Современная романтическая повесть.
Мудрая пословица гласит: «Ждать да догонять – век не поправишься». - Наверное, это так. На то она и мудрая. Да и мы знаем, что не стоит ждать милости от природы, манны небесной и зарплаты, если её не заработал. И всё же, сладостнее ожидания ничего на свете нет. В детстве мы ждём маму с работы, смотрим в окошко, прислушиваемся, с замиранием сердца, к каждому шороху возле двери. Нам уже не играется в игрушки. На душе тоскливо, а стрелки часов, как нарочно, так медленно движутся, что в пору хочется заплакать. И вот, долгожданный поворот ключа в замке. Мы несёмся со всех ног на встречу своему счастью, своей радости и любви, забыв о, недавно тяготившем нас, томительном одиночестве.
А ожидание первого свидания? Разве это не чудесное ощущение? Весь день ты чувствуешь себя, как в невесомости. Движения не скоординированы, всё валится из рук и где уж там сосредоточиться. Нет, не получается. Немного кружится голова, пульсирует в висках, не ладится ни работа, ни учёба, только одна мысль блуждает в, воспалённом предстоящей встречей, мозгу. Мысль о нём! Время течёт медленно тягучим сладким вином, пьяня и возбуждая, наполняя каждую клеточку тела, артерии и вены, теплом ожидания, предвкушения постижения тайны первой любви, первого объятия и первого поцелуя. Вчерашний, лучший друг – зеркало, сегодня отчего-то превратился в критика твоей безупречной внешности, молодой кожи лица, светящихся радостью жизни глаз и сверкающих рыжим солнцем прядей твоих волос. - «Ах!» - Восклицаешь ты, вглядываясь в зеркальную гладь. – «Что это за пятнышко у меня на носу? Это прыщик?» - Не найдя ни одного изъяна, на всякий случай, ты берёшь косметичку и, уже в который раз, наносишь порцию тонального крема, тщательно растирая его по своему прекрасному носику. Зачем, глупышка? Если бы ты понимала, как гладка и свежа твоя юная кожа и как, вдруг, незаметно, это самое зеркало перестанет исполнять роль твоего строгого критика. Оно станет твоим заклятым врагом. Сейчас же ты не в состоянии постигнуть коварного замысла этого волшебного стекла, поэтому недовольно отбрасываешь в сторону косметичку и, обидевшись на своё отражение, начинаешь таинственный обряд перевоплощения из замарашки в Золушку. Долой застиранные джинсы и изрядно растянувшуюся футболку! Да здравствует модный наряд! Стрелки бегут. Сладостная истома ожидания переходит в эйфорию первого свидания, а там, как знать…. Вспыхнет ли между вами неукротимый огонь взаимных чувств или раскидает вас по сторонам, как осеннюю листву, холодный ветер равнодушия. Пока же над тобой властвует одно лишь ожидание, и оно прекрасно!
Глава 1.
Большая стрелка офисных часов отсчитывала минуты, нервно подрагивая и издавая громкий щелчок, при приближении к цифре на часах. Время, неумолимо, двигалось к концу рабочего дня, последнего в этом году. Анна сидела, подперев голову рукой, глядя на часы, но не видела их и не слышала звука прыгающих стрелок. Мысли её были далеки от реальности; оттого, что заканчивается рабочий день и ей придётся, как всегда, ехать домой в переполненном вагоне метро, на другой конец Москвы, а потом ещё пять остановок давится в автобусе, как селёдке в бочке. Оттого, что сегодня канун Нового года, который после её взросления, уже не обещал ей, ни подарков под ёлкой, ни весёлого Деда Мороза, одетого в старый тулуп, с приклеенной ватной бородой и, накрашенным знакомой помадой носом, но с такими родными и добрыми глазами. Всё это ушло в далёкое прошлое вместе с детством, навсегда, как любимая сказка, которую читала своей дочке перед сном усталая мама. Папы больше нет. Он разбился на машине, три года тому назад, как раз в канун Нового года, торопясь, домой с подарками и шампанским. С тех пор, в этот праздник, мама скромно накрывала на стол и ставила в центр его бутылку водки. Шампанского она больше не покупала. Выпив первую рюмку за упокой души мужа, мама начинала пересказывать, выученную Анной наизусть историю знакомства своих родителей. Аня молча слушала свою маму, глядя на неё жалостливыми глазами, в которых хороший психолог мог бы сразу разгадать лишь одну мысль: «Как же мне всё это надоело!» - Но она мужественно ждала, когда мать, наплакавшись вволю, уходила спать, предоставляя дочери полную свободу на всю оставшуюся ночь. Анна молниеносно перевоплощалась в крутую тинейжерку и бежала к своим друзьям и подругам отрываться по полной программе.
Скорее всего, сегодня ночью, Новый год для Ани прошёл бы по давно уже избитому сценарию, если бы…. Если бы ни его величество – случай, ни его королевское высочество – ожидание. Ожидание сказочных чудес, необъяснимого волшебства, загадочных перемен. Каждый из нас, с трепетом в груди целый год вынашивает эти мечты, и под Новогодний бой курантов, тайно и потому только мысленно, просит невидимые силы осуществить наши планы и реализовать всё загаданное, не задумываясь над тем, что всё по большому счёту зависит от нас самих. И вот приходит новый год. Мы начинаем его с ожидания исполнения загаданных желаний, параллельно придумывая новые, складывая их в заветные закрома нашей души, до следующего боя Новогодних курантов, надеясь и веря, что они обязательно сбудутся. Разве можно жить по другому? Без веры, без надежды, без сказки? Серо, скучно и неинтересно!
Анна сидела, подперев свою голову рукой, мечтая о чудесной сказке.
- Ань, ты, что там высматриваешь? – Спросила, появившаяся в приоткрытой двери, рыжеволосая курносая девушка, лет двадцати.
- А? – Анна встрепенулась, как потревоженная на ветке птичка, голова соскользнула с руки, но она удержала её, чтобы не тюкнуться носом об стол.
- Спишь что ль? – Рыжеволосая подошла к столу и села на край. – Подъём! Рабочий день кончился, пора по домам. Новый год на носу, а она дрыхнет. Где отмечать-то будешь?
- Где? Где? В Караганде! Лариска, слезай, на бумажки села. – Анна стала вытаскивать из-под, усевшейся на документы девушки, листочки с отпечатанным на них текстом, печатями, штампами и подписями. Один из листков издал характерный треск, и в руках Ани остался только его обрывок. – Блин! Из-за тебя всё! Уселась тут. Смотри, что натворила? Порвала. – Анна сердито сдвинула брови. Лариса встала со стола. – Не из-за меня, а из-за себя, - невозмутимо парировала сослуживица и, взяв испорченный документ в руки, принялась его читать.
- Ань, чёрт! Ты же какой-то договор порвала. Вот, блин тебе влетит от шефа. – Положив испорченный документ на стол, Лариса двинулась к выходу, театрально виляя бёдрами. – Ну, я пошла, малышка, а то ещё до кучи и мне достанется. Испортят настроение, а сегодня бал. Ты на бал-то идёшь? – спросила она почти за дверью и сама же ответила. - Нет. Знаю. У тебя нет бального платья. – Лариса обернулась и улыбнулась. Улыбка получилась неестественной, если не злорадной, то уж ехидной это точно.
- Жаль, что ты не идёшь. Уж я постараюсь, на сей раз, закадрить твоего босса, ни с кем не дам танцевать, только со мной. Дура ты, Анька. Я бы, на твоём месте, давно охмурила этого мужичка. Квартира, дача, машина, шмотки; чего ещё бабе надо…. Он же к тебе клинки подбивал? – Поняв, что она зря сотрясает воздух, тряхнув рыжими волосами, Лариса развернулась на каблуках и пошла, бросив на прощанье, - Пока, Золушка!
Она давно, по собственному выражению, запала на Аннушкиного руководителя и из кожи вон лезла, чтобы хоть как-то обратить на себе его внимание. Особенно упорными стали её старания, когда она стала замечать, что начальник каким-то особенным взглядом смотрит на свою помощницу. То ли более мягким, то ли влюблённым, Лариса пока разгадать не могла. С Анной на эту тему говорить было совершенно бесполезно, так как она панически боялась шефа, считала его старым, а служебные романы - пошлыми.
За дверью с надписью: « Коммерческий директор» послышались шаги. Анна испуганно посмотрела в сторону, где должен был сию минуту показаться её «любимый» босс и быстро спрятала порванный документ в ящике стола. Дверь не замедлила открыться. В проёме показался мужчина, лет тридцати восьми, высокий, стройный, чрезвычайно привлекательной наружности, одетый в дорогой костюм. Не скрывая удивление, увиденной ещё на рабочем месте своей помощницы, Сергей Георгиевич согнул руки в локтях, сладко потянулся и произнёс, зевая: - А, ты что ещё здесь? Рабочий день двадцать минут тому назад закончился. Анюта, я поражён, конечно, твоим рвением в работе, но пора и к Новому году готовиться. Ты как считаешь? Он улыбнулся, и от этой улыбки у Анны стало как-то не комфортно на душе, кровь моментально прилила к щекам, отчего они стали пылать, как после мороза. – Рвение – это когда я рву важные документы, – пронеслось у неё в голове.
