Сидеть с мамА рядом крайне неудобно: мы постоянно залезаем на чужую территорию, спорим кто толще и кто занимает больше места. Приходится клинышком втыкать между нами папА, он стройнее, его можно теснить с двух сторон. Он тоже страдает в дороге: нет курева. Без соски дитё нервничает, а значит нервничаем и мы, так вымещать зло и дискомфорт больше не на ком.
Рядом сидел какой-то длинноволосый коклюш с гитарой и оправдывая своё прозвище дохлял всю дорогу. В другое время я бы и не обратила на него внимания, однако нам жизненно важно было нужно не заболеть перед операцией, поэтому каждый чих его отдавался в моих ушах болезненным эхом.
В Москве объявили -2 с сильным ветром. Хорошо, что я догадалась взять тёплую куртку, не польстившись на солнечный Фрайбург, где я так славно мёрзла в осенне-зимние месяцы. Мама стала повязывать на голову шелковый платок, мы громко обсмеяли её, дескать изображает больную бабушку. С «больной» она согласилась, а с «бабушкой» ни в какую, так и дрожала и ёжилась от ветра всю дорогу до здания аэропорта без платка.
Сильный боковой ветер, поэтому самолёт болтает при посадке из стороны в сторону как огромный железный маятник - непонятно, то ли летишь, то ли падаешь. Приземлились, однако, очень мягко, как пёрышко в несколько сотен тонн весом.
Уже второй раз я в Москве и не в Москве. Впереди пять часов весёлого времяпрепровождения в Шереметьево, где, видимо, решили, что своё мы уже отсидели, поэтому бесплатно предоставили нам комнату отдыха с симпатичными кожаными диванчиками, медпунктом, кулером, туалетной комнатой и WiFi, который в отличие от Красноярска, шуршал быстро и бесперебойно. Валялась парочка журналов, посвященных паралимпийскому спорту - намёк мы поняли!
Было тихо, урчала кондишка, а по залу бродила уборщица средних лет и бурчала себе под нос, что кто-то рассеял по всему полу жирные пятна - честное слово, это не мы! Чисто там, где нет пассажиров, а мы вот нарисовались!
Родители подались обедать в близлежащее кафе, меня же борщ за 400 целковых не прельстил - мне надо немного пожить в столице, чтобы адаптироваться к местным ценам. Вернулись они сытые, пьяные и счастливые, принесли мне, голодной, трезвой и несчастной, бутылку пепси с миндальным печеньем - подарок от кафе. Видимо, до них там никто столько не жрал. И сразу же уснули, сидя, скрючившись на диване. Хорошо спится после пива и сарделек, а мне вот после миндального печенья - хоть глаз выколи! Я смакую латте: тут сразу и попил и поел.
На франкфуртский рейс нас всех распихали по разным рядам. Там мне немного повезло - не может же целый день не везти! Вместо неудобного и неуютного места между двумя пассажирами, добрая женщина предложила мне пересесть к окну. Я с радостным визгом согласилась. Я вообще люблю летать у окна. Конечно, в случае ЧП, через иллюминатор не просочиться, тем не менее, какое-никакое отверстие во внешний мир.
В салоне сидела целая бригада симпатичных высоких мужчин - я уже давно отвыкла от такого зрелища. Сейчас, думаю, может какая-то баскетбольная команда следовала на сборы. Имею право любоваться, пусть даже издалека… А рядом со мной сидел патлатый немец и увлечённо весь полёт читал книгу. Я бессознательно прониклась к нему огромной симпатией: я тоже весь полёт читаю книги. Не надо ни знакомиться, ни разговаривать ни о чём - почитали и разошлись! Скучать не давала весёлая компания девочек-подростков: испинали мне всю спину, а чем были заняты - мне не ведомо. Добро пожаловать во Франкфурт!
