Тур - 178: "Люди риска" (конкурс завершен)

Не спрашивай - "зачем?!". Пока упруги ноги,
пока ещё суставы не шуршат -
беги, пока не опрокинут боги
тебе на голову летейских вод ушат.

Беги, беги, по гравию, по травам,
по тропам, автобанам, головам,
и предпочтенье отдавай отравам,
ТТ, заточке, шпаге - не словам.

Круши сердца, ломай носы и рёбра,
не слушай вопли, что звучат окрест,
и - аве, Жизнь! - не будь ни злым, ни добрым,
порви судьбину на британский крест.

Лови любовь, и злобу, жар и стужу,
золу и золото - и всё бросай на стол.
Всё, всё возьми - но помни, вправду нужен
тебе один-единственный обол.

Беги, и по пути хватай, что сможешь,
в борделях, храмах, духоте корчем…
Ворвись за край - с ободранною кожей!...
Отдай обол – ТАМ объяснят, зачем.

Серые седые старички
Нам вручили серые очки.
Будто серым снегом помело
Через безысходности стекло.

Я надену цвет, что был любим -
Розовые стёкла с голубым.
Посереют в несколько минут -
Здесь такие краски не живут.

С детства наш Великий Рулевой
Предлагал платить любой ценой
За меню, где много постных блюд,
Так необъяснимо был он лют.

Тот из нас, кто смел был и горяч,
Понял, что наполовину зряч,
Разорвал заглушки, хоть на треть
Чтоб цвета и правду разглядеть.

Липкие тогда, от крови вЯзки,
Им надели... чёрные повязки.

12/12/2006

«Заварим новую кашу!» - фраза из х/ф «Гиперболоид инженера Гарина», 1965г

Живой кто, выйди - не время
на мир смотреть из окна!
Судьба подставила стремя;
упустим - всё, не догнать!

Пускай наш путь неизведан -
в том больше радость борьбы,
желанней наша победа,
призывней звуки трубы!

Не хватит сил и здоровья -
плевать: была б только цель!
Впервой платить что ль нам кровью
своей и тех, кто в дворце?!

Маяк надежды укажет
пускай дорогу в ночи!
«Заварим новую кашу!»...
вот только слезем с печи.

Декабрь, 10-е, 2010 г.

пришитой варежкой вертя,
в те времена совсем не гордый,
тебя я вызвал погулять,
точней, податься в "снегоходы"…..
забыв родительский запрет,
снимали мы сосулек пробы...
потом в заснеженном дворе,
собою меряли сугробы...
Я был в тебя почти влюблен
и снег за ворот сыпал нежно...
ты возмущалась: "стоп...алё!!!
Сдурел?!" ну а затем  с надеждой:
Андрюшка, ты ж - не балобол,
и тем милей мальчишек многих.
мой верный рыцарь, а слабо
мне посвятить геройский подвиг?"
гусарски бросив честь на кон,
не сомневаясь ни минуты,
я шмыгнул  носом: "да... легко!
а для тебя вааще не трудно"
.............................
в окошках загорался свет...
наивен, как пришелец с Марса,
в свои не полных восемь лет
познал я женское коварство:
ты не могла помочь ничем,
а я... стоял в неловкой позе,
лизнув железную качель
на многоградусном морозе...)))

15.01.2011

У кого столы белой скатертью,
На столах горой икра чёрная,
Мы - чужие им, мы на паперти,
Вы подайте нам люди добрые.

Вы не меряйте нас на свой аршин:
Не нужны шелка нам да оперы,
Вы подайте нам на помин души,
Мы её уже напрочь пропили.

Не судите вы очень строго нас,
Нас вели сюда судьбы разные,
Ох, и много нас, очень много нас,
Нищета, она - вещь заразная.

Кто из нас здесь кто - дело прошлое,
Мы для вас для всех не товарищи,
Нищета, она - вещь хорошая,
Не отнимешь и не позаришься.

Ваших храмов нам стихла звонница,
На любом счету, как ни кинь, нули,
Мы любому богу поклонимся,
Лишь нам чего вы подкинули.

Не у всех ещё души чёрные,
Оттого с утра мы нетрезвые,
Вы подайте нам люди добрые...

Не то сами возьмём, не побрезгуем !!!!!