- Да я тут с Ларисой заговорилась. – Ответила девушка, не поднимая глаз на начальство, дрожащими руками собирая, оставшиеся на столе, бумаги и пряча их в стол. Единственная мысль сейчас сидела гвоздём в её мозгу: Только бы он не спросил о договоре. После праздников – пожалуйста. Она сама признается в своей оплошности. Но, сейчас ей не хотелось портить настроение ни себе, ни ему. Взгляд Сергея поймал тень смущения на лице девушки. В первое время появления Анны на работе, ему показалось, что он разгадал тайну её кротости при нём, дрожания рук, когда она приносит кофе, как перехватывает у Ани дыхание, если вдруг, невзначай они касаются друг друга руками. Он ведь уже старый тёртый калач в этих делах. В свои, почти сорок лет, он не раз морочил женщинам головы и понимал психологию этих влюблённых по уши дурочек. Сам же, до сих пор, всегда выходил сухим из воды, не раня своего сердца и не давая ни кому и ни когда, ни каких обещаний. Он положил глаз на этого черноглазого, черноволосого стройного, с белой мраморной кожей лица и рук, подростка, как он называл про себя Анну, и решил действовать. Застав однажды её возле окна, поливающей цветы, Сергей обнял Анну и, положив подбородок на её плечо, томно шепнул на ушко: А, не сходить ли нам вечерком в ресторанчик? - Струя холодного душа, выпущенная из бутылки, стала ему ответом на вопрос. Со словами: «Вот я и умылся», он вернулся в свой кабинет. Анна продолжала ему нравится, но мысль о том, чтобы совратить эту хрупкую юную особу теперь ему претила. Теперь Сергей воспринимал эту девочку, не более чем дочь, которая у него могла бы быть, не упусти он в своё время, птицу счастья.
- Аня, подожди секундочку. – Шеф вернулся в свой кабинет и вышел оттуда действительно через секунду. – Вот, - протянул он ей бархатную коробочку, - это тебе подарок к Новому году, так сказать от фирмы и от себя лично. – Щёки девушки стали розоветь, на лице выразилось удивление и смущение одновременно.
- Мне? – Переспросила Анна, забирая подарок из рук своего начальника.
- Открой хотя бы. Я же целую неделю голову ломал над тем, что тебе подарить.
Анна открыла крышку коробочки и громко воскликнула: - ух ты! – В чёрных глазах заблестел огонёк неподдельной детской радости. Сергей стоял напротив, с довольной улыбкой на лице.
- Давай наденем.- Золотая цепочка с двумя маленькими сердечками переселилась из коробки на запястье Ани.
- Смотри, здесь два сердечка. Одно твоё. Другое, рядом, того, кому ты, когда-нибудь разобьёшь сердце.
- Но, оно не разбитое, - кокетливо произнесла девушка, нежно прикасаясь пальчиками к сердечку.
- Значит, ты его не разобьёшь, а просто выкрадешь из чьей-то груди, и ему будет очень больно. – Сергей положил свою руку на руку Анны. От руки девушки по его коже разлилось необыкновенное тепло. Такое тепло он испытывал дважды в своей жизни, когда его ласкала мама и любимая девушка, в той далёкой юности, когда мы ещё не в состоянии понять ценность этого чувства.
- Спасибо, Сергей Георгиевич. – Она упорно называла его по имени и отчеству, когда в офисе все, на западный манер, обращались друг к другу только по имени. Ну, не считая, конечно, генерального директора.
- Ты, замечательная девушка.
Дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Лариса. Цепким завистливым взглядом она посмотрела на руку Анны. Её, чуть зеленоватые глаза, сейчас походили на глаза разъярённой львицы, приготовившейся к охоте.
- Вы ещё не ушли? Здорово! Генеральный просит договор, который мы подписали с «Артегом» - вложив, как можно больше мягкости и безразличия в свой голос, проговорила она, переводя взгляд с начальника на Анну. Всем своим видом Лариса давала понять, что виноват в её появлении здесь и сейчас, только генеральный директор. Это ему, мол, вздумалось, как он выразился: «Подбить бабки за год». Сергей строго посмотрел на Ларису и, как можно вежливей, попросил её помолчать.
- Анют. Где этот чёртов договор? – раздражённо спросил он, глядя на Ларису, медленно подходившую к столу. - Давай подпишу, и пусть забирает.
Анна бледнела с каждой минутой. Шеф подошёл к столу и протянул руку. – Ну, давай быстренько, дел-то на пять минут.
Аня обошла стол. Дрожащими руками стала открывать ящик и, запинаясь, принялась объяснять, глядя на сослуживицу: - Тут, когда Лариса приходила, уселась прямо на документы. Я стала вытаскивать из-под неё и….
- И-и-и, - повторил Сергей, меняясь в лице.
- И, вот. – Анна вытащила на свет божий злополучную порванную бумажку и протянула начальству. В воздухе повисла тишина. Как в театре образовалась немая сцена; Лариса смотрел на Анну, Анна на шефа, шеф на документ. Тишину нарушил разъярённый возглас. - Ну, чёрти что! Не фирма, а детский сад какой-то! Одна дура приходит и садится на документы, другая – эти документы рвёт и прячет. Ты где работаешь? А? Ты знаешь, что мне теперь будет? Что глазами хлопаешь? – Вопросы были явно адресованы Анне. Шеф кричал, размахивая в воздухе обеими руками, в одной из которых был договор, в другой – обрывок листа этого документа. – Ну, и что мне теперь со всем этим делать? – обречённо спросил он, глядя на обрывок бумаги.
- Уволить меня, - тихо и неуверенно произнесла она. Лариса, поняв, что начальственный гнев может разразиться с новой силой и теперь уже пасть конкретно на её голову, стала медленно ретироваться к выходу. Забежав в свой кабинет, она схватила сумочку, пальто и, со скоростью пули, рванулась к лестнице.
Сергей, немного успокоившись, смотрел на Анну. Девушка стояла, прислонившись спиной к шкафу, глядя в пол, и шептала что-то себе под нос. – Господи! – Подумал он, - какая же она, в сущности, ещё ребёнок.
- Ну, что уж теперь, ничего не исправить! – Как можно мягче произнёс он.
Аня сняла со своей руки, только что полученный подарок и положила его на стол. Со словами: «Теперь уже ничего не исправишь», - она направилась к выходу.
Вернись, - крикнул начальник в след, - тебя ни кто не отпускал! - Но, в ответ он услышал только стук каблучков, убегающей Анны.
Ни чего не исправишь – повторяла Анна на бегу. - Конец! Конец! Конец! – Слышала она, вместо стука своих каблучков, пока не встретила в вестибюле виновницу сегодняшней неприятности.
- Эй, что несёшься, как угорелая? – Лариса стояла с двумя парнями, весело беседуя о чём-то, когда мимо вихрем проносилась Анна. Услышав окрик в свою сторону, только что уволенная сама собой девушка, остановилась, обернулась и, немного помолчав, ответила, - да пошла ты, Ларис! – и уже спокойным шагом вышла на улицу.
Задержавшись немного возле входа в офис, Аня медленно побрела в сторону, противоположную от метро, застёгивая на ходу куртку и накрывая голову капюшоном. Мокрый снег, падавший с неба огромными хлопьями, уже успел попасть за шиворот куртки девушки и теперь стекал по её шее противными, холодными струйками. Анна не обращала внимания на это, бесцельно шагая вперёд, разбрызгивая остроносыми сапожками серо-белую жижу под ногами. Пройдя несколько шагов, она поравнялась с афишей, которая большими, разноцветными буквами приглашала сотрудников на Новогодний бал. Аня замедлила шаг, но боковым зрением увидела, выходящую из дверей фирмы, виновницу всех её сегодняшних бед, Ларису. Прибавив шагу, она быстро дошла до угла дома и скрылась за ним, но чувство, что Лариса идёт за ней, заставило Анну запрыгнуть в первый попавшийся, остановившийся автобус. Двери закрылись, и девушка облегчённо вздохнула с мыслью, что оторвалась от преследования этой ведьмы. Мысль о том, что Лариска ведьма, рассмешила Аню и она, впервые за последние тридцать-сорок минут, улыбнулась. Стоявший напротив подросток расценил её улыбку, как сигнал к действию и не замедлил предложить познакомиться. Резкое девушкино - «отвали», заставило парня вернуться на исходную позицию. Анна прошла в конец салона и села на свободное место. Мысли её вновь вернулись к сегодняшним событиям. Горечь и обида стали переполнять сердце девушки и, мысленно ругая себя, Лариску, начальника и всю свою горькую судьбину, Аня заплакала, старательно вытирая бежавшие слёзы, перчаткой. В автобусе народу ехало мало. Один, два человека заходило и, через некоторое время, Анна оставалась одна. В окне мелькали разряженные ёлки, мерцающие разноцветными огнями гирлянды и множество афиш, приглашающих народ на праздник. Она вспомнила о Новогоднем бале, на котором ей не суждено было танцевать, и на душе девушки стало ещё больше тоскливо. Анна дала волю своим слезам и расплакалась навзрыд, уронив голову на спинку, впереди стоящего сидения. Так и проехала целую остановку, пока, всю дорогу молчавший водитель, вдруг не объявил: «Остановка – …. кладбище». Объявление в пустом автобусе прозвучало, как гром среди ясного неба и Аня даже подпрыгнула. Ей показалось, что это - конечная. Она быстро вышла на улицу, не заметив входивших пассажиров, а когда сообразила, что сделала глупость, автобус уже тронулся с места, закрыв двери.
