Эдуард Бернгард
ИОГАНН СЕБАСТЬЯН
Бах - это бесконечность. Устремлённая в вечность бесконечность вариаций, звукоплетений, но не каких-нибудь, а совершенно таких, какие и должны быть. Которые и являются той, желанной, востребованной, необходимой душе Вселенной - Музыкой.
Бах - это "захватывающий" (скорее освобождающий и освежающий) дух полёт, дарующий благодарным лёгким обилие кислорода, порывистыми иглами пунктирующего тело, а трепетному взору - дивный бескрайний простор неисчислимых данностей мироздания, причём такой полёт, который сопряжён, взаимодейственен со всё нарастающим роением зарождающихся и вырастающих в глубине вод и недр сущностей (вообще сущностей - без уточнения, пусть возникает игра воображения).
Эту связь (буквально соединение) высокого полёта с глубинным роением Бах волшебным образом передаёт в едва ли поддающемся охвату разумом массиве своих произведений, корреляция сия явственно слышится, например, в "прологах" (и фрагментах, где не солирует речитативом "повествовательный" тенор) его знаменитых "Страстей" - "по Иоанну" и с каким-то уже запредельным искусством волнения (вдохновенной экзальтации) - в "по Матфею". Да о чём я говорю, какие такие примеры. Возьмите любое творение Иоганна Себастьяна Бога. Кстати, очень многие - изумительные, величайшие - его вещи по-прежнему мало кому известны, хотя это, конечно, не параллель с прижизненно скромной судьбой баховской Музыки и личностного статуса её создателя. Достаточно вспомнить, что "место" кантора (церковно-музыкального руководителя) в Лейпциге он, уже зрелый автор многочисленных несравненных шедевров, к тому же известный виртуоз, получил только после отказа Георга Филиппа Телеманна и затем ещё кого-то, имя коего нам ровным счётом ничего не скажет. То есть Бах был "третьим выбором". Третьим. А прежде он не получил аналогичной должности в Гамбурге, участвуя в конкурсе из четырёх претендентов. Заведомо превосходя их по всем "параметрам".
О непревзойдённом мастерстве Баха-исполнителя, тем не менее, были в полном смысле слова наслышаны его современники, в том числе и сильные мира сего. Чуть ли не хрестоматийный (достоверный, фигурирующий в баховских биографиях) эпизод относится к 1717-му году, когда очень популярный во всей Европе виртуоз Луи Маршан, приглашённый посоревноваться с Бахом в дрезденской резиденции курфюрста, послушав его игру (экспромты и импровизации на заданные темы), не только уклонился от "дуэли", но и срочно ("с курьерской почтой") покинул Дрезден в направлении родной Франции. Да и впрямь: состязаться с Бахом... Это даже не смешно. Можно лишь посочувствовать.
Бах мечтал встретиться со своим - в ту пору куда более именитым - ровесником Георгом Фридрихом Генделем, но тот не выказал желания... Как утверждают некоторые источники (Гугл подтвердит, что не вру), Гендель избегал встречи с Бахом именно из-за серьёзных опасений поражения в случае творческого единоборства между ними. Добавим - не зря боялся. А ведь тоже был редкий гений.
/ Вообще-то мне не хотелось бы затрагивать аспект соперничества композиторов (сомнительное занятие), но биография Баха не обошлась без этого, а я поддался некоей инерции ("само как-то вышло"). /
Где-то с начала 19-го века грандиозное, феноменальное, исключительно важное значение Баха-композитора для мировой культуры стало более чем очевидным (его гений наконец обрёл свой Олимп). И с тех пор осознание его "внеконкурентной" уникальности и незаменимости только растёт. Я написал "незаменимости". Что это значит? Это означает, что у Баха можно найти ВСЁ ЧТО ДУШЕ УГОДНО, а у других гениев мы находим КОЕ-ЧТО УГОДНОЕ ДУШЕ - пусть и немало. То есть если бы вас фантасмагорическим образом поставили перед фантастическим выбором оставить себе творчество только одного композитора, способного полноценно утолить ваш разносторонний (разновкусовой) музыкальный голод (жажду), то таким единственным выбором оказался бы Бах - разумеется, если вы хоть что-то смыслите, мысле-чувствуете в мире звуков. К счастью, такого выбора делать не придётся, можно и дальше наслаждаться-упиваться великолепными сокровищами... пожалуйста, составьте список корифеев по своему желанию-усмотрению, а я пока воздержусь. И не упускайте из виду (из слуха) то обстоятельство, что в каждом из великих классиков-романтиков после Баха содержится сколько-то Баха... Погодите. Не обижайте и поп-музыку, где множество всяких чудесностей - ведь и там, не секрет, столько Баха! ("Битлы", к примеру, "официально" декларировали это) Отдельно и особо упомянем джаз с его столь различными самобытными ипостасями... И это великое искусство не стеснённой корсетом архаичных правил импровизации и АХовой гармонии тоже многим обязано Иоганну Себастьяну, его смелым "обалденным" пассажам-находкам (негоже сказать тут "экспериментам"). Остаётся только поражаться, как удавалось Баху в условиях стиснутости канонами достигать такой фонтанирующей изобретательности, не вырываясь на "анархическую" волю, не выходя за пределы дозволенного - предписанных к неукоснительному следованию "схем" (к слову, в музыкальном училище и консерватории мы решали ЗАДАЧИ ПО ГАРМОНИИ - там суровые были правила созвучий и "ходов", этакий атавизм схоластических иерархических времён).