Каждый сам выбирает дорогу в ад.
Кто ходил  к Саркофагу – тому всё пофиг.
Под руинами корчится Графбург-град,
И вздымается пепел на каждом вздохе.

Из живого в округе – лишь мы с тобой,
Ты - легенда из прошлого, Чёрный Сталкер.
А вокруг – Механоиды…
Будет бой!
Это дело привычное в нашей спарке.

А железные вОроны – «карр», да «карр»…
Этих чёрных мутантов, исчадий Зоны,
Не пугают ни пули, ни копья фар,
Ни кислотная морось, ни яд озонный.

Мы идём подземельями.
Выше – смерть:
Сухо щёлкает счётчик рентген и жизни…
Одичавшие роботы рушат твердь:
Прогремят ступоходы, да привод взвизгнет…

Но, мы всё же вернулись, пришли назад!
Злобно скалятся здания  арматурой:
Это нас послеядерный, новый ад,
Из похода последнего встретил хмуро.

Только зря пропахали мы сотню вёрст:
Там, за Мёртвым Туманом, сплошная свалка.
Мы идём с Чёрным Сталкером в полный рост,
Мы своё отбоялись!
Гражданских жалко…

Мы будем жить с тобой, как короли!
Не важно, что пока мы на мели –
Жизнь иногда не любит торопиться:
Перед тобой раскинет сто дорог,
Раскрасит небо, будто Рагнарёк,
Заставит дальний лес нетопыриться.
Дорожный плащ проношен и прожжён.
Другие скажут - лезем на рожон.
Но постепенно, с хитростью лисицы,
Сквозь лабиринт расставленных мереж
Мы проскользнём туда, куда допрежь
Могли добраться только единицы.
В лицо нам ветер и подъём наш крут.
Валькирии кружатся и поют,
И гномы из кустов косятся строго.
А временами я впадаю в транс,
Ведь для тебя корона - мезальянс ,
И надо срочно становиться богом.

Пора, мой друг, пора!
На исповедь, как водится,
Казнить раба пера
не каждый день приходится.

Шагай, мой друг, шагай
пошибче, время дорого!

…Да, я стихи слагал,
Борясь со словом-ворогом…

Искал,  себе искал,
Клад, что в том слове кроется.
Нашедши, не вздыхал,
Что найденное колется.

Был весел и хитёр,
Изображая мужество,
Глаза свои не тёр,
Слёз добывая лужицу.

Любил, как мог, любил
Не бегал Божьей милости
Под корень не рубил:
Что выросло, то выросло…

Ругался и ругал
Без ненависти истовой.
И в руганном искал
Крупицы неба чистого.

А, если уж хвалил,
То без захлёба ражего.
Хвальбу свою делил,
И пыл внутри осаживал.  

…Ну где же ты? Пора!
Помост сколочен наскоро
Как воздух сыр! Сыра
Колода коренастая.

Бросай последний взгляд
Народ уж в нетерпении.
Давай что ль «Тру-ля-ля!»
Полегче вроде с пением…

Растолстел – это горько,
и поэтому сладкое пью.
Я застрял на орбите порочного круга:
амбиции, стресс, стойка бара и скука.
И как следствие мысли и жир я коплю,
что б под старость маразм чем-то разбавить,
или просто страсть до забавы
как Сократова доза отравы.

Что же дальше?
Давид.
О, Давид, ты смельчак
говорили друзей маски мне на прощанье
всё на карту поставил, решительный шаг,
волю шансу!
Карьеру отринул,
офис, галстук и банковский мир
отрыгнул и забыл
как лишнее яство,
как нервное пьянство.
Целый миг я был планктона кумир,
рутины разбив постоянство.

Маски хищно смотрели
сквозь гущу аллеи,
куда я уходил.
Дуралеи, всё просто
я не борюсь
за систему,
с системой.
К спасенью души отношусь как агностик,
ищу до сих пор к этой сущности мостик.
Нет. Я просто лечусь
псориаз изгоняю.
Хотя экзорцизм не всегда помогает,
одержимость и боль, боль нагая
бывают важны при поисках рая.