- Да, - подумала про себя девушка, - приехала. Правильно! Работу потеряла. Сергей Георгиевич меня теперь ненавидит. Бала мне ни видать, как собственных ушей. Да здравствует Новый год на кладбище! Ты этого Анька заслужила. – С этими мыслями она направилась к, облупившимся воротам старого московского кладбища. – Тишина-то, какая, - шёпотом произнесла Анна, войдя на территорию, и повернула к ближайшей аллее. Сколько времени ходила она между, запорошенных снегом, могил Аня не заметила. Спохватилась лишь тогда, когда почувствовала, что замёрзла, остановилась и ужаснулась. Входа не было видно. Вокруг только могилы, памятники и кресты.
– Вот это я забрела, - промелькнуло у неё в голове, - и как теперь выход искать? Ни у кого не спросишь, - рассуждала она, - народу ни кого, а мёртвые не подскажут. - От этой мысли ей стало больше весело, чем страшно. Аня подошла к ближайшему надгробью, стряхнула перчаткой снег, и хотела, уж было, присесть на краешек, чтобы обдумать дальнейший план действий, когда перед её взором возникла знакомая фамилия. Она ещё тщательнее протёрла перчаткой камень и прочитала: « Ленская Мария Андреевна».
- Это, же моя прабабушка! – Вслух воскликнула Аня. – Да, точно, прабабушка, - повторила она уже тише. Аня стала читать даты рождения и смерти, чтобы наверняка убедиться в своей правоте. Всё совпадало до дня. Девушка, не задумываясь об этической стороне своего поступка, всё-таки уселась на край надгробной плиты и задумалась. Взор её упал на, рядом стоящий большой деревянный крест с витиеватыми буквами. Анна поднялась и подошла к кресту. Прочитать она ни чего не смогла, хотя и поняла, что это написана какая-то молитва. Такие слова она видела на иконах в церкви и одной - дома. – Крест такой старый, - подумала Аня, - интересно, кто там захоронен? - Так же, как и в предыдущий раз, она стала сметать с большого каменного надгробия снег, на котором тут же стали проявляться буквы. Г, р, а. Аня читала буквы, по мере их освобождения из под снежного плена.
Графиня Ленская Анна Дмитриевна – 1900 г. р. – 1922 г. р.
Граф Ленский Андрей Карпович – 1886 г. р. – 1922 г. р.
Девушка стояла озадаченная своим открытием, переводя взгляд то на могилу прабабушки, то на массивное надгробье графа и графини, которые, судя по всему, были её родителями. – Значит, - рассуждала Аня, - я тоже графиня? Чувство великой значимости переполнило сердце девушки. Она даже выпрямилась, вспомнив, как мама делала ей замечание: - Не сутулься, Анна. Смотри, как бабушка ходит – спина прямая, как у графини. - Говоря это, мама сама вытягивалась в струнку, как солдат. Аня смеялась, потому что через минуту мама вновь сутулилась. – Чего смеёшься? – Улыбаясь, говорила она, - меня комсомол пригнул, партия загнула, а жизнь скрючила. О том, что её далёкие предки были дворянского сословия, Анюта никогда не слышала. В семье были воспоминания о годах страшной войны, во время которой погиб жених прабабушки и, она, не успев с ним расписаться, родила дочку, то есть бабушку Анны, а поскольку замуж так и не вышла, то и осталась на всю жизнь Ленской. Анна же носила фамилию своего отца – Мальцева, и сейчас она казалась ей вовсе не звучной и, даже уродливой. – Надо обязательно поменять фамилию, - промелькнуло у неё в голове.
Мерзкие липкие хлопья снега перестали падать. С опустившимися сумерками, стал чувствоваться лёгкий морозец. Аня снова присела на краешек могильной плиты и погрузилась в раздумья. – Графиня! Смех, да и только! Все в офисе себе платья да туфли к балу купили. Сколько разговоров об этом было. Одна я, как попка, твердила: Я не могу пойти. У меня мама больна. - Врала как Троцкий. Конечно, Лариска сразу допёрла, что у меня элементарно нет на всё это денег. Мать тоже хороша: - Жила раньше без балов и теперь проживёшь. На мне ещё кредит весит. Что у тебя, друзей мало? Обязательно с этими офисными профурсетками надо Новый год отмечать? А я одна, что ли сиди? – Мысли девушки крутились в голове, как снежинки, только что закончившегося снегопада. Анна засунула озябшие руки в рукава куртки и, положила на них, тяжёлую от нелёгких раздумий, голову.
Глава 2
Сергей запер кабинет и направился к выходу.
- Нет! Так не годится! – Подумал он - Обидел девочку. Накричал. Испортил ей настроение перед праздником. – Он вернулся, нашёл в еженедельнике домашний телефон своей помощницы и набрал номер. Трубку долго никто не брал. Наконец, приятный женский голос ответил:- Алло!
- Здравствуйте! С Наступающим Новым годом! Могу я поговорить с Анной.
- Ани нет ещё. А кто её спрашивает?
- Это с работы. Сергей Георгиевич. Анна работает у меня.
- Она ещё не возвратилась, хотя должна уже была. Я так волнуюсь, ведь Анечка ни когда не задерживалась. Я пыталась с ней связаться по мобильному, но она почему-то не доступна. У меня уже в голове мысли всякие вертятся, как бы чего с ней не случилось. – Голос в трубке был взволнованным.
- Простите, как вас зовут? Вы, я так понимаю, мама Анны?
- Да. Валерия Андреевна. А, что вы хотели от Аннушки?
Сергей, услышав названное имя, на некоторое время замолчал. Валерия. Лера. Лерка. Первая институтская любовь Сергея. Первая и последняя. Первая и неудачная.
- Валерия Андреевна, не стоит делать предположений и заранее волноваться. У нас сегодня произошёл некоторый инцидент, кажется, я обидел её, хотел бы извиниться и поздравить с Новым годом. Понимаете? У вас отличная дочь и хороший сотрудник, но на работе всякое бывает.
- Впервые таких начальников вижу, которые извиняются перед подчинёнными. Особенно в наше время. – Тон женщины был немного жёсткий. Впрочем, это был тон матери, обиженной кем-то дочери.
- Валерия Андреевна, я сейчас узнаю, нет ли её на нашем корпоративном балу. Может, она говорила кому-нибудь, куда собиралась после работы. А вы поищите её у подруг? Я вам обязательно ещё позвоню. Хорошо? – В трубке некоторое время молчали.
- Хорошо. Только я не понимаю, зачем вам эти хлопоты? Ну, да, извиниться. – Трубку положили.
Сергей посмотрел на часы. – Почти семь, - сказал он вслух, вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ.
В холле Дома культуры, который арендовала для проведения Новогоднего бала фирма, и который по счастью находился в квартале от офиса, было уже многолюдно. Сотрудники и сотрудницы в модных нарядах, бессмысленно лавировали в толпе, останавливаясь у огромного зеркала, поправляя причёску и внося коррективы в, казалось бы, идеально сидевшие на них платья и костюмы. Яркий свет больно бил в глаза, а от сверкающей мишуры и многоцветия платьев кружилась голова. Сергей принялся сосредоточенно осматривать всю эту яркую веселящуюся публику, разыскивая в толпе единственное нужное ему лицо. Но лицо это нашло его само.
- Сергей Георгиевич! Я уж думала, что вы сегодня не придёте. Я собираюсь танцевать с вами весь вечер. Вы же не будете против? А то я пожалуюсь на вас своему шефу, и он вам влепит выговор. – Лариса улыбалась, обнажая чуть кривоватые маленькие зубки.
- А почему вы до сих пор не раздеты? Это что….
- Лариса, ты Аннушку не видела? – Перебил Сергей, оглядывая по верх её головы холл.
- Ах, Аннушку! – Ядовито передразнила его Лариса. – Здесь, по крайней мере, её нет. Она и не собиралась на бал. Бедненькая. Ей же не в чем пойти. Она сказала, что у неё мать болеет, но дело совсем в другом. Понимаете? Финансы, так сказать, поют романсы. А зачем она вам? – Спросила девица, уже в след, уходящему Анькиному шефу. На выходе Сергей столкнулся нос к носу с генеральным.
- Куда это ты, Сергей? – С тяжёлой одышкой спросил тучный коротышка.
- А? Извините. Здравствуйте Владлен Палыч! Простите, что не смог вам договор сегодня передать. Такая суматоха перед праздником.