Масштаб художника определяется и его влиянием на современность и последующие эры. И здесь мы не находим Баху равных. Вся музыка после Баха несёт его печать - через эпохи. Формально он втиснут в барокко, кто-то "разрешает" ему провозвестие классицизма, кульминацией которого явился Моцарт (примечательная преемственность: любимым учителем Моцарта был сын великого Баха, Иоганн Кристиан, весьма приличный композитор); Бетховен и Шуберт проложили путь к романтизму, обогатившему средства и возможности выражения; Вагнер "освободил музыку" (как сказал, кажется, Ницше) от догматических оков. Столпы двадцатого века (наряду с другими - неоклассики) славятся своим радикальным новаторством - отныне музыке позволено всё, долой рамки, никаких ограничений. Но все их выдающиеся революционные свершения деликатно затмеваются не стареющим Бахом - вездесущим и всемогущим, "истинным отцом гармонии", по словам Бетховена (коего более известно изречение о Бахе: "не ручей, но океан ему имя" - Bach по-немецки "ручей").
В чём неповторимость и магия мастерства Баха? Конечно, в заоблачной поэзии и вместе с тем технической изощрённости его мелодии; конечно, в недосягаемой полифонии, превосходном контрапункте, идеальном сочетании основной темы с несколькими условно побочными мелодическими линиями (живущими, что называется, самостоятельной жизнью), создающими гармонию, порождающую телесные мурашки и слёзы экстаза, прямо-таки в джунглево-щедрой (европейски стройно оформленной) многоголосице, неведомым дирижёром-демиургом выверенной (впрочем, понятно, КТО этот демиург). Но и ВОТ ЕЩЁ В ЧЁМ: в каком-то особенно пристальном и вдохновенно грустном созерцании, выраженном, как вы догадываетесь, именно звуками, а не визуальными образами; в невероятно сложном мышлении, запечатлённом нотами, а не буквами.
Почему-то не довелось встретить характеристики Баха как лирика. А лирик он бесподобный. Непревзойдённый. Сокровенная лиричность присутствует во всех его творениях, вернее, пронизывает их, ещё вернее, составляет главную их суть. Это лирика чрезвычайно сосредоточенного, проникновенного созерцания, лирика глубочайшей (часто печальной, трагичной, но и светлой - столь же пессиМистической, сколь и полной неизъяснимой надежды) мысли. Если угодно, философская лирика, хотя это отдаёт не очень уместным тут академизмом. Да, между прочим, Бах как философ - первый учитель, наилучший из всех ("имхо"), его "учение"-миротолкование успешнее прочих (словесных) приближает к непостижимой Истине, его отличает безупречная (так и хочется ввернуть "эталонная") самодостаточность...
Бах тщательно изучал творчество и предшественников, и своих коллег-современников, делал инструментовки-аранжировки и обработки любимых произведений (например, из Вивальди), доводя их до чистейшего совершенства. Обращался он и к народным немецким напевам, некоторые из которых видоизменённо "мерцают" в потрясающей по драматизму мессе си-минор.
Вот, пожалуй, некий "симбиоз" качеств (далеко не всех), делающий Баха Бахом. О, нет, никоим образом не претендую на "объяснение" этого Бога. Заведомо обречённые потуги.
Здесь одно из прекраснейших лирических кудесничеств Иоганна Себастьяна, в блестящей интерпретации (Ланг Ланг): BWV (Bach Werke Verzeichnis - установленный порядок обозначения) 1031
https://m.youtube.com/watch?v=FHqytGT0lqo
Если заострить внимание именно на "философичности" музыки Баха, то никак не пройдёшь мимо его "Партит" для скрипки соло, то есть без сопровождения (аккомпанемента). Это НЕЧТО. В них есть всё - и великая мысль, и изысканная утончённость чувства, и трагичность мироощущения (преходящести), и предельная концентрация созерцательности - несказанная красота звучания:
BWV 1001
https://m.youtube.com/watch?v=QYcFjdQysYY
Клавирные концерты Баха - такая восхитительная россыпь драгоценностей... Их можно и нужно слушать постоянно, на БИС (инициалы Бога).
