Подоить, да выпасти – век так и прошёл.
Исклевали курочки бабушкино крошево,
Истрепало времечко ситцевый подол.
А в былые августы – со щенком под мышкою,
С голым пузом, липнущим от арбузных рек,
Я, мешаясь под руку, да болтая лишнее,
Неотвязно бабушкин коротала век.
Заблудившись в зарослях кукурузы сахарной,
Разоравшись резано от испуга – «бааа!»,
К шелковице вызревшей, как зверёк – по запаху,
И – к бабуле, всхлипами утыкалась в пах.
После бани – белое в сундуке искала мне,
Поправляя стопочку – «это мне на смерть».
Полусонно-смирная, сча́стливо-усталая,
Я в перины падала – ангелов смотреть.
В идеальном мире я – там, под веткой тутовой,
Прилепилась к Тузику сине-сладким ртом.
А в реальном – с сумками ухожу из хутора,
На калитке вывесив «продаётся дом».