- Какой договор? Я ни чего не просил. – Владлен Павлович уцепился в рукав Сергея и втащил мужчину обратно в холл.
- Так Лариса ваша приходила… - он осёкся, поняв, почему приходила эта бесцеремонная девица. – Подставила, значит Аннушку. – Теперь он, от чего-то, стал так называть свою помощницу. – Бывают же такие стервы? Бывают! – Ответил он мысленно на свой же вопрос. Именно такая же стерва, только ещё изощрённее, подставила его любимую Леру. Он тогда не поверил своему сердцу, а поверил вранью. В результате, когда всё выяснилось, Лера навсегда ушла из его жизни. Из жизни, но не из сердца. Все попытки её найти, впоследствии, оказались безуспешными. Жизнь продолжалась. Бурная и шальная. Вечеринки, рестораны, женщины. Несколько раз хотел жениться. Но…. Будто кто-то свыше, в последний момент, останавливал его от этого шага. А, потом работа, работа и только работа. Только когда появилась эта хрупкая, черноглазая девочка, так похожая на Леру в молодости, он почувствовал прежнее тепло в своём сердце, какое бывает только у влюблённого человека. Но любовь эта показалась ему совсем не той, что в юности. Это больше походило на отцовскую заботу, на стремление уберечь, защитить от всего злого мира, этого робкого человечка. Хотя…. Он вспомнил день, когда ему захотелось приударить за девушкой. Воспоминание моментально обожгло его мозг, как пламя доменной печи. – Какие же мы, мужики, кобели. – мысленно констатировал он.
Сергей вновь набрал номер телефона Ани. Трубку взяли быстро. Не дожидаясь ответа, он рассказал Валерии Андреевне о своих результатах поиска, то есть об их отсутствии.
- У меня тоже ни чего хорошего. У подруг её нет. Я уже начала обзванивать больницы. Пока ничего. А если её там нет?
- В милицию звонили?
- Первым делом. Они говорят, Новый год же, мало ли, куда она может пойти. Она же не маленький ребёнок. Совершеннолетняя.
- Да, - задумчиво произнёс Сергей, - она не ребёнок. Но ведь…. - он осёкся. - Нельзя всякими предположениями накручивать себя и, тем более, мать.
- А как вы посмотрите на то, что я к вам приеду. Думаю, вам не помешает моя помощь и поддержка. В этот момент он не подумал, что Валерия Андреевна может быть не одна: с мужем, например, или с родственниками, или не успел подумать, так как в трубке уже прозвучало: Хорошо, приезжайте. - Он спросил адрес и пошёл к своей машине. – Пробки. Сейчас же ужасные пробки, - промелькнуло у него в голове. Сергей направился к ближайшему метро. Спустившись по эскалатору вниз, он выяснил маршрут движения и запрыгнул в уже закрывающиеся двери вагона. Основная толпа народа, возвращавшаяся с работы, уже схлынула, но свободных сидячих мест не оказалось. Сергей прикинул в уме, сколько времени займёт дорога, и пожалел, что не поехал на машине. – Лучше бы долго ехать, чем долго стоять. – Перефразировал он мысленно поговорку, но тут же успокоил себя, через час-то он наверняка доберётся. От метро Медведково пришлось взять такси, ждать автобуса было сверх его сил. Поднимаясь в лифте, Сергей почувствовал некоторое волнение, в причине которого он не успел разобраться. Лифт остановился. Он подошёл к двери и нажал на звонок. За ней послышались торопливые шаги. Замок щёлкнул, дверь открылась.
Глава 3.
Анна стояла под тёмно-серым декабрьским небом и ловила ладонями крупные лёгкие снежинки. Некоторые снежинки уворачивались от её рук, другие же нежно касались тёплой кожи и тут же таяли, оставляя маленькие капельки воды. Девушка подносила мокрую руку к губам и слизывала языком прохладную влагу.
- Аннушка, ты где? – Раздался женский голос издалека.
- Я здесь! Иди ко мне скорее, здесь так красиво!- ответила Аня.
Она крутила головой, пытаясь увидеть зовущую её женщину, но ни кого не нашла. Только снег и ни чего кроме снега. Рядом раздался тот же голос, - Так вот ты где. Что же ты здесь делаешь, Аннушка?
- Снежинки ловлю. А, вообще-то, я пришла к тебе. Сегодня же Новый год и я хочу на бал, но меня туда не пускают.
- Кто же тебя не пускает? Не могут тебя не пустить, Аннушка. Ты же моя праправнучка. Пойдём со мной.
Анна пошла за женщиной, лица которой, как не пыталась, не смогла рассмотреть. Не успели они сделать несколько шагов, как снег прекратился. Широкая аллея, по которой только что шли женщины, закончилась возле большой и такой же широкой мраморной лестницы с балюстрадами. Ступени её вели к входу в старый особняк с массивными дубовыми дверями, высокими белыми колоннами и двумя пристроенными флигелями по бокам. На фронтоне особняка красовался фамильный герб с вензелями. Лестницу освещали четыре фонаря, стоящих на высоких резных чугунных столбиках. Два напыщенных лакея в нарядных ливреях, кланяясь, отворили тяжёлые двери. Анна вошла в огромную парадную, залитую огнём горящих свечей в бронзовых канделябрах, размещённых на стенах.
- Зачем мы здесь? – Спросила девушка, но рядом уже ни кого не было.
- Прошу, барышня проследовать за мной, - услышала она голос, подбежавшего слуги. – Сюда, наверх. В залу пожалуйте.
Анна стала подниматься по широкой лестнице, устеленной мягкой ковровой дорожкой, придерживая руками подол своего нежно-розового шёлкового платья. В пролёте между этажами она остановилась возле зеркала и обомлела. На неё смотрела стройная красивая девушка, с прибранными в причёску волосами, в которых были вплетены два нежных цветка розмарина. Розовые гипюровые перчатки, под цвет платья, скрывали худенькие ручки, через запястье одной из них, перекинут белый плетёный шнурок ажурного веера.
- Разрешите вас ангажировать на вальс, - молодой человек, быстро спустился вниз по лестнице и протянул Анне свою руку. Девушка положила на его руку свою, и они поднялись вверх и вошли в зал. Оркестр, управляемый худым вертлявым капельмейстером, играл Венский вальс. Пары кружили, шурша платьями и подошвами туфель. Анна и юноша влились в общий поток танцующих, и голова её тут же закружилась от великолепия нарядов, горящих свечей и прекрасной музыки. Она замечала на себе удивлённые взгляды и слышала перешёптывание: Кто эта юная особа? Графиня Ленская? Elle est tres gentille. Потом был кадриль с немолодым поручиком, мазурка с лысеющим графом, но чаще всего она танцевала со своим первым кавалером, и весь вечер кокетничала с ним.
- Я вас раньше не видел на балу.
- Это мой первый бал. Здесь прелестно! Не правда ли.
- О, несомненно! Ленские дают самые лучшие балы, это вам каждый скажет. Вы же родственница Екатерине Дмитриевне?
- Да. Праправнучка.
Глаза юноши удивлённо округлились. Он стал удаляться от Анны и пропадать, словно в тумане. Она осталась одна посередине зала.
- Аннушка, пора домой, - проговорил уже знакомый женский голос прямо над ухом.
- Ещё немного. Пожалуйста. Ещё немного.
- Бал закончился, Анна, - злобно отчеканив каждое слово, проговорил слуга, швырнув в неё курткой, и она вновь оказалась на заснеженной дороге. – Анна, Анна, Авва, гав, гав.- Слуга, встав на четвереньки, сначала стал лаять на девушку, после и вовсе кинулся на неё, пытаясь укусить.
- Девушка! – Кто-то тряс её за плечи. Она подняла голову. Перед ней, на корточках, сидел парень, в армейском бушлате и мохнатой шапке на голове. В руках он держал фонарик. Возле его ног сидела большая пятнистая собака, смотревшая на Анну, жалобно поскуливая. Аня заметила удивление в глазах у обоих.
- Ты, что тут делаешь? Вечером, на кладбище?
- А, ты кто? – Ответила Анна вопросом на вопрос.
- Охранник. Дима. А, ты кто?
- Анна. Графиня. – Она встала и подала ему руку для поцелуя. Дима поднялся, нагнулся и поцеловал ей руку. Оба рассмеялись.
- Ну, что, графиня Анна, давай двигаться к выходу.
- Это мои предки, - Анна указала рукой на могилы. Дима прочитал надписи и улыбнулся.
- Пойдёмте, графиня Ленская.
- Я не Ленская. Я Мальцева.
- Тоже звучит. А я, Дмитрий Саранцев - студент МГИМО. Не женат, не привлекался, в порочащих репутацию связях, замечен не был.
Анна улыбнулась. - А это создание, как зовут? – Она показала рукой на, убежавшую вперёд, собаку.
- А это – Плаха. Она спасительница твоя. Прибежала к сторожке и давай лаять, звать меня. Я уж знаю, что она без дела не брешет. Оделся, пошёл за ней. А тут, графиня, запорошенная снегом.
