о стойких суевериях сограждан. Воюю с этим где-то год восьмой.
Но им вдолбить - что на болоте сеять: сгниёт зерно, а выживет дурман.
Недавно был на играх в Колизее, где наш «божественный» Домициан -
в своей обычной роли самодура - увидев носорогов, повелел
в их честь медаль оттиснуть, каламбуря о поступи и совершенстве тел,
сравнимых с грациозностью весталок. Меня, признаюсь, от его острот
давно воротит больше, чем от галлов и липкой гари жертвенных костров.
Зачем их постоянно жгут - не знаю, Но ходит слух - приверженец рацей
богов разгневал битвой при Дунае. Они в отместку выковали цепь
настолько нежелательных событий, что хочется кинжалом разомкнуть,
испачкав кровью мраморные плиты. Как ни суди, а Риму нужен «Брут».
Да и жрецы избытком фимиама решили взять небесный Пантеон.
Понятно, если б воскуряли в храмах, так нет же – разнесли святую вонь.
Теперь меня чабречный запах дыма преследует, как деву душегуб -
бесстыже, неослабно, нестерпимо... Прости, в суждениях бываю груб,
когда касается таких вопросов. Не потому, что стал с годами злей
и на меня в палаццо смотрят косо - разворошил гнездо сановных змей,
заполонивших нынче Капитолий и занятых привычной им тщетой –
свои бездонные потребы холить. Пусть это важно, но совсем не то,
о чём хотел сказать я. Ты подумай - бессмертные вершители планид
(бери что по отдельности, что в сумме) людских проблем не могут устранить.
Хоть триста раз мозги в молитве вымни, а город погрузи в фетишный чад
под бой тимпанов, шествия и гимны, хоть проклинай - они всегда молчат.
Как мог отречься от отцовской веры, попрать обычаи? Ответ простой:
я не любитель набожных истерик и не готов пленяться пустотой.
Спокойно доживу свой век за Тибром, вдали от мерзости дворцовых смут.
В конце концов, имею право выбрать.
А Рим ни Рем, ни Ромул не спасут.
