Однажды зимним неприветливым вечером Ломовая Лошадь, отработав весь день, тащилась домой. Погода была - классика жанра: мокрый крупный снег, под копытами чавкала грязная жижа, Ломовая Лошадь промокла, пар поднимался от ее болезненно раздутых боков, спутанная челка прилипла ко лбу, ныли полустершиеся желтые зубы, от крупных капель падавших с крыш, вздрагивала худая спина с выпирающими ребрами, глаза слезились, очень хотелось есть. Силы покидали ее. Вокруг сверкали витрины дорогих бутиков, куда-то торопились многочисленные прохожие, лоснящиеся разноцветные авто обдавали клячу ледяными грязными фонтанами. Ломовая Лошадь свернула с шумной центральной улицы в переулок, и тут услышала легкий шепот: «Подвези…прошу тебя». Кляча тряхнула головой, словно просыпалась - послышалось? Прямо перед ее мордой стояла маленькая старушонка. Драповое вытертое пальто подвязано бечевкой. На голове не то колпак, не то платок, ноги в рваных сапогах, и, конечно, промокли насквозь. В руках у нее, однако, была маленькая, сверкающая золотом, театральная сумочка. Сумочка так не вязалась с обликом этой нищенки, что кляча невольно остановилась. Ломовая Лошадь немного разбиралась в том, как надо одеваться людям - каждый день она видела их великое множество вокруг…
- Куда тебе надо-то? - кляча тяжело дышала и даже была рада случайной остановке.
- Туда…- прошептала старушонка.
- Ну, садись, – тяжело вздохнула кляча, - Туда, так туда…
Старушонка неожиданно ловко вскочила кляче на спину. И даже чуть «пришпорила» ее стоптанными пятками сапог.
- Там жестко и неудобно, - произнесла кляча, почти не ощущая на своей спине странного седока, - да и мокро…смотри, не соскользни…
- Не беспокойся. - прошелестела старушонка, и кляча продолжила свой путь. В переулке было спокойнее, чем на шумной улице. Отреставрированные старинные особняки и новые здания с широкими зеркальными окнами, жившие своей, особой жизнью, отражали в стеклах бредущую по снежной жиже Ломовую Лошадь со странным седоком. Впереди на одноэтажном строении ярко светились буквы «КАФЕ».
Кляча бросила усталый взгляд на освещенные окна кафе, где за столиками сидели люди. Она чуть сдержала шаг - ах, какой же тонкий, удивительный аромат донесся до нее из распахнувшихся на миг дверей! Кляча с хрипом втянула в себя холодный воздух, пропитанный влагой. Какие, должно быть счастливые эти люди, им тепло, уютно, на них сухая обувь, сухая одежда, а не вымокшая старая шкура. Счастливые! И какой, должно быть, волшебный напиток они пьют, не спешаотхлебывая из крохотных белых чашечек… Счастливые! - Ломовая Лошадь тряхнула мокрой гривой, тяжело вздохнула и поплелась дальше…
- Ну, вот мы и прибыли, - она даже не заметила, как старушонка покинула ее хребтину, - Спасибо тебе… - Перед глазами Ломовой Лошади сверкнула золотом сумочка странного седока,- в благодарность могу исполнить любое твое желание, но только одно - прошелестел тонкий голос.
Кляча опустила морду и задумалась. Капли тающего снега текли по ложбинкам ниже глаз, как слезы. И тут вдруг она ощутила едва уловимый аромат. Вероятно ветром донесло из кофейни… Ах, какой томительный, ласкающий обоняние, дух!
- Хочу так, как они… - она тряхнула головой куда-то в сторону, - попробовать хочу... Только кто ж меня туда впустит?
- Ты хочешь кофе? - Старушонка лукаво усмехнулась в мокрый облезлый воротник, глаза ее остро блеснули под нависшим колпаком, она расстегнула сумочку, извлекла оттуда маленькую золотую палочку.
- Пустят. Об этом не думай. Ты мне помогла, и я тебе помогу. - Она дотронулась палочкой до лошадиной морды - раздался легкий звон, точно колокольчики заиграли - и в миг пропала.
- Ничего себе… - Ломовая Лошадь от удивления остолбенела, - и чего только не случается на улицах большого Города! Да мне это все приснилось, не иначе. Конечно же, приснилось! Надо же? Значит, я стоя заснула…
Кляча усмехнулась, фыркнула и поплелась домой. Вскоре она и думать забыла о странном происшествии. Думать ей было некогда. Она же была Ломовой Лошадью, стало быть, работала и работала с утра до вечера. Некогда думать, ежели с ног валишься от усталости...
Наступил май. Появились клейкие листочки на тополях, прошли первые дожди, прибившие весеннюю пыль, смывшие мусор с мостовых. Люди стали одеваться совсем по-летнему. По утрам громко чирикали воробьи, ворковали голуби - рабочий день клячи начинался очень рано, когда Город только просыпался. И вот однажды, проходя мимо витрины роскошного магазина, в котором красовалась дорогая косметика, женская одежда и прочий модный товар, она равнодушно взглянула на всю эту недоступную ей роскошь – и вдруг в глаза ей сверкнула золотом театральная сумочка. Та самая!… И сразу вспомнился промозглый зимний вечер, странное происшествие, окна кафе - и запах, тонкий, волнующий запах!
- Кофе! - кляча радостно запрядала ушами и повеселела, будто помолодела сразу.
Ей нестерпимо захотелось оказаться внутри волшебного ароматного заведения, никуда не торопиться, утонуть в мягких креслах перед аккуратным столиком, закрыть глаза и вдыхать, вдыхать восхитительный, крепкий аромат. Маленькая чашка с дымящимся кофе - вот чего захотелось Ломовой Лошади. От неожиданного, настойчивого желания вдруг закружилась голова, померк свет в глазах…
- Что желаете, мадам, - с вежливым поклоном спросил молодой официант посетительницу - красивую даму средних лет, одетую стильно, с кажущейся легкой небрежностью, что придавало ей особый шарм.
