засушенные морские звёзды, керосиновая лампа с мотыльками…
I was that kind of a girl no one could accept
Слова… слова… слова… countless amount of words… русских… английских… и – вдобавок - AMORE - весь мой итальянский – весь – Io Ti Amo, Amore Mio…
Io Ti Amo
But who cares, really?
И… вот – начать бы всё заново – переиграть - с той самой пластинки «Битлз», с тех самых зелёных ботинок, с пятиэтажного дома на улице Фурманова, с той шестицветной пачки фломастеров, с того товарного поезда с пустыми вагонами, с того троллейбуса, которого я не дождалась, с той ольхи с багряными листьями, с двести седьмого моцартовского клавира …
But who cares? Who cares? Who cares about my life, смысла в которой не больше, чем на копейку – да и то – фальшивую - отлитую не там, где следовало бы, и пущенную в оборот… пущенную и изъятую за ненадобностью
Who cares? And who ever did? No one out there, I assume. Поэтому лучше говорить не о том, что было, а о том, что будет…
Будет октябрь, будут дожди – будут ранние сумерки, будут инкрустированные инеем голубые деревья…
И Presto сменится Adagio Molto
И я буду пить свой кофе, читать переписку Сенеки с Луцилием и вести свою собственную переписку с Илайшей, буду вешать шары на рождественскую ёлку – после того, как пройдёт Хэллоуин и оранжевые тыквы с пустыми глазницами укатятся неизвестно куда, и буду слушать Late Vivaldi Concertos, замотавшись в коричневый плед, и буду менять местами фотографии в толстых альбомах, и буду рисовать, рисовать, рисовать, и буду курить свой Vogue, глядя на океан, и буду писать свой роман, и мотыльки будут виться над керосиновой лампой, и жизнь моя будет идти своим чередом… моя прекрасная жизнь without love
But who cares about? All of you? Any of you? None of you? Never mind.
September 30/08