У одного человека была квадратная голова. Во всех остальных смыслах он был вполне как все, а вот голова – квадратная. Причем, квадратная самым неудобным образом – угол спереди, там, где нос, углы по сторонам – где уши, и ужасный угол посередине затылка.
Вы пробовали когда нибудь спать опершись головой об угол стола? Примерно будет похоже.
Пока человек был ребенок, и позже, в школе – необычная анатомическая черта была смешной, но как-то обходилось. Даже иногда помогало избежать неприятностей в драке – кому охота порезать кулак об нос, ухо или темя противника?
Но настало человеку время призываться на службу. Пришел он в комиссию – капитан, майор и два старлея померили его – ан фуражка-то и не налазит. Не придумали фуражек квадратных. И отправили его в стройбат – там кроме ушанки ничего не нужно. А ушанку можно даже на самовар натянуть.
Вот служит он себе не то чтобы очень стараясь, но и не отлынивая. Канавы копает, сваи таскает, кирпичи разгружает. Ну и прочая боевая подготовка.
И случилось об эту пору полковнику, командиру того капитана, в чьём бате человек служил, дачу свою перестраивать. То есть не совсем новую строить, как его начальник – генерал, но тоже немного получше чтобы. Внучата там у него появились, или гостиная мала стала, или просто жена достала.
В общем, отрядили туда солдат двадцать со старшиной, трактором, краном, бетонной мешалкой и прочими штуками. Две машины кирпичей тоже, столярки там кубов скольконадо. И человека вместе с ними.
А надо вам сказать, что герой нашей истории хоть и отличался формой своей ушанки, да смекалкой обделён не был. Даже где-то наоборот.
Бывало так:
Нужен, скажем, кому-то кругляк. Ну там, для избы в посконном стиле. А имеется только брус квадратный. Ну что тут сделаешь? А человек наш покумекает, туда-сюда головой своей повертит – глянь, а уже там машина кругляка.
А другй раз в аккурат наоборот – кругляка – хоть Кремль Первомосковский строй, а бруса, а то паче вагонки – днём с огнём. Ну человек опять головой туда-сюда. И уже вагонка поверх бруса пачками рассортирована.
Досужие языки трепались, что человек тот башкой своей квадратной прям как пилорамой – кругляк в распил и того. И очень даже верили, если что. Правда, умники тут контрдоводы свои пытались выкатить – мол а обратно-то в кругляк? Как это? Но таких быстро осаживали, говоря что опыт – он всем теориям голова, а кругляк – вот он, лежит себе, и кому какое дело, откудова.
Ну так вот. Долго ли, скоро ли, а приехала бригада на полковникову дачу. Технику, как по уставу положено, запарковали. Часового Енгибуева поставили стеречь. А сами в сарай, казенный спирт глушить. Такое им было по наряду место ночлега интендантом отведено. Ну и быстро так спирта запас убавили, пайки за неделю употребили и сном праведников опочили.
А часовой Енгибуев стоял стоял, оголодел бедолага, достал вот тоже флягу свою, резервную и банку тушенки... Глянь, а он уже и тепленький. В ковш трактора упал, и чмокает. Одно слово, дитя гор и степей.
Человек наш, скажу честно, принял, как все. И, может, поболе некоторых. Но не уснул, а даже наоборот. Допил он остаток из канистры, занюхал пустой банкой, и на двор вышел. Ну вроде – надо ему. Хотя кому до него дело в такой боевой обстановке.
И тут к слову будет рассказать о второй особенности человековой квадратной головы. И особенность эта, не всем, да что там, вообще практически никому не известная, была покруче первой. Ну да, покрутить башкой и сделать из кругляка вагонку, а из вагонки брус – это круто. Но не то чтобы уж совсем край. А вот выжрать канистру спирта, и после как огурчик «ПОЛКАН–ЧМО» на снегу желтым написать – это, согласитесь, не всякий.
Как-так? А вот так! Только это чисто между нами. Чтобы никому!
