Тур - 535: "Кыш, холера!" (конкурс завершен)

Вот и строй планы жизни своей наперёд,
вирус точно в расчёт их себе не возьмёт
и чего мне хотелось не спросит злодей,
квартирант мой на множество следу(ю)щих дней.
Я лечусь, я, конечно, себе помогу,
как могу. Ну, а, собственно, что я могу?
Пить лекарства, подушку под ушко… Опять
мне подружкою лучшею станет кровать.

Бесконечность болезни - какой это мрак!
настроение вверх не поднимет никак.
А давление – вверх, то спускается вниз:
непонятные скАчки, тонометр завис…
Нужно силы иметь для борьбы, господа,
соберусь и пойду в наступление. Да!
Шанс не дам, вирус первым уйдёт, убежит.
ему тоже, наверное, хочется жить!))))
  

                

А жена по-куриному квохчет:
«Одеяло, как шубку, накинь-ка!».
Ну, не дура ли... прости меня, Отче.
Кышь, законная половинка!

В наше время лечились попроще –
Эх, была ж в ноль-семь аква-вита!
...Плюс – на кухне – сентенции тёщи:
Заразишь, мол, всех...
Жаль – не ковидом.

То ли грипп, то ли время пришло,
Но – тридцать девять...
Я, конечно, слюнявый жлоб,
Но что же деять?!

Аспирин и пчелиный мёд –
Контрасты сла́дки.
Кто не пьёт, всё равно помрёт.
Болезнь – накладки.

Эх, дерябну второй стакан –
И рявкну пьяно.
Растяну, докрасна румян,
Меха баяна.

Петь люблю, как река – бобра,
Как зай – Мазая.
А кто скажет, что спать пора,
Тех – покусаю!
  

Нам без стрессов не пропасть:
Как угроза миру,
Не уйдёт никак напасть -
Гад Коронавирус.
Для чего мне медицина -
Трата бесполезна,
Начал водку пить "Вакцина",
Вижу, что полезна.
Утром стопку выпиваю,
Но из-за диеты,
Лишь овсянкой заедаю -
Никакой котлеты.
За обедом расхожусь
(На обед колбаска):
В две - три стопки уложусь,
Настроенье сказка.
Ужин не отдам врагу,
Это не достойно,
Без двух стопок не смогу
Я заснуть спокойно.
Отодвинь от всяких бед
Срок своей кончины,
Завтрак, ужин и обед
Начинай с "Вакцины"!

Красотки вяло возмущались
(«Кудыть ты прёшь, ядрёна вошь?»)
и унитазами ворчали
(ну, тех словечки хрен поймёшь).

Всё это лирика. А ужас
начался прям под Новый Год.
Сидит Гаврила, мирно тужась –
приспичило... народ поймёт.

Сперва одна, потом другая...
потом припёрся целый взвод! –
бабцы, друг-другу помогая,
текут, и каждая блюёт.

Траге́дь, достойная поэта
сквозь опьянения напряг
(что по-латыни «эбриэ́тас») –
хоть тут же, в туалете, ляг.

А в чём причина? Отмечали...
Источник – медицинский спирт.
Где нам, Гаврилам, нет печали –
для нежных дам кошмар сидит.

Жуть, эпидемии крещендо!
Кривая хвори кверху прёт!
Но по палатам – пациенты...
У них же тоже Новый Год.

А дамы шутят через силу,
желудочки опорожнив.
И смотрят томно на Гаврилу...
Он еле вырвался от них.

Сбежал с расстёгнутой ширинкой,
хоть чувствовал огонь в крови.
Шкаф, ключ, канистра спирта... Бинго!
И тоже при́нял. Се ля ви.

Графоманы – это сила,
Графоманам нет числа.
Лит-тусня́ им посвятила
Храмы, звоны, купола...

Графоманом быть почётно,
Потому всё больше их.
Критиков средь них – без счёта,
Громогласных, но глухих.

Эпидемия бушует!
Заражусь, того гляди.
Вишь – пишу фигню какую...
Что-то ждёт нас впереди?

Но всё орут про марсиан:
Летают, мол, в тарелке,
И всех нас – трезв ты или пьян –
Играть зовут в горелки.

Ну, марсиане! Ну, народ!
Смурней, чем с Татуина.
А нас в газетах стережёт
Гипотез паутина.

Печатное пердение –
Общественный заказ.
В газетах эпидемия,
Башка болит – у нас.

В полвалах и на чердаках
Орут под взглядами красавиц,
Когтями рвут друг-друга в прах,
Шипя, кусаясь и бросаясь.

Ну, прямо Пушкин и Дантес!
И плюс – компашка мушкетёров.
Глянь – в моего вселился бес:
Не жрёт, орёт и кажет норов.

Да, март – особенный сезон:
По жару чувства бьёт рекорды.
Мой Фигаро зовёт Сюзон,
Хвост распушив, раззявив морду.

Любовь пройдёт, как и весна.
И наплодят... куда деваться.
Ну вот, опять! – любовь сильна.
– Заткнись! Кастрирую красавца!