А теперь умно бывает пишу,
Люди ж, это прочтя,
судят «без» или «за»
иначе нельзя
тут всё дело в приставке,
а я просто пишу и рифмую слова,
затевая с собой перепалки,
непутёвая в патлах моя голова
заЖЖуЖЖит, те слова разбросав по тетрадке.

Давид, где палата и белых халатов
парад?
Иногда сомневаясь, себе говорю.
Матерьяльчик готов and special for you
для дяди в очках и белой сорочке,
что поставит диагноз зловещий и точку.
Я улыбаюсь.
Гоню эту мысль.
И безумием рано мне прикрываться.
До безумия надо ещё доиграться,
я всё жду переправы
и Сократовой дозы отравы.

Мощнейший шторм на Балтике бушует, кровавыми слезами сентября
Янтарь выносит - тысячи чешуек таинственной неуловимой рыбы,
Что прячется в бездонности пучины и обрывает часто якоря
В заваренном ветрами капучино. Такие агрессивные порывы
Навеивают ей осенний сумрак и холод, поражающий моря.
Я слышу трётся… трётся днище судна… о спину рыбы – рыбы Янтаря.

Десятки лет потрачены впустую в попытке раздобыть морской трофей.
Берёт измором, думает спасую и брошу наконец… Не перетрётся,
Звенит струной натянутая леска. Ты не сорвёшься, выкормыш морей!
Но вновь фортуна отвернулась резко: затишье шторма, на закате солнце
Янтарным глазом заглянуло в воду… Пусть грянет буря – буря поскорей!
Я вырезаю в ясную погоду портрет Хемингуэя в янтаре...

* "кровавыми слезами сентября" - строка Пастернака

Обречены...
Захлёбываясь ветром -
Жестоким,  
Пьяным,
Штормовым,
Свинцовым,
Не опоздать с единственным ответом,
Шагнуть вперёд - навстречу бедам новым.
И лить свинец.
И принимать свинец.
И песней вторить грохоту орудий.
И не бояться ни молвы,
Ни судей.
Без суеты
Принять
Любой конец.

Кто-то скажет - стать нужно сильным,
Рисковать своей жизнью. Не стоит!
Быть важнее сегодня стильным -
Это - "круто", в отстое - стоик!

В кругосветку пойдут единицы,
И на северный полюс - строить.
Трансвеститно-убоги столицы,
Выживает в провинции стоик...

Люди риска и авантюры,
Не воспетые жизнью герои.
В классах "премиум" и "кутюры"
Не встречается нищий стоик...

Выпить пару бутылок водки
Соберутся друзья за столик.
Почитают военные сводки,
Как погиб за отчизну... стоик.

Мы идём по лезвию ножа,
Мы скользим у пропасти на грани,
Миг, когда откажут тормоза,
Никогда неведом нам заранее.
Нас влечёт опасности азарт,
Мы рискуем жизнью ежечасно,
Но среди, Фортуной сданных, карт
Не ищите джокера напрасно.
Говорят, мы баловни судьбы,
Я прошу, не верьте в эти бредни,
Случай – Бог, мы все – его рабы,
Каждый миг наш может стать последним.
Не ищите смысл, - в чём смысла нет,
Не стремитесь, чтоб вам объяснили:
Жизнь - случайно выпавший билет,
В мир, что был рождён из звёздной пыли.
Нет сомнений: быть или не быть,
Для того, кто ставит всё на случай,
Кто готов рискнуть и победить,
Став на миг соперника покруче.
Не готовьте похоронных лент,
Не пишите траурные речи,
Там, где всё решается в момент,
Мы готовы для последней встречи.

Я плыву по туману, лаская ботинками лужи,
И сцепленьем неловким с остуженным миром горжусь.
Не найти меня здесь и уже не дождаться на ужин,
И ни тут, и ни там я уже никому не сгожусь.

Я – фантом – исчезающий призрак негордого лета.
По кустам, по дощатым скамейкам расползся озноб…
Мне на голову падают капли, которых и нету,
И небритый румянец свинцово впивается в зоб.

Дышит небо – клубится испариной, нехотя тая.
В том дыханье уют мой, защита и странный покой.
Вы хотели увидеть меня то в величье, то в сраме,
То не видеть хотели меня, мне же быть – стороной.