Для начала немного скучной техники. Кто хочет, может и пропустить абзац или два. Что такое куб перегонный слыхали? Ну тот, из которого, как слеза. Ну или не как. Так голова человекова вроде такого куба работала. Только, в отличие от куба простого, который чаще и не куб вовсе, а так себе, кастрюля кастрюлей, голова была с выкрутасом. Ну, то есть она могла и в «как слеза», которая тут же внутри и всасывалась, а куда её ещё? А могла и в обратку. «Слезу» эту, всосаную, назад в исходный матерьял. Сахар там, дрожжи, воду вот тоже. Даже в сучок могла. Даже в табуретку, если «слеза» из табуретки.
Дотошный читак и тут скажет: Эка невидаль, спирт в древесину. Да любой прапор при складе это запросто. Но мулька-то не в том, что в древесину, а в том, что и назад, если что. А прапоры складские устроены так, что назад из них ничего не выходит. Ну, то есть, выходит порой, а порой и очень даже, но не то, об чём мы.
А человек наш запросто мог продукты туда-сюда гонять, и потому мог быть как свинья, а мог тут же стать и как стёклышко. Народ это вроде и приметил, но относил скорее к особенностям человековой конституции, чем к тонким физико-химическим материям.
Так, значит, вышел наш человек на двор, а темно уже, хоть глаз коли. Не осень, но листья почти желтые и шуршат. И ветер воет.
Пописал человек, просто так, на колоду около крыльца, а чего ходить-то. Закурил. Потом смотрит, а в расположении охраняемой матчасти что-то подозрительно пусто. Ну, то есть не то, чтобы пусто, видно-то ни зги, а так, подозрительно что-то.
Человек пошел туда, а там один ковш от трактора, в котором сладко сопит часовой Енгибуев.
«Йетить твою», сказал человек, но кран, трактор и столярка не появились. Даже Енгибуев не проснулся. Наверное, тихо очень сказал. И ветер вот тоже.
А тут видит человек, невдалеке вроде, но и не так чтобы совсем рядом, свет как бы какой. И гул знакомый за шумом ветра. «Так-туки-дррр-хррр». Типа трактор, но как бы и не совсем.
Человек шасть туда, по кустам, через ручей, овраг и типа шлагбаум старый. Шлагбаум пополам, конечно. Хорошо еще, башка крепкая, а то чуть ушанку не порвал.
А за шлагбаумом этим бетонка, и даже вроде поле целое. На нём самолёты. То ли так, отстойник, то ли боевые даже. А кто их отличит, ночью то! А посередине черный блестящий куб. Здоровенный такой. Самолётик один, который под него попал, как циплёнок табака под стеноблоком. Куб, вроде черный, а светится. Ну, то есть вокруг него всё видно, что где. Только там ничего, кроме самолётиков этих, и не было. Трактор, кран, и машина столярки – тоже тут. Стоят, фарами в такт мигают, вроде переговариваются.
Человек сигарету свою притоптал (он как раз стоял под железным «НЕ КУРИТЬ»), и к кубу. Точнее, не к кубу даже, а к столярке, всё ли на месте. Вроде всё, даже немного больше стало.
А тут из куба луч, и прямо к человековой голове. И стало ему так хорошо! Ну, типа как в детстве, когда отец ремнём по пьяни промахивался.
А потом по лучу к нему спустилось что-то, вроде коллекции кубиков Рубика (видел человек однажды у знакомого кладовщика), но побольше, и как-то всё вместе соединённое.
А пока оно так вот к человеку приближалось, понял он, что не кубики это вовсе, а девица лет хороших, форм – замечательных, и, типа, вовсе даже голая.
Хотел человек куб свой стыдливо в сторону отвернуть, а не может. Хочет, а не может. Другое-то – и хочет, и может, а это – ни в какую.
«Йетить, твою», только и успел подумать человек, а девица эта пальчиками своими кубическими только трактору пригрозила, как тот и замолк. Даже вроде фары вниз потупил.
Потом у человека в голове зазвучала мелодия какого-то хорошо знакомого Композитора, начали мелькать кадры совсем незнакомой кинохроники, и голос Славы Кпсс за кадром доходчиво в темпе 150 слов в минуту объяснил ему, что представители далёкой цивилизации из восьмого измерения рады, наконец, встретить брата по разуму, которого они безуспешно искали уже три полных еона.
