Котяра под столом орёт,
Колбаску требует оленью,
И с ветчиною бутерброд...
Шельмец давно усвоил прозу,
Ему уже немало лет,
Встаёт в немыслимую позу,
Чтоб заработать на обед...
Он, рыжий бес, дерёт обои,
Царапает когтями пол
И будет виться над тобою,
Пока ему накроют стол...
И чтоб не много и немало,
К обеду парочку котлет,
Кусочек жареного сала,
А на десерт большой омлет...
Еще он любит антрекоты,
Не дашь, он разнесет весь дом,
Нажрется рыжий до икоты,
Зато весь день проспит потом...
А я тем временем любуюсь,
Какой он милый и большой,
Он шубкой покорит любую,
С моей отзывчивой душой.
Вся жизнь моя коту в угоду,
Кручусь с ним, днями напролет,
С его меню, мне хлеб да воду
Придётся кушать целый год...
Хотя мой рыжий самый лучший,
Про них, про рыжих, есть примета,
Я берегу его на случай,
Что в дом придёт тепло и лето...
Поэтому терплю обжору,
А он соседей всех достал,
От разговора к разговору
О нём звучит, какой нахал!
Не кот, а рыжее коварство,
Стащил из сумки колбасу,
Как-будто разорил пол царства,
Сосед орёт, как лось в лесу...
Потом ему же сделал в тапки,
Да так, что лужа в полведра,
Пора наказывать царапку,
За всё, про всё, давно пора...
И я берусь за рыжий веник,
И запираю в переноске,
Потом весь день мой рыжий пленник,
Грызет не антрекот, а доски...
И пусть грызет, сосед доволен,
Простил, несет коту пельмени,
И кто из них, простите, болен,
От жиру бесится, и лени...
Вот так живём, владыка-кот,
Из тех, которым вечно мало,
И преданный коту народ,
Весь в услуженьи у нахала!