- Что же это за кличка у неё такая странная?
- О, это целая история. Она же дворняжка обычная. Приблудилась к нам, мы её с дедом подкармливать начали. А у деда кличка – Валенок. Это тоже целая эпопея. Плаха поняла, что хлеб свой надо отрабатывать, стала кладбище от всяких хулиганов охранять. Решил я раз её облагородить. Купил ей ошейник и поводок. Ошейник она перенесла мужественно. А вот поводок? Никак не давалась прицепить. Всё же я проявил характер, пристегнул поводок и пошёл территорию осматривать. Она бесится. С поводка рвётся. Тут, как назло, впереди могилка только что выкопанная. Рванула моя собака, да как потащит меня за собой. Через могилу – прыг, а я в могилу – шмяк. Боль в плече неимоверная. Ору на неё: Плохая собака! – А она на меня: Гав, Гав. – Хотел снова сказать: Плохая собака, - да шевельнулся. Получилось: Ой, плаха! – Она брехать перестала, стала скулить и вырываться. Отпустил я поводок. Она как рванёт куда-то. Спустя некоторое время, рабочие пришли, вытащили меня. Вот так и стала она Плахой.
- А дед, почему валенок? – Анна не заметила, как они подошли к выходу.
- Там история ещё комичней. Ты замёрзла. Пойдём в сторожку, я тебя горячим чаем напою. У меня печенье вкусное есть. Аня послушно пошла за Димой. В её голове не было даже мысли о том, что он сможет как-то обидеть её. Было такое ощущение, что они уже давно были знакомы, просто долгое время не виделись.
Дима и Анна вошли в помещение, немногим больше, чем приёмная, где работала девушка. Напротив единственного окна стоял небольшой стол с электрическим чайником, сахарницей и двумя кружками. По бокам стола находились два табурета, вдоль правой стены старый диванчик с подушкой и одеялом. Поверх одеяла лежала открытая книга. Анна обошла стороной обшарпанную тумбочку, из недр которой, Дмитрий только что извлёк пачку чая «Липтон» в пакетиках и печенье. Чайник был немедленно включен и, через минуту стал издавать булькающий звук, закипающей воды.
- В общем, история с валенком произошла такая, - Заговорил Дима, будто не прерывался на всю эту чайную церемонию. - В один из таких же зимних дней, во время дежурства Ивана Палыча, стало быть, нашего деда, забурился в сторожку пьяный мужик. Довязался он до деда: Дай мол, денег на пиво. – Сторож наш и так, и сяк его уговаривать, тот ни в какую. Давай деньги и всё! Снимает тут дед свой валенок, сорок последнего размера, да как даст мужику по лбу. Мужик в отрубе. Дед в милицию позвонил, мужика забрали. Долго ещё менты хохотали, что, мол, каждому сотруднику теперь, вместо пистолета надо по валенку выдать. Вот так его и прозвали «Валенком».
Анна присела к столу, достала мобильник и, обнаружив, что он разряжен, обратилась к Диме с просьбой, разрешить ей воспользоваться его телефоном.
- Я его сегодня, как назло, дома забыл.
- Мама, наверное, места себе не находит. Я никогда ещё так не задерживалась.
- Не волнуйся. – Дима поставил перед девушкой кружку горячего чая. – Пей чай. Согреешься. Сейчас смена придёт, и я тебя отвезу домой.
- Тебя, что, дома никто не ждёт? Новый год ведь.
- Меня никто не ждёт. Родичи в ресторане отмечают. Я собирался в гости, но могу и не идти. Мне важнее теперь доставить тебя домой в полной целостности и сохранности.
Аня, успокоившись, медленно отхлёбывала горячий чай, поглядывая на Дмитрия, сидевшего напротив. Вдруг странное чувство овладело ей. – Где-то я этого парня уже видела? – Спросила она себя мысленно и сказала уже вслух: Дим, а мы раньше нигде не встречались? Как-то мне лицо твоё знакомо.
- Не знаю. Вроде нет. Я, пока ещё, склерозом не страдаю.
- Нет, ну видела я тебя где-то. Причём совсем недавно.
Анна задумалась, перебирая в памяти места, где бы она могла встретить этого парня. Процесс этот был прерван появлением в дверях пожилого мужчины, как догадалась Аня, сменщика Димы, «Валенка».
- О! Да у нас гости. – С порога воскликнул мужчина.- Что делает эта дивная красота в таком скорбном месте?
Дмитрий посмотрел на Анну. Что же, действительно, делала девушка на кладбище, да ещё в такое время, он, почему-то не спросил и теперь смотрел на неё, ожидая ответа. Анна встала из-за стола и направилась к выходу, бросив на ходу: - Здравствуйте.
- Я тебя на улице подожду.
Мужчина посмотрел в след девушке, потом, вопросительно на парня. Дмитрий молча пожал плечами, оделся и, даже не поздравив сменщика с наступающим праздником, вышел вслед за Аней.
- Молодёжь! Одно слово. – Пробурчал старик.
Не первой молодости шестёрка неслась по, почти уже свободным улицам города. Дима смотрел на дорогу. Анна продолжала сосредоточенно перебирать в памяти, откуда ей было знакомо это лицо, изредка поглядывая на парня. Наконец её титанические усилия мозга увенчались успехом, и от найденной разгадки ей стало необычайно весело.
- Я вспомнила, где я тебя видела! – Возбуждённо крикнула Анна. От неожиданности Дима крутанул рулём, и машина выскочила на встречную полосу. Парень быстро справился с управлением.
- Ань, с ума сошла. Ты что так пугаешь? А, если бы встречная шла?
- Прости, Дим. Прости. Я вспомнила. Понимаешь, вспомнила. Это невероятно! Мистика! Нет, чудо! Я тебя видела во сне. Понимаешь? Там, на кладбище. Я уснула, наверное. Нет, точно уснула. Я была на балу и танцевала с тобой. - Она стала рассказывать ему обо всём, что произошло с ней в этот день. О Лариске, порванном договоре, подарке шефа и о бале, на который ей не суждено было попасть, но она на нём была. Была в красивейшем особняке своей прапрабабушки, в шикарном наряде и танцевала с Димой. Анна, в подробностях, описала каждую деталь своего наряда, убранства зала, гостей и кавалеров, с которыми танцевала весь вечер. Потом рассказала, как её чуть не загрыз лакей, лай которого, судя по всему, был лаем Плахи. Дима слушал, иногда поворачивая голову в её сторону, и удивлению его не было конца. Глаза Анны, в свете мелькающих фонарей, горели от восторга. Ошеломлённая и возбуждённая, она нравилась ему всё больше и больше. Он остановил машину у обочины.
- Ань, а тебе не кажется, что наша встреча – это судьба. – Дмитрий повернулся к девушке, глядя в её лучезарные глаза.
- Конечно – это судьба, Димочка. Не могло это случиться просто так. Это сказка. Новогодняя сказка.
- Она не должна кончаться, потому что я влюбился в тебя. Влюбился с самой первой минуты, когда поцеловал тебе ручку.
- И я в тебя влюбилась. Влюбилась, ещё там, на балу, и теперь, я счастлива, что этот сон продолжается.
- Это не сон. Это явь. Мы встретились в твоём сне, но любить друг друга будем наяву. - Они стали целоваться с такой страстью, которой могли целоваться влюблённые, разлучённые на долгое время. Для Анны это было больше века.
Глава 4.
Молчание тянулось, казалось, вечность. Сергей опомнился первым.
- Лера? Так Анна…?
- Что ты здесь делаешь? – холодно спросила Валерия, но тут же поняла, что Сергей и есть начальник её дочери. – Анна – моя дочь.
- Я могу войти? Или…. После некоторых раздумий, Валерия посторонилась, пропуская Сергея в квартиру.
- Не разувайся. Надеюсь, ты не надолго. Рассказывай, что произошло и почему ты разыскиваешь Анну.
Валерия села на диван. Сергей, остался стоять, не рискнув, сесть без приглашения. Он рассказал обо всём, что произошло на работе. Валерия молча слушала, не поднимая глаз. Сергею показалось, что ей совершенно безразличен его рассказ. Она думает сейчас о чём-то своём. - Об Анне? Обо мне?- Мучался он в догадках.
- Я думаю, что с Анной ничего не случилось, - прервала она молчание, - она скоро приедет.
- Да? Отчего, вдруг, такая уверенность?
- Сначала моё сердце почувствовало какую-то беду. Но, когда я увидела тебя, то поняла, с дочерью всё хорошо. Беда – это твоё появление.
- Я приехал из-за Ани. Значит, это что-нибудь значит. В жизни ничего не бывает просто так. Судьбе стало угодно, чтобы девочка пришла работать именно в нашу фирму, именно ко мне. А сегодня произошло событие, заставившее меня приехать сюда и встретить тебя снова. Она даёт нам шанс исправить ошибки, которые мы делаем в молодости. – Сергей, взволновано, ходил туда сюда по комнате. Валерия смотрела в пол, теребя в руках поясок своего платья.