Последнее слово человек понял не совсем, поскольку больше одного лимона вообще не употреблял, да и лимоны любил не очень.
Тут девица радостно сообщила ему, что интерфейсы у них вполне компатИбельные. Последнего утверждения человек тоже не понял, но очень хорошо понял, что началось потом, и продолжалось до рассвета, и немного даже ещё.
Кстати, перегонять туда-сюда девица научилась на раз, и под конец так в этом умастерилась, что едва по лучу своему назад до куба доползла. Хорошо ещё, человек её краном подстраховал чуток в задний угол.
Потом было, как водится, слезливое прощание, девица порывалась остаться навсегда, а кто-то изнутри куба кричал что «НЕ ВЕЛЕНО» и что «ОСТОРОЖНО, ДЫРКА ЗАКРЫВАЕТСЯ, СЛЕДУЩАЯ СТАНЦИЯ...»
Потом Куб исчез, растворился, как и не было, оставив на бетоне немного потоптаный истребитель и кучу грязного постельного белья.
Человек вернул ушанку в правильное положение, подцепил кран и грузовик к трактору, и потащил всё это добро назад в место временной дислокации.
А в это время, как раз, из ковша вывалился слегка протрезвевший часовой Енгибуев. Оросив ближайший куст, часовой попытался пересчитать вверенные ему трактора. Но на счете «РРРРРАС» процесс, естественно, застопорился. Что делать дальше, Енгибуев не знал. В их кишлаке, в подобных случаях, пострадавший бежал в степь и ловил пропавшее животное. Но трактор – не животное. И где его ловят, Енгибуев понятия не имел. Тут бедняга перешел на своё родное наречие, которое я воспроизвести не могу, и, попричитав так минут пятнадцать, решил идти сдаваться прокурору. Почему прокурору, он и сам не знал, но слышал такую фразу, стоя однажды на часах около артилерийского склада, где инспекция недосчиталась 25-ти ящиков гранат и гранатомёта к ним.
Непонятный прокурор, почему-то, казался Енгибуеву гораздо менее болезненным, чем абзац, пока еще досыпающий вчерашнюю вечерю в образе его товарищей по бригаде.
Тут невдалеке, из-за поворота, показался кортеж, ведомый трактором, за рычагами которого Енгибуев узнал своего странного кореша. Ушанка последнего слегка светилась, а столярка в кузове грузовика исполняла танец японских барабанщиков.
Человек выскочил из трактора, не глуша мотора.
– Ты это, типа поставь всё на место. Я немного технику, типа обкатал. Чтобы не застоялась.
А Енгибуеву все едино – обкатал, накатал, прикатал. Главное, к прокурору поход сегодня откладывается. И в голове у него зазвучали сразу все суры Корана, причем на языке оригинала, чего раньше с рядовым Енгибуевым никогда не случалось.
Это утро вообще было отмечено чередой нескольких странных явлений.
Что стоит неожиданный в данных обстоятельствах вопрос крановщика, и по совместительству повара бригады, сержанта Пипанько, «А не знает ли часом хто, чи сегодня пьятнися, а чи неделя». На естественный в контексте ответ: «А х его з»,
сержант объяснил, что у жены единоутробной – день рождения, и надо бы поздравить не забыть.
Ну и прочее в том же духе.
Но особенно всех поразило магическое превращение кондовой российской столярки в импортный, чуть ли даже не голландский пластик и композит.
Впрочем, ухмыляющаяся чему-то рожа нашего человека, могла хотя бы отчасти объяснить эту трансформацию. Единственно что никому не было понятно – а на кой? Но с этим можно было не заморачиваться.
Дальше стройка понеслась своим чередом. Расширили дачу, из остатков построили пару домиков в соседнем садоводстве, а уж что совсем никуда – пошло на парники. И что вы скажете – не хуже, чем в Голландии получилось, коть тюльпаны разводи, хоть коноплю.
