Английская лошадь, пальмы и прочее (Путевые заметки)

Эти строки Йосиф Бродский написал в Коктебеле осенью 1969 года.
Подумалось: ну да, осень - это любимый сезон творческих натур. Подобный антураж непременно должен нашёптывать пейзажные раздумья, предвестия грозных перемен и сокровенные чувства сопричастности с природой, которая просто безудержно стремится каждого «научить мудрости терпения земли, увидеть то, что именуется Землёй, шире, чем просто землю - увидеть планету, космически малое тело, неимоверно большое при встрече, очистить взор от мишуры достигнутого и достигаемого, освежить слух скрипом вулканических пород и треском опьяняющих цикад…»* Увы-увы, для многих такие желания… как бы потактичней выразиться? Или мимо, или - не в коня корм. Итак, не углубляясь в романтику и до времени отложив незабываемые впечатления от «страны голубых вершин» (так переводится, если верить тюркам, название волошинского посёлка в Крыму), сосредоточусь на южной части испанских островов, её природе, октябрьское очарование которой вовсе не печалит прощальной красой, а унылости нет и в помине, ибо там вечная весна.
Словом, перед вами

Тенерифе-2

Вот за что я люблю ирландскую авиакомпанию Ryanair, так это за то, что их боинги прибывают на место всегда тютелька в тютельку. Даже если задерживается вылет.
На острове два аэропорта: на юге - Рейна София, а на севере - Лос Родеос. Первый находится на берегу океана, ну очень близко к воде. Так что от пилотов требуется немалая сноровка при взлёте и посадке, чтобы удачно «побрить траву», не сделав её специей для океанского рассола)). Про северный аэропорт говорить не берусь - не видела, не слышала, не оценивала - самолётные шасси моих рейсов утюжат исключительно южные ВПП.
В этот раз мы поселились в отеле Cleopatra Palace. Надо же, его кто-то (не буду показывать пальцем)) сглазил – бронировали пятизвёздочный, а получили на одну «астру» меньше. Хотя гугл по-прежнему его находит в элитной компании Mediterranean Palace, Sir Antony, Marco Antonio Palace, Julio Cesar Palace. Ну что ж, он, наверное, просто устал, «и это стало всем заметно»©)). Не кемерский Махх Royal, ясное дело. Ничего, всё равно красивый и чистый.
Теперь перейдём к флоре, ради которой я, собственно, и затеяла весь этот сыр-бор-дубль. Мне показалось, что в прошлый раз дала не полный обзор острова.
Но прежде хотелось бы напомнить, в чём секрет уникальности и разнообразия местной растительности. Вот как вы думаете: что на Тенерифе самое удивительное? Правильно, климат. Тут не бывает ниже +15 и выше +28, то есть всегда комфортно. Нет опасений, что от пота расползётся макияж или встрепенутся под синеватой кожей мурашки, засохнут от чрезмерного зноя или сгниют в избыточной влаге растения. Температура - кайф, да и только. Просто какая-то эдемская оранжерея с пассатным ветром и тёплым течением. Потому и такое изобилие. Можно встретить растения, которые давно на грани исчезновения. И Тенерифе – единственное их пристанище.
К таким эндемикам относится, например, драконово дерево (фото из инета). Почему свою экскурсию начала именно с него? Думаю, это интуитивно – где-то в подсознании оно фиксировалось как символ архипелага. Такое начало мне показалось логичным.
Самое старое дерево громадно – 20 метров. Ему (по легендам) около 2000 лет. Вообще, драконовы деревья растут удивительно медленно. Тем не менее, в этом стремлении их ничто остановить не может. Говорят, обладают какой-то мифической силой. Наверное, драконьей, ибо даже их сок называется «кровь дракона». А он и в самом деле похож на кровь - краснеет на воздухе. Когда-то аборигены (гуанчи) использовали его в бальзамических практиках. И - no pasarán бактериям, то есть разложению)).
Если по-простому, то драконово дерево – это драцена, с которой мы часто сталкиваемся в быту. Правда, на подоконниках она значительно миниатюрней)). Здесь, на островах, всё растёт как не в себя, родичи наших комнатных малышей просто бросаются в глаза своим гигантизмом. Вот знакомый нам с детства кактус «Тёщин язык».
Его ещё называют мексиканским кактусом или индийским рисом, но официально это кактус опунция. Местные считают, что у него вкусные плоды (!!!). Даже представить не могу, что такую гадость кто-то ест)). Или могу? Пробовала же я агаву в текиле и нормально)).