- Лера! Я искал тебя. Если бы ты знала, как долго я тебя искал. – Он подошёл к Валерии и стал перед ней на колени. – Я люблю тебя. Я всю жизнь любил тебя.
- Не смей! Не смей разбрасываться такими словами! – Лера сорвалась с места и встала к окну, спиной к Сергею.
- Что ты понимаешь в любви? Да разве…. – Она махнула рукой. – Поверил какой-то шлюхе и, потом, сам же с ней переспал. Теперь же ты утверждаешь, что ошибки сделали мы? Не смеши.
- Да, мы. Да, я поверил! Я любил тебя больше жизни. И ревновал, как любой мужик. Поверил – дурак. Переспал – сволочь. Позже, всё выяснилось. Всё встало на свои места. Только повиниться мне было уже не перед кем. Ты, как в воду канула. А, потом я узнаю, что ты замужем. Не прошло и месяца, как ты стала женой другого, которого не любила. Ты же не любила его? Это ли – не ошибка. Нет, Лера. Мы все ошибаемся. Главное – признаём ли мы свои ошибки, или помним только чужие?
-Ты, что, обвиняешь меня в…?
В коридоре раздалась серия звонков, будто, за звонившим, кто-то гнался. Валерия метнулась к двери. Сергей услышал голос Ани и, чей-то мужской голос. Анна, не раздеваясь, вбежала в комнату.
- Здравствуйте, Сергей Георгиевич! Ах, да. Мы же сегодня виделись, но это было так давно. Правда, Дим?
- Аня! Да раздевайся, уже. – Крикнула Валерия из кухни.- Что это у тебя телефон не отвечал? Я же вся извелась.
В комнату вошёл молодой человек, как понял Сергей, это и был Дима. Мужчины поздоровались за руку. Аня сняла куртку, бросила её на диван и ушла к матери.
- Где она была? – Со строгостью родителя, спросил Сергей.
- На кладбище.
Лицо мужчины, буквально вытянулось, - где? - переспросил он.
- На кладбище, - спокойно повторил парень, как будто речь шла о магазине или кинотеатре.
- А, что она там делала?
- Хватит вопросов. Я же пришла. Ну, припозднилась немного. Я уже маме всё объяснила и извинилась. А вы то тут что делаете, Сергей Георгиевич? – Анна, наконец, поняла всю странность нахождения начальника в их квартире.
- Я приехал поддержать твою маму. Мы тебя искали порознь, а нашли вместе. А, впрочем, я приехал извиниться и поздравить тебя ещё раз с Новым годом. Пожалуйста, прости меня, и прими снова мой подарок. Да, и с Новым годом вас всех! – Он достал из кармана цепочку с сердечками, протянул её Ане и, подмигнув, спросил: Это второе сердечко? – Девушка, смущённо улыбнулась, и Сергей сделал вывод, что он угадал. Из кухни, с подносом в руках, возвратилась Валерия.
- Ну, налетайте! Голодные, небось?
Анна и Дмитрий живо загремели стульями, подсаживаясь к столу. Сергей стоял у окна, глядя, как молодёжь уминает бутерброды.
- А тебе, что, особое приглашение нужно?
Дима с Анной переглянулись. Валерия поняла, что сказала глупость, обратившись к шефу дочери, так фамильярно. Пришлось выкручиваться.
- Твой начальник, Аня, оказался моим старым знакомым. Мы учились вместе в институте.
Дочь вопросительно посмотрела на мать. Анна знала, что у мамы нет высшего образования. Валерия ответила, опережая вопрос дочери.
- Разница лишь в том, что Сергей Георгиевич закончил, как я поняла институт, а я нет. Я ушла со второго курса. Поэтому, можно считать, что знакомство наше, так, шапочное.
Тон, с которым всё это было сказано, дал понять Сергею, что ему, в общем-то, находиться здесь больше ни к чему. Он двинулся к выходу, но Валерия перегородила ему дорогу.
- Анна может ещё попасть на этот ваш корпоративный бал? – Слово – корпоративный, было произнесено, как показалось Сергею, с какой-то брезгливостью что ли. Он взглянул на часы. В принципе, да. Но….
- Мы на машине. – В два голоса, опередила его предположения, молодёжь.
- Ну, вот, и хорошо. Одевайтесь. – Валерия открыла дверцу шкафа и сняла с вешалки нежно-розовое длинное платье. К нему прилагались так же перчатки и туфли. У дочери зависла рука с бутербродом. Дмитрий перестал жевать и, наверное, даже дышать. Через какое-то мгновение оба выдохнули: Ух, ты! - Анна вскочила со стула и кинулась обнимать и целовать мать, в перерывах, задавая ей вопросы: «Откуда? Почему не предупредила? Где взяла денег? Валерия стояла счастливая и гордая, какой только может быть мать, любящая своё дитя. Анна убежала в комнату переодеваться. Появившись в бальном наряде, спустя некоторое время, она очаровала своим видом всех присутствующих, и особенно Диму. Тот смотрел на девушку, как расценил Сергей, с восхищением, любовью и желанием, как когда-то смотрел сам на её мать.
- Мам. А Дима? Он ведь не сможет поехать в таком виде? – Анна страдальчески взглянула на прикид парня. Настроение девушки заметно испортилось.
Валерия снова нырнула в шкаф и извлекла из него новый серый мужской костюм.
- Папе покупала. Новый совсем, ещё с биркой. Так и не надел ни разу. – Она протянула костюм Диме. После некоторых колебаний, Дмитрий уже переодевался в другой комнате. Когда он появился в этом костюме перед публикой, все дружно переглянулись и засмеялись. Перед ними стоял, ни пить, ни взять, клоун из цирка. Брюки доходили только до щиколоток. Широкий пиджак, болтался на нём, как на вешалке. При желании, парень мог обернуться им два раза. Вдобавок, он взлохматил волосы и накрасил нос Аннушкиной помадой. Теперь он стоял и корчил рожицы, приводя окружающих, особенно девушку, в неописуемый восторг. Подурачившись вволю, он вернулся в комнату переодеваться.
- Ань, я лучше так поеду, - кричал он оттуда, - как есть.
Проводив детей, Валерия присела к столу и задумалась. Сергей ещё немного потоптался возле двери, надеясь, что она обратит на него внимания, открыл дверь и вышел, не простившись.
Глава5.
Машина неслась по почти пустым улицам Москвы, разрезая капотом снежную массу, сметаемую злобными порывами ветра, с сугробов, деревьев и крыш домов. Редкие прохожие прятали свои лица в капюшоны и воротники, поворачивались спинами к ветру, походя в этот момент, на еле ползущих каракатиц. Дмитрий сосредоточенно смотрел вперёд, ругая в душе эту, неизвестно откуда свалившуюся в одночасье, метель. Анна молчала, стараясь не отвлекать водителя своей болтовнёй, прижимая пакет с туфельками, к своей груди. На безлюдном перекрёстке столб снега, превращающийся в смерч, с воем, бросается на машину, как разъяренный зверь. Его острые зубы скрежещут по металлу, пытаясь разорвать её, как загнанную жертву. Множество звуков в секунду впиваются в мозг Дмитрия. Лязг железа, звон битого стекла и, пронзительный крик Анны. Множество звуков через секунду сменяются тишиной, в которой, даже ветер, испуганно примолк и позёмкой пополз по дороге, унося за собой, крутящийся снежный хвост.
Слух вернулся позже, воем сирен скорой помощи и милиции. Тогда же пришло понимание всего произошедшего. Он сидел на обочине, вытирая горевшее от ссадин и порезов лицо, белым снегом, глядя, на удалявшуюся с воем машину скорой помощи. На ней увозили Анну.
- Ну, ты как? – Молодой лейтенант протянул Сергею руку. Сергей схватился за неё и, с трудом поднялся.
- Нормально, - буркнул он. – Куда её увезли?
- Пойдём, сядем в машину.
Дмитрий, прихрамывая, поплёлся за лейтенантом. Проходя мимо своей машины, он посмотрел на огромную вмятину двери с правой стороны. Потом на разбитую морду, стоящей неподалёку «Ауди». Водителя её уже увезли гаишники.
- Садись, - коротко скомандовал лейтенант, - отвезу тебя в больницу.
Дмитрий сидел в кресле, ожидая прихода врача. Время тянулось медленно настолько, что ему стало казаться всё происходящее, чьим-то не очень удачным сценарием фильма. Он и Анна, волею бездарного режиссёра, обязаны играть в нём, совсем неинтересные роли, на которые они и согласия то не давали. Кто? Кто посмел сегодня, в канун Нового года, испортить им все планы? – подумал он. Ответ пришёл моментально, сам собой. Это судьба. Двуликая непостоянная особа. Она только что мило улыбалась им, даря любовь. Теперь же, повернулась к ним другим лицом, злобно ликующим над случившимся горем. Сейчас она хочет отобрать у него, не только недавно, дарованную собой, любовь и счастье, но и будущее, оставляя лишь небольшой огонёк надежды. Дмитрий не знал, верил ли он в Бога. Он ни когда даже не задумывался над этим вопросом. Всё в его жизни шло, будто по, составленной талантливым программистом, компьютерной программе. Детский сад, школа, с углублённым изучением английского языка, любящие самодостаточные родители, престижный институт. У него не было никаких проблем ни с учёбой, ни с деньгами, ни с девчонками. На работу устроился, то ли от скуки, то ли, из-за желания стать поскорее независимым. Он был обласкан родителями и этой особой – судьбой. Даже из этой аварии, он вышел, здоровёхонек, не считая пары ссадин на лбу и ушибленной ноги. Сейчас же, сидя в этом пластмассовом кресле, он мысленно обращался к тому, единственному, в чьих руках была власть над судьбой его маленькой графини. Дмитрий не знал ни одной молитвы и не думал над словами. Он взывал к Нему всей своей сущностью. Всей своей, истязаемой болью, душой.