Мне крыльцо магазина – затоптанный куб пьедестала,
Я с дворнягами двигаюсь стаей – зубастой семьёй,
Мне средь лязга моторов отрывисто осень сигналит,
И ворона-сестра провожает крикливо домой.

Я плыву по туману – изгой тираний метронома,
Я своим безразличьем вершу суд и казнь над Судьбой.
Встречный путник с прищуром процедит брезгливо: Знакомо…
Забывая, что имя ему – «Незнакомец» - Чужой.

В хаотичном ритме жизни, бешеном,
крытый пылью тысячи дорог,
я неправду с правдой не размешивал,
не жалел ни обуви, ни ног.
Я старался истинные ценности
сохранить, не допустив урон,
не раскиснуть в "лапах" конгруэнтности,
жизнь порой - сплошной оксюморон.

И бесстрашно я летел на "красный",
слыша сзади - молодой, да ранний.
Всё равно летел, упрямый, страстный,
несмотря на то, что слаб и ранен.

Горьким вкус "Pall Mall" с ментолом кажется,
слишком рано мною испита
чаша, уготовленная каждому,
с надписью, гласящей: "Испытай".
Цветом ложной сути изукрашенный,
недалёк луны неверный свет.
Но тянусь к нему обескураженно,
будто в нем - источник зла и бед.
И теперь боюсь диванной лености
после обесцененных потерь,
радуясь той самой конгруэнтности
до мозга истоптанных костей.

Если ты еще жив -  не дрожит окно.
Семь засовов на теплые инь и янь.
Бродят рядом по небу отец и сын -
Дух святой, возлюбивший твой дом но...
Сутью мир - тлеющий антрацит...

Если небо стучится к тебе - пора...
От рассыпанных щедро свекольных бус:
Из под плит, из завалов - самую суть.
Пузырями дыхания проорать...
Что осталось, что - вызубрил наизусть:
"Я последний, меня отпевает дождь.
Я отсюда, и некуда отступать.
Не боюсь-не боюсь". Открывает пасть
Сизоклювый прожорливый птичий вождь -
Неустанный работник небесных стай.

Если в доме живут семь желанных "я" :
Значит смех колокольцев - дорогой в рай,  
И тебе ли искать от добра  - добра?
По течению хроноса чья-то семья,
И прощальная лодка. Пора зао...

Пьянит, как вино
И стук домино,
И шелест потёртых карт.
Хоккей и футбол,
Подначка «слабо?!»
Рождают во мне азарт.

Отчаян игрок.
Внутри  - холодок:
То – взлёт, то – мгновенно вниз.
Возможен расчёт,
Но жжёт и печёт
Возможность пойти на риск.

Рулеточный треск...
Горячечный блеск
До боли слепит глаза.
На трезвость "кладу" –
Ведь шилом в заду
Свербит и рулит азарт.

Любая игра –
Была не была! –
Таит для меня сюрприз.
Я ставлю на кон,
Азартом влеком...
А ну ка, плечо, раззудись!

Я жил и пел, а не молчал, как все,
Вытягивал свой разум из "болота",
Держа за шевелюру. В переплёты
Я попадал на дню, ну, раз так семь.
Геройства совершая по утрам,
Беседовал с Софоклом пополудни,
Я подарил вам день! Но правосудней,
Считали вы - не следовать мечтам.

Вы лгали. Думали, и я готов солгать?
Земные жажды застят правде очи...
А нынче небо глубже многоточий,
И в свете солнца - тает благодать -
Ты видишь, Марта? Путь к луне открыт.
Вернусь к шести, мой друг, готовьте ужин!
Меня ждёт небо. Людям я не нужен:
Мой смех перебивает аппетит.