Я просто назову их координаты: это семь объёмных - трёхчастных - произведений (концертов для клавесина/клавикорда с оркестром - в наше время звучит, конечно, рояль), пронумерованных от BWV 1052 по 1058.
Симфонических шедевров Баха так бессчётно много... Это и "Бранденбургские концерты", и сюиты (увертюры), и... мне, право, совестно всё это тупо перечислять.
А чего стоит эта прелесть!
https://m.youtube.com/watch?v=f3ro80YnD30
Принято говорить о "вершинах творчества" крупных мастеров - тем самым невольно (неосознанно) как бы умаляются другие их творения. К Баху, как ультимативно явствует из вышесказанного, нисколько не применим "такой подход". Но рекомендовать всё больше и больше поразительных образцов (воплощений) баховского надмирного парения можно и нужно.
А уж органные вещи... Его хоральная прелюдия фа-минор - некий абсолют духа, когда человеческое возвышается до божественного. Здесь - в органном оригинале, а также в переложении для фортепиано и, довольно необычно, для двух "арфа-гитар" (отмечаю высокое мастерство исполнителей):
https://m.youtube.com/watch?v=GWlOxctLsXA
https://m.youtube.com/watch?v=0Cmir-H4uTU
https://m.youtube.com/watch?v=ro0BCHiXOw4
Современные музыканты регулярно обращаются к Баху (это неизбежно), привнося свежий колорит (открывая новый "ракурс"):
BWV 999
https://m.youtube.com/watch?v=qYgxQZrjBLM
Наверное, для "одного разговора" достаточно примеров-жемчужин (выхваченных запущенной в огромный, до краёв заполненный ларец-кладезь жадной рукой).
...Просторная площадь, обставленная нарисованными на рождественской открытке сказочными домиками. Только настоящими. Увитый каменной вязью портал внушительной церкви. Зайду, что-то потянуло... Как раз никого нет. Ушли и агнцы, и их пастыри - наводящие брезгливое уныние обвислые святоши в рясах. Вот в такие моменты очищенное и замкнутое церковное пространство начинает жить своей тайной, являя игру элементов этой тайны случайному и редкому, но не каждому, посетителю, а лишь чувствующему. Настрой души твоей созвучен этой тайне.
Полупрозрачная мозаика цветных витражей, переливающийся в полумраке многоцветный свет, проникающий сюда дозированными пучками лучей, клубящаяся тишина, особенный сакральный запах. Фрески и своды. Тишина преддверия иных миров. Сообщённая с неведомым часть привычного. Подрагивают огоньки свечей, будто знак дают своим чутким мерцанием о присутствии ауры иных сущностей, обитателей неведомых измерений. Посетитель, молчащий и смотрящий. На пустынной станции. Пересадка у него, или поезд стоит здесь по неизвестной причине четверть часа. Не столь заброшенный, сколь малопользуемый вокзал. Тишина и пустота - сопутствующие нам намёки вечности, прорывающиеся в вереницу наших будней, разрывающие эту вереницу на отрезки, этапы, на «до» и «после». Поглядишь на строго замершие ряды пустых скамей, как будто ожидающих тех, кто, в свою неотвратимую очередь, придёт сюда ждать... А сейчас скамьи ждут. И хочется вдруг, чтобы они ещё долго ждали, долго-долго, прежде чем придётся сюда прийти, чтобы сесть на скамью и ждать - безысходно... Предвечный вокзал.
Внезапно нахлынет тяжёлая, величавая волна звуков. Своды церкви гулко отразят мощные аккорды вздымающейся громады блестящих труб. Это органист незаметно пришёл и поднялся на свой трон, скрываемый расписным барьером. Там он где-то теперь спрятан, высоколобый нервный очкарик, с длинными тонкими пальцами часто потеющих рук, грустным лицом и массой неодолимых личных проблем... Но как звучит! Это навязчивая отрада в жизни музыканта - вновь и вновь погрузить себя в клавиши, извлечь из них сущее чудо, возрождая баховский дух, услышать благодарный отзыв космоса...
Выйдешь из вокзала-церкви в этот же, но уже другой мир. Смотришь и не узнаёшь. Органист угостил тебя баховским вином, от которого трезвеешь, проясняешься, но теперь иди, опьяняйся привычным миром, входи в удобную колею. Что же ты стоишь?.. Какие были звуки! Окутавшие тебя ореолом причастности к тайне. Ты вышел мудрее и добрее, напоённый Бахом и витражным светом.
И тогда ты, безусловный атеист, перефразируешь: Бах - это любовь.
.