Глава 6.
Сергей вышел из подъезда, и ветер чуть не сбил его с ног. Он поймал частника и сел в машину. Водитель – весёлый кавказец, поздравил его с наступающим Новым годом и газанул так, что старенькие Жигули рванули юзом. Постепенно выравнивая машину, водила прибавил газу, и они покатили по заснеженной дороге. Сергей сказал, куда его довезти и, откинувшись на кресле сидения, прикрыл глаза. Мысли путались в его голове. Он думал о девушке, которая оказалась связующей нитью его прошлого и настоящего. О Лере, внезапно появившейся вновь на его пути, но такой далёкой не преступной. О себе, оказавшемся, в одночасье, выбитым из колеи. Из колеи своей, давно отлаженной и, удовлетворявшей его, жизни. Сергей знал, что ни чего в этой жизни не бывает просто так. Всё должно было иметь какой-то смысл. Но, смысла своей встречи с Лерой, он не понимал. И это бесило его.
- Поворачивай назад! – Коротко скомандовал он водителю.
Шофёр недовольно посмотрел на пассажира.
- Поворачивай! Заплачу вдвойне.
Машина притормозила и, накренившись, развернулась.
В мозгу Сергея крутилась только одна мысль: - Ни чего не бывает просто так. Их встреча – не случайность.
Автомобиль завилял задом и остановился у тротуара. В кармане пальто запищал мобильник. Сергей прислонил трубку к уху.
- Серёж! Анна! - В трубке звучал взволнованный голос Леры.
- Что, Анна?
- Авария, - выдохнула Валерия.
Сергей сунул в руки водителя купюру и бросился к подъезду. В лифте он не поехал. Перепрыгивая через ступеньку, в доли секунды, оказался у двери квартиры. Дверь была приоткрыта. Лера сидела за столом, с окаменевшим лицом. Несколько секунд они молчали. Потом она встала, подошла к нему и бросилась ему на грудь, рыдая. Он гладил Валерию, вдыхая знакомый аромат её волос. Молнией пронеслась в голове страшная мысль: - Неужели для этого они и должны были встретиться? Встретиться, чтобы потерять самое дорогое на свете – ребёнка. Встретиться, чтобы пережить горе.
Немного успокоившись, Лера отошла от Сергея и встала у окна. Он знал эту её привычку, в трудные моменты, когда надо что-то обдумать, она вставала к окну, словно решение было написано на стекле или за стеклом. Сейчас она тоже стояла лицом к окну и молчала. Сергей ждал. Он понимал, что надо спросить её об Анне, но внутренне боялся, услышать страшное. Лера заговорила сама.
- Позвонил Дима. В их машину врезался пьяный водитель. В правую сторону. Аня в больнице. Больше он ни чего не знает.
- А Дима?
- С ним всё в порядке. По крайней мере, он так сказал.
- Надо ехать в больницу. Одевайся! – Скомандовал Сергей, не придавая значения своему тону. Лера не шевельнулась. Сергей смотрел на неё, чувствуя, что это не всё. Что-то она не договаривала. Сомнения его скоро рассеялись.
- Сергей. Скажи, ты почувствовал что-нибудь, когда уходил? Или, может быть, позже…. – Она повернулась. Взгляд её заплаканных и покрасневших глаз, выражал нетерпение, с одной стороны и страх, с другой. Она ожидала ответа, нервно теребя в руках носовой платок.
- Твой звонок застал меня у вашего дома. Не знаю почему, но я вернулся с полдороги. Я ехал и думал о вас. О нас. – Сергей пытался рассказать ей о своих мыслях и чувствах, когда он сидел в машине, но не мог облачить их в слова. Это его раздражало.
- Я вернулся, потому что вы нужны мне. Ты и Анна.
- Я думала, что ты никуда не уезжал. Но это уже не важно. Важно то, что ты здесь, и теперь должен об этом знать.
Сергей, удивлённо, посмотрел на неё.
- Анна – дочь твоя, Серёжа.
От услышанной новости, у него подкосились ноги. Он поймал рукой спинку стула и сел. Мысли, недавно путавшиеся в его мозгу, теперь укладывались в логическую цепочку: Лера не лгала. Анна его дочь. Он её отец. Других объяснений его нынешнему поступку больше не было. Сергей поднялся и тихо сказал: Одевайся, Лера. Поедем к дочери.
Дмитрий стоял на улице и курил. Увидев Валерию Андреевну и Сергея Георгиевича, он выбросил окурок в урну и открыл перед ними дверь. Будто специально подгадывая к приходу родителей, в холл вышел врач.
- Девушка в аварии, чья? – Крикнул он, оглядывая почти пустой холл. Лера встрепенулась, но осталась стоять на месте, как приклеенная.
- Иди. Я боюсь.
Сергей подошёл к врачу. Через минуту он позвал Леру рукой. Сергей внимательно слушал врача, согласно кивая головой. По их долгому разговору, Лера поняла, что самое страшное, сто могло случиться с её Аннушкой, не произошло. Её девочка жива. Валерия, не без труда оторвала от пола, казалось пудовые ноги и, поддерживаемая под руку Димой, направилась к разговаривавшим мужчинам.
- Я почти всё рассказал вашему мужу. Операция прошла успешно. Мы остановили внутреннее кровотечение. Это самое важное. Переломы срастутся. А вот, когда она придёт в себя? Не может сказать ни кто. Если только Господь Бог. Организм молодой. Будем ждать.
Лера вновь почувствовала, что на ноги ей опять нацепили стопудовые гири. Врач уже ушёл. Сергей отправился за вещами Анны. Дмитрий пошёл ловить такси. Лера же стояла посередине холла, как малыш, потерявшийся в большом магазине, одинокий и напуганный. Хотелось плакать, кричать, топать ногами, чтобы хоть кто-нибудь обратил на неё внимание и пожалел. Горько-солёный комок подкатывал от желудка к горлу. Её затошнило, закружилась голова, и она, наверное, упала бы в обморок, если бы вовремя не вернулся Сергей. Он взял её под руку и вывел на улицу. Лера вдохнула свежего воздуха, и ей сразу стало легче.
- Езжай Дима. Мы пройдёмся.
Попрощались с Димой. Пообещав завтра позвонить, он уехал на такси. Сергей и Лера прошлись немного до дороги. Ветер утих. Разогнав снежные тучи, он обнажил огромное чёрное небо, с бесконечной численностью далёких огоньков. Лера подняла голову и, в этот момент, тишину разорвали сотни грохочущих петард, освещая небо сверкающими, разноцветными искусственными звёздами. Женщина вздрогнула.
- Поедем домой, - тихо проговорила она и добавила, - Вот и Новый год.
Сергей, не без труда, поймал машину. На протяжении всей дороги они не проронили ни слова. Оба молчали. Оба думали об одном и том же. Они думали о дочери.
Глава 7.
Долгий полёт прекратился внезапно. Теперь она стояла посреди бесконечного поля, над которым плыла белая дымка, похожая на туман. Анна часто видела туманы, но все они были серыми. Этот же, белый, белый, похож на взбитые, сливки с сахаром. Лёгкий, пушистый и, казалось, очень вкусный. Лизни его сейчас языком, и во рту станет сладко, сладко. Но ей сейчас не до этого. Её внимание привлекал к себе белый дворец, окружённый, такими же, будто засыпанными снегом, деревьями по бокам. У дворца стояла, запряжённая в тройку лошадей, белоснежная карета. Лошади, невесомые, как летние облака, фыркали и били копытами. Им не терпелось сорваться с места, чтобы унести очередного седока в бесконечное путешествие. Путешествие в вечность.
Анна пошла вперёд, аккуратно ступая в прозрачную дымку. Странно, она не проваливалась, хотя и не чувствовала под ногами тверди. Больше не опасаясь, Аннушка продолжила свой путь дальше, к белому дворцу и воздушным лошадям. На её пути стали появляться люди. Они внимательно следили за каждым её шагом, переговариваясь между собой. Слов девушка не слышала, но понимала их. Будто эти эфирные колебания проходили сквозь её душу.
- Совсем ещё ребёнок. – Сказала первая дама.
- Да. Молода, красива. – Вторила другая.
- Ей здесь совершенно не место. – Слышалось далее.
- Это не нам решать. Он же любит чистые души.