А эти длинноножки, кажется, называются кактусами молочая. Впрочем, могу ошибаться, хоть их мелкий соплеменник долго рос у меня возле камина, постоянно роняясь на пол, - никак не мог удержаться в горшке. Пока наконец не укоротила его… насмерть)). Не запомнив имени)).
Вот ещё диво дивное – каучуковое дерево (фикус). Процесс его размножения корнями просто выносит мозг, потому что происходит не где-то в сокрытых глубинах, а на виду. Площадь видимых и подземных корней достаточно велика, чтобы обеспечить высокую жизнестойкость. У меня дома тоже растёт фикус… фикус Бенджамина. Пока стыдливо прячет свои корни. Надолго ли? Надеюсь, ими он пошёл не в родню, а то захватит всё жилое пространство. Хотя уже вижу, что ох как любит, когда внизу, под «ногами», свободно)).
Субтропические и высокогорные тропические леса - ещё одно чудо Канарских островов. Они появились давно – почти 70 миллионов лет назад. Я как-то не стремилась узнать, сколько лет нашим лиственным или хвойным массивам. Может быть, столько же, но считается, что канарский лес мы видим практически в первозданном виде. Какие там растут деревья – не знаю, но издали они выглядят как деревья лесов средней полосы.
Разнообразие пальм, которые можно увидеть на островах, очень велико. Я не сильна в ботанике, в частности, дендрологии, потому вряд ли сумею их распознать по родам. Предлагаю читателям помочь мне. Итак, эта пальма (та, что на заднем плане) наверняка Бисмаркия.
Почему так решила? Потому что у неё типичные веерные листья серебристого цвета. Даа, на Канарах свой «Ландыш серебристый»)). Как вы догадались, она названа в честь рейхсканцлера Отто фон Бисмарка. Кстати, растение - эндемик Мадагаскара. Каким ветром её занесло на европейские острова?! Видимо, тем же - пассатом)).
А вот один из самых удивительных видов пальм – гиофорба. Её можно узнать по стволу, который формой напоминает бутылку. Достаточно редкий вид. В отличие от своих пальмовых собратьев, хорошо переносит холод, даже морозы. Может, потому считается на юге такой необычной? Любопытно, кто-то видел её растущей на севере диком?))
Долго искала в инете, что это за манюня такая. Вроде, нашла, но боюсь промазать. И не пальма это вовсе, а саговник поникающий (сужу по листьям) – растение прибыло из Японии и тоже не боится заморозков. Декоративный вид хорошо растёт в «неволе». Ну и как вам, саговник-сан, жилось там, в местах не столь отдалённых, без палящего солнца, газа и отопления?)) Видно, чертовски плохо, раз «переселился» на Канары)).
На острове большое количество финиковых пальм. И это понятно – во-первых, финиковая пальма одно из самых старых культурных растений в мире, а во-вторых, не зря же одна из столиц острова названа в её честь. А всё потому, что это растение, куда ни глянь, буйно и быстро разрастается, выбрасывая пыльцу на большие расстояния. Ну а ветер, знай, носит. Тут как нельзя к месту посева присказка «ветром надуло»)).
А вот с гладкоствольными пальмами я несколько затупила)). Знаю, что к таким относится кокосовая. Но я не настолько грамотный арборист, чтобы утверждать, что гладкоствольная пальма с годовыми кольцами по наружной стороне ствола, это она и есть. «Меня терзают смутные сомнения»©))
Путь домой был не ахти – казалось, в этот день турбулентные струи собрались со всех концов земли и устроили нам свои качельные игрища. Во время полёта некоторым становилось плохо. Аэрофобия? Не удивительно: болтанка в течение 5 часов – утомительно, головокружительно и тошнотворно. Выяснилось, на Европу обрушился
шторм Кияран. В боинговой люльке не спалось. Ко всему ещё мешали ремни, сильно сковывающие движения. Что в свою очередь, не способствовало блаженной безмятежности. Наоборот, это стало неким пусковым механизмом, триггером для приступов паники у особо нервных пассажиров.
Я же закрыла глаза и занялась аутотренингом типа «всё пройдёт»)). А в голове почему-то, перебивая медитативные мысли и разбавляя их монотонность, постоянно звучали слова Арамиса из «Трёх мушкетёров»: «Я размышлял о том, как преходящи блага этого мира, и моя английская лошадь, которая только что исчезла в облаке пыли, явилась для меня живым прообразом недолговечности всего земного. Вся наша жизнь может быть выражена тремя словами: erat, est, fuit».
Может, в этом и есть сермяжная правда жизни?
И однажды шторм закончится…

*Юрий Кувалдин «Улица Мандельштама,7»