Серафим и русофобы (Рассказ)

Разные люди шли мимо Серафима, когда он философствовал среди суеты улиц, излагая истину в пространство города. Разные. Среди них попадались и русофобы. Русофобов Серафим чуял издалека. Личный рекорд такого чутья он поставил 17 мая прошлого года, учуяв русофоба на расстоянии 1 километра, 45 метров и 32 сантиметров. Он тогда, как обычно, грелся на майском солнышке и рассуждал о нетленности античного понимания красоты. Вдруг он умолк и после сосредоточенной паузы произнёс:
- Русофоб идёт, крокодила ведёт!
Тут же охочие сбегали, проверили – и действительно, по улице шёл русофоб, прогуливаясь и любуясь питерскими городскими пейзажами и разными зданиями. Он как раз остановился и мечтательно смотрел на воды Невы. Измерили расстояние и установили именно такое рекордное число. Правда, русофоб прогуливался не с крокодилом, а с девушкой, но девица была зубатая и очень крокодила напоминала. Даже была немного крокодила страшней. Так что и тут Серафим не ошибся ничуть.
Вообще-то, в выходные дни улицами Питера редко когда русофобы гуляют с крокодилами. Как правило, они гуляют с бегемотами. Давеча один русофоб гулял с настоящим бегемотом на поводке. Он заставлял бегемота, которого он привёз из Африки, прыгать с моста в воду реки Невы. Бегемот прыгал, падая в воду с огромным шумом, поднимая фонтан брызг. Но это прохожих ничуть не пугало, а наоборот, забавляло. Нашлись весельчаки, которые тут же научили бегемота приносить из воды палку к всеобщей радости трудящихся и прочих домработниц.
Нужно заметить, что Серафим русофобов совсем не боялся. Однажды один нервный гражданин, чем-то будучи взволнован закричал среди улицы:
-  Русофобы идут! Спасайся, кто может!!!
И бросился бежать. Тут же поднялась паника, дамы начали кричать, дети плакать, граждане разбегались кто куды, прячась в подвалы, парикмахерские и магазины, забиваясь при этом под прилавки и кресла. И только Серафим остался невозмутим – продолжал лежать на тротуаре и размышлять:
- Не мне боятся русофобов! Не мне! Русофобы боятся России, не к лицу философу боятся людей, которые сами имеют страх. Я в своё время даже Чемберлена не испугался. Так что русофобов я и подавно не убоюсь! Я ведь даже Чемберлену ответ дал.
Тут же нашёлся вопрошающий. Это был Семён Иванович Балтагуров, дворник, которого называли знакомые просто Сенька. Он, значит, подошёл к Серафиму и спросил:
- Это как же ты и какой ответ дал Чемберлену?
- А вот как это было. Размышляю я, значит, о сущности урбанизма, сижу себе под фонарём, день был воскресный, а тут Чемберлен идёт. Увидел он меня и спросил: «Ту би о нот ту би?» А я ему тут же и ответил: «Ту би! Только ту би и никак иначе!» Вот как это было!
После этого случая Серафима очень зауважали.
Серафим вообще людей и лебедей делил на много категорий. Среди них были, разумеется, русофилы, русофобы, чуваки и клеветники России. Серафим полагал, что эти четыре категории граждан не пересекаются. По его мнению, чувак, например, не мог быть одновременно русофобом, а русофоб не мог быть одновременно клеветником России. Этот спорный тезис Серафим неистово доказывал разными аргументами:
- Русофоб Россию боится, а тот кто боится, редко клевещет на причину своего страха. А уж коль клевещет, то страх его невелик, а значит и русофоб он ненастоящий. То же самое можно сказать и о русофилах и о чуваках.
Клеветников России Серафим не любил. Как вспоминал о них, так возмущался:
- Это как же они могут на Россию клеветать? Нельзя на Россию клеветать. И главное, есть же много стран других, на которые клеветать можно. Например, республика Чад, княжество Монако, султанат Бруней, королевство Бутан. Клевещите на эти станы на здоровье! Так нет же, хочется им именно на Россию клеветать!
И возмущению его не было предела.
К разряду клеветников России он почему-то причислял Краба. Все удивлялись и вопрошали: «Почему?» Тогда Серафим объяснял:
- Каждое слово Краба о России есть ложь. А значит клевета. Погонялово своё Краб получил от существа в море – в водной стихии обитающего. И это суть его отображает. А Россия есть стихия сухопутная, близкая к воздуху и ветру, а, по сему, воды чуждая. Крабы сухое пространство не любят. Вот почему естество его России противно и деяния его для России губительны.
Впрочем, Серафиму мало кто верил.
Серафим с лёгкостью отличал людей, принадлежавших к сим четырём категориям. Относительно других категорий, коих множество, бывало, ошибался, а тут – нет. Бывало, лежит он на асфальте, смотрит на праздную толпу гуляк и говорит в пространство:
- Вот этот дядя русофоб, а это дядя русофил, а этот парень чувак, а этот мальчик клеветник России, а эта тётя русофилка, а эта девушка русофобка...
И так он мог часами людей угадывать и никогда ошибки не допускал.
А ещё Серафим мечтал как-то свести русофоба с русофилом и пусть они вместе филофобствуют и фобофильствуют о русо. А сам он что бы при этом наблюдал это со стороны и восклицал бы: «O, Rus! Et hoc infers terra est. Et vivet quaedam infers populo.»