- И, всё же, надо попробовать упросить его, отпустить это дитя. Должна же быть у неё родственная душа здесь? Таков порядок.
Анна слушала эти разговоры и удивлялась: Как много внимания к моей персоне. Кого-то хотят просить за меня. Зачем? Мне здесь так нравится. А эта прекрасная белая тройка лошадей, конечно же, ждёт меня. Всегда мечтала прокатиться на такой.
Вдруг, из дверей дворца вышел мужчина, облачённый в кипельно белое одеяние. Лицо его было спокойно и умиротворённо. Он сел в карету, и лошади, дождавшись своего часа, рванули с места, унося седока в голубую даль неба.
Анна стояла в замешательстве. Она рассматривала, стоящих вокруг неё людей, слушала их странные разговоры о ней. Вдруг они смолкли. Девушка вновь повернулась лицом к дворцу, к которому уже подъехала такая же, невесомая карета. Обрадованная, она направилась к ней и вдруг…. Дорогу её преградила немолодая женщина.
- Куда это вы девушка так спешите? – Задала она ей вопрос.
Анне показался этот голос очень знакомым.
- Не удивляйся, милая. Мы виделись совсем недавно. Особняк, бал и твой первый вальс с Димой.
- Дима. – Выдохнула Анна и, глубокая грусть сковала её душу.
- Дима. А ещё мама и…. – Женщина осеклась. - Ты грустишь по ним. Они грустят по тебе.
- Откуда ты про это знаешь?
- Милая, - женщина погладила девушку по голове, - я всё про тебя знаю. Я же твоя прапрабабушка. Смотри, - она указала рукой на подошедших к ним мужчину и женщину. – Это прабабушка твоя. А это…
- Папа! – Воскликнула Анна. – Ты снова со мной! Я так рада!
- Я тоже рад тебя увидеть, дочка. Но тебе пора домой. Рано. Ещё очень рано. Тебя так ждут….
- А, как же кони? Я так хотела покататься.
Папа улыбнулся. – Глупышка. На них не катаются. Это тебе не карусель в парке, сделал кружок, и вернулся. Эта тройка уносит нас в вечность. От туда уже не возвращаются.
- Почему же вы сейчас здесь? – Спросила девушка, глядя на окружающих.
- Здесь мы встречаем своих близких. Хлопочем за них перед НИМ. Мы стараемся привести как можно больше аргументов, чтобы ОН разрешил людям вернуться на землю и продолжить свой путь. Продолжить свою жизнь. Мы стараемся умалить людские грехи, совершённые ими на земле и ручаемся за их дальнейшие поступки. Но, ОН, знает больше нас и видит дальше нас. Мы же его дети. Его создания. Поэтому решение остаётся всегда за НИМ. Сегодня мы просили за тебя, и ОН согласился с нашими доводами. Ты должна вернуться домой, чтобы жить, любить и быть любимой.
Папа взял её за руку и повёл в противоположную от дворца сторону. Анна доверялась ему полностью, как когда-то, в детстве. По мере их продвижения, белый туман стал таять, как мороженое, стекая в огромный прозрачный тоннель.
- Иди, Аннушка, - прошептал папа и подтолкнул девочку к краю этого тоннеля, - будь счастлива!
Анна держалась за руку отца изо всех сил.
- Я не хочу, папа. Я хочу остаться. Здесь так тихо, так спокойно и мне совсем не больно.
- Милая девочка. Ты не понимаешь, как это здорово, чувствовать боль, обиду, надежду, разочарование, любовь, потому что всё это жизнь. Возвращайся к тем, кто любит и ждёт тебя. Возвращайся, чтобы ждать и любить самой. Иди. – Он высвободил свою руку из тоненькой дочкиной ладошки, улыбнулся и пошёл прочь.
Глава 8.
Время перестало иметь для Валерии тот смысл, который был вложен в это понятие до болезни дочери. Раньше она могла говорить; не хватает времени, время ушло или ещё не пришло и т.д. и т. п. Сейчас ей казалось, что время остановилось на том самом слове, которое она услышала в трубке телефона. Это слово было – авария. С этих пор для неё перестали существовать такие понятия, как день, ночь, минуты, секунды и время, как таковое. Существовал просто циферблат с движущимися на нём стрелками, отсчитывающими пустоту, боль и надежду в её душе. Так уже было однажды. Давно. Восемнадцать лет и восемь месяцев тому назад. Тогда так же остановилось время и, виной этому было тоже слово. Слово – ненавижу.
Старенький, казалось дореволюционных времён доктор, сидел, уткнувшись в медицинскую карту, выводя в ней, непонятные для Леры закорючки. Она сгорала от нетерпения, узнать, оправдались ли её предположения. Вернее, даже не её, а Катькины, её подруги, которая, как сама выражалась, на этом деле собаку съела. Почему Катька съела собаку в женских делах, Лера не понимала, так как у той ни живота, ни детей не было. Но подруга так убедительно обо всём этом говорила, что Валерия поверила ей и отправилась к гинекологу.
- Ну-с, девушка, - положив, наконец-то, ручку на стол, обратился он к пациентке, - вы имеете семь недель беременности. Замужем?
- Нет. Это не имеет значения. Я буду рожать. – Выпалила Лера, будто боясь, что её прямо сейчас поведут на аборт.
- Восемнадцать, значит. Родители-то в курсе?
- Нет пока. Скандал будет. Я же студентка.
- Сту-у-дентка! – Повторил врач. – Студенткой и мамой одновременно не получится быть. Хотя бы первое время. Ну, а потом, конечно. Можно и студенткой. Идите, голубушка. Вот направления на анализы. Придёте, когда сдадите все, и на учёт. Милости просим. Сту-у-дентка.
Лера вышла из дверей поликлиники на улицу, щурясь от яркого весеннего солнца, и направилась пешком, благо это было недалеко, к дому своей лучшей подруги, Болотовой Кати.
Будущее Лере виделось в тех же ярких красках, коими хвалилась природа, проснувшаяся от долгой зимней спячки. Всё ей было нипочём. Дождь ли прольёт ещё прохладными струями или прихватит молодую зелёную поросль утренний морозец, она-то знает, что главное пришла весна. Всё равно сильное горячее солнце согреет её своим теплом, лаской и любовью.
Лера сейчас знала только одно - её любит Сергей, а она любит его и, значит, нет на свете ни чего, чтобы помешало ей быть счастливой. Скоро, у них будет настоящая семья, родится ребёнок и она станет мамой, а Серёжа папой. Сейчас это звучало немного смешно, и она улыбнулась своим мыслям. С этой улыбкой она нажала на звонок.
Дверь открыл брат Кати.
- Лера, какими судьбами? А у нас тут небольшой выпивон. Проходи. Катька на кухне.
Лера прошла на кухню. Катя суетилась возле стола с ножом в руках. Нарезанные, сыры и колбасы, перекладывались на тарелку. В комнату их относил молодой человек, лет двадцати пяти, с красивым, кукольным лицом. Так, по крайней мере, охарактеризовала Лера это лицо про себя.
- Познакомьтесь, - сказала Катя, - это Вадим. Это Лера, то есть Валерия.
- Очень приятно, - буркнул парень. Лера вообще ни чего не сказала.
- За стол! За стол! – громко призывал Катькин брат. Лера остановила, спешащую в комнату, подругу.
- Кать. В честь чего пир-то? Я пойду. Меня Серёжка ждёт.
- Да, так просто. Ты лучше скажи, как у тебя дела?
- Семь недель. – С гордым видом произнесла Лера, будто её уже наградили орденом материнства.
- Не боишься? – Катя прищурила глаза, и лицо её выражало этот момент, то ли зависть, то ли презрение.
- Ни чего я не боюсь! – Лера направилась к столу, не расслышав, прозвучавшие в след слова: «А, напрасно».
Лера торопилась, и всё поглядывала на часы. Катя просила посидеть, то десять минут, то полчасика. Ребята уже прилично выпили. Вадим стал приставать к Лере сначала с разговорами о жизни, о любви. Потом и вовсе стал давать волю рукам. Лера психанула и пошла к выходу. В коридоре её нагнал Вадим, грубо привлёк к себе и начал целовать. В этом момент в дверь ворвался Сергей. Лера оттолкнула парня, ища защиты у любимого.
- Не прикасайся ко мне! Дрянь!
- Ты что, Серёж? Он же пьян! Он…. – Но оправдываться дальше ей не пришлось. Сергей развернулся и выбежал из квартиры. Катя смотрела на всё это с безразличным видом, прислоняясь к косяку двери спиной.
Эту ночь она почти не спала. Лера прогуляла первую пару и решила вовсе сегодня не идти в институт. Дождавшись с трудом времени, когда Сергей вернётся домой, собрав всё своё мужество в кулак, девушка отправилась к нему домой.
Дверь открыли не сразу. Сергей стоял на пороге, с влажными всклоченными волосами и раскрасневшимся лицом. Глаза его выразили сперва удивление, потом страх и затем, нескрываемую злость.
- Сергей. Выслушай меня сначала. Я ни в