Тут как раз и хозяин-полковник с женой и чадами подкатил. Увидал – ахнул, даже по привычке выругаться забыл. Тем более, при семье. В общем, выкатил всей бригаде, как положено, да с походом. Простил все прошлые самоходы, и ещё по неделе увольнения.
Расстались душевно, а дочка сына полковника (от третьего, кажется брака) даже попросила дяденьку с квадратной ушанкой, нельзя ли его за нос потрогать.
Вернулись в расположение части. Комбат ещё пару деньков от себя добавил (ему-то видать тоже не слабо откололось).
Кто-то, вроде сержанта Пипанько, домой уехал. А большая часть бригады еще себе халтуру нашла. Недалеко, денежно и не в лом. И все бы так шло да шло своим путём, да налетела беда, откуда не ждали.
Генерал, командир того самого полковника, проезжая по случаю с инспекцией вверенных частей и гарнизонов, остановившись переночевать на даче у своего подчинённого, к ужасу последнего, обнаружил, что дача-то у сукина сына – покруче генеральской выходит.
«А ихде это ты, мерзавец, всё это наворовал?!!!»
И дальше в том же ключе и тональности. Еле еле его полковничиха в чувство привела, и от мужа отвела. Мол в Москве у неё брат, двоюродный, в бизнесе, и это всё опытные образцы, вроде как на полевых испытаниях суровой русской природы. Даже факс с недельным отчетом состояния стен и крыши показала. Издалека, правда.
Генерал немного охолонул, но тему держит. На то он и генерал.
«А вот штобы мне этот ваш «племяш» московский тоже так сделал, да не голланские, а аглицкие. И чтобы не в следущем квартале, а прям в нынешнем. И чтобы доставка за ихний счёт. Исполнять!»
Полковнику делать нечего, он только мычит невнятно, а жена его в бок локтем тычет, молчи, мол, чудак старый. Это она его так ласково обычно звала в трудной боевой обстановке.
Потом генерал откушал ещё борща домашнего, хлопнул, как водится, на посошок, да и отбыл восвояси.
А полковник вызывает комбата стройбата: «Рррраззззобраложить в 24 часа».
Комбат дальше по команде. Короче, дошла кипежь до бригады.
Бригада только-только шабашку свою сдала и отгуляла, да назад в казарму вернулась. Отдыхает.
Тут к ним старшина-бугор. Так вас всех растак. И дальше как написано в Уставе внутренней службы. Короче, чтобы, в 24 часа была импортная столярка эта, мать вашу растак, и чтобы хватило на две таких дачи, как у полкана.
Тут все в непонятки, а сами смотрят на человека нашего. Твои это штуки, сам и крутись. А мы не подписывались. У нас вообще дембель скоро.
Тут у человека в башке что-то вроде как закоротнуло, даже сосед с верхних нар чуть не упал. И вспомнилось человеку всё, что той ночью было. Шлагбаум, Куб, луч света в тёмном царстве, девица Рубиковских форм, машина голландских стройматериалов...
И так ему стало хорошо и тепло на душе, особенно, после прямого перегона литра «как слеза». Даже вокруг запахло. Соседи сразу почуяли, а откуда запах – понять не могут. На всякий случай побили Енгибуева и отобрали заначку евонную. Чтобы не крысятничал от коллектива.
А человек наш так по-доброму, улыбаясь: «Вы, ребята, не горюйте, допивайте заначку эту и спать ложитесь. Утро вечера мудренее».
Тут он и сам прикорнул, как мог, затылком своим в койку упершись, да и подельники его тоже упокоились.
Наутро всех разбудил арабским криком муэдзина рядовой Енгибуев, обнаруживший во дворе казармы неизвестно откуда взявшийся вагон материалов для Евроремонта. Особенно поразили бывшего жителя кишлака сиреневые английские биде, инкрустированные фальшивыми топазами.
Бригада подхватилась и в полном составе, даже Пипанько успел, к генералу на дачу.
Старое все раскатали, новое накатали, стало прям как в Европе, и даже лучше местами. Особенно биде.