Поздно лёг, - попался в сети, что расставил интернет:
на имэйлы все ответил и облайкал целый свет…
На обязанность мужскую я … забил (ни взять ни дать)
и вообще теперь рискую на работу опоздать,
хоть будильник "сносит  крышу" - затрезвонит в ухо мне,
я рискую не услышать или сбросить в полусне.
Свой авто с пол-оборота риск силён не завести,
в колесо попало что-то и тихонечко шипит, –
я рискую не доехать не пробитом колесе…
Я рискую?...  Вот потеха!
Я рискую, как и все: потерять немного денег
или время (лишний час), иль в карьере две ступени
или дольку кулича…

Что-то риски мягки стали в мире бизнеса и лжи,
риск реальный – твёрже стали, - задевает честь и жизнь.
Риск геройский, благородный был в иные времена,
а сегодня стал он модный, - у него своя цена:
фунты, доллары и центы в алгоритме риска есть, -
измеряется в процентах…

Ну, а раньше жизнь и честь были жёсткой риска мерой
(с плеч слетала голова), вот, Гагарин для примера,
колоссально рисковал, но дана ему удача и медали на груди,

а сегодня всё иначе:
бизнесменов – пруд пруди,
прибыль – вечный алчный идол,
торгашей скупая рать,
результат компьютер выдал: "Риски нИзки – надо брать".

Их науку и башку я раздолбил в лязг и вдрызг,
чтоб не пользовались всуе благородным словом "РИСК".

Конца не будет. Бесконечно –
Лишь ожидание конца.
Мессия (он же – первый встречный,
Бродяга-нищий, Бог и царь)
Идёт не к нам. и поздно/рано
Бездушие снимать с лица:
Ещё/уже сочится рана
Терновокровием венца…

Нажав курок своей рукой
И, зная, что не будет легче,
Я, не познавшая «легко»,
Не соберу себя на вече,
Не расскажу тебе закон
О вечном, не оплавит свечи
Огонь, ни я, ни ты – на кон,
Из нас Мессией не отмечен
Никто.
Однако всё не то,
И не конца бояться надо,
А тех,
Что брезгуют мечтой
В надежде вырваться из Ада,
Но спьяну падают под стол
И рвутся в стадо…  

Вот - вмерзающий в кристалл
человек неосторожный,
безрассудный.
Кто сказал –
вмёрзнуть в небо невозможно?

Если ад - духовка,
рай – вероятно – морозилка?
Видишь – сыплются за край
медяки души-копилки,

пара блёсток серебра
да монета золотая....
Дуализм добра и зла
облегчённо отметая,

человек впускает внутрь,
в полость нежного пространства,
криогеновую суть,
просветленье-пуританство.

Ледяных прозрений шквал…
Вирус света в чашке Петри...
Если бренный мир так ал –
то бело, как снег, бессмертье.

Начинается зима.
Мёрзлый воздух стекленеет...
Если горе – от ума,
от безумья – счастьем веет?..

Он врастает в небосвод
сонмом нервных окончаний,
свой летательный исход
принимает без печали,

и прозрачный, как слюда,
нам во тьму блестит неярко...
Кто сказал, что пьедестал –
лишь пылающему Данко?

Скальпель…
Биксы…
Подсветки диск…
Над ребенком
Хирург склонился,
Сердце зуммером «звень-бом-бом»,
Лоб испариною покрылся.

В белом саване
За стеклом
Затаилась в углу -
… с косою.
Струйно…
Капельница…
Тампон…
Риск огромен –
Он в жизнь ценою.
***
Эскулапам  не привыкать
Рисковать, рисковать, рисковать…

...Им на сборы был единственный вечер,
И они не пригласили, устав -
Так, небрежно отзвонились: "До встречи!
Представляешь, нас включили в состав!"

Укатили без бравады и фобий
За палаточным "житьём-бытиём",
Отыскать надеясь в Северной Гоби
Неизвестное науке зверьё -

Будто мир без допотопных уродов
С трёх китов сорвавшись, может упасть...
А теперь - они истратили воду
И три дня не выходили на связь.

Ждут они: а вдруг из лунного круга
К ним ворвётся вертолёт, и тогда
Не утратившим доверие другом
Утомлённо улыбнётся звезда.

Вспоминают про родные морщинки,
Про московские комфорт и тепло -
Ведь на ломаных путях и тропинках
Не считали, сколько раз им везло.

Скоро в небе вертолёт засверкает,
Сгоряча запляшет пыль, и тогда...
Но пустыня - беспощадно-чужая
Человеческой природе среда.

Постепенно их искать перестанут,
Подсчитав осиротевшие дни...
Всё мне видится - к пастушьему стану
Потихонечку выходят они.

Ночь уставила глазницы пустые
На московский беспечальный уют,
Тишина. И только звёзды пустыни
Старой матери уснуть не дают.