2 авторов.

Весной случайно как-то встретив
Чужое, в общем, существо,
Ты понимаешь: Всё! Планета
Прожить не сможет без него!

Потом – цветы, конфеты, ночи,
Хор соловьиный при луне…
И вот уже душа не хочет
Жить независимо – и вне.

Марш Мендельсона, кольца, роды –
Семья рождается вот так…
И соловьи притихли вроде,
С утра сплошная суета.

Летят года в заботах  бренных:
Работа, транспорт, дом и быт.
Всё реже тянет к переменам,
Весны прошедшей дух забыт.

…А что семья? Взрослеют дети,
Уходят к жёнам сыновья…
Так отчего ж всего на свете
Важнее эта  вот семья?
:)

Мой ангел неотлучен был.
Но Муза, крылья расфуфыря,
такой в нём пробудила пыл –
на нимбе выскочили чирья!
С недавних пор они – семья,
а третий – лишний. Третий – я...
  

Настоящие поэты пишут много и красиво
и поэтов тоже много -
это целая семья!
У неё свои законы
и, естественно, каноны,
есть негласные запреты,
есть и ие-рар-хия.

Настоящие поэты пишут трепетно и чутко,
что случается нечасто -
вдохновенье не всегда.
Но уж, ежели случится,
вдохновение примчится:
стопроцентно будет круто,
никогда не ерунда!

Настоящие поэты пишут сказочно и пёстро,
аллегорий и сравнений
интересен перелив.
Братья по перу и сёстры
разного размера, роста,
все таланты-«музыканты»,
каждый свой поёт мотив.

Поэтическая ложа сильно на семью похожа
и ещё, отчасти, очень,
очень  даже на оркестр.
Дирижёр в оркестре – Время,
он диктует темп и темы,
паузы и перемены,
Время – папа, Время – мэтр.

Соломон сказал поэтам: «всё пройдёт, пройдёт и это»,
папы-мэтра пируэты
всех задвинут на места.
Кто-то в рамочке повиснет,
кто-то с песнею по жизни,
но о большинстве не вспомнит
мир нигде и никогда!
21.05. 2020