А об эту самую же пору в далёкой Москве на Центральном Складе Министерства Обороны обнаружилась недостача. Сначала вроде небольшая. Типа машина голландского пластика да композит кой-какой. Это там быстро списали на гумпомощь. Потом вагон английского Евроремонта. Немного покряхтели, да тут как раз Перестройка. Ну раз Перестройка, на неё все и списали. Тем более, что чистая правда. Потом и вообще склад кавказцы купили, помидоры и картошку польскую хранить.
И дальше всё поехало-покатилось согласно Уставу...
Капитан-комбат дослужился до майора. Перевелся сначала в Киев, а потом в Сызрань, где и пал смертью храбрых по пьяному делу.
Полковник демобилизовался, живёт на даче. У жены его – сеть массажных кабинетов и мастерская по ремонту пылесосов.
Генерал сначала Перестройку принял в штыки, но быстро осознал свои ошибки. Отсидев год с небольшим, был амнистирован, и теперь служит ионачем суворовского училища. Но его роль в нашей истории здесь не оканчивается.
Енгибуева помотало по просторам. Побывал он и в своём кишлаке, но не задержался, уехал в Тянхунь и теперь держит там ресторан голландской селедки. Неисповедимы пути...
Пипанько вернулся домой, в Житомир. Крутился с братками, потом в органах, потом следы его пропадают.
А что же наш человек? Тут, милостивые господа, имейте в виду, я говорю вам чистую правду. Даже чище.
У генерала, того самого, было три дочки. Две старшие – дуры, да и младшая не много умнее. Но это бы еще ничего. Старшие рожей не вышли, да формами – хоть куда. Круглые, мягкие. Вроде булок за 18 копеек, если кто помнит.
Рано ли, поздно ли, нашли им женихов. Всё же, папа – генерал. А вот с младшей оно пошло не так. За что не возьмись – всё углом. Там, где у сестер булки, у неё – кирпичи. И в довершение картины – голова.
Нет, не так плохо, как вы подумали. Голова у неё была квадратная, но лицо и затылок – плоские. Скулы, правда, угловаты.
Училась она сначала в служебном пансионе для особо одарённых детей комсостава, а потом, когда обстоятельства изменились, переехала к тятеньке на дачу, где любила гулять на пленере, вдали от суетных пиров, пугая панков и коров...
Тут Судьба в образе английского биде и свела с ней нашего героя.
«А какой такой хер будет ЭТИМ пользоваться?» – спросил он на третий день безуспешных попыток вколотить биде в ограниченное пространство ванной комнаты.
Тут и было ему предъявлено, нет, не так – ЯВЛЕНО – милейшее существо в очаровательной квадратной шляпке и не менее очаровательных квадратных же панталонах.
«Йетить твою» – в третий раз по ходу нашей истории прошептал человек, с силой бия резиновым молотком по биде, которое немедленно встало на своё место, чтобы омывать очаровательно белый квадрат незнакомки.
...Свадьбу сыграли ввиду нововременья без особой помпы. Правда, прикатили из Майами сёстры со своими студнеобразными половинами и бубликоподобными детишками.
Появились детишки и у человека, причем, как это ни странно, самые разнообразные. Квадратные, треугольные, круглые, один даже в форме бутылки Клейна (учится, между прочим, в Англии).
Самого человека определили сначала вольноопределяющимся по закупкам при штабе тестя (пока у того был штаб), а потом его карьера резко пошла в политическую гору, сначала на местном, а потом и на столичном уровне.
Теперь он сидит в Думе, и, надо вам сказать, не на самом последнем месте. «Чудеса» вокруг него если и происходят, то всё более какие-то рутинные. То банк, вчера открытый, вдруг исчезнет. То миллиард – другой из какого-нибудь Фонда объявится вдруг совсем в другом месте и в другой валюте. Ерунда, в общем.
А вот в туда-сюда перегоне он стал настоящим Мастером. Сидит себе в Зале Заседаний, улыбается. Глаза – добрые. Если и уснёт – то ненадолго. Но потом, когда голосовать – трезвый, как стёклышко!
Включите телевизор. Его часто показывают.
11/6/2008 - 6/15-7/9/2018