- Чашечку кофе, - дама подняла на официанта усталый взгляд и чуть улыбнулась. И когда тот принес ей на маленьком подносе дымящуюся белую чашечку с крохотной резной ложечкой и аккуратно поставил на столик, она поблагодарила и, прежде, чем пригубить, глубоко вдохнула восхитительный, теплый пар.
Посетителей в этот дневной час было немного. Несколько молодых людей, должно быть студенты, пропускающие лекции, да двое мужчин, сидевших в укромном уголке за кофе с коньяком. Один лет сорока, одетый крикливо и безвкусно – модный художник-фотограф, второй – несколько постарше, с аккуратной бородкой, в дымчатых очках - известный поэт.
- Обрати внимание на тетку у окна, - ничего, да? Что-то в ней есть…– Фотограф кивнул в сторону дамы.
- Какая ж она тетка! Это, мой друг, женщина! – Поэт тоже наблюдал за дамой.
- А для меня все бабы – тетки. Что ты вперился в нее? Познакомиться решил? Попробуй… но может и послать…
- Такие не посылают… - Поэт докурил сигарету, вдавил окурок в пепельницу - такие даже не знают, как это делается. Видишь ли, друг мой, какая-то в ней есть загадка… тайна… вот, даже ты на нее обратил внимание. Интересно, кто она? Улыбка у нее прелестная…
- Что ты несешь! Какая там тайна! Ну да, тетка красивая, спору нет. Наверняка бизнес-леди, зашла кофейку хлебнуть, может, ждет кого…- Фотограф потянулся, хрустнув суставами, - ты еще коньячку прими, так тебе любая баба королевой покажется! – он щелкнул ногтем по стопке женских фотографий на столике, - на, выбирай любую!
- Все ты опошлишь! – Поэт откинулся на спинку кресла, - А ведь действительно, королева… Дорого бы дал, чтоб узнать – кто она...
- Ну так подойди и представься, скажи, так мол, и так, я такой-то…да она, поди, знает, кто ты, и рожу твою, наверное, не раз по «ящику» видела…Ну, чего ты пялишься на нее? Давай закажем шампанского на ее столик.
-Шампанского…как-то купечеством отдает, неудобно…
- Ну, а неудобно, так сиди и любуйся! В наше время все удобно - проворчал Фотограф и неловким жестом смахнул с края столика фотографии. Приятели наклонились подобрать. А когда через минуту поднялись, то дамы уже не было.
- Ушла! – вскричал Поэт.
Кинув на столик деньги, приятели выскочили на улицу, остановились, озираясь.
- Потеряли кого, молодые люди? - румяная деваха, продавщица цветов, скучала, сидя на стуле перед кипами гвоздик и безвкусными подарочными букетами в пластмассовых ведерках.
- Дама только что вышла из кафе, вот только что…
- А я не подойду? - деваха засмеялась, сверкая золотыми зубами. Чем я хуже?
- Ты лучше, лучше - Фотограф положил руку на ее плечо, - так куда она пошла?
- Не скажу, - кокетничала цветочница, - зачем она вам? Да и не было никакой дамы, нищенка, бомжиха - была. Не за ней ли охотитесь? В тот переулок, направо…
Недослушав, приятели кинулись в переулок. Он был пустынен и тих. На тротуарах возле домов стояли машины, пахло молодыми тополиными листьями, предчувствуя дождь, попрятались воробьи. И только из раскрытого окна, откуда-то сверху, доносились звуки фортепиано. Повторяли одну и ту же гамму.
- Ну и где… - начал было Поэт, и смолк.
Из-за машин неподалеку впереди показалась низкая фигурка быстро удалявшейся нищенки. Несмотря на теплый день, на ней было старое драповое пальто, подвязанное бечевкой, стоптанные грязные сапоги…
- Это и есть твоя дама?- съязвил Фотограф, - обманула нас девка.
Приятели обогнали нищенку. Единственный острый луч солнца, невесть откуда взявшийся, осветил вдруг странную старушонку, и мужчинам показалось, что в руках у нее блеснула золотом маленькая сумочка. В театр с такими ходят.
- Сперла, точно сперла! - вслух заключил Фотограф. Поэт молчал. Тут и его приятель смолк. Потому что это в это мгновенье вдруг потемнело. Рванул, круша форточки и обрывая ветки с тополей, шквал ветра, столбом взметнулась пыль, от которой оба мгновенно ослепли, чертыхаясь, яростно протирали глаза. Понятно, что когда они, наконец, проморгались, прослезились и вновь прозрели, переулок был пуст. Приятели переждали под аркой в ближайшей подворотне внезапно обрушившийся на Город ливень, обсуждая происшедшее. А когда дождь прекратился, вдруг забыли обо всем. Точно смыло из памяти. Удивились они лишь кляче, что неожиданно появилась из двора напротив и побрела по лужам, слабо помахивая хвостом. А, впрочем, нечему удивляться, - резонно рассудили приятели. Сейчас в Городе люди держат кого угодно: и собак, и медведей, и крокодилов, и черт знает, кого только не держат... Есть, наверное, и любители старых кляч. Тем более, что Ломовая Лошадь – явление вообще-то обычное в наших краях.., не Пегас, и не квадрига Апполона с Большого театра…И, уж во всяком случае, никак не повод для вдохновения!
Приятели зашагали по умытому переулку к ближайшей станции метро. А Ломовая Лошадь, радуясь, что так легко дышится после дождя, задрала голову и весело, громко заржала.
